Болен тобой

Ярослав сидит на корточках, поставив ноги на стул и сгорбив плечи, — именно в той позе, в которой всегда находился Эл. Ладонь парня покоится на компьютерной мышке, а зоркий взгляд ходит из стороны в сторону, изучая данные на мониторе. А Саша стоит позади. Стоит позади и внимательно наблюдает за действиями напарника. Секунда... Две... Три... Пошёл отсчёт, Саша знает, что по сюжету сейчас должно случиться. Но ведь он — не Лайт. Он никогда бы так не поступил ради достижения цели. Может быть всё-таки события пойдут другим путем? Парень ожидающе смотрит в сторону Эл'а, не сводит с него глаз. Но вот спустя мгновение происходит то, что должно произойти. Эти несколько секунд протекают как в замедленной съемке: Эл Ярослав падает на пол, схватившись рукой за грудь, в области сердца. Тем временем Саша остаётся неподвижен. Лишь его губы невольно изгибаются в едва заметной ухмылке, но для других детективов это действие остается незамеченным. Эмоции по отношению к произошедшему странны, эмоции амбивалентны: Саша нутром чувствует злое ликование с ощущением победы и превосходства. Нет, этого не должно быть. Это не его эмоции и не ему они принадлежат. Но все-таки Саша их чувствует и ничего не может поделать. Одновременно с этим его поглощает волна ни с чем не сравнимого ужаса, который так же явно захлестывает с головой. И эти эмоции не меняются одна за другой с частотой кадров на съёмочной плёнке, они просто сосуществуют друг с другом и являются одинаково подлинными. И то ли актёрская игра Лайта, то ли этот самый ужас заставляет Сашу кинуться к неподвижно лежащему Эл'у Ярославу и склониться над ним в поисках предсмертного взгляда. — Эл! Эл, что с тобой? Очнись! — с демонстративным отчаянием в голосе восклицает парень, словно они сейчас находятся на репетиции сцены. Нет реакции. — Эл, нет! И почему "Эл"? Снова нет реакции: застывшие глаза детектива остаются широко распахнуты. И тогда Лайт Саша опять против своей воли широко ухмыляется. Как он не хотел этого делать! Словно его телом и действиями управляет кто-то другой, а он, Саша, остаётся заточен где-то в глубинах чужого сознания. Его удел лишь беспомощно наблюдать за происходящим и давиться собственными эмоциями. Хотелось бы закричать и громко разрыдаться, но даже это сделать парень не в состоянии: ни одна мышца на лице его не слушается. Хотя он слышит этот пронзительный крик в своей голове, но поток чужих мыслей успешно заглушает его. Парень ещё раз предпринимает попытку издать хоть звук, как вдруг... Саша резко распахивает глаза. Он лежит посреди кровати, цепляясь пальцами за взбитую простыню, часто и тяжело дыша. Его сердце колотится с такой скоростью, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Рукой Казьмин проводит по шее, намокшей от пота. Некоторое время он так и лежит неподвижно, пусто уставившись в потолок, ни разу не моргая. Дыхание стало уже более ровным и спокойным. Слава богу, это сон. Это всего лишь сон. Но снова заснуть Казьмин так и не смог: сознание постоянно подбрасывало страшные картины. А стоило только закрыть глаза, как сразу возникал образ мёртвого Ярика. И этот открытый стеклянный взгляд... А сегодня его опять ждёт репетиция этой проклятой сцены. Саша поворачивает голову в сторону будильника: шесть часов утра. Спать уже действительно нет смысла. Да и ко всему он вспомнил, что после предстоящей репетиции Ярослав собирается отлучиться в Петербург на пару дней. Квартирник там у него, а значит эти два дня придётся справляться самому. И вдруг парень почувствовал себя одиноко. Унять поток всё больше путающихся мыслей он не смог, поэтому так и пролежал до звонка будильника, слушая тиканье настенных часов и шумное дыхание друга, доносившееся из соседней комнаты.

***

Подготовка к мюзиклу по "Тетради смерти" шла полным ходом. Каждый из актёров прикладывал столько усилий, сколько требовалось, чтобы хорошо сыграть отведенную роль. Но Саше казалось, что он слишком серьёзно все воспринимает. Нет, конечно, так и надо относиться к работе, иначе ничего толкового не получится, однако из-за этого парень совершенно не мог вжиться в роль. Мировоззрение и действия Лайта были для Казьмина чужды, не говоря уже об отношении героя к окружающим. Несмотря на это, репетиция идёт отлично, но ровно до того момента, когда приходится отыгрывать сцену смерти Эла. Никак не получается изобразить на лице злорадство и ликование вместо эмоции ужаса. Что ж, кажется, он удачно вжился в ситуацию, но не в роль. — Да не зацикливайся ты так на этой сцене, — подбадривает Ярослав. — Относись к ней чуть проще, и все обязательно получится! В ответ на это Саша лишь натянуто улыбается. Не объяснять же ему причину проблемы. А Ярику легко говорить, он-то не играет серийного убийцу и не принимает так близко к сердцу чужую игру. Да и в целом, он хоть эмоционален, но, видимо, менее эмпатичен. С горем пополам Саше все-таки удалось добить эту сцену. Не сказать, конечно, что отыграно идеально, раз даже голос дрогнул несколько раз при пении. Вот дурак! Сашу вообще последнее время из-за страшных сновидений гложили негативные мысли. Зато его друг ни о чем не беспокоился. Для Ярослава что ни день, то новое развлечение и возможность хорошо провести время. А развлекал он себя как мог. Впрочем, его выходки уже давно стали всем привычны. Во время репетиций, да и после них, парень давал Кириллу яблоки: "Ты бог смерти, так что скушай яблочко." Иногда же просто подкладывал в гримерку, пока никто не видит. А яблоки, стоит сказать, были разные: большие и красные, сочные и жёлтые или садовые, зелёные, а значит и кислые. Порой даже для шутки давал искусственные, пластиковые, так что один раз Кирилл, будучи довольно сонным, повёлся. После работы парни вместе зашли в ближайшую кофейню, что находилась прямо по дороге домой. Пусть заведение небольшое, но комфортное, с маленькими столиками и креслами, обитыми бордовой бархатной тканью. На некоторых из них даже лежали маленькие подушки, которые так удобно подкладывать под спину. А тёплое искусственное освещение только дополняло и без того уютную атмосферу. Сели парни за столик у окна в самом дальнем углу от входа. Саша заказал по привычке обычный капучино, в отличие от Яра, который каждый раз брал что-то разное и, как правило, сладкое. Сегодня это был молочный раф с десертом. Ну прямо-таки Эл! Ещё бы забрался на кресло с ногами. Если уж вживаться в роль, то полностью. — Так что все-таки происходит на репетициях? — многозначительно спрашивает Ярослав. — М? Ты о чем? — отвечает Казьмин, отвлекаясь от кофе и мыслей. — Ну... Немного странно ты себя ведёшь порой. Всё хорошо? — А, так ты об этом... Знаешь, я слишком устал, вот и не смог как следует отрепетировать ту сцену, — соврал Саша. — Уверен, позже получится. "Не получится", — в то же время думает парень. — Да брось, хватит врать, — продолжает Ярик, но уже более взволнованно. — Я же вижу, что дело не в переутомлении. Зависаешь-то ты только на этой сцене! — В свое время пересмотрел "Тетрадь смерти", вот и нахлынули воспоминания, — отшутился Саша. — Настолько пошатнула психику смерть любимого героя, что до сих пор отойти не можешь? — Ярик иронично изогнул бровь, наигранно изобразив сильное удивление. — Именно! Именно, Лайт — полный мудак, — поддержал Саша шутку и ответил в тон. — Ох уж этот Лайт... Ну ладно, приставать с расспросами не буду, раз отвечать не хочешь. Но я ведь видел, что у тебя в тот момент был взгляд немного напуганный. "Заметил все-таки!" — встревоженно подметил Казьмин. Некоторое время они сидели, сохраняя молчание. Лишь ненавязчивая фоновая музыка тихо играла в заведении. Первым тишину нарушил Ярик: — Ты как... может, проводишь меня до автовокзала? — М? — Я же сегодня в Петербург уезжаю, забыл? — Кажется, забыл, — признался Саша. — Уж как-то в привычку вошло возвращаться с тобой домой каждый день, с тех пор, как началась подготовка к мюзиклу. — И я благодарен за то, что ты предоставил мне возможность пожить у себя, — на лице Ярика заиграла улыбка. — Зато отдохнешь от меня два дня. Вымотался уже, наверное. В ответ на это Казьмин только тяжело вздохнул.

***

Саша с мрачным видом плюхнулся на диван и вытянул перед собой ноги. Что ж, на два дня он предоставлен сам себе и своим мыслям. Просто прекрасно. Впервые, наверное, ему так непривычно оставаться одному в своей собственной квартире. Так до наивности невыносимо хотелось ощущать рядом с собой присутствие Ярослава, почувствовать простое человеческое тепло и забыть это гнетущее чувство одиночества, которое с какого-то момента стало его постоянным спутником на протяжении многих лет. С кем бы он ни был и где бы он ни был, оно всегда сопутствовало ему верно, как тень, ни на миг не покидая. А когда появился он, Ярослав, когда наконец-то было с кем возвращаться домой, с кем делить квартиру, провожать ночь и встречать рассвет, Саша вновь смог вспомнить и почувствовать жизнь. Словно она окрасилась яркими цветами и наполнилась смыслом. Это так по-детски, но Казьмин вдруг понял, что хочет, чтобы так было всегда. А сейчас вокруг него только стена пустоты в виде жёлтых обоев. Отчего-то эти обои всегда влияли на него угнетающе. Особенно когда он оставался один, этот цвет казался не тёплым и солнечным, а болезненно-желчным. Поток его мыслей прервал другой поток — уже ветра, навеянного из приоткрытого окна. И как только Саша не заметил? Он подошёл к подоконнику. Где-то там, под ногами, — бесконечность этажей и просторы города. Где-то там сейчас жизнь бьёт ключом, а у него в квартире застыла мертвая тишина, только секундная стрелка мерно тикала и ветер шумел за стеклом. Скоро ночь опустится, охватывая темнотой дома. Ему, Саше, страшно засыпать одному, но и не менее страшно признаваться Ярославу вовсе не в дружеских чувствах. Хотя... Почему он должен вдруг признаваться? Казьмин постарался выкинуть эту мысль из головы закрыл окно и принялся расстилать постель.

***

Под спиной холодная бетонная лестница, под спиной растекается алая лужа. Лайт Саша чувствует, как уже намокла и пропиталась собственной кровью его рубашка. Жить осталось недолго. Тёплый солнечный свет льется сквозь щели в крыше. Можно увидеть, как в нем кружатся пылинки. А где-то за окном пылает оранжевый закат. Погода так неуместно спокойна и приветлива! Казалось, даже она празднует поражение Лайта Саши. Вдруг резко кольнуло где-то в груди и стало труднее дышать, а боль прошлась по всему телу и отдалась в спине. Только не это! Несмотря на изнеможение, Лайт Саша почувствовал мгновенный прилив паники и судорожно попытался встать. Не получилось. Конечности словно онемели. В глазах начало рябить и темнеть. Нет, нет, всё не должно вот так оборваться! В потоке света перед собой Лайт Саша на миг увидел знакомый силуэт, который приобретал всё более чёткие очертания. Это оказался Эл Ярослав. Он бесстрастно смотрел холодным синим взглядом в угасающий взгляд напротив. "Это конец", — бессильно подумал Лайт Саша, и его глаза закрылись. Уже навсегда. ... Проснулся Казьмин от собственного крика, судорожно хватая ртом воздух. Настолько страшным и реальным казался ему этот сон. Придя в себя через несколько минут, парень поднялся с кровати, подошёл к тумбочке и включил зелёную лампу, что соответствовала цвету пледа, когда-то подаренного Яриком. Комнату заполнил яркий свет. Немного подумав, Саша все же решил поверх лампы накинуть одно полотенце, дабы приглушить освещение. Он вернулся в свою постель, стараясь не думать о кошмарах, и через некоторое время всё же заснул.

***

Спустя ещё один долгий день Ярик приехал ранним поездом, в семь часов утра. На вокзале уже ждал Саша, невыспавшийся , с огромными синяками под глазами, а в руках он держал стаканчик кофе, который отпивал небольшими глотками. И кажется, Казьмин совершенно не замечал прибытия друга, поэтому Ярослав решил тихо подойти со спины. — Ну что, соскучился по мне? Саша вздрогнул от неожиданности, благополучно выплеснув часть кофе на керамическую плитку. — Ярик! — воскликнул он. — Ты напугал. — Ну извини, а ты в упор отказывался замечать меня, — с улыбкой ответил Баярунас. Ярослав подошёл к другу и мягко обнял его за плечи. Саша же приобнял в ответ за талию, в одной руке все ещё осторожно держа стаканчик с кофе. — Я просто не выспался, — буркнул Саша. Парни отправились в кафешку, что находилась около вокзала. Каждый из них взял себе по стандартному завтраку. Поскольку репетиция начиналась в девять часов, они особо не торопились и не спеша довольствовались едой. — Ты действительно выглядишь как-то плохо, — заметил Ярик. — Спать поздно лёг, а потом за тобой поехал. Так что не выспался, — отстраненно ответил Саша. В ответ на это Баярунас только многозначительно хмыкнул, допрашивать все равно бесполезно — не ответит. — Ну... Надеюсь, сегодня на репетициях ты сможешь меня нормально убить. — Что!? — с ошеломленным видом переспросил Саша. У него лицо вытянулось и брови вверх подлетели. От такой реакции Ярослав даже опешил. — Я имел ввиду на репетициях, ну, когда мы снова будем отыгрывать смерть Эл'а... — А, ты об этом. — А ты о чем подумал? — Да я... Говорю же, не выспался. Даже не понял, о чем ты. Покончив с завтраком, Ярослав и Саша отправились на репетиции. Всю дорогу они ехали молча, углубившись каждый в свои мысли. Сами репетиции, как ни странно, сегодня проходили достаточно гладко. Саша уже не реагировал так остро на постановочную смерть, хоть это и не гарантировало спокойные сны в будущем. Парню удалось наконец и эмоции, и мимику своего героя передать точно. Правда, в некоторых моментах он совсем не по-лайтовски засматривался на Ярика. Засматривался так, как никогда бы Лайт не смог посмотреть на Эл'а. Отпустили парней чуть раньше обычного. Саше даже казалось, что это было такое проявление благодарности за сыгранную наконец сцену. После репетиции Саша и Ярик отправились сразу домой, не заходя по дороге в кофейню. Ярик даже взялся за варку пельменей, хотя готовил что-либо, живя у друга, он довольно редко. По крайней мере, очень не любил это делать. Но сейчас они оба были голодные, так как весь день ничего практически не ели, если не считать привокзального завтрака. В магазин не заходили, поэтому пельмени — это всё, что у них было. А есть действительно хотелось. Саша взял тарелку и сел за кухонный стол, глядя на друга, который стоял за плитой. Ну, с пельменями-то он точно сам справится. В общем, вечер обещал быть хорошим. Саша просто был искренне рад возвращению Ярика и отрепетированной сцене смерти. Может, ему даже кошмары больше не приснятся. — И всё-таки, почему ты плохо спишь? — вдруг спросил Баярунас. А, нет, приснятся. — А почему тебя так это интересует? — Я беспокоюсь за твоё состояние. Думаю, это очевидно, — спокойно ответил Ярик. — Так, ночами сцену смерти Эл'а репетировал, — сказал Саша, не надеясь, что ему поверят. — Да ну? Один? — Ага. Мимику Лайта отрабатывал. — Ну ясно, ясно, — конечно, Ярик не поверил. — Ладно, давай есть. Пельмени уж сварились. После ужина каждый из парней сидел молча на том же месте, уставившись в экраны телефона. Саша опубликовал в инстаграме запись о том, как он провел день, что произошло нового. Вдруг на сайт ему пришло уведомление о сообщении. Он открыл его. "Так в чем всё-таки дело?" — был задан вопрос в переписке. — Ярик, ты серьёзно? — воскликнул недовольно Саша. — Ладно-ладно, больше не буду, — сквозь улыбку ответил друг. Заметив, что эта тема не очень приятна Саше, Яр решил поговорить о чем-нибудь другом. Решил рассказать, как прошёл квартирник, про программу собственного сольника и о том, какие песни выбрал. А Саша либо что-то отвечал, либо внимательно слушал. Он вообще всегда внимательно слушает, особенно Ярослава. В итоге они разговорились, что так и просидели до самой ночи. Только в полпервого Ярик заметил время и предложил отправиться спать. — Ты это, если опять что случится, меня зови, — с улыбкой сказал он, отправляясь в свою комнату. Точнее, в которой спал. — Непременно позову, — отшутился Казьмин. — И тебе спокойной ночи. — Спокойной.

***

Руки била мелкая дрожь. А сердце так тревожно колотилось в груди, что перехватывало дыхание. В холодных от страха пальцах Саша держал раскрытую черную тетрадь. На одной из многочисленных строчек ровными буквами было выведено: "Ярослав Баярунас".Чёрт, только не это, только не снова! Неужели ничего нельзя поделать? Он лихорадочно сминал разлинеенные листы, пытаясь вспомнить правила тетради смерти. В спешке Саша взял ручку и принялся усердно зачеркивать написанное имя. Этого недостаточно. Нет, так он только может изменить причину смерти, не больше. Отсчёт продолжал идти. Сколько секунд осталось? Парень в бессильном отчаянии вырвал тетрадный лист, с перечеркнутым вдоль и поперёк именем друга, стараясь придумать хоть что-нибудь. Он провел ладонью по карманам брюк — ничего. Даже зажигалки не оказалось.Через мгновение где-то рядом раздался грохот, удар тела о пол. Казьмин обернулся и увидел в двадцати шагах от себя Ярика, лежащего на полу. ...Из кошмара Сашу вытащил чужой голос, что звал его по имени. Это был Ярик. Он сидел рядом с кроватью и с беспокойным видом заваливал проснувшегося вопросами: — Как ты? Что тебе приснилось? Все в порядке? Казьмин попытался отмахнуться тем, что, мол, он просто переработал, вот и спит теперь плохо, на что друг ему ответил: — Ты во сне кричал. У Саши перехватило дыхание. Он даже хотел было осторожно спросить, что же он кричал, но Ярик сам все уже сказал. — Ты кричал "нет, не умирай" и "я этого не хотел". Что ж, делать нечего, рано или поздно пришлось бы рассказать. Видимо, актёрское мастерство Саше по жизни не помогает — он всем своим видом невольно себя выдаёт. — Так что тебе такое снилось? — снова спросил Ярик. — Твоя смерть. Она мне часто снится, на самом деле. — Неужели все это время?.. — Практически каждый сон с твоей гибелью связан. Сон, в котором я представляю из себя Лайта, а ты — Эл'а. Ярик немного помолчал, не зная, что сказать. — Ты болен, — произнес он с лёгкой улыбкой. Видимо, попытался обернуть всё шуткой, так как ему было неловко от услышанного. — Я болен, — со вздохом ответил парень. — Ну... Может ты просто сильно впечатлился "Тетрадью смерти"? Казьмин отрицательно кивнул головой. "Неужели не понимаешь?" — Тогда в чём дело? Тебя же что-то тревожит. "Да, тревожит". Саша некоторое время молчит, не зная, как сказать и что сказать. "Правду". Волнение, как назло, проходило дрожью в теле. Только бы этого не заметил Ярик. Но он заметил. — Саш? Саша набирает воздух в грудь и всё-таки решается. — Дело в том, что я боюсь потерять дружбу с тобой. — Но отчего? — было заметно, как Ярик насторожился. — Потому что я люблю тебя, — совсем тихо проговорил Саша. После этих слов в комнате повисла гробовая тишина. Парень только слышал, как стук сердца отдавался в ушах. Несколько секунд казались вечностью. "Конечно, надеяться в такой ситуации на что-то бессмысленно", — подумал про себя Саша, как через мгновение почувствовал лёгкое прикосновение тёплых губ и горячее дыхание на щеке. Когда Ярик отстранился, он ответил: — Я тоже тебя люблю. Казьмин просто поверить не мог в происходящее, так как был практически уверен, что Ярослав его слова примет за шутку или того хуже — оттолкнет. Но ничего из этого не произошло. Так похоже на сон, очень прекрасный сон. — Странно, что ты раньше этого не заметил, — Ярик взял руку парня в свою ладонь и наверняка почувствовал, как у того учащен пульс. — Мне казалось, я для тебя не больше, чем друг. Баярунас молча потянул его за руку, наклоняя к себе и заключая в крепкие объятия. — Да вот хотя бы из-за твоей постоянной потребности в тактильном контакте, — с улыбкой продолжил Саша. — Знаешь, я раньше кота мечтал завести, но теперь понял, что кот не нужен, когда есть ты, тактильное чудо(вище). И впервые после долгого времени Саша почувствовал, что жёлтые обои этой квартиры перестали угнетать его. Парень посмотрел на полку, где стояла книга Достоевского, и усмехнулся.