***
«Пожалуйста, не умирай, Или мне придется тоже. Ты, конечно, сразу в рай, А я не думаю, что тоже»
— Ацуши! — лишь где-то вдалеке, словно чей-то гул, раздался голос Накахары, пытающегося привести беловолосого в чувства, рядом с телом Накаджимы лежала баночка, из которой вывалились красные таблетки. «Опять наглотался... Чёрт!», — быстро промелькнули мысли в голове рыжего, заметив ту самую баночку, теперь Чуя ещё больше хотел помочь Ацуши, понимая, что вдруг этот раз может быть последним, и всё — после ничего не будет... Без него ничего не будет... Чуя судорожно тряс Накаджиму, молясь о том, чтобы тот очнулся. Глаза наполнялись слезами, нет, он не мог потерять Ацуши, нет, этого просто не может быть. Накахара положил на бледный лоб Накаджимы мокрую тряпку, ожидая того, что он проснётся, вновь улыбнётся ему... И вдруг, чудо — Ацуши резко начал кашлять, после чего потихоньку открыл глаза. Всё расплывчато. Из всего можно разглядеть только рыжего, что тут же набросился на Накаджиму. — Чуя? — лишь тихо прошептал беловолосый, ещё не до конца придя в себя. — Ацуши! Слава Богу, ты жив! Не делай так больше! Слышишь?! Не смей! Если ты захочешь спрыгнуть с крыши, то я сделаю это тоже... Потому что... Я не могу жить без тебя! Так что, пожалуйста, не умирай! — рыдал Накахара, сжимая в своих крепких объятиях Ацу.«Хочешь сладких апельсинов, Хочешь слух рассказов длинных, Хочешь, я взорву все звезды, Что мешают спать...»
— Прости меня, Чу... — прошептал Накаджима, по щекам потекли слёзы, — Я хотел бы жить, но... Ты же знаешь, я лишь обуза для всех, в том числе и для тебя. Я не знаю то, ради чего бы стоило жить... — Тогда... Что если я покажу ради чего можно жить? Я сделаю всё, что угодно, только не делай так больше! Не умирай! Чего ты хочешь? — лишь спросил Накахара, понимая, что всё очень серьёзно и что нельзя допустить совершить ему ошибку. Нельзя... — Я не знаю, но... Спасибо, что ты рядом со мной, Чуя. Ты очень важен для меня, — Накаджима лишь слабо улыбнулся, но его улыбка была такой тёплой, искренней и мягкой.«Пожалуйста, только живи, Ты же видишь, я живу тобою. Моей огромной любви Хватит нам двоим с головою...»
После этого случая, Чуя стал ещё больше внимания уделять беловолосому. Старался уходить пораньше с работы, если Ацуши было очень плохо, то бывало даже отгул брал. Накахара готов проводить каждую секунду с Ацуши, лишь бы всё было хорошо. Накаджима не пострадал, не ушёл навсегда, не покинул его навсегда. Ведь Чуя любил его, любил больше своей жизни, он готов отдать всё, что угодно, лишь бы всё было хорошо, и Ацуши чувствовал себя счастливым. — Чуя, уже прошло много времени, и мне даже как-то лучше... В общем, я хочу задать тебе вопрос? Почему ты это делаешь? Зачем ты это делаешь? — задал вопрос Накаджима, когда парни смотрели на вечернее небо. — Потому что... Я люблю тебя, Ацуши! Сильно люблю! И если не будет тебя, то и меня тоже не будет... Ты важнее всего на свете, и я готов жить ради тебя. Нет, не так, я живу тобой и ради тебя, — ответил рыжий, после чего нежно поцеловал Накаджиму в губы.«Хочешь в море с парусами, Хочешь музык новых самых, Хочешь, я убью соседей, Что мешают спать...»
— Я тоже люблю тебя, Чу... Похоже, мой смысл жизни — это ты. Кроме тебя у меня нет никого... Поэтому, пожалуйста, не уходи. Я лишь хочу, чтобы ты был всегда рядом, — тихо ответил Накаджима. Чуя живёт Ацуши — это всем известный факт, это знали все. Он сделает всё, что угодно, лишь бы Накаджима был счастлив и улыбался как ребёнок. Если потребуется, Накахара умрёт за него, но Ацуши останется жив, ведь иного варианта тут не предусмотрено.«Хочешь солнце вместо лампы, Хочешь за окошком Альпы, Хочешь, я отдам все песни, Про тебя отдам все песни...»
— Что? Что с ним? — лишь переспрашивает Ацуши, смотря то на врачей, то на Накахару, лежащего без сознания. Накаджима не мог успокоиться, не может сосредоточиться и адекватно мыслить. Сейчас его переполняет шок, невозможно думать о чём другом, сердцу хочется только кричать. — Кхм, как мы поняли, он куда-то спешил, — Накаджима прекрасно понимал куда Чуя спешил, к нему, рыжий лишь хотел помочь Ацуши после очередного тяжёлого дня, — Его сбила машина... — Будет ли он жить? — лишь спросил Ацуши, на что врачи лишь пожали плечами и как-то не особо понятно качали головой. Каждый день Накаджима приходил к рыжему проведать как он. Каждый день желал ему поскорее поправиться. Каждый день надеялся увидеть его хитрую ухмылку. Но увы, когда бы он не приходил, Чуя оставался всё таким же молчаливым и отчуждённым. Ацуши чувствовал свою вину, в тот злосчастный день он позвонил Накахаре, если бы он просто сказал, что всё в порядке, всё хорошо, а не начал вываливать свои проблемы на Чую. Если бы Накаджима не сорвался на него, когда рыжий попытался успокоить Ацуши, то ничего бы этого не было. Это его вина... И вот, в один из дней, при входе в палату, Ацуши наконец увидел Чую, сразу полетел в объятия рыжего. Накахара лишь покрепче прижал беловолосого, слушая неспокойное биение сердца того. — Чуя... Прости меня, пожалуйста! Ты ко мне всегда с добром, а я... Лишь подверг тебя опасности, ты чуть не погиб из-за меня. Мне очень жаль... И я пойму, если ты больше никогда не захочешь меня видеть, — рыдал Накаджима. — Ацуши, я уже давно простил и не обижаюсь на тебя... Главное, что мы вместе, и с тобой всё хорошо. Я всегда за тебя и твою жизнь. Живу тобой и ради тебя самого... Мы можем быть вместе. Хочешь? — лишь с тёплой улыбкой на губах ответил Чуя.«Хочешь солнце вместо лампы, Хочешь за окошком Альпы, Хочешь, я отдам все песни, Про тебя отдам все песни...»