Рубиновый сокол. Часть 2

Италия, Феррара. Был полдень и солнце палило нещадно. Не смотря на начало весны, март выдался удивительно теплым, едва ли не жарким. Главная улица города Феррары была наполнена людьми, как обычно в другой погожий день в этом месяце. Начинались базары. Купцы, торговцы, ремесленники, каменных дел мастера, зодчие, пекари – все готовили лавки к сезону. Бродячие артисты прибывали в город, готовящийся вновь расцвести после зимней спячки.Их задиристые, веселые голоса были голосами людей свободных и безбашенных и от того счастливых. По мостовой, вдоль рыночных рядов, шел человек. На вид и он напоминал бродягу – одежда превратилась в лохмотья, лицо обросло бородой, некогда нежная и светлая кожа, теперь не мытая и обветренная на солнце, казалась темнее. Но даже в таком неприглядном виде в нем можно было узнать графа Франсуа де Лаваля. Он постарел за этот месяц на несколько лет. С выражением усталости и равнодушия,молодой человек шел по городу, время от времени прикрывая от яркого солнца глаза. Второй раз он в гостях у Италии. В первый раз она встретила его намного любезнее. Не так много времени прошло с тех пор как он, увенчанный успехом, шагал по улицам Рима, как победитель. Тогда он не знал – чей он сын. И что вернулся на родину. Теперь он знает, но чувствует себя чужаком. Ему понадобилось почти две недели чтобы добраться от Павии до Феррары и весь этот путь он проделал пешком. Приют – крышу над головой, еду и питье ему давали добрые люди, встретившиеся по дороге и пожалевшие несчастного молодого воина, чей король теперь был пленником врага своего, и чья судьба вызывала у многих сочувствие. Ведь простые люди смотрят на войну не так, как знатные. Теряя на ней своих сыновей и отцов, они видят в ней лишь жертвенное проливание крови, посланное судьбой во имя властителей стран, помазанников Божьих. Война между Францией и Испанией это война двух верхушек власти, а не двух народов, которые не испытывают друг к другу ненависти или неприязни. Франсуа шел, погруженный глубоко в свои мысли.Его не волновала ни весна, ни запах уличной еды, ни крики и смех толпы, его окружавшей. Лишь один бродячий музыкант, сидевший прямо на мостовой и игравший на лютне, привлек его внимание. Он подошел ближе, прислушиваясь к словам песни, которую тот пел.

Дрогнули стены великого Рима, покачнулись холмы, солнце слепило, Чернь умирала, стенала, вопила, чувствуя силу, рыла могилы. Чадо стабильности, чадо порока, сын для отца – инструмент не более, Принятый волком, Ромулу сходно, жаждущий власти, жаждущий крови. Поход от Марселя и до Шинона, эпатажная месса во славу имени, Смерть арагонцев, пламя Романьи, на лезвии всепрощение патеров, К черту раскаяние и покаяние, цвета Борджиа устрашают врагов. «Аут Сезар, аут нихил» – святой ангел наполнен пороком, Дрок и ковыль, девятисил, кровь за кровь, око за око. Страшные мессы, старый слепец, на алтаре грязное ложе, На непреклонной главе венец. Зачем Ты оставил род людской, Боже? In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, Здесь заклинают огонь, Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto, Во благо с тобой. Veni, pater pauperum, Veni, dator munerum… In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, Наварра ощерилась копьями. Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto. Последняя проповедь. Исповедаешься ли ты пред крестом, перед перстами святых? Заклинаешь ли ты о том, чтоб проклятье настигло врагов твоих? У бессмертного дрогнет рука, Дикий смех, и блеск глаз в вихре пепла. Простучит последний миг в висках, Кричит орел в небесах рассветных. Поминальная месса…

-Как тебя зовут? – по-итальянски обратился к нему Франсуа, когда тот окончил петь. -Родриго, сеньор. Дайте монетку… -Я бы дал тебе десять монет, будь они у меня..-задумчиво произнес Франсуа. – Песня, которую ты пел..песня о Чезаре Борджиа, верно? -Да, сеньор. Песня о проклятом небом и людьми, исторгнутом церковью сыне Римского Папы.. -Может быть ты знаешь,Родриго, где в этом городе живет семья ..Лукреции дЭсте.. -Герцогини Феррарской? – удивленно произнес музыкант. – Конечно известно. Их замок почти что в центре нашего города..вернее то, что от него осталось, ибо как вам известно,Феррара и ее управители нынче не в милости у Рима..Печальны наши дни. Только песнями себя и развлекаем.. -Если покажешь мне дорогу, я тебя награжу. -Как наградите, если у вас нету денег? -Тебя наградят те, кто будет благодарен за гостя, которого привел ты в их дом.. Герцог Альфонсо дЭсте был удивлен, увидев на пороге своего дома человека больше похожего на бродягу, чем дворянина неизвестного человека, который назвал имена его супруги, короля Франции и свое собственное. А Франсуа смотрел на родовой замок самого влиятельного семейства города, который теперь пребывал в таком запустении и разорении. Нескончаемый конфликт Италии с Францией тяжело сказался на Ферраре. Политика правительства менялась год от года, а семья дЭсте была верна французскому королю неизменно. Теперь, когда Франция проиграла войну, они оказались в совершенно плачевном состоянии. Услышав, что Франсуа - маршал разбитой армии Франциска, Альфонсо только покачал головой, в которой за эти десять лет прибавилось седых волос. -Чем я могу помочь вам, маршал? – спросил он. – У нас нет денег, чтобы платить прислуге.. -Достаточно, если вы заплатите этому любезному юноше, который проводил меня сюда..-произнес Франсуа. – Я хотел бы увидеть госпожу Лукрецию, вашу супругу. У меня для нее послание из Франции…касательно ее брата.Чезаре Борджиа. Услышав это имя, герцог переменился в лице. Последние сомнения в благородстве происхождения его гостя отпали. Однако он произнес с печалью в голосе: -Моя супруга тяжело больна. После последних родов она так и не смогла оправиться и не встает с постели. -Тогда тем более, мне нужно ее видеть. Она приподнялась в постели, едва они вошли в покои. -Любимая, к нам гость, - представил его герцог дЭсте. – Граф Франсуа де Лаваль. Коннтебль армии короля Франциска. Спасся чудом бегством после битвы при Павии. Он сказал, что у него к тебе послание…от короля. -Послание…ко мне? – у Лукреции сил не было на церемонии. Каждая минута жизни в этом мире была ей ценна. -Касается..твоего брата…Чезаре..-немного неуверенно произнес супруг. Лукреция посмотрела на Франсуа и ее взгляде, как будто бы уже почти потухшем, вдруг, загорелась жизнь. -Оставь нас. Альфонсо покинул комнату и закрыл двери. Франсуа приблизился к постели своей тети. Франсуа смотрел на бледное изможденное болезнью лицо, на впавшие глаза, и волосы, которые на портретах изображались золотыми, а теперь как будто посерели. Ее опухшее, измученное тело двигалось с трудом. И все же это была она. Лукреция. Cколько теперь ей было лет? 43 года?44? Женщина, смотревшая на него как будто бы не имела возраста.Болезнь обезобразила ее лицо, но все еще можно было догадаться, каким прекрасным оно некогда было. -Кто вы? – тихо произнесла она. – Откуда знаете вы о моем брате? Он давно погиб. -Сеньора..-Франсуа опустился на колени перед кроватью и прямо посмотрел в глаза. –Моя мать графиня Шарлотта Арагонская. С недавних пор я узнал, что Чезаре Борджиа – мой отец. Так было сказано мне человеком, который меня сюда послал к вам..король Франциск желает, чтобы я обрел свою семью в Италии. Он ничем не мог подтвердить свои слова и Франсуа подумал, что его возможно, примут за мошенника или безумца. Что ж, он был готов к такому повороту. Терять тут нечего. Лукреция же молчала несколько секунд, и вдруг из глаз ее, больших, по-прежнему прекрасных глаз потекли слезы. -Я узнала…я думала, что я сошла с ума, когда Вы вошли…мне показалось, это он..каким был в юности..-она взяла его лицо в ладони с нежностью. – Только взгляд мягче. Нежнее кожа.. -Вы верите моим словам, сеньора? – тихо спросил Франсуа. –Клянусь, что я не обманываю вас. О своем родстве я узнал совсем недавно и при обстоятельствах таких, что лучше не вспоминать.. -У моего брата несколько детей…но ни один из них не похож на него так, как ты.Природу не обманешь…какое счастье,Боже..что перед смертью я могу еще раз поглядеть в его лицо. Значит ты сын Шарлотты..той самой Шарлотты любви которой мой брат так добивался. Стало быть..добился. Тогда и Франсуа заплакал. Не сдерживаясь больше он, он прижал ладонь Лукреции к губам. Теплая, маленькая ручка коснулась его щеки, поглаживая почти что с материнской нежностью. Ему казалось, он всю жизнь свою шел к этой лишь минуте. Все, что произошло с ним – было частью необходимого пути сюда. В этот дом к этой женщине. Сестре его отца. Отца..Для него это только имя. Чезаре Борджиа. Он – Борджиа! Как это многое объясняет и вместе с тем рождает новые вопросы…Он никогда не ощущал себя частью своей семьи, но почему теперь ее обрел в такую грустную минуту? -Франсуа, я буду счастлива, если ты останешься здесь, с нами, - Лукреция ласково смотрела на него. – У тебя есть две сестры и брат, но ни одного из них наверное, я больше не увижу. Господь тебя послал мне..чтобы искупить грехи. Ты коннтебль Франции…когда-то Чезаре король пообещал эту должность..он так о ней мечтал! Ну что же..его мечта через тебя исполнилась.. -Я не коннтебль теперь..Теперь нет армии. -Не важно.Он бы тобой гордился. Проиграть – не стыдно. Мы все здесь знали и победы и поражения. О героях судят по их заслугам. Но никому не удавалось в этом мире..выигрывать всегда. *** «Так что, Франциск оправился от ран?» «Оправился вполне, ваше величество. Вот только говорить отказывается с кем-либо кроме Вас. Не ест к тому же и демонстрирует характер…-тюремный комендант с поклоном встретил короля. Когда Карл Габсбург направлялся в крепость, где был заточен Франциск, он улыбался. Его противник держит статус. Гордость короля Франции не так легко сломить и поражением его армии и даже пленом. Когда его на поле битвы подобрали, истекающего кровью и объявили пленником, он демонстративно свою шпагу не отдал предателю Бурбону и протянул ее Шарлю Ланнуа, главнокомандующему армией испанцев. Взять такого пленника – удача и почет. Рассчитывал ли сам Карл на это? Едва ли. Франциск –его сокровище. Хоть будет с ним не просто… Когда он вошел в комнату, в самой верхней башне, где содержали короля, то застал его за письменным столом. Темница, где держали Франциска едва ли напоминала камеру, в которой томились узники. Здесь все соответствовало статусу заложника, хоть и по более скромным меркам, нежели тот жить привык. Это была хоть небольшая, но светлая комната, с одним окном и всеми необходимыми удобствами – кроватью, столом, камином, ковром. С той лишь разницей – что тот, кто жил в ней, права не имел ее покинуть. И вот этот богатырь, в одной рубашке, похудевший, растерявший прежний лоск, доставлял радость взгляду Карла. «Сокол с прострелянным крылом…зачем хотел лететь так высоко ты? Зачем ты не бежал, когда была возможность? Ты мог спастись, но предпочел остаться и упасть со всеми. Ты даже в поражении ищешь славы и внимания..» -Надеюсь, ваше величество, с вами обращаются согласно вашему статусу и положению? –любезно обратился к нему Карл. Франциск встал при его приходе. Он явно давал понять, что одним этим он к нему высказывает уважение, как равному себе. С одним им он станет говорить. -Благодарю за беспокойство. Тюремная камера вашего величества, мне приятней чем могила. Карл смотрит на него. Они оба молоды, о них обоих прогремела слава. Они –соперники и будет так всегда. Он пытался прочитать во взгляде Франциска его намерения, увидеть чувства, но лицо короля Франции бесстрастно и спокойно. Лишь губы кривила легкая усмешка. -Франциск, о вашей храбрости и благородстве я наслышан. И уверяю вас, что обращение с вами будет и впредь хорошим. Однако даже самая роскошная золотая клетка будет хуже воли. Я к вам пришел, чтобы озвучить свои условия. Вы проиграли. Так бывает. Однако вот мое предложение для вас. Вы уступаете мне графство Артуа, Фландрию, Неаполь, а так же…-король улыбнуся. –Вы возвращаете Бургундию Шарлю Бурбону. Вы отказываетесь от прав своих на всю Италию…взамен… -Взамен вы мне вернете то что отняли?Свободу? – Франциск усмехнулся. – Что ж, вы победитель. Вы можете диктовать свои условия…однако…-он приблизился к королю. – Не можете меня заставить их принять, коли мне они не нравятся! -Подумайте. Ваши амбиции ввергли Францию в тяжелую и долгую войну. Война эта вами уже проиграна! Вы потеряли слишком много. Заключим мир. -Условия, которые вы предлагаете невозможны. И вы, конечно правы..многое потеряно. Однако же не все.. -Вот как? Франциск высокомерно улыбнулся. -У меня осталась моя жизнь. И честь. Карл помолчал. Пожалуй, он ждал этого ответа. Он сам ответил так же бы. -Подумайте.У вас теперь есть много времени..пока же..вас перевезут в Мадрид.Да..совсем забыл вам передать новость, которую получили мы сегодня утром…-Король остановился в дверях. –В вашей семье печальное событие..ваш зять..Шарль Алансонский скончался. От лихорадки. Ваша сестра теперь вдова. С этими словами король Испании вышел из камеры. Стражник захлопнул дверь. *** Лукреция скончалась спустя неделю, после приезда Франсуа. Она долго боролась с послеродовой горячкой, но на шестой день силы оставили ее и она, уснув на рассвете, больше не проснулась. Все это время Франсуа был рядом. Зная эту женщину всего одну неделю, он преисполнился к ней такой нежной привязанности, как будто бы знал ее очень давно. В Ферраре все ее любили. Лукреция оставила о себе лучше память чем члены остальной ее семьи. То время, что они провели вместе, Франсуа расспрашивал ее об отце. Каким он был?Ведь столько сказано о Чезаре плохого? Что правда из этих слухов? Ему хотелось услышать от тети оправдание тем ужасам и преступлениям, которые приписывают ему. -Твой отец был уникальным человеком. Не таким как все вокруг. Я не могу судить его за те грехи, которые он совершал, но я могу тебя заверить: злым он не был. Но обстоятельства и время, в которые он жил определили его судьбу. Он лучше был, чем многие его враги. И у тебя нет повода имени его стыдиться. В день похорон, небо было синим и безоблачным. Дул теплый ветер. Франсуа стоял у гроба рядом с герцогом дЭсте, который был погружен в горе. Альфонсо оплакивал жену так горько, что разрывалось сердце. -Прошу тебя, останься с нами…-попросил он Франсуа. – Будь как член семьи. Теперь от Борджиа и дЭсте осталось очень мало. Когда эти две фамилии гремели на всю Италию…теперь осталось только эхо. И Франсуа остался в этом старом, грустном доме, где стены помнили еще величье прошлых лет. Он играл с детьми Лукреции, с которыми быстро подружился, гулял в саду. Со смертью хозяйки на самом герцогов Феррары как будто опустилась тень. «Если бы я только знал, тогда, в свой первый приезд в Италию..с каким триумфом мог бы я явиться…какую помощь оказать…»- думал он глядя на старую посуду и поцарапанную родовую мебель. Большие комнаты становилось трудно убирать. Вдовец все время проводил либо в спальне у жены, либо с детьми в их комнатах. Он был не стар, но тяжелые заботы, долгая вражда и распри в его семье, его состарили и утомили раньше срока. О Франции, о прошлой жизни Франсуа старался не вспоминать. Он намеренно не желал знать новостей и лишь узнав, что жив Франциск, он перекрестился. Большее его не интересовало. Он знал, что не вернется. Он даже не стал писать Маргарите и сообщать, что жив. Он думал сообщить об этом матери, но мысль, что она скрывала от него так долго правду, заставила его испытывать к ней отчуждение. Франсуа понял, что весь успех, вся жизнь его в великолепии фаворита была мыльным пузырем. Он получил все это легко и так же потерял все в одночасье. Вернуться и начать сначала? Нет, слишком поздно.Он уже разочаровался. В один из дней к нему подошел герцог Альфонсо и протянул маленький сундук, запертый на ключ. «Здесь письма, дневники Лукреции…она просила после ее смерти все уничтожить, не читая. Но после твоего прихода, она просила отдать все их тебе.» Франсуа взял сундучок и ключ к нему. Он был удивлен, что Альфонсо не выражал ни малейшего желания нарушить волю своей жены. «Вам неинтересно, что там?» - поинтересовался он. «Я знал о своей жене лишь то, что должен был знать. Я знаю, что многое из того что там, касается ее семьи..я никогда туда не лез. И Лукреция была мне за это благодарна». Франсуа спустился в сад. Среди зарослей диких роз, боярышника и барбариса, он опустился на скамью и отперев сундук, достал пожелтевшие листы бумаги. Это были письма. Переписка Лукреции с братом. Увидев почерк отца, Франсуа почувствовал, как взволнованно забилось сердце. На мгновение он остановился – читать или не читать? Нет, она хотела, чтобы он все это прочитал…он должен развеять слухи, сомнения, вопросы, которые его одолевали о семье. Могут ли быть такими Борджиа, как говорят о них? Через четверть часа Франсуа вышел из сада через калитку на улицу. Уже Смеркалось. Он медленно шел по мостовой, не обращая внимания на насмешливые окрики где-то за спиной. Никак не отреагировал он и когда двое молодых людей, в надвинутых на лоб шляпах его схватили за руку. -Эй, давай деньги! Слышишь? – по-итальянски прохрипел один из них. Франсуа вырвал руку и молча ударил его кулаком в лицо. В тот же момент второй просунул руку и изловчившись, нанес удар ножом сначала в спину, потом в шею. Считанные секунды и еще два удара лезвием опрокинули молодого человека на землю. Воры, обыскав его, были разочарованы. При мужчине не оказалось денег или украшений, не смотря на костюм знатного сеньора. Только скомканное старое письмо в кармане. Они не стали его читать, так как оба не владели грамотой и скинув тело в канаву возле церкви, убежали. «Дорогой мой Чезаре. Где бы ты ни был, я верю, что мое письмо найдет тебя. Я написала тебе так много писем, которые не отправляла..из страха перед тем, что они попадут не в те руки, из страха, что смогу огорчить тебя. Знай, мой любимый, мой единственный, мой бесценный брат - мы остались с тобой вдвоем. Только ты и я – оплот нашей несчастной, несчастной семьи. Я решилась написать тебе, потому что тяжело носить мне в сердцу эту ношу, зная, что часть ее невольно легла и на твои плечи. Я знаю, что ты никогда не лгал мне в своем сердце. Я знаю, что нет для меня человека роднее и ближе и что та привязанность, которая есть между нами, сильнее всех невзгод, что выпали на наши головы. Я знаю, что ничто уже не воротит вспять время и ни один из нас не искупит грехов другого. Но я не могу жить, зная, что мои грехи – заклеймили твое имя. Знай же, что смерть нашего брата Хуана, моего мужа Альфонсо, и нашего отца..нашего отца,Чезаре – все это на моей совести. Я убила их. Хуана – за то, что он был чудовищем. За то что ненавидел тебя, мучил жену свою, за то что убил ее..за то что захотел посягнуть на меня, на свою сестру. Альфонсо – потому что он изменял мне. Потому что ненавидел тебя. Потому я не желала жить с человеком мне нелюбимым. Что же касается смерти отца нашего, то клянусь, что убивать его я не хотела. Та глупая служанка при дворе кардинала Гаэтани подсыпала яд, но подсыпала не в кубок, а блюдо и отравила, намеренно или нет, я не знаю, вас всех. В тот день я решила, что Бог наказал меня за этой убийство. Ведь я едва не лишила жизни тебя. Но ты выжил, и я поклялась, что никогда больше не посягну на жизнь человека. Мне одной предстоит ответить за то, что я сделала, и я готова страдать. Я уже и теперь страдаю. Страдаю не от того, что совершила, а от того, что на тебя обрушились обвинения в этих смертях. Ты несешь эту ношу за всех нас. Ты страдаешь несправедливо. Ты должен знать правду, какой бы горькой она не была. А мне остается лишь до конца дней моих молить Бога. Молить, чтобы однажды мы были прощены. Потому что страдали. И у нас есть одно оправданье,мой милый Чезаре. Наша любовь. P.S Надеюсь, что это письмо прочесть ты успеешь. Тебе шлю его в Наварру и знай, что я страстно жду твоего возвращению, мечтаю обнять тебя. Навечно твоя,Лукреция. КОНЕЦ.