Повернётся ли у тебя язык, Каччан?

      Я оборачиваюсь к нему. Он стоит как вкопанный, его глаза полны удивления, злости, печали и сочувствия. Я ожидал другой реакции.       Я развернулся всем телом, посмотрел на него и натянул на лицо мою фирменную улыбку с нотками безумия. Он лишь молча наблюдает за мной, стоя так, будто хочет убежать. Каччан в своём геройском костюме, с этими забавными «гранатами» на руках. Я тоже неплохо одет. Сегодня я надел свой любимый чёрный костюм истинного джентльмена с белой рубашкой и чёрной бабочкой. На ногах моих всё те же красные массивные кроссовки с белой подошвой, они единственные не очень входят в мой образ стиляги. — Что скажешь, Каччан? Рад меня видеть после столь долгой разлуки? Как там мама, скучает по мне? А что в нашем старом классе сказали обо мне, когда я «умер»? — он вздрогнул. — Были ли счастливы или грустили они? Что насчёт тебя? А я ведь последовал твоему совету тогда, Каччан, — я улыбнулся и сделал паузу. — Я спрыгнул с крыши Каччан! — я поднял руки вверх, широко раскрывая глаза и с неким вопросом смотря на него. — Спросишь, получилось ли умереть, а потом переродиться, получить причуду и стать героем? — Каччан опустил взгляд и поджал губу, сжимая руки в кулаки. Я в свою очередь приложил указательный палец к подбородку, делая вид, что глубоко задумался. — Ну, умереть-то получилось… Я даже увидел свет в конце туннеля, но меня откачали, — с наигранной грустью я надул губу. — Что же со мной случилось? Я расскажу… Я лежал в палате, когда пришёл он. Шигараки пришёл ко мне, когда полная горя мама уже ушла. Зашёл он, видимо, через окно...       Отдавшись воспоминаниям, я посмотрел вбок. Там были следы разрухи, дома пожирал пожар. ВЗО сражался со Всемогущим, последний, кстати, был не в лучшей форме. Я грустно улыбнулся и опустил свой взгляд. — Томура сказал мне то, что никто и никогда до этого мне не говорил. Он сказал: «Ты сможешь стать чем-то стоящим… Ты сможешь быть полезным… Я помогу тебе». Он сказал это мне, жалкому ребёнку, что ничего не мог, что ничего из себя не представлял, — я сорвался на крик. — Что даже умереть спокойно не смог! — я почувствовал, как по моим щекам потекли слёзы, оставляя за собой мокрые дорожки. — А сейчас я здесь, — я широко улыбнулся. — Сейчас я стою наравне с тобой, но с другой стороны, что ты на это скажешь?!       В ответ я услышал лишь тишину. Я еле слышно прошептал: — «Теперь повернётся ли у тебя язык назвать меня «Деку», Каччан?..»