Не понимаю, почему с каждым шагом и мыслью о вчерашнем случае в туалете, мои органы непривычно щекотят. Кстати, я все-таки сдержала обещание и не забыла ни секунды, проведенной с ним. Было забавно наблюдать, как наше общение, словно упало на уровень ниже: я стала смущаться его карих глаз, а он словно не замечал моего волнения. От этого спалось мне, мягко говоря – не очень, ну, или алкоголь этому посодействовал. Если бы не звонок мамы, в котором она решила напомнить мне о сегодняшнем сеансе, я бы не встала. И сейчас, солнце неприлично ослепляет, пока я ломаю голову: рассказывать ли Луизе про мои успехи в касаниях или о том, что я чувствую неутолимую печаль, не ощутив ничего из перечисленного моими друзьями.
Симаю наушники, не дослушав любимую песню, потому что я уже захожу в клинику, где меня встречает довольная улыбка девушки за рецепшином. У нее густые темные волосы и голубые глаза, мне приходиться отметить ее красоту, сравнивая с собой - дурная привычка, от которой я бы хотела отказаться.
-Добрый день, вы по записи? – никогда бы не подумала, что это ее голос. Он кажется ниже, чем должен быть. Я слышу несвойственную хрипотцу для такой нежной девушки.
-Да, к Луизе Уотсон, - киваю, подтверждая свои слова и чувствую себя неловко, хотя думала, что избавилась от смущенности перед незнакомцами. Поджимаю плечи, рассматривая интерьер, который, кстати, успела запомнить за несколько сеансов.
-Проходите, - брюнетка вежливо проводит меня к знакомой двери, и я открываю ее сама.
Переступаю порог, пытаясь сразу вслушаться в классическую музыку из колонки. Мне иногда казалось, что я придумываю эти звуки, чтобы не ощущать скованность, но, здесь действительно играет Бах.
-Привет, Лидия! – она рада меня видеть. Наши сеансы длятся чуть дольше часа, хотя я, как-то мельком, увидела «50 минут» на чеке, которые мне выписывают после.
-Привет, - не задумываюсь о том, что промямлила приветствие и присаживаюсь на самое неудобное кресло. Мне до сих пор приходятся перебирать все «за» и «против» насчет своего рассказа, поэтому надеюсь, она скорее заведет разговор, переключая мое внимание.
-Эти выходные прекрасны! Погода нас балует, - Луиза заливается смехом, разбирая документы на потертом столе. Зачем психологам вести документацию? Мне казалось, у них существует лишь небольшой ежедневник, где невнятным почерком записаны разные наблюдения о пациентах. Черт, я слишком наивна. Кстати, о погоде, сейчас действительно отличная пора, не считая солнцепек в обеднее время, поэтому полностью соглашаюсь.
-Ладненько, давай приступим, - меня почему-то пугает такой разговорный поворот, но я сдерживаю любой намек на панику, расслабляясь еще больше.
-Помнишь мой вопрос? Я хочу, все-таки, узнать, кого тебе было приятно касаться раньше и был ли такой человек? – как мне кажется, здесь что-то неладное, но я стараюсь отыскать что-нибудь похожее в своем архиве воспоминаний. Сжимаю потрескавшиеся губы, размышляя над ее вопросом. И только сейчас осознаю, что плохо помню свою жизнь до двенадцати лет, словно кто-то стер ластиком строчки моего личного кино. Надеюсь, я не болею каким-то из подтипов Альцгеймера. Отрицательно качаю головой, все еще напрягая мышцы. Замечаю ее нелепую улыбку, такую, которая обычно говорит о сочувствии или понимании, я не определилась.
-Тебе еще неприятно думать об отце? – осторожно и метко одновременно. Ее слова врезаются в самые ломаные частички моей души, но больше не колют. Внутри смешиваются чувства чего-то опустевшего и отпустившего. Мне бы вдохнуть полной грудью и закричать о свободе, ну, еще выкрикнуть небольшое «спасибо» Луизе, что выслушала и разделила все мое дерьмо. Я привязываюсь, черт возьми.
Не знаю, как женщина поняла мой ответ, лишь по одному выражению лица, но я бы вручила ей диплом. Мой взгляд падает на одну из стен, где висит небольшая ажурная рамка, а внутри «Диплом» во всей красе. Неужели я настолько банальна и примитивна?
-Ты думаешь, что гаптофобия проявила себя после его смерти? – сижу на этом чертовом стуле, пока врач расхаживает передо мной, попивая теплый чай. Это странный монолог, но я думаю, она готовилась.
Разговор целиком сбивает меня с толку, хотя я часто отвечала на подобного рода вопросы, они с изюминкой, кстати, и даже не задумывалась, но сейчас, сидя в кабинете квалифицированного психолога, понимаю, что почти не помню своего детства.
-Ну, я не могу сказать точно, но, думаю, да, - сплошные сомнения. И мне не кажется странным то, что я не могу отобразить в своей памяти что-то, ведь нам свойственно забывать. Наблюдаю, как женщина впечатывает меня в спинку стула одним взглядом, но в какой-то момент расслабляется.
-Тебе нужно поговорить с мамой, - вижу нежную улыбку, которая в принципе мне нравится, но отчего-то ощущаю холодок на кончиках пальцев. Мое лицо приобретает вопросительный вид, ведь прошло не больше получаса, а я прекрасно осознаю намеки о конце нашего сеанса. Но, еще больше меня гнетет чувство страха, перед чем-то неизведанным.
-Не переживай, - это могло сойти в качестве успокоительного, но не сейчас. Отчеканиваю, что-то вроде «До скорого», выходя за дверь. Мне хочется скорее попасть домой и узнать какую-то хрупкую тайну, которая туманит все в моей голове. Иду к своей машине, и проклинаю тот момент, когда решила оставить ее подальше, чтобы пройтись и послушать музыку. Мой шаг уверенный и я ускорю его еще сильнее, чувствуя нарастающую тревогу.
Не смотря на пробки я доехала за пару минут. Мной полностью руководит желание и интерес, которые я не подавляю. Дверь с тихим звоном открывается и мне приходится пробежаться взглядом по квартире. Сейчас она кажется живой и динамичной, хотя обычно я замечала лишь, как ноги неприятно обдувал образовавшийся сквозняк.
-Мам?! – какое-то непонятное и тошнотное ожидание скапливается внутри и пытается вырваться наружу с миллионом вопросов. Она шарпает тапочками по темному паркету, и в любой другой день, моя нервная система уже взвыла бы, но не в этот раз.
-Ты сегодня скоро, - у нее еще влажные руки, и испачканное кухонное полотенце. Возможно, я отвлекла ее от очередного приготовленного блюда, которые появились на нашем столе, только с приходом Бэна.
-Луиза мягко намекнула, что мы должны о чем-то поговорить, - это дается сложно – не взорваться прямо здесь, в коридоре, перед своей матерью. Даже не удивлена, когда ее лицо меняется в долю секунды, приобретая нечто между смятением и растерянностью. Я часто смотрела в ее глаза, постоянно путая одно чувство, которое она умело прятала от меня – стыд. Ей стыдно и от этого у меня кружиться голова.
-О чем? – слабая актерская игра и не ее роль. Натали не знает даже куда руки деть, что уж говорить о дрожащем голосе, который она выдает за повседневный.
-Просто расскажи мне, - за время, пока я добиралась домой, тысяча мыслей прошли мимо, но кажется, где-то внутри я знаю, что именно услышу. Все само собой переходит в натянутую струну и даже, шлейф моих духов не может разрядить обстановку. Присаживаюсь на диван, снимая пальто и пытаясь найти свою комфортную точку, чтобы в случае полного шока, не упасть на пол. Натали садится рядом, теребя руками юбку средней длинны, а еще полностью выводя мня из себя, своим детским беспокойством.
- Это все началось не со смерти Джорджа, - ей сложно говорить. Я всеми силами перетаскиваю свои мысли в страну фей и розовых пони, лишь бы не коснуться по-настоящему ужасного – реального мира. Слова звучат, как выстрел вплотную, не оставляя ни единого шанса на выживание, но я так устала даже умирать, не то, что бороться.
-Я не понимаю, почему твоя реакция на нелепое касание переросла в фобию, это…мне так жаль, милая, - дрожит уже не только ее жалобный голос, но и мои руки. То есть это просто нелепо? Я не нахожу в себе сил даже возразить чему-то из сказанного.
-Какое касание? –прочищаю горло, выдавливая из себя нечто похожее на вопрос. Если бы я умела читать хотя бы долю тех мыслей, которые она обдумывает, все было бы в разы проще. Но эта тягучая жвачка сводит меня с ума, не оставляя даже секунды на подумать.
-Не знаю, - Натали пожимает плечами, словно я спросила какое число на календаре. Конечно, ей безумно полегчало, когда она излила мне всю правду, что так чернила ее изнутри эти годы, но мне стало только хуже. -Тебе было восемь, и ты прибежала домой в слезах, плача о том, что с тобой происходит нечто странное из-за того, что ты коснулась кого-то.
Я не верила в защитный рефлекс своей психики, но увы, вот он. В моей памяти картинками взрываются моменты, где я прикоснулась к какому-то парню, стоя возле ярких качель нашего дома. Мне становится плохо и начинает тошнить. Я хочу заплакать, разреветься и закричать, но не могу даже пошевелиться.
-Ты уже чувствовала это, - и мне не капельки не жаль, пока я наблюдаю ее слезы. Я никогда не чувствовала столько боли и разочарования. В моей голове лишь прокручивается, как пластинка, тот самый момент, где моя жизнь перевернулась. У него были холодные руки, а еще пару мозолей на ладони. Это я коснулась его, чтобы убедиться, что он не врет, насчет своего ледяного сердца, как у Кая.
-Я имела право узнать это раньше, - все становится на свои места, и я понимаю, почему напугана. Мне было всего восемь, когда мое тело отреагировало на знакомый жест, тогда я даже не знала, что с этим делать. Никто не объяснил, что это тот самый спасательный круг. Отец, как обычно проводил время на борту, а мама скиталась в вечном поиске изобилия, которое вряд ли обретет.
Мои ноги нехотя поднимаются по ступенькам, пока я обдумываю, что черт возьми произошло тогда, что мне по сей день тошно от этих касаний.
Поворачиваю ключ в двери своей комнаты и присаживаюсь на холодный пол, облокачиваясь об твердое покрытия кровати. Мои руки автоматом зарываются в волосы, а тело издает неприятную вибрацию. Истерика? Скорее отчаяние, такое глубокое и скользкое. Я бы с радостью слушала тишину, но тихое «прости» за стеной не дает мне покоя. Я помню, какого это, ощущать связь, но разве я счастлива? Сейчас мне кажется, что это никчемный изъян всего человечества – наделять смыслом то, что не стоит и толики твоего внимания.
Телефон тихо вибрирует в кармане, но мне хочется разложиться на атомы и раствориться вместе с пылью на комоде.
Стайлз
«Жива?»
Я нахожусь в гребаной жизненной заднице, но уголки моих губ приподнимается от его сообщения. Какая же банальщина, черт подери.
Он, кстати, был самый трезвый во всех существующих смыслах, когда развозил нас по домам. Интересно, брюнет просто сделал рассылку для нас четверых или такое смс пришло лишь мне?
«Пока дышу»
Я не знаю жива ли, но то, что воздух мне необходим это точно. Верчу телефон между пальцев, в ожидании ответа, чтобы хоть немного разрядить голову. Кажется, это слишком, даже для моей гребаной нервной системы.
Стайлз
«Чудно. Кофе?»
Я уверенна, что в одно слово вложено больше, чем просто напиток, а мне нужен кто-то, кто выслушает больше, чем я могу рассказать.
«Определенно»
