*
Ёсану бы плюнуть в лицо человеку напротив, потушить носком ботинка тлеющую сигарету, развернуться, уйти. Хотя бы перейти через дорогу и докурить уже там, но сломанный светофор теперь всегда, кажется, показывает только красный. Вместо оставшихся секунд там две яркие чёрточки, которые и разглядывает парень, пока тот самый человек рядом говорит что-то: выдыхает вместе с сигаретным дымом какие-то оправдания. У Ёсана в голове совсем не то, что нужно. Песня Никельбэк заставляет его невольно покачивать головой. Минки болезненно шикает, когда фильтр догорает и обжигает его худые костяшки. — Ты уж прости, — он кидает под ноги окурок и смотрит из-под козырька своей черной потёртой панамы, что неизменно сидит на его голове, наверное, уже года два. Кан удивлён: неужели они знакомы так долго? — я даже не знаю, как должен поступить сейчас, — Минки виновато прикусывает нижнюю губу, словно ему правда жаль. — Эм-м, никак? — Кан возвращает взгляд на парня, затушив о заржавевшие перила свою сигарету. — Стой, подожди, — из него вырывается добродушный смешок, — ты подумал, что у меня могут быть чувства к тебе? Сон кивает, немного нахмурившись, и до Ёсана, наконец, доходит, что это всё как-то слишком похоже на сопливую сцену расставания. Влажный асфальт отсвечивает неоновую вывеску над ними, ловя редкие дождевые капли с крыш. — Будь спокоен. Ничего, кроме влечения, — очевидно, что эта фраза заставляет Минки заметно расслабиться. — Ну… тогда, всё? — Сон распрямляется, собираясь зайти обратно в клубешник. Ёсан в мыслях уже совсем далеко, так что просто машет ладонью, мол, вали уже, и Минки правда уходит. Ёсан забыл спросить, не испытывает ли сам младший что-то по отношению к нему. Но это не так важно. То, что важно, сидит сейчас у себя дома, как и положено всем хорошим мальчикам в такое позднее время, и занимается какими-то своими делами. Кан, прикрыв веки и запрокинув голову навстречу хмурому беззвёздному небу, мягко улыбается. Он представляет своё сокровище сидящим за каким-нибудь очередным романом, всего закутанного в мягкое одеяло или в теплом потрепанном свитере. Сейчас довольно холодно; Ёсан надеется, что он в тепле. Сам парень, накинув поверх потёртой чёрной футболки косуху, направляется на парковку. Интересно, спит ли его мальчик? Он собирается это узнать.*
не спишь? [0:47]
сонбэ? нет, только ложусь [0:49] а вы? [0:49]выгляни в окно [0:50]
Когда Сонхва подлетает к окну, забывая включить светильник, за окном его встречает лишь одиноко светящий в саду фонарь и огромная цветущая во мраке ива. Паку приходится напрячь зрение, чтобы заметить припаркованный чёрный Бенелли за высоким забором и облокотившееся на него нечто, сильно смахивающее на его хёна. Тот стоит на достаточно безопасном расстоянии, чтобы его не заметили. сонбэ сонбэ сонбэ сонбэ можно я выйду…? [0:51] пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста [0:52]ты сам знаешь ответ нет, хва. [0:52]
Сонхва знал, конечно знал, но все равно выдыхает обиженно, укладываясь подбородком на раму распахнутого окна. тогда зачем ты здесь? [0:53] Последнее сообщение заставляет Ёсана подавиться дымом очередной сигареты. И ещё немного задуматься. И вправду, а зачем он приехал? Прежде чем он успевает отчеканить привычное и такое лживое просто проезжал мимо, Пак снова заставляет воздух в его лёгких спираться. подожди соври мне хотя бы раз скажи, что просто хотел меня увидеть [0:54]хочу тебя увидеть выйдешь? [0:54]
Сонхва не поражен, не шокирован или что-то в этом роде, но сердцебиение предательски набирает обороты, стоит на секунду представить, будь оно всё взаправду. Совершенно глупо, безрассудно и с плохим концом, но ему всё равно так этого хочется. выйду заводи свою веспу [0:55]куда собрался? ни шага за порог дома [0:55]
хочу тебя увидеть [0:55] Больше Сонхва не отвечает: блокирует телефон и бросает куда-то на кровать, роясь в шкафу. Небрежно накинув поверх пижамной футболки такую же большую толстовку, Пак подходит к окну, из которого чувствует прохладное после дождя дуновение ветра. Сердце начинает колотиться всё сильнее. Он, прежде чем перекинуть ноги через раму, делает глубокий вдох. Ох, точно, кеды. Ёсан тем временем тушит о землю вторую истлевшую сигарету. Заметив вдалеке торчащую из окна чёрную макушку, он дергается в неверии. Если бы у него между губ была сигарета, то она бы, определенно, попросту выпала. Ругнувшись под нос, парень кидается к забору. — Сонбэ, сонбэ, только не ругайся, пожа-алуйста, — полушепот Сонхва откуда-то сверху еле слышен, и больше всего Кана пугает, что он не может увидеть, что именно делает сейчас младший. — Я… я перелез на дерево, сейчас спущусь по нему. — Тупица, — Ёсан бы отругал и разозлился за совершённую глупость и непослушание, но не может. Как тут злиться, когда чужое улыбающееся лицо вдруг выпячивается из-за забора, смотря сверху-вниз. — Как слезать будешь, умник? — лицо Пака вдруг становится озадаченным, и Кан правда сдерживается, чтобы не начать ругаться или, скорее, смеяться. Нельзя случайно привлечь охранника. — Прыгай, словлю, — Сонхва думает недолго: буквально несколько секунд мешкается, прежде чем с довольной улыбкой залезть на забор с ногами. — Готов? Кивок. Ёсан, наверное, знал, что Пак тяжёлый просто до пизды, но кто он такой, чтобы останавливать проявления подросткового максимализма и строить из себя правильного взрослого? Сам ведь такой же был. Тем более он, наверное, никогда не признается, но парень даже рад, что за этими проявлениями наблюдает именно он. Они больно ударяются лбами, но Пак все равно громко хихикает, держась за ушибленное место. Ёсан в это время придерживает младшего, чтоб тот не ушибся ещё больше из-за головокружения. — Из Вас вышел какой-то плохой сонбэ, — посмеивается Сонхва, быстро отстраняясь из-за неловкости. — Обращайся уже ко мне на ты, — Кан негромко бормочет под нос, поправляя съехавшую косуху. Он неловко прочищает горло. — В смысле, определись уже, ты ко мне «на ты» или на «вы». — Это Вы должны решать, — кокетливо отвечает младший, и Ёсан этого точно не ожидал: Сонхва ещё и так беспардонно опирается задницей о мотоцикл. — Ну, знаешь, я не из тех, кого заводят обращения к старшим и всё такое, — Кан на секунду умолкает, додумывая, что именно только что ляпнул; Сонхва всего лишь школьник. Пак тихо прыскает от смеха, кивая. — Но на уроках ты обязан звать меня как положено, понял, мелкий? — Но Вам… тебе, — он протяжно выдыхает, прежде чем оттолкнуться от мотоцикла и встать перед старшим лицом к лицу, — понравилось бы такое в постели? Кан, честно говоря, задумывается совсем не над этим щекочущим вопросом. С чего вдруг он сегодня такой смелый? — Возможно, но точно не от тебя, — Ёсан говорит это, пугая своей серьёзностью и отсутствием какой-либо привычной издевки. Сонхва сразу же меняется в лице, но отстраняться он совершенно не собирается. Ёсан пытается не врать хотя бы себе и снова соглашается с тем, что, чёрт возьми, услышь он подобное от любой другой малявки, его бы вывернуло на асфальт. — Врёшь. — О чём это ты? — Я ведь спрашивал у Юнхо, он сказал, что ты гей, — Сонхва хмурится и недоверчиво ведет бровью, невольно сжимая кулаки по бокам от себя. Ёсан в очередной раз вспоминает, какой он ещё ребёнок. Младший бесится пуще прежнего, когда слышит чужой добродушный смешок. — Да блин, что со мной не так? — Сонхва отводит горящий несогласием взгляд в сторону и отходит на шаг, улавливая нотки своей будущей зоны, которая не зайдет никуда дальше «сонбэ-хубэ». Он не может назвать это даже френд-зоной: они ведь не друзья. — Всё с тобой так, — Ёсан тяжело вздыхает. — А Юнхо меньше слушать надо, — он задом прислоняется к сидушка мотоцикла, подзывая жестом Сонхва. Тот замечает не сразу, но оказывается снова рядом за доли секунды; старший укладывает свои ладони на чужие бока, притянув чуть ближе к себе, и внимательно смотрит в глаза напротив. Ёсан бы сказал, что только о нём может думать в последнее время, что ничто больше не заставляет его чувствовать что-то настолько приятное, тягучее, неугомонное. Он бы показал, насколько младший выбивает его из колеи, объяснил бы, что всё подобное Кан уже давно глубоко зарыл и не собирался больше, на самом деле, раскапывать. Но. Он уже не в том возрасте, не самое подходящие время и обстоятельства выбрал младший, да и сам Сонхва. Он ведь так молод. Кану не хотелось бы быть той самой «первой любовью», которая, хоть и не забудется, но не будет иметь ничего общего с будущим мальчика. Ёсан ведь любил уже, не раз даже, так что ему, на самом деле, идти придётся с этим грузом уже до конца. — Эй, мелкий, ответишь на один мой вопрос? — совсем раскисший, и, кажется, забывшийся в собственных мыслях Сонхва вопросительно мычит. Ёсан, окольцевав руками подростковую нескладную талию, упирается лбом в чужую грудь. Пак округляет глаза, застигнутый этим врасплох, и кто бы знал, насколько сильно ему сейчас хочется обнять в ответ и прижаться чуть сильнее. — Зачем я тебе? Я ведь старый халтурщик. Препод на полставки. — Меня заводят старые халтурщики, — Сонхва, не сдержавшись, тихо фыркает от смеха, но умолкает, почувствовав несильный удар в бок. — Прости. Просто, я даже не знаю? Мне не особо нравятся старые халтурщики. У меня в принципе нет каких-либо предпочтений. Ты просто нравишься мне. Эти мысли в голове у младшего уже давным-давно сидят, и он думал об этом так много, что сказал вслух без каких-либо проблем, но щеки всё равно начинают предательски гореть. — Красивый. — Что? Сонхва сбит столку. Из всего возможного старший сказал именно это? — Ты очень красивый, Сонхва. Очень, — Ёсан незамедлительно поднимает голову, нетерпеливым взглядом обводя чужое раскрасневшееся лицо. Сонхва хочется ответить что-то вроде «я знаю», но уверенность мигом куда-то улетучивается, когда Ёсан резко тянет на себя. Пак, немного споткнувшись, хватается ладонями за чужие плечи и согнутым коленом упирается в байк, чем пользуется Ёсан: его рука скользит к чужим бедрам, сразу же подстроив их под себя. Паника Сонхва нарастает, стоит осознать, что он, прости господи, сидит на коленях старшего. — Помолчи сейчас, хорошо? — не успевает заторможенный Сонхва кивнуть, как Ёсан впивается в его губы с навязчивым, требовательным поцелуем. Срань господня. — С-стой, — Пак заставляет отстраниться. Его по-прежнему охватывает паника. — Ты сейчас типа, что? Поцелуешь меня, такой весь из себя крутой, а потом скажешь, что мы не сможем быть вместе? — его голос звучит немного истерично, но он совершенно не обращает на это внимание, часто-часто моргая из-за подступающих слёз. Он подумает об этом как-нибудь потом. — Типа первый и последний поцелуй, да? — Что? — Ёсан кажется удивленным, что заставляет Сонхва немного успокоиться. — Боже, нет, Сонхва, — он выдыхает беспокойно, обнимая младшего и прижимая его за макушку к себе. — Нет, если бы я решил тебя отшить, я бы ни за что тебя не поцеловал. Только не реви, умоляю. Я не умею успокаивать. — Ты буквально… сейчас это делаешь, — ответ парня звучит приглушенным из-за соплей и прочего, но и этого старшему достаточно. Сонхва продолжает тихо и без слов мочить чужую футболку, до конца даже не осознавая их причину. Но ему, определённо, уже намного лучше. — Ты тоже мне нравишься, не плачь, — после поглаживающих успокаивающих движений на макушке, Кан оставляет там же невесомый поцелуй, который заставляет Сонхва выпасть окончательно. Он поднимает изнеженный, отчаянный взгляд верной собаки. — Что? — Поцелуй меня, пожалуйста, но потом не бросай, ладно? — А ты не бросишь? — А мы сексом когда займемся? Ёсан очень громко прыскает от смеха, чуть не уронив Сонхва, пока во дворе частного дома семьи Пак не загорается фонарь. — Чёрт. — Не забегай вперёд, мелкий. Сначала я должен выслушать от Юнхо, — Кан отпускает его, явно собираясь уже отправить домой, но Сонхва не даёт продолжить фразу, прижимаясь своими губами к чужим. Он делает это так, как умеет, как видел в кино — получается совсем нелепо, но Ёсан так умилён. — Эй, Сонхва! — голос разъярённого Юнхо, доносящийся из двора, пугает только подскочившую сторожевую собаку, и Ёсану, чтобы тот не разбудил всех остальных в доме своими криками, приходится отпустить Хва. Юнхо, как старший брат Сонхва, обещает Ёсану отстрелить член при встрече, пока тащит парня за собой в дом. Сонхва достаточно сильно пугается этого, что даже скидывает всю вину на себя; правда, он ведь не знает, насколько близко общаются его брат и этот горе-препод-на-полставки.*
хён хён юн отбирает у меня на неделю телефон так что я пишу со скоростью света спокойной ночи любимый хён<3 [1:34]ты в курсе, что это похоже на член? [1:35]
:/ [1:35] и кстати можешь не волноваться насчёт..... этого я попросил его не отстреливать тебе член потому что он мне ещё понадобится;))) [1:35]хва, тебе сколько? пять? [1:35]
:< [1:36]иди спать [1:37]
ладно… :< [1:37]сладких снов, мой мальчик [1:40] <3 [1:40]