Прикосновения

У Саматоки всё лицо в ссадинах, рот широко открыт в попытках отдышаться, а сердце стучит так сильно, будто вот-вот — и вылетит, словно птица из клетки, но он будто не обращает на это внимания, только ухмыляется, смотря на то, как не меньше него побитые парни, ковыляя и спотыкаясь, позорно бегут с поля боя. — Бегите жаловаться своей мамочке! — задорно и громко кричит им вслед Сасара, прикладывая ладонь ко рту будто рупор, издевательски маша другой рукой. У Сасары под глазом фингал, а с носа идёт кровь, уже стекая по зубам и каплей попадая на язык; он машинально облизывает губы. — Слабаки, — выплёвывает он, вытирая тыльной стороной ладони кровь. — Хрен с ними, — решает Саматоки. — Есть сигарета? Сасара шарится по карманам и, находя пачку, берёт одну сигарету для себя, а вторую протягивает Саматоки. Закурив, они обессиленно садятся прямо на грязный пыльный асфальт. — Всё-таки эти парни полные придурки, — хмыкает Сасара, выдыхая дым. — В следующий раз они так просто не отделаются, — фыркает в ответ Саматоки. — Думаешь, выбил им последние мозговые клетки, что они попробуют сунуться сюда ещё раз? — смеётся Сасара, будто сам остался без повреждений, что, вообще-то, в корне неверно. Сасара выглядит побито, и оно неудивительно: сам по себе он не очень ловкий, да и в драках начал участвовать недавно — и то только из-за Саматоки. Сасара мастер чесать языком, а вот Саматоки, наоборот, полемизировать не любит — ему проще распустить кулаки. Но Сасара, стоит отдать ему должное, всегда прикрывает Саматоки спину и никогда не жалуется. Насмехается над противниками, хоть и сам получил не меньше, и терпит боль. Саматоки не знает почему — приходит к выводу, что из гордости. — Пошли ко мне, — Саматоки встаёт с асфальта и отряхивается, что, впрочем, не даёт особого эффекта. — Подлатаем друг друга. — Твоя сестрёнка не испугается двух побитых старшеклассников? — хмыкает Сасара, поднимаясь и кидая сигарету на землю, топча её ботинком. Саматоки недовольно цокает языком в ответ. — Моя сестра ещё в школе, — бурчит он. Прежде чем Сасара что-то успевает ответить, он добавляет: — И вообще она уже привыкла к такому. Сасара закидывает руки за голову и начинает болтать о чём-то очень отдалённом: насмешливо сочувствует Нему-чан, говорит, что Саматоки слишком часто заставляет её волноваться. В ответ на это Саматоки недовольно просит Сасару заткнуться, на что тот только заходится смехом. Сасара не показывает, но Саматоки замечает — ему всё-таки больно. Саматоки отмечает, что ему не нравится видеть Сасару таким побитым, но, с другой стороны, когда он выглядит таким живым — ему идёт. Саматоки нравится то, как Сасара, несмотря на подтекающую из носа кровь и горящие после ударов костяшки, сохраняет нахальную усмешку на губах; нравится, как он облизывает языком сухие губы — видно, что запыхался после драки. Нравится, как он хмурит брови, сводя к переносице. Как высмеивает противников, а потом быстро переключается на разговор о чём-то совершенно неважном. Саматоки не нравится только, пожалуй, видеть сами следы драки на Сасаре. Поэтому, приходя домой, он тут же усаживает Сасару на диван и пытается вспомнить, как ему помогала Нему после каждой драки. Он смачивает кусок ватки йодом, пытается протирать лицо Сасары, но задевает ссадины. — Больно, — морщится он. — Терпи, — недовольно отвечает Саматоки. Но всё же прислушивается. Старается действовать аккуратнее. — Мои ссадины будут как фотки в инстаграме Нему-чан, — хмыкает Сасара. Он, вообще, не умеет долго сидеть в тишине. — Не понял, — хмурится Саматоки и убирает руку с ваткой от лица Сасары. — Обработанными! — радостно отвечает он и заходится смехом. Сасаре, в свою очередь, нравится то, как Саматоки (ужасно грубый, дерзкий хулиган — так говорят учителя в школе) до странного сосредоточен, когда пытается обрабатывать его раны. Нравится, как он осторожно держит его за запястье, пока работает с его разбитыми костяшками. В конце концов, как первым делом решает помогать ему, не себе, хоть и сам сидит побитым. Саматоки таким не кажется, но он по-своему заботлив. Не со всеми, конечно, но оттого приятнее получать от него осторожные прикосновения: потому что Сасара знает — такие он отдаёт разве что сестре. Приятно быть исключением из правил. Уголки губ Сасары невольно поднимаются выше. Он издаёт смешок. — Что смешного? — хмурится Саматоки, заканчивая перевязывать ладонь Сасары. — Ничего, — хмыкает он в ответ и бесцеремонно кладёт голову ему на колени. — Я тебе не мешаю? — спрашивает выразительно, с явным намёком и просачивающимся вопросом «какого-хрена-ты-делаешь?». Но не прогоняет. Руки закидывает на диван, облокачиваясь. — Немного, — признаётся Сасара. — Колени у тебя острые, — жалуется, но голову не убирает, наоборот — устраивается удобнее, закидывает ногу на ногу. Саматоки только цокает языком в ответ и просит дать закурить. Сасара язвит, не боится ли он, что сестрёнка отругает за то, что дома воняет дымом, но помятую пачку с зажигалкой достаёт и даже закуривает сам. — Я устал, — жалуется он, выдыхая дым прямо перед лицом Саматоки — тот только и успевает голову откинуть. Он думает съязвить, сказать что-то колкое, но вместо этого отвечает простое «Отдохни». Сасара тушит сигарету, кидая её в пепельницу, и освободившейся рукой дотрагивается до свисающих прядей Саматоки и убирает за ухо. Бесполезное действие — всё равно через время спадут обратно. Сасара просто знает, что Саматоки никому не позволяет дотрагиваться до его волос — и намеренно пользуется "привилегиями". — Знаешь, тебе лучше, когда волосы не свисают на лоб, — замечает он. Подавляет зевок. — Обойдусь без твоих советов, — Саматоки фыркает в ответ, но тем не менее машинально, как-то само собой, рукой заправляет волосы. — Ну ладно, — отвечает уже в полудрёме. — А знаешь… — начинает что-то говорить, но — удивительно — не находится со словами; тому виной слипающиеся глаза и что-то ещё. «Знаешь, ты мне нравишься, вообще-то» — вот что он, кажется, хотел сказать. — Знаю. Спи уже, — бормочет Саматоки. Кладёт свободную руку на голову Сасары, а второй затягивается сигаретой. «Ты мне тоже» — вот что он, кажется, имел в виду.