Зарисовка Маркус-Оливер (и немного насилия)

      Когда Вуда затаскивают в его кабинет и швыряют на пол, Маркус не ощущает ничего, кроме мрачного сытого удовлетворения. Флинт брезгливо оглядывает бывшего любовника. Годы жизни в подполье, в бегах, в попытках спрятаться от новой власти явно не пошли Оливеру на пользу. В школе он был стройным и ладным. Сейчас больше напоминает ожившего мертвеца. В Вуде больше не осталось жизни, он выцвел, как яркая тряпка после множества стирок. Даже глаза его, раньше напоминавшие Флинту оттенком необжаренные кофейные зерна, потеряли свой блеск, посерели. — Давно не виделись, детка. Как ты? Выглядишь неважно.       Взгляд Оливера на мгновенье вспыхивает, в нем появляется и тут же угасает отсвет старого, прежнего Вуда. Он отводит глаза в сторону, смотрит на пол. Неожиданно бухается на колени, забыв про гордость, протягивает к Маркусу руки, умоляя: — Прошу, Марк, прошу, если в тебе осталось хоть что-то человечное, не трогай сестру! Она еще совсем маленькая, почти не помнит войны, ее не за что наказывать! Она была не в курсе нашей деятельности! Она трудолюбивая, у нее талант к бытовой магии. Мэри может работать на общественных началах при новом режиме! Только не лагерь, Марк!       Голос Вуда дрожит, под конец скатывается к шепоту: — Марк, если ты хочешь, если ты все еще хочешь, я могу отплатить. Все, что пожелаешь. Я сделаю, слова не скажу.       Флинту смешно. Все, что он желает от Вуда, он может получить и так. Да и Оливер подрастерял свою привлекательность за эти десять лет. Теперь он просто избитый изможденный кусок мяса, ничего не стоящий в нынешний системе ценностей Флинта. — Когда на последнем курсе я уговаривал тебя присоединиться к Пожирателям — ты отказался. Ты бросил меня, когда я стал одним из них. А сейчас ты просишь о моей милости? Я поклялся, что отомщу тебе, Вуд. А клятва Маркуса Флинта нерушима.       Флинт поднимается из-за стола, тянется к палочке. Вуд съеживается, закрывает руками голову, предчувствуя боль, стонет: — Ты был мне дорог! Ты всегда был мне так дорог!       Флинт заносит руку и применяет «Круциатус». Смотрит, как выгибается тело Оливера, как тот раскрывает рот в беззвучном крике. Наконец, Вуд обмякшим комом оседает на пол.       Маркус вызывает сотрудников Надзора. — Этого — обратно в камеру.

***

      Маркус с силой отрывает руки от шара. Его подташнивает, на лбу выступает испарина. Он шумно выдыхает и тихонько осматривается вокруг. Профессор Трелони мирно прохаживается около своего стола, поправляя подставки с ароматическими палочками.       Остальные ученики занимаются, кто чем. Кто-то вглядывается в магический шар, пытаясь разглядеть свое будущее, какие-то девочки позади Флинта шепотом обсуждают ужасную прическу и наряд предсказательницы, а Грэхем, сидящий рядом с Маркусом, вообще похрапывает, уткнувшись головой в маленькую подушечку. Никто не обращает внимания на ошалелый вид Флинта.       Маркус находит взглядом Вуда. Тот сидит через два ряда от него. Оливер поворачивается к нему, белозубо улыбается, подмигивает. Размахивает руками, изображая полет на метле, смешно супит брови и подхватывает хрустальный шар как квоффл, пародируя самого Флинта в роли охотника. Конечно же, не удерживает шар, тот выскальзывает из рук Вуда, падает на пол с громким звоном. За исключением квиддича, Оливер поразительно неуклюж.       Шар не раскалывается, но на его поверхности появляются трещины, отлетает пара хрустальных осколков. Трелони бежит к Вуду, отчитывает его. Кажется, волосы профессорши даже встают дыбом от возмущения. Она завывает, что предчувствует ужасающие несчастья в жизни Оливера. На этот раз Флинту совершенно не смешно.       Занятие оканчивается. Все свободны, кроме Вуда, Трелони назначает ему отработку. Оливер смотрит на Маркуса, извиняется глазами. Мол, прости-прости, знаю, мы хотели сбежать на перерыве к квиддичному полю и все это время целоваться за трибунами, я подвел тебя, прости.       Флинт понимает. Он направляется к выходу, по пути, присаживаясь в проходе, подбирает осколок магического шара. Сжимает его в руке. Острые грани больно впиваются в ладонь, но Флинт стискивает хрусталь еще сильнее. Закрывает глаза и дает себе слово, что никогда не станет Пожирателем смерти. А слово Маркуса Флинта нерушимо. Внимательно всматривается в осколок. Ему кажется, что он видит в хрустальной глубине безмятежное весеннее небо. Вверх взмывает пара маленьких человечков на метлах, в одинаковой темно-синей форме. Он узнает себя в фигурке побольше, а впереди него мчится Оливер. Им в лица бьет встречный ветер, они кружат в воздухе, постепенно набирая высоту, и вдвоем скрываются в пушистой пене облаков.       В коридоре его догоняет Вуд, хлопает по плечу. — За трибуны, Тролль? — За трибуны, растяпа.