***
Вуд медленно пробирается вглубь леса. Они с Флинтом пока не расходятся по сторонам, идут на расстоянии нескольких метров друг от друга. Деревья преграждают им дорогу, сплетаясь сучьями и корнями. Старые, полузасохшие коряги цепляются за мантию, лес прорастает настолько плотно, что уже через пару минут становится ощутимо темнее. Осень заявляет свои права: кроны наливаются темно-оранжевыми и бордовыми оттенками, трава желтеет, ее усыпает слой опавших сухих листьев. Воздух влажный и спертый, над кустарниками вьется рой мошкары, лес заполнен шумом — шелестом листвы, перекличкой птиц. С громким жужжанием над головой проносится маленькая фея-докси. Вуд сильнее стискивает палочку: если докси укусит, придется неделю проваляться в больничной палате. В последний раз оглядывается назад — сквозь ветви мельком видна опушка, где остались ребята. Даже можно понять, что братья Уизли о чем-то горячо спорят с девочками, размахивают руками. Наверно, хотят отправить их обратно в замок. Правильно. Пусть Оливера подождут только близнецы, а Перси отведет девочек в гостиную Гриффиндора. Да, они все волнуются за него. А что, если он проиграет? Оливер же не сможет смотреть им в глаза. Погруженный в свои мысли Вуд не замечает, как все дальше и дальше заходит в чащу леса. Густорастущие заросли пропускают совсем мало света, из-за кустов выглядывают пугающие тени. Тропу под ногами трудно различить, ступни путаются в густой траве, пару раз Вуд больно ударяется пальцами об острые камни, скрытые лишайником. Вуд неожиданно осознает, что он совершенно один. Флинт пропал. Оливер вертит головой из стороны в сторону, тихо зовет: — Флинт, ты здесь? Флинт! В воздухе разливается мрачная могильная тишина, стихают шорохи, не слышно даже стрекотания насекомых. Оглушительно тихо. Невыносимое безмолвие прерывает внезапный шум — хруст веточки позади него. У Вуда мгновенно волосы на шее встают дыбом, по телу бегут мурашки. Он осторожно оглядывается, замирая от страха, когда спереди из-за деревьев выскакивает Флинт с громким воплем. Оливер подскакивает на месте, вскрикивает и закрывает лицо руками, его сердце едва не выпрыгивает из грудной клетки. Флинт громогласно хохочет, согнувшись от смеха. У него текут слезы из глаз, он бьет руками по коленям. Вуд не выдерживает — это место, Запретный Лес, — не то, чем можно шутить и на что спорить! Он кидается на Флинта, пытаясь достать кулаками, сбивает с ног, они оба катятся, сминая траву, пачкая одежду. Флинт бьет прямо в лицо, Вуд уворачивается и чувствует, что валится вниз. Он падает в какую-то яму и судорожно хватается за Флинта, таща того за собой.***
Оливер приходит в себя и стонет от дикой стреляющей боли в висках. Он лежит на мокрой земле, его тело утопает в бурьяне, ростки стелются по ногам, раздражают, щекочут лицо и ладони. Оливер встает, отряхивает травинки с одежды и волос, трет переносицу, пытаясь унять боль. Оглядывается кругом. С двух сторон его окружают шероховатые стены, высотой метра в четыре. Они сходятся наверху куполом, оставляя лишь узенькую открытую полоску, сквозь которую видно ясное небо. Ограда поросла плющом, ее увивают лозы с тонкими, невероятно острыми листочками, с мелкими цветками отвратительного бледно-желтого цвета. Одуряюще пахнет орхидеями, Оливера подташнивает от этого аромата, мигрень усиливается, становится тупой и тягучей. Вуд пытается докричаться до Флинта, но тот не отзывается. После — хоть до кого-то еще — до близнецов, до Перси. Он был бы сейчас рад даже слизерам, даже Снейпу, но ему никто не отвечает. Хуже всего, что Оливер не может найти свою палочку в кармане брюк. Он ощупывает руками землю, ищет по углам, раздвигая густые заросли, но ее нигде нет. Колдовать без палочки он способен крайне редко, к тому же не контролирует свои стихийные способности. Значит, сейчас он практически беспомощен. Оливер решает идти вперед. Посреди огражденного прохода бежит узкая тропа, вымощенная серым камнем. Она растворяется вдали; источников света явно недостаточно, чтобы осветить все участки местности: стены тонут в синеватом тяжелом сумраке, виден лишь маленький отрезок коридора. Дорога петляет, изгибаясь то в одну, то в другую сторону. Оливер доходит до первой развилки и осознает, что попал в Лабиринт. Чтобы не мучиться с выбором пути, он решает всегда сворачивать только направо.***
Вуд приближается к очередному повороту, когда вдруг всей кожей понимает, что там, за изгибом стены, кто-то есть. Землю под ногами потрясывает, слышны гулкие ритмичные удары. Может, это Маркус. Вуд надеется, что это Маркус. Оливер прислоняется к стене, медленно выглядывает за угол и цепенеет. Лабиринт разворочен. Посреди тропы стоит человек с бычьей головой. Он с яростным ревом бьет палицей по стене. Во все стороны летят камни, ветки сломанного кустарника; лозы рвутся и проседают вниз; монстра окружает ворох взлетающих от ударов цветов и листьев. Минотавр огромен, ростом он выше двух метров, а вширь в него можно уложить трех Вудов. Он почти обнажен, если не считать коротких штанов из выщербленной кожи, длиной чуть ниже колена. Темная гладкая шерсть слипается от пота, отблески света играют на железной палице и мощных рогах. В ноздри продето золотое толстое кольцо, как у племенных быков. Вуд пятится назад, зажимая обеими ладонями рот, сведенный воплем ужаса. Воздух тяжелеет, с трудом проходит в легкие, тело сдавливает тисками. Нужно бежать, бежать далеко, не связываться с чудовищем. Оно огромно, оно отвратительно. Вот из-за кого создан лабиринт. Возможно, оно уже сожрало Флинта. У Вуда сводит живот и режет в груди от этой мысли. Монстр опускает оружие, принюхивается. Его бычьи ноздри раздуваются, он разворачивается всем телом в сторону Оливера. Из пасти минотавра разносится хрипловатый рокот, мясистые губы нескладно движутся, обнажая крупные зубы: — Вудила? Ты здесь? Этого не может быть. Просто невозможно. У Оливера подкашиваются ноги. — Вуд, выходи. Это я. Очнулся уже таким. Оливер покидает укрытие, с опаской делает несколько шагов вперед, оступается и неловко валится вниз, под ноги минотавра. Флинт вздыхает и устало присаживается на землю рядом с Вудом. Оглядывает того с ног до головы и отрывисто начинает: — Пришел в себя здесь. Палочка пропала. Пошел по дороге, когда оглянулся, понял, что проход за мной зарос. Попытался пробить его палицей, потом учуял тебя. Оливер кивает, его история мало чем отличается от флинтовской. Его волнует другое — ему до безумия хочется потрогать рога Флинта. Узнать, как он себя ощущает. Вместо этого Вуд предлагает идти дальше по тропе. В любом лабиринте должен быть выход, главное — его найти. Шагать вдвоем, объединенным одной общей целью, странно. Вуд никогда бы не подумал, что окажется в подобной ситуации вместе Флинтом. — А что, если мы не выберемся? — О, тогда Кубок достанется Дэвису. То-то он повеселится. А вообще, Полено, не ссыкуй. Прорвемся. Оливеру страшно. Он не дурак и понимает, что Маркус тоже напуган, хоть и не показывает вида. Но ведь это именно они с Флинтом. Вуд умен, ловок и быстр, Флинт силен, напорист и хитер. Они равны друг другу, они дополняют друг друга. Если у кого-то и есть шансы прорваться, то только у них. Идти становится тяжелее. Вуд не знает точного времени, но по его внутренним ощущениям прошло уже несколько часов. Сквозь просвет над головой видно, что небо затягивается черным. Еще немного — и они не смогут продвигаться дальше из-за темноты. Они идут в молчании уже достаточно долго. Вуд не собирается больше терпеть тишину, ему нужно выговориться. Как обычно от волнения он начинает слишком частить: — Я думаю, это не по-настоящему. Скорее всего, иллюзия. Почти все факторы указывают на нее. Твоя трансформация чересчур неестественна. Ты ведь не почувствовал своих изменений, хотя должен был. К тому же, маловероятно существование такого лабиринта в Запретном Лесу. Нам нужно просто преломить иллюзию. А вообще странно, мы не вернулись обратно, ребята должны были уже сообщить преподавателям. Может, нас уже ищут? Флинт пожимает плечами. Видно, он не намерен разговаривать с Вудом. Оливер не успокаивается. Не важно, о чем болтать, главное заполнить паузу. Когда молчишь, в голову лезут плохие мысли. — Я научился делать тройной переворот. Хуч показала мне ошибки. Я не верил, что это может увеличить силу удара в два раза, но так и вышло. — Знаю, я видел — крутишься, как у шеста. В отличие от грифферов, Слизерин никогда не пропустит тренировки другой команды. На эту тему оба могут говорить до бесконечности. Марк постепенно втягивается, не пытается закончить разговор, сам задает вопросы. Даже иносказательно признает Вуда хорошим вратарем. Вскоре им улыбается удача — навстречу попадается родник. Ручей пересекает Лабиринт поперек. Он не слишком глубок, его легко перейти вброд — уровень воды не доходит Вуду и до пояса. У них получается напиться, вкус просто омерзителен — отдает гнильцой и водорослями. Уже достаточно трудно различать дорогу, так что они решают заночевать у воды. Флинту совсем не холодно. Его греет шерсть, наверно, минотавра в принципе не так легко заморозить. Вуду сложнее, хотя на нем теплый свитер и брюки, ему уже прохладно, а ведь ночевать придется на голой земле. Можно спать в обнимку с Флинтом, но Вуд никогда не решился бы предложить тому подобное. Так что он просто сгребает побольше листвы, травы, обламывает ветви кустов и делает себе подобие лежанки, готовится ко сну. Флинт ложится неподалеку. Оливер ворочается: он зверски устал, но из-за перевозбуждения не может заснуть. Наконец, Вуд устраивается поудобнее на боку и начинает рассматривать Марка. Тот уже крепко спит, изредка громко всхрапывая. У него движутся зрачки под прикрытыми веками, иногда Флинт шевелит пальцами на руке. Ритмично опадает и поднимается грудь. Марк живой, он дышит, у него бьется сердце. Сейчас он минотавр, но он все тот же Флинт. Наглый, уверенный в себе, гордый. Не удивительно, что он стал именно полубыком. Марк зверь, в нем чувствуется животная, неконтролируемая сила. Никогда бы Оливер не подумал, что сможет вот так спокойно смотреть на дремлющего Маркуса, не боясь, что его заметят, не боясь расправы. Оливер разглядывает торс минотавра, крепкие руки и сам не замечает, как погружается в сон.***
Флинт просыпается первым, Оливер еще спит, завернувшись в траву, как большая гусеничка. Маркус неспешно отливает на стену лабиринта. Умывается, окунает голову в воду, а потом трясет ей, отряхиваясь. Марк уже собирается будить Вуда, когда замечает что-то странное. Ноги Оливера покрыты отвратительной зеленой слизью. Ее так много, что не видно даже очертаний его настоящих ног, будто снизу гриффер превратился в гигантского флоббер-червя. — Вудила! Просыпайся, у тебя что-то с ногами! — Марк трясет Вуда за плечо. Тот сонно моргает, зевает, широко открывая рот, и быстро приходит в себя, заметив встревоженный взгляд Марка. Переводит взгляд на свои ноги и орет. — Марк! Я их не чувствую, не чувствую! — Оливер извивается и кричит, вцепившись в руку Флинта. Во все стороны летят капли слизи. — Что со мной? Марк подхватывает Вуда под мышки, тащит к ручью, оставляя по пути широкий липкий след, опускает Оливера в воду и пытается смыть слизь. И вот тут-то сам пугается до усрачки, когда вместо штанов натыкается на скользкую гладкую чешую. Оливер ошалело смотрит на змеиный хвост вместо ног. Шевелит им в воде, по привычке пытаясь двигаться по-старому. Хвост его не слушается. Флинт помогает ему выбраться на берег. Оливер снова и снова осматривает отросток — мерзкий, дергающийся без его ведома, зеленовато-голубой, в некрасивых серых разводах. Глухо стонет и поворачивается набок, его тошнит прямо в глубокие заросли камыша в долгой выворачивающей судороге. Наконец он приходит в себя, подтягиваясь руками, вновь подползает к воде, ополаскивает рот. Все справедливо. Флинт минотавр, он наг. Лабиринт, видимо, любит пошутить, и слегка повернут на мифических существах. Их продвижение вперед теперь слишком осложненно. Вуд не может идти сам. Он пытается, но ничего не выходит. Он легко находит равновесие, стоя на хвосте, сказываются долгие годы полетов на метле. Но стоит попытаться ползти вперед, как Вуд валится на землю. Маркус покатывается со смеху. Зубоскалит и предлагает Оливеру получше вертеть бедрами, тогда все обязательно получится. Наконец, насмеявшись, Флинт предлагает: — Ладно, Полено. Не хочешь, прокатиться на железном быке? И да, Оливер определенно согласен. Он обхватает Маркуса за шею, прислонившись грудью к его спине, а хвостом пару раз обвивается вокруг торса Флинта. Хвала Мерлину, что в форме минотавра Флинт достаточно силен, чтобы передвигаться таким образом длительное время. Ему приходится идти самому, нести Вуда и держать палицу. Это их единственное оружие, и оставлять его крайне неразумно. Вуду кажется, что сегодня стало гораздо морозней. Ранняя осень — погода ухудшается с каждым днем. Сейчас Вуда потрясывает от свежего резкого воздуха, он старается плотнее приникнуть к горячему Флинту, прижимается носом к его шее, дышит запахом Маркуса. От него пахнет мокрой шерстью и тем неуловимым ароматом, принадлежащем тому, настоящему Флинту, ароматом, от которого у Оливера идет голова кругом. Пейзаж вокруг них понемногу изменяется. Земля становится более рыхлой, влажной. Трава сменяется густым мокроватым мхом. Он покрывает все вокруг, прорастает на стенах, расстилается ковром под ногами. Копыта Марка увязает в нем, пару раз он спотыкается и чуть не падает. Тут и там встречаются глубокие грязные лужицы. В некоторых из них, самых широких, плавают кувшинки, громко квакают лягушки. — Марк, осторожнее, тут болота. С момента ухода от ручья им не попалась ни одна развилка, Лабиринт кажется бесконечным. Но вечно их прогулка продолжаться, конечно, не может. Тонкий голос они слышат задолго до приближения к его обладателю. Судя по всему, это маленький ребенок. Он, тараторя, сбиваясь с ритма, напевает песню о том, что досадно просыпаться после хорошего сна, но страшнее всего, когда не снится ничего. Они сворачивают за угол и видят певца. Это вовсе не ребенок, а молодая девушка. Она сидит прямо в луже и шлепает по ней руками, пританцовывая на месте и продолжая петь, покачивается из стороны в сторону. Ее голова дергается как китайский болванчик. Наверно когда-то ее можно было назвать красивой, у нее привлекательное лицо, чуть раскосые ярко зеленые глаза. Но сейчас ее кожа покрыта толстым слоем грязи, всклоченные пряди волос висят сосульками, а пальцы увязают в тине. Она не обращает на них никакого внимания. — Марк, идем ближе, ей нужна помощь. Мы обязаны взять ее с собой! Вдруг она тоже потерялась здесь? — Я не смогу тащить вас обоих! Не думаю, что она пойдет сама. — Попробуем хотя бы поговорить с ней! Где твое благородство? Девушка внезапно приходит в себя, щурится, с громким щелчком разворачивает голову в их сторону, изгибается всем телом и ползет на четвереньках по направлению к Маркусу, загребая землю руками. Ее короткое истрепанное платье задирается до поясницы, сквозь прорехи в ткани просвечивает худая спина с цепочкой выступающих позвонков. Девушка плохо координирует свои действия, подволакивает то одну, то другую ногу, порой практически заваливаясь на бок. Приблизившись к ним, она с неожиданной силой хватает Марка за штаны и пытается расстегнуть ему ширинку, тихонько постанывая. Флинт дергается назад, отбрасывая девушку рукой, но та снова подползает и обхватывает его за ногу, трется лицом о бедро, спускается к земле и пытается вылизать его копыта. Флинт брезгливо морщится, сплевывает в сторону, беспокойно переступая ногами. Оливер присматривается к лицу девушки — у нее вертикальные зрачки, между длинных скрюченных пальцев можно заметить тонкие белесые перепонки. Их взгляды встречаются. И Оливер скорее чувствует, чем видит, как она медленно, с насмешкой и предвкушением растягивает рот в улыбке. — Марк! Бросай ее! Бежим отсюда! Обратно! Быстрее! — орет Вуд. Они несутся в сиреневом тумане, стены сжимаются и разжимаются, земля под ногами ходит ходуном. Вуд что есть силы цепляется за спину Флинта. Лабиринт вокруг пульсирует, тени сплетаются в образы людей и животных, вокруг слышны стоны, вскрики, позади них безумная девица снова распевает свой стих. — Это место живое! — на бегу кричит Марк. Вот они оставляют болота за спиной и вылетают на знакомый им лесной участок Лабиринта. Флинт прислоняется к стене, присаживается на колени, медленно сгружает с себя Вуда, опуская того на траву рядом с собой. Хватает ртом воздух, пытаясь отдышаться после пробежки. Они оба близки к панике. Маркус заливается неестественным истерическим хохотом: — Полено, а где твое благородство? Оставил бедную девочку одну на болотах! А она ведь так рвалась украсить нашу компанию. Вуд смеется вместе с ним.***
Они возвращаются назад к речке, от которой ушли утром, и решают остаться пока здесь. Можно пойти дальше — в обратную болотам сторону, но у них нет на это сил. — Твою мать, гриффер, не представляешь, как дерьмово быть быком, — рычит Марк, бросая палицу на землю. Он осматривается вокруг, нервно похлопывает ладонями. Торопливо подходит к одной из стен, прижимается к ней всем телом, пытаясь почесать рога. Оливер подзывает его к себе. Поднимает с земли крепкую ветку, скребет ею по рогам Флинта. Улыбается: — Это тебе за хорошую службу, вьючная скотина. Флинт не отвечает, лишь жмурится от наслаждения, временами тихонько вздыхая. Он сам подставляет голову под руки Вуда, трется о палку. Оливер радостно смеется, Флинт отстраняется и уходит купаться в ручье, ворча что-то нелестное в адрес Лабиринта. Плещется, отфыркивается, словно действительно стал молодым бычком, зовет Оливера: — Олли, детка, не хочешь сполоснуться? От тебя, между прочим, разит потом, я с тобой рядом не лягу! Вуда передергивает от одной мысли о холодной воде. Оливер постоянно зябнет. Он машет руками, встает на хвост, пытается ползти, ему нужно научиться двигаться самому. Тем более движение — лучший способ согреться. Постепенно, перемещаясь вдоль стены, хватаясь руками за лозы, он проползает несколько метров. Оливер снова собирает себе материалы для постели — прутья и траву, сваливает их у стены. Флинт тихо подбирается к нему сзади, без усилий сдирает свитер, хотя Оливер отчаянно сопротивляется, хватает поперек туловища и несет к ручью. С громким хохотом бросает туда Вуда. Вода не холодная. Она ледяная настолько, что обжигает кожу и чешую. Вуд трясется, пытается выбраться на берег. Флинт притапливает его, начинает натирать тело Вуда песком и илом, торс, подмышки, лицо, порой макает его в воду с головой. В другой раз, в другом месте, Вуд и мечтать о таком не мог. Но сейчас ему противно до тошноты. Наконец, Флинт отступает. Вуд выскакивает на сухой участок, от злости забыв, что плохо перемещается на хвосте, шлепается на лежанку. Быстро натягивает свитер, стуча зубами. Ткань моментально промокает, практически не греет. — Может, попробуем развести костер? — умоляет Вуд. — Как? Я по-маггловски не умею. А палочек у нас нет. Ты ж сам говорил, что все иллюзия. Думай об этом и спи. Флинт заваливается спать. Вуду ничего не остается, как тоже лечь. Сначала ему плохо от холода, физически больно, он пытается свернуться в плотный клубок, подтягивает к себе хвост, обвивая себя им, но все равно замерзает. В какой-то момент ему становится безразлично — тепло, холодно, какая разница. Он ощущает умиротворение и гармонию, тело расслабляется. Он хочет уснуть, скоро он заснет, а спать так хорошо и приятно. Уже погружаясь в дремоту, спрашивает: — Марк. А при какой температуре змеи впадают в спячку? Флинт что-то невнятно бурчит в полусне, переворачивается на другой бок. Приподнимает голову, резко вскакивает, бросается к Вуду. Кожа Оливера в вечернем сумраке отливает мертвенной синевой. Флинт трогает его лицо, просовывает ладонь под мокрый свитер, берет Вуда за запястье, отсчитывает пульс. — Не засыпай, Олли! А ну, проснись, Полено! — Флинт трясет его в воздухе. Когда Вуд приходит в себя, первое, что он видит — испуганного Флинта. Оливера знобит, он плохо ощущает свое тело. Флинт второй раз за вечер стаскивает с него одежду. Растирает грудь и плечи Оливера руками, трет с силой, до красноты. По онемевшим мышцам расходится вначале легкое покалывание, а после — жгучая ломота. Вуд часто моргает, напрягает мышцы, восстанавливая кровообращение, он почти уже пришел в себя. Флинт мечется от стены к стене, ломая ветки кустарника, набирая еще травы, скидывает все в огромную кучу и протягивает к ней ладони. По груде пробегают искорки, перескакивают с палки на палку, разгорается небольшой огонь. Пламя маленькое, от костра валит едкий дым, но Оливер все равно еле сдерживает стоны удовольствия. Впервые за все время, проведенное в Лабиринте, он действительно начинает согреваться. Флинт присаживается рядом. Трогает Оливера за плечо, подтягивает его к огню. — Ты же сказал, что не умеешь. — Стихийно вышло. Вуд знает, что это правда. У Флинта на самом деле получилось лишь от испуга. Вот только испугался Марк не за Оливера. Он боялся остаться здесь один. Но Оливер все равно рад. Они сидят так еще некоторое время. Флинт обкладывает костер камнями. Они решают не тушить его. Пора укладываться спать. Оливер ложиться ближе к огню, а Флинт пристраивается позади, забрасывает на него руку, прижимает к себе. Марк опять засыпает чрезвычайно быстро, и тогда приходит время Оливера. Он перекатывается на другой бок, утыкается Флинту в грудь, тихонько прикасается к морде минотавра, к нежному местечку между глаз, к острым рогам, легонько трогает пальцами кожу, не рискуя погладить. Оливер думает, что Флинт никогда не был красивым. Оливер знает его всю свою жизнь, а возможно, жизнь Вуда и началась с появлением в ней Флинта. Марк не чета его прежним парням, все они были красавцами, достойными капитана Гриффиндора. А Марк… Марк просто был. И этого Вуду хватало с лихвой. Вуд в последний раз проводит по шее Флинта, удивляясь, что под жесткой шерстью растет мягкий пушистый подшёрсток, и останавливается. У минотавра не прикрыты веки. Флинт уже не спит. Флинт хватает его руку, сжимает до боли, черные глаза наливаются кровью. Оливер знает: сейчас будет драка, только гораздо хуже любой из тех, что у них были раньше. — Марк, я прокачусь на железном быке? У Флинта расширяются зрачки, он без слов тянет руку Вуда вниз, кладет на свой пах. Вуд сползает к его штанам, стаскивает их, неловко, торопясь, путаясь в застежке. Его пальцы подрагивают, в голове звенит. У Марка совсем не стоит, член лежит толстой колбаской, слегка покосившись набок. Он большой, Оливер с трудом заглатывает даже до половины, кашляет, облизывает мошонку, ствол. Суетливо сжимает ноги Флинта, оглаживает, поднимается к животу. Флинт молчит, не делает ни одного движения, просто смотрит — но такого Маркуса все равно слишком много для Оливера. Сквозь чуть прикрытые глаза Флинта блестят зрачки, его дыхание учащается, мышцы под руками Вуда каменеют, капельки пота выступают на мощном торсе, скатываются к ямке на животе. Вуда бросает то в жар, то в холод, тело плавится, сердце бешено стучит. Флинт хватает его за волосы и сам насаживает ртом на член, ритмично подбрасывает бедра. Вуд хрипит, ему не хватает воздуха. И когда он отстраняется, придерживая основание члена, Флинт с глухим стоном спускает ему прямо на щеку. Вуд тяжело дышит, жадно охватывает взглядом расслабленного Маркус. Тот вытирает рукой вспотевшее лицо, хмыкает: — Никогда не думал, что ты по хуйцам, Вудила. Сосешь лучше девки. Хуже всего, что от этих унизительных слов внутри Оливера разливается мучительное больное удовлетворение. — А ты красивый. — Флинт опрокидывает Вуда спиной на землю. Рассматривает подтянутое жилистое тело. В его словах ни похоти, ни желания угодить. Он говорит, констатируя факты. — Вкусно пахнешь, Олли. Да уж, еблей со змеями я еще не занимался. Он с интересом естествоиспытателя отслеживает ладонью переход нежной человеческой кожи в холодную змеиную, царапает ногтями чешуйки. Просовывает пальцы в отверстие, из которого выступает член, отчего у Оливера летят искры перед глазами. Вуд выгибается, постанывая от пряного удовольствия, кусает костяшки пальцев, стучит хвостом по траве. Флинту практически ничего не приходиться делать. Стоит ему покрепче обхватить напряженный член, как Вуда накрывает сладкой волной. Он, извиваясь, бьется в руках Флинта — на него обрушивается цунами, ослепляя и оглушая, оставляя после себя мягкое глубинное удовольствие.***
Секс всегда благотворно действует на мыслительные способности Оливера. Они лежат в обнимку у потрескивающего костра, когда Вуда озаряет. Он подскакивает вверх, порывисто расхаживает перед Флинтом. — Марк, если Лабиринт иллюзорен, нас не услышат другие люди. Нужно связаться с кем-то, не относящимся к миру живых. Призраки! Я попытаюсь докричаться до Безголового Ника. Как у вас с Кровавым бароном? — Он не придет, барон не помогает никому, даже слизерам. Зато когтевранка обожает Запретный Лес. Все время над опушками летает, будто что-то сторожит. Они оба не представляют, как правильно вызывать духов. Маркус уверяет, что им просто необходимо исполнить шаманские танцы, обмазавшись кровью и спермой друг друга повыть на небо. Оливер кидает в него палкой, но промахивается. В итоге они просто кричат в разные стороны: Оливер зовет призрак Гриффиндора, Маркус — Серую даму. Орут до хрипоты, Оливер измотан, все вокруг нереалистично, его удушает Лабиринт, ему ужасно хочется обратно в гостиную факультета, в свой обычный мир. Он протягивает руки к костру и тут замечает, что сквозь огонь выглядывает чья-то голова. Призрак невероятно бледный, его едва видно. Безголовый Ник после атаки василиска и то был ярче и плотнее, чем их нынешний гость. Он медленно взлетает над костром, зависает в воздухе. Сквозь привидение четко видны стены, оно больше напоминает туманную полупрозрачную дымку. — Эдгар Клоггс, призрак квиддичного поля, — раздается за спиной Оливера. — Он всегда приходит на наши тренировки. Ни с кем не говорит, просто смотрит. — Ты выведешь нас отсюда? — мягко начинает Оливер. Призрак суматошно наматывает вокруг них круги, проходит сквозь стены и возвращается обратно к ручью. Его мантия развевается, он поднимает и опускает руки. Указывает на себя, кружиться на месте. — Что он хочет нам сказать, Полено? Кто хвастал, что со всеми сможет найти общий язык? Клоггс зависает в воздухе перед Оливером, гримасой изображает неистовый вопль. Призрак хлопает в ладоши, показывает им язык и медленно уходит по землю. Вуд застывает в растерянности. Маркус радостно бьет себя по колену, подходит к Оливеру. Гладит по волосам, вороша прическу, закрывает ему глаза ладонями, шепчет: — Вудила, вспомни о полете. Представь, что ты в небе, ты выиграл Кубок. Подумай о чем-то хорошем. Вуд хочет думать о квиддиче. О ветре, об ощущении древка под руками. О фонтане эмоций, возникающем при победе. Это лучшие его воспоминания. Но вместо этого ему видится Флинт, обнимающий его у костра; Флинт, несший его на спине; горьковатый запах его тела. Так странно, от Маркуса всегда слегка пахнет гранатом и кориандром. Наверно, из-за средства для полировки метлы. Оливер растворяется в этом горестном счастье, украденном, не принадлежащем ему на самом деле. Кто-то мягко берет его за руку, Вуд ступает следом, не раздумывая. Они проходят всего лишь несколько шагов, и Оливер ощущает как невыносимое напряжение, постоянно окружавшее их в Лабиринте, уходит. Он открывает глаза и едва сдерживает крик ликования. Они с Марком стоят в яме, в Запретном Лесу. Флинт все еще держит Вуда за руку. Позади них петляющая, заросшая сорняком, дорожка сбегает ниже — в небольшую пещеру. Вышли они именно из нее. Оливер ощупывает себя — ничего не болит, на теле всего пара синяков, на локте небольшая ссадина, к нему снова вернулись его ноги, а змеиный хвост исчез как дурной сон. И Флинт теперь не минотавр, Вуд исступленно вглядывается в знакомые черты лица, за эти дни он совсем отвык от старого Маркуса. Они оба ужасно грязные. Мантия Флинта порвана в нескольких местах, правый рукав висит обрывком, держится всего на паре ниток. Свитер Вуда, прежде светло-бежевый, стал грязно-коричневым. Их волосы всклочены, в них запутались травинки и паутина. По плечу Марка ползет маленький упитанный жучок. Вуд стряхивает его, собственническим движением поправляя мантию Флинта. Тот морщится и грубо отшвыривает руку Оливера в сторону. И вот тогда Вуд действительно осознает, что они выбрались. В этой реальности нет взаимопомощи и общения. Зато есть его команда, его факультет, скоро Чемпионат, а Маркус Флинт уже не полубык. Он снова стал троллем. Они молча пробираются сквозь чащобу к полянке, где остались ребята. Чем ближе выход из леса, тем светлее становится. Деревья расступаются перед ними, будто разрешая выбраться на волю. Пару раз Вуд замечает боковым зрением скачущих по веткам лукотрусов. Сейчас пора их брачных игр — везде слышны радостные попискивания, визги. Лицо обдувает легким ветерком. Вуд глубоко дышит, окончательно стирая из памяти мрачную и безысходную атмосферу Лабиринта. На полянке ребят не оказывается. Оливер гасит трусливое желание перейти на бег, стремясь быстрее выбраться из Леса. Сдерживая себя, идет к замку просто быстрым шагом. Он уже подходит к квиддичному полю, когда его окликает Флинт. Маркус не собирается говорить преподавателям о произошедшем с ними. И Вуду не советует, если тот не хочет быть отстранен от полетов за несанкционированное проникновение на запретную территорию. Хотя, впрочем, последнее пойдет ему, Флинту, только на пользу, ведь если гриффера отстранят, Кубок достанется Слизерину. — Рано радуешься, Тролль. С чего мне тебя слушать? Да и вообще, вдруг, пока нас не было здесь, прошло несколько веков? В старых легендах хорошо описаны такие магические перемещения. И окажется, что Кубок того года вообще Пуффендуй взял. Лицо Маркуса каменеет. На секунду на нем проскальзывает беспомощное выражение испуга, но Флинт быстро берет в себя в руки и нагло усмехается: — Ну, не хочешь по-хорошему, детка, могу рассказать команде подробности об одной горячей ночке у костра. Правда, не помню, с кем же это было? Оливер закусывает губу от горькой детской обиды. Он понимает всю безвыходность своего положения. Кивает, соглашаясь на условия Флинта, и направляется к себе.***
Вся команда столпилась у камина в башне Гриффиндора. У Фреда перевязана правая рука; Джордж, пользуясь слабостью брата, пытается запихнуть тому в рот целый пакетик каких-то подозрительных конфеток. Кэти плачет навзрыд, развалившись на диване, и шумно сморкается в платок. Ее поглаживает по голове Перси, и судя по печальному виду и направлению взгляда, платок принадлежит именно ему. Анджелина и Алисия шепчутся в углу, искоса поглядывая на Бэлл. Оливер вваливается в гостиную, с грохотом распахивая дверь. Команда удивленно осматривает его, Алисия вскрикивает. На минуту повисает тишина, а после все одновременно начинают говорить — вразнобой, перекрикивая друг друга. Анджелина спрашивает, кто победил — он или Флинт; Алисия тычет пальцем в Бэлл и орет, что та предательница. Кэти молча кидается на Спиннет, бьет ее под колено, вцепляется в волосы. Перси бросается их разнимать; Джордж оставляет брата в покое и шагает навстречу Вуду, интересуясь — почему их доблестный капитан чумаз и бледен, как Пивз. У Вуда нет сил, чтобы утихомирить их. В нем просыпается злоба, прорастает внутри сродни цветку мандрогоры, заглушая все остальные чувства. Он хватает со стола вазу с вечноцветущими розами и швыряет ее в стену напротив. Неторопливо примеривается к стакану, взвешивает в руке, кидает в другую сторону. Отбрасывает стул, стоящий у него на пути, пинает диван, поднимается в свою комнату и запирает дверь. Сейчас ему безразлично, где будет ночевать Перси. Уже на следующий день он выясняет, что их с Флинтом не было всего лишь пятьдесят минут. За это время близнецы умудрились довести вспыльчивого Монтегю до бешенства и завязать потасовку. Грэхем сломал Фреду руку, сам же отделался вывихом челюсти и фингалом под глазом; капитанов команд никто не дожидался — сборные Гриффиндора и Слизерина дружно направились прямиком к мадам Помфри. Кэти, успешно сдавшая зачет, прилетела на всех порах в Больничную палату. Да вот только переживала она вовсе не за свою команду, а за гнусного слизера Пьюси, которому Спиннет разодрала лицо ногтями. Оказалось, что свидание у него было назначено именно с Белл. Анджелина восприняла новость спокойно. Алисия же вся изошла ядом на Кэти за встречи с соперником. Она всегда была мастером скандалов и своими попреками с лёгкостью довела Белл до истерики. Напряжение усилили непривычно хмурые и сердитые близнецы. Фред отказался пить Костоправ, заявив, что он мерзкий, а у него жутчайшая аллергия на все мерзкое — потому он так не любит слизеров. Джордж попытался усыпить его снотворными конфетами, чтобы спокойно отлевитировать Фреда обратно в медпункт и вылечить ему руку. Как раз в этот момент появился Вуд Все это ему рассказывает Перси. Но обеспокоен он отнюдь не поведением ребят, он волнуется за Оливера. Лезет тому в душу, расспрашивает, что случилось в лесу, почему Олли такой потерянный? Вуд врет, что просто дьявольски устал и замерз там. Это практически правда. Жизнь идет своим чередом. Оливеру нужно привести в форму свою команду, а главное себя и свои мысли. У него не получается забыть или отрешиться — он постоянно думает о случившемся. По ночам ему снятся темные мутные сны. Часть из них он помнит предельно ясно — снова Лабиринт; болотница, танцующая в тумане; сладкий отвратительный аромат подгнивающих фруктов и цветов. Орхидеи. Орхидеями по ночам пропахивает вся кровать, вся комната. Оливер стирает простыни каждый день, Перси странно на него посматривает, он не чувствует запаха. Некоторые сны Оливер не запоминает. Просто по утрам, еще не проснувшись, погрязнув в зыбком забытье, испытывает фантомные ощущения: порой ему кажется, что его ноги вновь исчезли, а огромный толстый хвост разбухает, шевелится, скользит склизкой чешуей по кровати, цепляется за одеяло. Иногда — что его с головой бросили в ледяной ручей. Он лежит на дне, широко распахнув глаза, и чувствует, как его придавливает толща прозрачной воды. После таких снов Оливер просыпается с тяжелым ощущением близкого конца. И он не знает, к кому обратиться за помощью.***
Первой к Вуду подходит Джонсон. Она чувствует разлад в команде, разобщенность игроков. Тех, что раньше называла второй семьей. Кэти, боясь осуждения, избегает всех гриффиндорцев. Ее можно увидеть лишь в компании Лианны — добрая пуффендуйка поддерживает Белл во всем. Фред и Джордж стараются не встревать в склоки девчонок. Перси же встревает всюду, только усугубляя ситуацию. А Гарри вообще не заметил произошедшего. Анджелина смотрит на Оливера своим самым суровым взглядом — да ты же капитан, ты обязан навести порядок, помири всех сейчас же. — Почему Алисия вышла из себя? Она же носилась с Кэти как с младшей сестренкой? — Она любит нас, но немного завидует. Она решила для себя, что я гораздо красивее нее, а Белл веселее. Кэти легко относиться к жизни, у Алисии так не выходит. Им нужно время и небольшой толчок со стороны. Анджелина поправляет волосы, хмурится, поглаживает Оливера по руке: — На самом деле никто из нашей команды не осудит другого, если тот начнет встречаться со слизеринцем. Жизнь не ограничивается четырьмя факультетами. Она легонько сжимает плечо Вуда. Кто, кто, а Джонсон всегда обладала острым умом и развитой интуицией. Она не задает ни одного вопроса о прогулке в Запретном Лесу. Просто убеждает Оливера, что он очень нужен своей команде. Вуд наслаждается ее поддержкой. Он знает, что через год с радостью и гордостью передаст Анджелине свое капитанство. Проблема Алисии и Кэти скорее надумана, чем реальна. В детстве Оливера, как самого старшего ребенка, всегда оставляли сидеть с маленькими кузинами. И мирить девочек он умеет, как никто другой. На утреннем сборе команды он выпускает играть двое на двое Поттера, Джонсон и близнецов, а остальных охотниц усаживает на скамью. Ставит перед ними корзинку. Вуд приказывает Спиннет до конца тренировки сделать Белл прическу, используя содержимое корзинки. Алисия заглядывает внутрь, и ее глаза разгораются. Оливер вручает Кэти небольшое зеркальце и уходит повыше на трибуны, следить за матчем. Уже через полчаса он слышит тихие смешки и шепот. Волосы Белл уложены в красивый плетеный пучок, в них поблескивают разноцветные бусины и перышки. Девочки роются в бижутерии, не могут решить, какие заколки выбрать — в форме птиц или цветов. Конечно, Алисия и Кэти еще не скоро забудут о ссоре, но первый лед уже сломлен. Оливер следит за ребятами в небе, Анджелина забивает гол и взмывает ввысь в порыве чувств. Близнецы с гоготом летят за ней. У Оливера на душе становится чуть светлее. Он знает, что сможет справиться со всем.***
На очередном совместном со Слизерином зельеварение к парте Оливера неловко подлетает смятая в комок бумажка. Записка сделана в форме снитча, у нее даже есть два маленьких трепещущих крылышка. Сообщение от Флинта. Он пишет, что Вуд — Полено, и что у Маркуса есть к нему разговор. Велит приходить после занятия к квиддичному полю. Оливер оборачивается — Флинт не обращает на него никакого внимания, тычет под бок Пьюси и над чем-то смеется. На поле Вуд идет без единого сомнения. Маркус уже поджидает его, сидя на лавке и поедая шоколадную лягушку. Та пытается вырваться из его руки, пачкает пальцы. Но вряд ли хоть кто-то сможет сбежать от Флинта. Маркус указывает Вуду на соседнюю лавку. Начинает разговор без предисловий. Он не выглядит как довольный своей жизнью человек. Видимо, ему, как и Оливеру, не с кем поговорить о Запретном лесе. — Я знаю, что с нами случилось. Там. Понял, когда Клоггс показывал нам выход из ловушки. Потом отправил сову домой, мама порылась в семейных архивах и кое-что нашла. Флинт затихает на время, вытирает о мантию ладони, перемазанные в шоколаде. Собирается с мыслями и продолжает: — Это звучит странно. Но Лабиринт — сильный боггарт. Ими, как и призраками, становятся волшебники и волшебницы, не пожелавшие умирать. Во время первой магической войны неподалеку Орденом Феникса была убита пара темных колдунов. Девка и парень. Любовнички. Подпитались энергией Запретного леса и после смерти слились в одно целое существо. Ему нужны были наши страхи. Флинт кидает Вуду на колени бумаги. В них изложена биография Пожирателей, на нескольких страницах даже подклеены снимки. Девушка — Памела Айсли. Могущественный метаморф. Считалась лучшей в своей области, обладала исключительным талантом. Могла трансформироваться как в живые, так и в неорганические объекты. Джонатан Крейн, второй пожиратель, наоборот был достаточно слабым магом, единственное умение, что он развил за свою жизнь — магия иллюзий. Оливер вздрагивает. С первого листа на него смотрит девушка, встреченная в Лабиринте. На колдографии она улыбается и машет рукой, на ней мантия выпускника Хогвартса, она выглядит чистой, невинной и невероятно счастливой. На втором снимке в обнимку с Памелой стоит молодой человек. Черты его лица невозможно разглядеть, голову обволакивает мутная пелена. Вуд вопросительно смотрит на Маркуса. — Говорят, Крейн не был красавчиком. Всегда прятался под иллюзией. Нет ни одной колдографии с его настоящим обликом. Флинт горько усмехается. Наверное, он лучше других понимает, каково это — быть некрасивым. Хотя Флинт избрал совершенно другой вариант поведения — уж он-то никогда не будет скрывать себя. Оливер не выдерживает. Он вынашивал этот вопрос с первой минуты их встречи: — Флинт, тебя снятся кошмары? Мне мерещится многое из того, что происходило с нами в Лесу. Флинт рассматривает свои руки. Крепкие пальцы с коротко подстриженными ногтями; ладони, покрытые мозолями от метлы. Наконец вздыхает: — Нет, мне снятся другие вещи. Он ведет ладонью по бедру Вуд до колена и обратно, сжимает напоследок. Оливер заливается краской. Все, что тревожило его прежде, отходит на второй план. Голова пустеет, пропадают глупые домыслы, постоянно занимающие ум. Тем же вечером Флинт тайно проводит Вуда в свою комнату.***
Кроме того, что они теперь спят вместе, ничего не изменилось. Об их связи никто не знает. Инициатором их свиданий всегда выступает Флинт. Временами он целый день может преследовать Оливера, зажимая его в подсобках и пустых классах. А иногда абсолютно забывает про существование Вуда. При каждой их встрече они не могут наговориться. Точнее, говорит в основном Вуд. Он рассказывает о своем детстве, о собственной разработанной системе тренировок. О том, что у него появились странные высыпания на спине и что он больше никогда не будет есть сладости, сваренные близнецами. Вспоминает о своих странных тягостных снах. Смеется над тем, что у минотавра кое-что было больше. Флинт же в ответ придумывает и травит смешные байки про злобных и страшных слизеров, обводящих вокруг пальца глупеньких грифферов. И уверяет, что у этих доблестных слизеринцев всегда все одного размера. А если кому-то кажется иначе, пусть проверит зрение. Неудивительно, что одна конкретная команда вечно проигрывает — с таким-то близоруким вратарем. Им интересно друг с другом. Оливер не чувствует никакой неловкости рядом с Флинтом, а у того вообще нет никаких человеческих слабостей. Но даже когда они наедине, между ними остается невесомая преграда. Флинт самый настоящий слизеринец, жестокий и надменный в своей вседозволенности. Порой он обращается с Вудом как с заводным солдатиком, всегда подвластным воле Маркуса. Может с легкостью оскорбить или зло пошутить. Игнорирует слова и просьбы Вуда, если они кажутся ему нелогичными. Оливер находиться в постоянном томительном ожидании. Он мечется из стороны в сторону. Гордость вопит, что ему нужно серьезно поговорить с Флинтом — высказать свои условия, а в противном случае попрощаться с тупым троллем навсегда. Все остальное в нем трепещет и умоляет вцепиться в Маркуса и никогда не отпускать его.***
В одну из редких ночей, когда Оливер спит у себя, его будит Фред. Он расталкивает Вуда и сонно ворчит, что его уже полчаса зовет к выходу Толстая дама. И что если у Вуда снова свиданки, то не обязательно из-за этого будить всех остальных. Оливер накидывает мантию и спускается к портрету. Дама поглаживает шею, морщит нос, машет пухлой рукой. Наверно она тоже изволила почивать. По крайней мере, днем она не разгуливает в смешном кружевном чепчике и в шелковой сорочке, туго обтягивающей ее пышные телеса. — Там тебя ждут за углом! Недолго! Иначе не пущу обратно! Вуд проходит дальше по коридору. За поворотом, грузно облокотившись о подоконник, стоит Флинт, Он выглядит больным и уставшим. Его глаза блестят безумием, губы беззвучно шевелятся, он оправляет на себе одежду, нервно теребит в руках ткань. Дергает ногой, не находя места. Увидев Вуда, бросается навстречу, трогает кончиками пальцев мантию Оливера. Маркус не в себе, он несет чушь, в каком-то лихорадочном сумасшествии брызжет слюной изо рта. Доказывает, что они должны победить волка, которого кормят. Что нужно бороться со своими страхами, уничтожить их. Что они совершили глупость, покинув Лабиринт, что они могут победить боггарта, а иначе и дальше будут мучиться и бояться всего. Флинт зовет Вуда обратно в Лес. Тянет за одежду. Оливеру нужно сказать нет, но он послушно, как в тумане, бредет за Маркусом. Флинт всегда знает, что делает. Они же мужчины. Им действительно стоит вернуться обратно и встретиться со своими иллюзиями лицом к лицу. У Оливера кружится голова, резко закладывает нос. Флинт обхватывает его ладонь. У Маркуса невероятно холодные ладони, мертвенно холодные. Они выходят на улицу, пробираются мимо хижины Хагрида по пути к чаще. Флинт убыстряет шаги, бормочет что-то себе под нос. По лесу они уже бегут, проламываясь сквозь ветки, сдирая кожу на руках и лице. Оливер уже не различает деталей, лес сливается перед ним в одно размытое пятно, он концентрирует взгляд на спине Флинта. Только они были у опушки, как уже слетают по тропинке, ведущей в пещеру. Оттуда веет холодом, нежные ласковые голоса зовут, тихо напевает, что их ждет лучшее, что они могут вообразить. Хватка Флинта становится сильнее, их обоих начинает потрясывать. Марк, по-вороньи хрипя, не контролируя голос, подпевает призывной песне. Он тащит Вуда за собой рывками, делая ему больно, выворачивая руку. Вуд просит Флинта остановиться. Пытается сопротивляться, но его не слушается тело, становится ватным и мягким. Перед глазами разливается молочное марево. Они снова в Лабиринте. С их прошлого присутствия он изменился кардинально. От земли исходят волны душного пара. Мокрая грязь под ногами пенится, все вокруг пропитано сизым дымом. По обугленным стенам идут черные угольные разводы. Небо затянуто тучами, кажется, до него можно дотянуться рукой, оно давит сверху, заставляя склониться ниже, сгорбиться. Вуд кашляет, здесь практически невозможно дышать. Сажа мелкими хлопьями кружится в воздухе, оседает на волосах и одежде. Флинт, не перестающий петь и смеяться, тоже давится. Издалека доносятся взрывы, всполохи огня сверкают сквозь серую дымку. Когда Маркус останавливается, Вуд не сразу понимает, в чем дело. Маркус сипит, из его рта сбегает густая красная струйка, течет по подбородку, пачкает зеленую мантию. Сквозь грудь Флинта проходит длинный стальной шип, выросший прямо из стены перед ними. Они не заметили его в облаке пепла и пара. Флинт недоуменно смотрит на Оливера, бестолково скользит ладонями по окровавленному железу, насквозь пронзившему грудь. Оливер цепенеет от ужаса. Осторожно, трясущимися руками, стягивает тяжелого обмякшего Маркуса с шипа, укладывает на землю, пытается ладонями зажать рану. Понимает, что уже ничего не сделать. У Маркуса в грудине дыра с монету, и жизнь мощным потоком уходит из тела, кровь струится по одежде, льется на выжженную почву. Земля жадно впитывает капли, пульсирует, словно причмокивая от наслаждения. Оливер в самом центре кольца огня. Он держит на коленях голову Маркуса. Трогает его лицо — жесткие брови, сломанный крупный нос. Наклоняется и, едва касаясь, целует Флинта в губы. Чувствует на языке вяжущий привкус железа. У него не остается ничего, только пылающий Лабиринт. Круг пламени, все ближе подступающий к Оливеру. Голову заволакивает холодный туман. Как хитер был Лабиринт — получить двоих сразу. Заворожить Флинта, заставить привести Оливера. Показать Вуду смерть Маркуса. В лицо бьет сильный ветер, вьется, поднимая столпы колющих искр. Оливер медленно растворяется в урагане. Он сворачивается комком на земле, прижимая к себе Флинта. У Оливера режет в глазах, они сухие до боли, Вуд не может заплакать. Огненная вьюга прожигает одежду, пронизывает тело, унося с собой боль. Пламя уже касается Оливера, когда он слышит голоса, прорывающиеся сквозь густую завесу. Они кричат что-то. Они зовут кого-то. На мгновение становится невыносимо светло, все пространство, окружавшее Оливера, заливается мягким и теплым лунным светом, из которого неожиданно выпрыгивают белые кролики в шляпах. Вуд удивленно следит за ними взглядом. Их невообразимо много, они кружатся вокруг него, прыгают по стенам пещеры, один из них ластится к ногам профессора Люпина. Вуд трет глаза, это действительно преподаватель защиты от темных существ. И Оливер уже не в Лабиринте. Он лежит на полу грязной, заросшей паутиной пещеры. Из-за спины профессора выглядывает Маркус Флинт в одних пижамных штанах. И выглядит он невероятно злым. Вуда словно с силой бьют под дых. Он судорожно осматривает Флинта — обычный Маркус, никакого безумия, живой, злой. У Флинта задирается в оскале верхняя губа, он сжимает кулаки так сильно, что на них вздуваются вены. Оливер не может отвести от него глаз. Горло сводит горьким спазмом, Оливер закрывает лицо ладонями и плачет навзрыд, так и не поднявшись с земли. Он не перестает рыдать, когда испуганный Маркус Флинт обнимает его и несет на руках в медпункт. Даже когда Римус Люпин накладывает на него заклинание здоровых нервов. Его колотит, тело ему не подвластно, Флинт не может разжать его пальцы, отцепить от своей мантии. Вуду кажется, что если отпустить Маркуса, они снова окажутся в Лабиринте. Затихает Оливер лишь в палате, под тройной дозой сонного зелья.***
На следующий день Вуда выписывают. У него нет никаких проблем со здоровьем, кроме небольшого нервного потрясения и сорванного голоса. — Молодой организм, оправишься быстро, глазом моргнуть не успеешь, — уверяет Помфри. В гостиной Гриффиндора Перси читает ему нотацию, что безответственно прогуливать занятия, тем более на последнем курсе. Оказывается, никто не в курсе, что он провел это время в Больничной палате. Ребята думали, что они с Флинтом решили хорошенько загулять, раз уж тот явился за Вудом посреди ночи. — В смысле, мы с Флинтом? Близнецы пожимают плечами, неуверенно оглядываются на Анджелину. Та удивленно поднимает брови: — Но Олли, милый, Флинт рассказал всем своим, что ты его парень, еще несколько недель назад! Эдриан разболтал Кэти, а теперь уже вся школа знает. — А еще он пригрозил, что прибьет каждого, кто к тебе сунется! — встревает Белл. Близнецы поддакивают: — Мы думали, ты стесняешься своего тролля, потому не наседали с расспросами! — Вуд встречается с Флинтом? — Гарри удивленно распахивает глаза, глядя на выбегающего из башни Оливера. Вуд находит Маркуса на складе инвентаря для квиддича. Флинт, ссутулившись на лавке, начищает защитным средством перчатки и наколенники. Оливер замирает напротив. — Ты не смог отличить меня от боггарта. — Как ты меня нашел? — Клоггс разбудил. Раз десять прошел сквозь меня. Показал в окне, как ты уходишь с другим мной. Голос Флинта подрагивает. Да и мазь он наносит чересчур резко. Оливеру все становится предельно ясно. Он не будет больше ни о чем спрашивать. Гордый эгоист Флинт, раздетый, бежит среди ночи к профессору, которого терпеть не может. Бежит не к своему любимому Снейпу, а к тому, кто справится с угрозой эффективней. И раз Люпин ничего не доложил деканам, значит, Флинт пообещал ему что-то за молчание. И скорее всего опять беспокоился вовсе не о себе. Оливер подходит ближе, молчит. У него дрожат губы. Ему кажется, что хрупкий и драгоценный мир, полный сияния и нежности, застывает у него на кончиках пальцев. Он протягивает их вперед, Маркус поддается навстречу, прижимается головой к его животу. Оливер крепко обнимает его. Они с Маркусом будут жить вечно.***
Маркус Флинт никого никогда не любил. За исключением, конечно, своей матери — удивительной красоты волшебницы. Как в насмешку над ее статью и величием, ей достался сын, далеко не блещущий внешними данными. Мать обожала Маркуса. Он был единственным ребенком, родившимся с трудом, чуть не погибшим при рождении. Долгое время она разрешала ему абсолютно все, а если Маркуса что-то интересовало, мать любыми силами добивалась для него этой вещи. Отца Маркус одновременно уважал и ненавидел. Ценил за положение в обществе, которого они достигли благодаря усилиям отца. За его выдержку, силу воли, железную принципиальность. Отец никогда не бросал слов на ветер, всегда добивался своего. Но пороков за ним водилось предостаточно — постоянные гуляния, другие женщины. Отец всегда презрительно относился к матери, ведь она всю жизнь жила на деньги мужа, никогда сама не работала и не стремилась к успеху. В свое время они сами поженились по велению родителей, сделка была выгодна их семьям. Никто и никогда не скрывал от Флинта данную сторону жизни. Хочешь чего-то добиться в жизни — не привязывайся, задави остальных, иди по головам. Выстрой свой характер и никогда не отступай. Ищи хорошие связи, но не лижи никому задницу. Все эти аспекты прекрасно вписывались в мировоззрение Флинта до настоящего времени. Теперь рядом с ним лежит другой человек, он посапывает, шмыгает носом. Из-под одеяла торчит голая розовая пятка. Иногда по ночам этот человек начинает скрежетать зубами и бормотать разную чушь, тогда его нужно развернуть на бок. А лучше ткнуть локтем в бок и укусить. А еще лучше –облапать и потискать за стройные ноги. Нужно следить за временем, потому что этот человек с легкостью проспит и занятия, и свою же тренировку, а потом умудрится обвинить во всем Флинта. Этого человека можно бить, унижать, кричать на него. Он никуда не уйдет, будет тоскливо, загнанно смотреть и сжимать губы. Или же его кофейные глаза разгорятся яростью и он бросится в драку. И схватка с ним будет честнее и естественнее любых слов и действий других людей. А еще этого человека можно целовать и ласкать, тогда его лицо покроется румянцем, а на щеках появятся хитрые довольные ямочки. Вуд достаточно редкий экземпляр — удивительное сочетание решительности, наивности и стремления осчастливить всех вокруг. Он уникален, непохож на других. А Флинт всегда обожал все необычное. Оливер лежит рядом, и это необходимо Флинту как воздух. Этот человек приручил Маркуса как дикого гиппогрифа. А еще Флинт знает главный страх Вуда. И он не собирается допустить его воплощения. Они с Оливером будут жить вечно.