Мое любимое рыжее несчастье

Следующий день с самого утра навивал унылость и серость. Небо заволокло темно-серыми грозовыми тучами, холодный осенний ветер подгонял прохожих, идущих по своим делам, и напоминал о надвигающийся зиме. Ник не хотел никуда ехать, особенно на кладбище. Его не покидало противное тянущее чувство. Что-то должно случиться, что-то неприятное. Только вот своими опасениями делиться с Максом он не стал. Тому и без этого хватало проблем. С самого утра Белов был, словно отражение пасмурного дня, так же хмур, молчалив и задумчив. И как бы рыжему не хотелось остаться дома, отпустить Максима одного он был не в силах. Максу сейчас, как никогда, нужна поддержка и забота. К одиннадцати утра парни приехали на кладбище. Следуя за Максом по тропинке, огибая безмолвные памятники и кресты и мысленно извиняясь за вторжение, Ник всё больше впадал в панику и не мог с собой ничего поделать, хотя всеми силами пытался это скрыть. Миновав сектора три и оказавшись где-то в центре, Максим остановился у небольшой витой оградки с черной гранитной плитой в изголовье, на которой была лишь гравировка без фотографий.  — Ну здравствуй мама. Привет Танюшка… — тихо произнес Максим, присаживаясь на корточки. Макс частенько приходил сюда, принося цветы. Он мог часами здесь сидеть, вспоминая своё детство, самые лучшие моменты и представляя, какой была бы его жизнь, если они остались в живых, рассказывая о своих проблемах и делясь впечатлениями. И конечно же, когда он только осознал, что Ник для него не просто друг, Макс пришел первым делом сюда и долго, во всех красках описывал и парня, и те чувства, что он в нём вызывал. Казалось, что мама слышит, что понимает и даже нашептывает что-то с помощью ветра. Когда же он уходил отсюда, то вместо тоски Макс чувствовал спокойствие, пусть и ненадолго. Вот и сейчас, общаясь с ними мысленно, парень почувствовал себя лучше. Впервые за все четыре года, этот день казался чуть светлее обычного. И парень был уверен, это из-за стоящего рядом Ника.  — Ник, а давай, — начал было парень, но осекся, взглянув на Ника, — Ник?! Старин сейчас походил на призрака: бледный, взгляд какой-то пустой, стеклянный, руки дрожат. Ник, явно, еле сдерживается, кусая губы чуть ли не до крови. Перед глазами вновь всплывали воспоминания той самой ночи, а в голове гудело только одно: «Мне жаль. Мне так жаль…» Вид Ника до чёртиков напугал Белова. Макс, поднявшись, легонько встряхнул парня за плечи, стараясь привести его в чувства.  — Ник, да что с тобой? Тебе нехорошо? Хочешь вернемся домой? — голос парня излучал такую тревогу и заботу одновременно, что Никите становилось еще хуже. Ник расфокусированным взглядом встретился с встревоженным взглядом серых глаз. Парень только смог кивнуть, боясь, что может сказать лишнее. Он не сопротивлялся, когда Максим, взяв за руку, повел к мотоциклу и не произнес ни слова по дороге домой. Только обнимая Макса за талию, Ник старался прижаться, как можно сильнее, к его спине, боясь, что если отпустит то потеряет его. Оказавшись у Ника в квартире, Макс усадил парня на диван и, укрыв пледом, заварил горячий чай. Анастасия Сергеевна была на дежурстве, поэтому в квартире они были одни. Пока Ник пил чай, Максим сидел рядом, одной рукой перебирая рыжие пряди и не сводя взволнованного взгляда с паренька.  — Полегчало немного? Ник, вздрогнув, взглянул на Макса, слегка кивнул.  — Да. Прости, что напугал. Макс вздохнул. Последнее время поведение Ника его беспокоило. Парень будто постоянно вел внутреннюю борьбу. А эти кошмары из-за которых рыжик с криком вскакивал по ночам? Что ему снилось? Что так пугало? Ник упорно не хотел рассказывать о них, и это еще больше беспокоило Макса.  — В чем дело, Ник? Что случилось? — внимательный взгляд стальных глаз искал хотя бы малейший намек на вопрос в лице Ника.  — Я… нет, ничего, наверное из-за погоды, — Ник упорно не смотрел на Максима, боясь встретиться с ним взглядом.  — Ну почему ты не хочешь мне рассказать! Ник! — чуть повысив голос, произнес Макс, начиная терять терпение. — Я же вижу, с тобой что-то твориться, но ты упорно молчишь. Или ты мне не доверяешь?  — Что ты..! — взгляд синих, испуганных глаз встретились с глазами цвета грозового неба. — Я просто… Просто… — Ник скинув с себя плед, потянулся к губам Максима, целуя мягко и нежно как никогда раньше, вкладывая в этот поцелуй все те чувства, что испытывал к брюнету.  — Скажи мне…- тихий шепот в губы Ника, Макс даже несколько растерялся от этого водоворота чувств. Ник обреченно кивает, будто смирился с неизбежностью.  — Но прежде хочу, чтобы ты знал, я люблю тебя. Очень люблю. И ты замечательный, самый лучший и заботливый… — в глазах парня плескается страх вместе с тревогой, и Максу уже не хочется ничего слышать. Хочется только одного, сгрести рыжего в охапку, прижать к себе сильно-сильно, лишь бы Ник не был таким раздавленным и разбитым. Но краем сознания парень понимает: что то, что хочет сказать Ник, очень важно и мешать не стоит. — Максим… Это я. Я виноват в смерти твоих родных, — голос парня снижается до тихого, еле слышного шепота, но Макс слышит. Слышит и не верит в то, что услышал.  — Ерунда. Ник, с чего ты взял? Я же говорил, их сбил пьяный мужик и он сейчас сидит! — Макс пытается притянуть к себе парня, но Ник отползает подальше, на другой край дивана.  — Мой отец тоже сидит, — всё так же тихо произносит Ник, не поднимая на парня взгляда. — Почему ты никогда не спрашивал за что?  — Видел, как тебе неприятна эта тема, — что-то во взгляде Макса меняется, неуловимо и практически незаметно, в его сознание закрадывается сомнение.  — Он сбил насмерть двоих, — Ника вновь начинает трясти, но он старается держаться и всё же решается взглянуть на парня. — Женщина умерла на месте, ребёнок скончался в больнице. Макс отказывается в это верить. Он просто не может. Не может допустить даже мысли об этом.  — Нет… Тут какая-то ошибка. Это не может быть твой отец, — отстраненно произносит Макс. Ник молча поднимаясь, идет к шкафу и достает те самые документы, протягивает их Максу, рука дрожит и папка с документами тоже. Взяв документы Макс взглядом пробегает по строчкам. В его глазах отражается шок, после чего в серых глазах появляется стального цвета злость.  — Ты знал? Ты блять, всё это время знал и молчал?! — от яростного взгляда Макса, Ник вздрагивает и отступает на шаг, а после и вовсе оседает на пол.  — За рулем был я… Отец сидел рядом… Он вывернул руль… я не успел… — парень опускает голову, и челка спадает на глаза, словно занавес, скрывая слезы отчаяния, что скатываются по щекам парня и бесшумно падают на ковер. — Мне так жаль… Макс зарычал, словно раненый зверь. В спину будто нож воткнули и прокрутили пару раз. Давно утихшая ярость, вновь вспыхнула огнем в груди. Ник, его Ник ударил в самое сердце открывая старую рану.  — Жаль?! Тебе жаль?! — документы полетели на пол. — Ты! Вы забрали всех, кого я любил! Вы испоганили мне жизнь! Макс подскочил на ноги и в мимолетном порыве прижимает Ника к полу, замахивается, чтобы ударить. Ник распахнул заплаканные глаза, со страхом смотря на парня. Кулак Макса срывается и врезается в ковер, буквально в сантиметре от лица Ника. Даже несмотря на всю ярость и злость, он не мог ударить парня, и от этого становилось еще противнее.  — Я блять, душу тебе наизнанку, верность до гроба, а ты всё это спланировал, да?! Мало мне боли причинил?! Решил окончательно добить?! Блять, ненавижу! — срывается с места, и через мгновение с грохотом хлопает входная дверь. Тишину комнаты разрезает крик отчаяния. Ник поджимает к себе ноги и уже не сдерживает обжигающих слёз. Он видел в глазах Макса только ярость, злость, презрение и это хуже всей физической боли. Лучше бы ударил, избил, но не так.  — Ненавидит. Макс… Ник не может взять себя в руки и остановить слезы. Просто не может, да и не хочет. Через пару минут, крик переходит в всхлипы и хриплое бормотание. Через десять минут, слёз уже не было, только сердце будто в тисках, и накрывающая с головой опустошенность. Телефон завибрировал и парень, скорее по инерции, трясущимися пальцами, открыл пришедшее сообщение от Ильи. «Макс разбился. Хирурги пытаются его спасти. Приезжай…» Всё в миг отступает на задний план, и Ник, прочитав еще раз адрес больницы, мчится туда, на ходу смахивая вновь появившиеся слезы. В голове крутиться лишь одно: «Только не уходи.»