Ярчайшая ведьма столетия

      Она бежала, задыхаясь. Старалась, задержав дыхание, сделать как можно больше шагов. Кажется, девушка всё дальше углублялась в болотистую местность, непроходимые дебри, куда не забредают ни магглы, ни волшебники. Худые ноги, которые из-за недоеданий и долгих скитаний по лесам, представляли собой лишь кости, плотно обернутые мышцами, с каждым рывком, на который тратились такие жизненно необходимые силы, увязали всё глубже в трясине, но «Золотая девочка» — то, что от неё осталось, — с хрустом в хлипких суставах раз за разом выдергивала их на поверхность.       Гермиона Грейнджер по-звериному: обломанными ногтями и острыми зубами, — цеплялась за свою жизнь.       Гарри Поттер был мёртв. Она своими глазами видела, как зелёный, отбирающий жизнь луч света настиг изнуренное тело её лучшего друга. Гарри больше нет. Сопротивление также было уничтожено: как и морально, так и абсолютно невозвратимо. Они все стали свидетелями, как психически ненормальный Амикус распял измученное тело МакГонагалл прямо перед входом в замок, предварительно срезав её старую, покрытую морщинами кожу.       Он отдал — прошипел — своим псам, одетым в чёрные мантии смерти, чёткий приказ: никакой пощады, — и спустил их с цепей, точно на охоте.       Кажется, только за ней одной рвануло сразу четверо. Что и требовалось ожидать от боевой подруги Гарри Поттера.       Гермиона, не думая, на одних инстинктах кинулась в сторону Запретного леса. В первый раз с далёких одиннадцати лет девушка решилась любыми способами сделать хоть что-то только ради себя, пусть даже такое естественное, как выжить в этой грязной, аморальной скотобойне.       Крики друзей — кто-то её звал? — их первобытные вопли полные ужаса, предсмертные человеческие хрипы, — она всё оставила за спиной. Пока кислород, словно концентрированная кислота, прожигал лёгкие, Гермиона вспоминала лица родителей и думала, что, если ей хотя бы раз повезёт в этой жалкой жизни, обязательно найдет бывших Грейнджеров и никогда-никогда не покинет «неволшебный» мир.       И вот ватные ноги цепляются за грубые обломки корней, а со ступней слетают кроссовки. Плевать. Будет надо — она поползет. Но зрение борется с разноцветными пятнами, проступающими по бокам, рана на плече снова открылась, и кровь уже даже не впитывается в рваные лохмотья, что днём ранее ещё можно было с натяжкой назвать одеждой. Гермиона лежит на холодной сырой земле в высокой траве, силясь взять контроль над поглощающей её болью. Толчок. Шишка на задней части головы пульсирует, ноет. Сдвиг в сторону и острая резь. Кто-то из преследователей бросил режущее и глубоко ранил спину. Она чувствует, что адреналин покидает кровь, из-за чего гематомы, рассыпанные по всему телу, теперь ощущаются ярче.       После года, проведенного в бегах, она может точно сказать, что бестолковые Пожиратели смерти прошли мимо, не обратив, слава Мерлину, на неё никакого внимания.       Гриффиндорка выжидает ещё мгновение, а потом одним движением, шипя от боли не хуже самого Тёмного лорда, резко поднимается на локтях. Подтянув поближе колени, Гермионе удается сесть. Девушка прерывисто дышит и осматривает местность. Она, определенно, глубоко забежала в Запретный лес. Неутешительно. Умереть от встречи с магическим существом не многим лучше, чем принять смерть от приспешников Волдеморта, разве что быстрее.       Грейнджер всё ещё опирается на руки и только сейчас замечает под ними твердые плиты. Наверное, ей совсем плохо, раз, сидя на холодной жесткой земле одна посреди самого опасного леса Англии, она громко смеётся, представляя, как кентавры выкладывают в своих владениях каменные тропинки. Нет, в одной книге для «лёгкого чтения» Гермиона как-то натыкалась на сведения о племенах друидов, кочующих по чащам и проводивших замысловатые ритуалы.       Природное любопытство не оставляет «Золотую девочку» и перед самой смертью, поэтому Гермиона жадно вчитывается в рунические символы, изображенные на камнях. Девушка яростно вырывает траву в тех местах, где она мешает разглядеть знаки. Грязь неприятно забивается под ногти, но Грейнджер упрямо идёт до конца. Теперь, умница Гермиона может увидеть выложенный кладкой круг целиком и постараться перевести руны.       Равноценный обмен.       Довольно стандартный ритуал, который использовали ещё до создания «Непреложного обета».       Она отчетливо слышит, как в мозгу, скрепя, зашевелились шестеренки.       Это последний и единственный шанс.       На отдельных символах Гермиона оставляет следы своей крови и незаметно скрывает их травой, подбирая с земли острый камушек, который крепко сжимает в кулаке. Девушка глубоко вздыхает, отползает к ближайшему стволу дерева, а потом сознательно нарушает главное правило последнего года и шепчет:       — Волдеморт.       Произнося имя, на которое вот уже долгое время наложен запрет по всей магической Британии, гриффиндорка никак не ожидала увидеть перед собой существо, этот самый запрет наложившее.       Гермиона ещё могла надеяться обмануть рядового Пожирателя или егеря, но что бедной измученной девушке делать с самим Тёмным лордом?       — Наконец-то, — приближаясь, монстр словно парил над землей. — Какая глупая смерть, — насмехался он открыто. — Но несмотря на то, что ты грязнокровка, я окажу тебе эту честь.       С близкого расстояния Гермиона без стеснения разглядывала безобразное лицо с двумя щелями на месте носа, лысый череп, обтянутый болезненно-бледной кожей, через которую видна сеть тонких сосудов, руку, сжимающую сильнейшую волшебную палочку и направляющую древко точно на неё.       — Покончив со мной, вы навсегда распрощаетесь с «Золотым трио», — краем глаза девушка заметила, как Волдеморт шагнул внутрь каменного круга. — Согласны?       Давай же. Мерлин… Годрик… Кто-нибудь… Пожалуйста!       — Да, — шипел Тёмный лорд, облизывая сухие узкие губы в предвкушении.       — Вы, наверное, злитесь, что мы уничтожили почти все ваши крестражи, — Гермиона замечает опасный красный блеск в глазах напротив, но продолжает.— Я присутствовала при этом и лично проткнула клыком Василиска золотую чашу, — и прежде чем Волдеморт успевает заполнить пространство между ними зелёным цветом, Грейнджер задает главный вопрос. — Вы возьмёте мою жизнь как оплату за часть вашей души?       — Я буду счастлив наконец забрать твою никчёмную жизнь, грязнокровка!       Гермиона не может в это поверить. Она и правда «Золотая девочка».       Рунические символы загораются ярким светом, и пока Волдеморт ослеплён этой вспышкой, Гермиона бросается на него с зажатым камушком в трясущихся руках. Для завершения ритуала требуется всего одна капля его крови, и не ожидающий от еле живой девушки такой прыти Тёмный лорд не сразу реагирует на то, как одним молниеносным движением гриффиндорка, словно настоящая львица, оставляет неглубокий порез на его руке.       Тёмный волшебник с силой отталкивает Гермиону от себя, и девушка обессилено падает на землю, теряя сознание от жёсткого удара. Она уже не видит, как капля крови с его руки падает внутрь магического круга, скрепляя тем самым пожизненную клятву.       — Н-е-е-е-е-т, — Грейнджер уже не слышит истошный вопль, в котором не осталось и следа от высокомерного насмешливого шипения.       Волдеморт не глуп. Для перевода рун ему не нужно и десятой части того времени, которое потребовалось гриффиндорке. Он смотрит на неподвижное изломанное тело и душит в себе всякую ярость. Подходя к девушке вплотную, Тёмный лорд осознает, что выбора у него нет, поэтому аппарирует вместе с балластом.       В себя Гермиона придёт уже в мягкой постели и с обработанными ранами. После пробуждения её встретит холодный, горящий ненавистью, но тем не менее изучающий, взгляд прищуренных красных глаз.       — Умно, мисс Грейнджер, — голос Волдеморта скоро перестанет пугать, а его шипение станет привычным. — Вы обменяли свою жизнь на кусок моей души, — тёмный лорд будет долго изучать «Золотую девочку», прежде чем признать, что его перехитрила грязнокровка. — А так как у меня осталась всего одна её часть, я не могу отдать это, не умерев. И убить вас тоже не могу.       — Вы вообще не можете допустить моей смерти, иначе ритуал будет нарушен, и магия возьмет с вас плату, — дополнила Гермиона, убеждая для уверенности скорее себя.       — Верно. Так что же мне делать с тобой, грязнокровка?       Девушка задумалась. Сейчас, когда она находилась под защитой сильнейшего мага Британии, а вскоре, может быть, и целого мира, ей некуда было торопиться, ведь бессмертие они тоже теперь делили на двоих.       — Чтобы решить это, — наконец ответит ярчайшая ведьма столетия, — у нас есть вся вечность.