От начала до конца

Спустя несколько дней Как же больно, чёрт возьми. А знаете, ещё безумно холодно. Нет, это не сопли про то, как я замерзаю без него. Сидя на бетонном крыльце, невольно понимаешь, что пятая точка намного чувствительнее сердца. Почти полная пачка «Marlboro» и сопли, размазанные по щекам. Да, я и сам не помню с каких пор начал курить это нечто, что убивает изнутри. Честно, тошнит от самого себя, тошнит от веры в людей, предательства и этой ванильной фигни, именуемой любовью. А он ведь рядом. На детской площадке возле библиотеки. В руке у него, не помню, какая по счёту бутылка пива. Стёртые кеды, джинсы и тёплый свитер, в который я закутывался, как маленькая девчонка. Поворачивать голову в его сторону не хочется, знаю, что кроме лживых глаз я не увижу ничего. Казалось, это навсегда. Да кто же об этом не мечтает? На следующий день, переборов свою "гордость" я пошёл к нему, но, как оказалось не вовремя... Представляете, каково это, когда на кровати, где я засыпал в его объятьях, где все подушки пахнут моим парфюмом, лежит светловолосая девушка, которую я недавно видел в кинотеатре, ласкает его оголённый торс? Везёт, если Вы представления не имеете, как это. Нож в спину, пуля в висок — не передадут описания того, что творилось со мной. А я-то, дурак романтичный, к нему побежал, хотел помириться, рядом уснуть, а что получил за свою любовь, за веру, нежность и преданность? Что?! Как я бежал из его комнаты, пытаясь держаться хоть чуть-чуть на ногах — помню смутно. Зато в голове чёткий портрет страха в глазах и всё лицо заплаканное. Потом вышла она. Я остановился, смотря на неё: длинные ноги, объёмная грудь, смазливое личико, - так описал бы я её. У меня никогда не было таких длинных ног и груди чёрт возьми какого размера. Я же не ДЕВУШКА И Джинён ЭТО ЗНАЛ ПРЕКРАСНО. Вспомнился вечер после того похода. Придя домой, я сразу пошёл в душ, чтобы смыть этот до того тошнотный день. Выйдя из душа, с полотенцем на торсе я увидел любимые глаза, даже не понимая, как он зашёл в мою комнату, которую я запер, чтобы меня никто не беспокоил. Он, потрогав меня за щёки, прильнул к моим мокрым, после душа губам. До сих пор помню то прерывистое дыхание в темноте и самые нежные руки на земле. — Ты не так всё понял, Дэхви! — его губы тряслись, а ноздри раздувались. Я молчал. — Она всего-то за солью зашла. - отмазался он. — Дал соли-то? — иногда усмешка спасает меня от дикого крика ненависти и боли. — Дал… — он опустил свои карие глаза. — Какой ты молодец, — нервный смех вырвался из моей груди. Дальше — провал памяти. Слышал смутные крики у дома, хлопок дверью и его злое: «Убирайся!!!», кинутое этой девушке. Сегодня ко мне, как на зло ещё и приехала мама. Увидев мои заплаканные глаза, которые дали ей понять — лучше потом спросить, что случилось, потому что сейчас вопросы ни к чему. Пройдя в комнату, где стоял в вазе букет, подаренный мне в честь дня рождения, я сорвался. Колючие розы хлестали отражение в зеркале, а с рук капала кровь, оставленная шипами. Успокоительное, застывшие от ужаса мамины глаза, очередная кружка любимого чая. Так банально и глупо, что даже самому смешно. Звонки Джинёна, смс-ки, оставались без ответа, крики под окном делали ещё больней. Хотя… Куда уж хуже то??