Научиться дышать заново

Несколько минут назад по окну били крупные капли дождя, выбивая известный только им ритм. Но сейчас осталась только мелкая морось, которая обещала долгое время оставаться с нами, судя по её монотонному постукиванию по подоконнику. Такое ощущение, что погода предоставила мне шикарную возможность успокоиться и подумать. Наверно не стоило так горячиться. Это ведь никто не решает и не может знать точного исхода событий, которые не подвластны нашим желаниям. - Мы просто пытались перехитрить сложившуюся ситуацию, но судьба просчитала свои ходы далеко наперед, - тихо пробормотала я сама себе. В доме было жутко и тихо. Если не было бы дождя за огромными окнами, эта большая красивая вилла превратилась бы в мою темницу. Раньше я не замечала, как здесь становится жутко, стоит людям из помещения вытечь через массивные двери вытечь на свободу. На столе осталась еда. Я за весь вечер не взяла в рот ни крошки, но мне и не хотелось ничего. Это потеряло всякий смысл после его ухода, ведь теперь никому не важно сделала я это простое обыденное и повседневное дело или нет. Больше никто не скажет, что я уставшая или любимая, не утрет мне слезы радости и не обнимет для поддержки. Больше я не услышу его дивный голос и не почувствую тепла его тела, не услышу запахи такого пряного и родного. С этой мыслью я вскочила с дивана и бросилась в спальню. Носилась по ней как бешеный загнанный в угол зверек. Единственные две вещи, которые были на нем. Единственное, что он успел надеть дома из чисто выглаженных вещей. Вот ведь ирония судьбы ведь домработница накануне все убрала и почистила, в том числе и наш гардероб. Но ее вины в этом нет. Мы никто не знали об этом «чуде». Я схватила два тонких клочка ткани и притянула к сердцу. Вдохнула. И тут меня сорвало. Я бросила вещи на кровать, вскинула руки и нащупала собачку замка от платья. Потянула вниз, но не довела до конца. Никогда не могла сделать это без его помощи. Меня накрыло горе еще больше и из глаз ровным потоком потекли слезы, монотонно, как дождь за окном. Медленно начала стягивать платье, но оно не поддалось, тогда я потянула еще сильнее и услышала это. Треск. Дорогое черное платье от Dior разрывалось. Трещало по швам, как и я внутри. Этот звук меня не остановил, мне не было жаль никакую вещь, он только рассмешил меня из-за сходства с моим состоянием, но смех получился каким-то устрашающим. Я дернула еще сильнее, чтобы скорее облегчить муки платья. Жаль, что со мной нельзя проделать тот же трюк. Я бы с удовольствием разошлась по швам и перестала бы дышать, упав на пол оборванными лоскутками. Но, к сожалению, для меня это слишком большая роскошь, я обязана жить дальше. Обязана. Как это странно звучит. Получается я не живу потому что хочу, а делаю это из обязательств данных кому-то. Наконец я могла спокойно и без препятствий надеть манящие меня вещи. На это мне потребовалось доли секунды. Опустила нос под воротник и вдохнула. Мои ноги размякли, и я упала на кровать как тряпичная кукла, свернулась калачиком. Мягкость постельного белья приняла меня в теплые объятия. В этом доме не осталось ни одного напоминания о нем, ведь они избавились от всего, даже не дав мне и слова молвить. Моя семья решила, что мне так будет намного легче все принять. Но они оказались неправы. Мне нужно было что-то для ощущения, что я осталась не одна. Когда мне сообщили новость о том, что рядом больше никогда не окажется рядом самого дорого мне человека я впала в ступор. Мы никто не ожидали, что возможен такой исход. Да, знали, что существует малая доля, но даже и мысли не было, что эта доля придет на нас. Моего замешательства хватило, чтобы моя мама взяла все в свои руки и сделала как было бы «лучше» для меня. Когда на следующий день я попросила врача отдать его вещи, мне сказали, что об этом уже распорядились, и они об этом позаботились. Моему негодованию не было предела. Я кричала, угрожала закрыть их мелкое здание, угрожала уничтожить всех, как я их ненавижу. Вернувшись домой и открыв гардероб, я не обнаружила ничего. Там были только мои вещи и ни одного намека на его присутствие в моей жизни. Будто его никогда и не было. Будто я всю жизнь жила в этом большом для меня доме одна. И вот сейчас я лежу в нашей постели. В его вещах. У них не получилось забрать у меня все, что было связано с ним. Для этого им пришлось бы сделать мне лоботомию. Они и так приняли большое участие в этом всем. Они уверили в то, что нашу маленькую мечту можно воплотить в жизнь. Я почувствовала, как тёплые руки обнимают меня поверх одеяла. Под их тяжестью я окончательно просыпаюсь и, с идиотской улыбкой, поворачиваюсь к нему. Он прильнул к моей щеке и заурчал, как Чеширский кот. Покрыл мою щеку сладкими поцелуями и направился к моим губам. Медленно, не торопясь, растягивая каждое движение и время, даря моменты сладкого ожидания. Я знала, к чему он ведёт. И было совсем не против этого. Я сгорала от желания. Всё моё тело горело, каждая клеточка жаждала его прикосновений, его поцелуев, его объятий, его тёплых слов. Он уже нависал надо мной. Упираясь локтями по обе стороны от меня, но все равно придавливая низом к кровати. Я всё чувствовала, и моё тело рвалось к нему навстречу. Он проскользнул рукой под край моей майки. В месте, где его пальцы коснулись моего голого участка тела, разгорелся настоящий пожар, я больше не могла себя сдерживать и обвила ногами его бёдра, прижимая ещё сильнее к себе. Показывая, что я готова, что я неимоверно хочу этого. Он понял язык моего тела. Понял без единого произнесённого мной звука. Он всегда понимал меня без слов. Вот уже несколько лет. В нас разгорелась такая страсть, что мне кажется мы хотели слиться в единый организм прямо сейчас. Его поцелуи стали более горячими, более требовательными. Он спускался к моей шее. Я запрокинула голову, и из моего горла вырвался стон, как только он коснулся моей груди, а точнее набухающего розового бугорка, который нагло выпирал сквозь белую майку, как бы напоминая всем о своем присутствии. Он продолжал сладкую пытку. Он всегда так делал, всегда доставляла удовольствие в первую очередь мне. Но он никак не мог понять, что моё главное удовольствие то, что он сейчас рядом со мной. Я потянулась к его шортам, почти достигла цели, но тут мы услышали противную трель. Вибрировал и издавал эти ужасные звуки сотовый телефон. Он оторвался от меня и сожалением извинением посмотрел на меня. -Прости, -все ещё хриплым и полном желании голосом прошептал он. Он тяжело дышал, я видела, как тяжело ему было оторваться от меня. Видела в его глазах яркий огонь желания. Потянула к нему руку. Нежно коснулась щеки. Улыбнулась. -Доброе утро, любимый. Резко открыла глаза и села на кровати, мне было тяжело дышать. В комнате было темно, я потянулась к выключателю на прикроватной тумбе. Яркий свет ударила мне в глаза и я зажмурилась, потянулась к телефону. На экране было высвечено 4 часа утра и наши счастливые лица. Я резко отвела руку на другую сторону кровати и начала ощупывать каждый сантиметр противоположной стороны. Его стороны. Но ничего не обнаружила. Медленно повернула голову. Мои глаза подтвердили, что это был лишь приятный сон, мои воспоминания, а сейчас я оказалась в жестокой реальности. Эта реальность кричала мне, что теперь я одна, его больше нет. Мой мозг выдает болезненные фантазии, от которых моё сердце разрывается на мелкие кусочки. Сна не было ни в одном глазу. Я не хотела больше проваливаться в сказочное небытие, а потом просыпаться в жестокой и страшный реальности. Самое ужасное осознать, что больше нет того человека, которого ты любила больше своей жизни. Спустилась на кухню, налила себе воды, выпила все залпом, как будто я вся иссохла. Меня мучила дикая жажда. Я налила себе ещё стакан, и он сушился с такой же невероятно огромной скоростью. Поставил стакан на холодную гладкую мраморную поверхность. Звук стекла об мрамор оказался слишком громким и нарушил ужасающую тишину и тяжесть дома своей резкостью. Я провела пальчиком по холодной поверхности и вспомнила, как каждый день мы завтракали за этим островом. Направилась в сторону дивана, взяла холодными пальцами пульт и тихо села на диван не понимающие, как будто держу эту вещь впервые в жизни. Свободной рукой тянусь и нажимаю кнопку включения. Гостиная тотчас озарилась светом. Я выключила звук и положила пульт на столик, легла на диван, свернулась калачиком и натянула плед, пытаясь согреться от внутреннего холода. Сквозь сон я почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Причём от этого мне было очень некомфортно, но потом я предположила, что это мои фантазии. Ведь в доме я одна. Домработница не стала бы меня будить, и, вообще, я дала ей пару выходных. Хотя эти выходные были нужны не ей, а скорее мне. Уже сделав заключение, что это очередная игра моего воображения, я собиралась не обращать внимания, но наблюдающий скорее всего переминался с ноги на ногу, что вызвало характерная шуршание плотной ткани. Я нехотя открыла глаза и столкнулась с холодным, негодующим льдисто-голубым взглядом своей матери. От этого я резко распахнула ещё сильнее глаза и окончательно проснулась. Я не ожидала её здесь увидеть, тем более после всего, что произошло. - Что ты тут делаешь ,- недовольно и холодно сказала я, садясь на диване и натягивая полёт до подбородка. - Пришла тебя навестить и проверить твое состояние, - также без эмоций ответила она. Я понимала, что она недовольна тем, что я превратилась в то что сейчас перед ней. Она всю жизнь держала со всеми некую дистанцию, не выражал никаких эмоций. Я всегда задавалась, а была ли у неё когда-нибудь любовь к моему отцу. Но когда я задавала ему этот вопрос, он отвечал, что конечно она его любит, как и он её, и они не могут представить жизни друг без друга. Только вот со стороны нельзя было такого сказать. После смерти отца моя мать не сломалась, даже не шелохнулась после этой печальной вести и спустя годы. Осталась такой же холодной, отстраненной. Именно этого она и хотела сейчас от меня. Чтобы я забыла о горе, забыла, что было когда-то с ним, забыла его. Именно этого она и добивалась, раздавая приказы избавиться от любого воспоминания о нём. Единственное, где она не могла навести свой порядок это моя голова. Чтобы она не сделала, я бы никогда, ни за что не отдала бы ни единой крупицы воспоминания о нём. Ведь дом был пропитан им, даже несмотря на то, что они уничтожили всё, к чему он когда-либо прикасался. Я откинула плед и встала перед матерью. - Я не маленькая девочка чтобы за меня переживать и контролировать каждый мой шаг. Особенно никто не смеет хозяйничать в доме, где только одна хозяйка, и эта хозяйка - я. Пока я это говорила, она не отрывала взгляда от моего тела. Все мои слова прошли мимо неё, она не услышала ничего. Все что её интересовало, что за одежда на мне. И она понимала чья она. И она была в ярости. Я видела это по её глазам. - Откуда это у тебя, - она небрежно указала на мой внешний вид. - Выкини это! - Тебя забыла спросить, - язвительно сказала я и повернулась в сторону двери. Подойдя к ней, я открыла дверцу, и меня обдал холодный воздух. Я указал на образовавшийся проход. - А теперь попрошу Вас покинуть этот дом, - холодно сказала я. Моя мать повернулась ко мне и долго изучала меня взглядом. Потом выдохнула и направилась ко мне. Подойдя вплотную, она собиралась было выйти, но я взяла её за руку. -Я достаточно сильная сейчас мама? Как ты хотела. После этих слов я отпустила её руку и позволила молча удалиться из моего, нашего укрытия. Ну как бы я не злилась на свою мать, и как бы я не мечтала никогда в жизни не повторять её поведение. К сожалению, я не могу позволить себе расслабиться, ведь это будет означать, что мне все равно на его труд. Я должна поддерживать то, что он создал с полного нуля. Он должен был остаться со мной, продолжить свое дело. Но теперь его нет, и мне придётся встать на его место. Собрав всю волю в кулак, я захлопнула дверь и собиралась подниматься на второй этаж, как вспомнила об одном деле. Всегда по утрам мы пили горячий шоколад. Каждый день. Я пошла на кухню, взяла две большие сиреневые кружки. Поставил на стол. И как только фарфор ударился о мрамор, меня опять окатило холодная реальность, что я теперь одна. Мне некому больше готовить вторую чашку этого сладкого напитка. По щеке скатилась одинокая слезинка. За ней ещё одна. Через время их было не остановить, но всхлипов и истерик не было. Я просто вернула кружку на место, вместо горячего шоколада налила себе горький чёрный кофе. После первого глотка я поморщилась от неприятного послевкусия оставшегося после того, как горячий напиток проскользнув по-моему языком, затек мне в горло. После этого мне расхотелось ощущать данный вкус, я вылила остатки напитка в раковину, оставив там же кружку. Выдохнула. - Пора,- тихо проговорила я сама себе и направилась в сторону лестнице второй этаж. Поднимаясь по ступеням я ощущала, что мои ноги налились свинцом и каждый шаг давался с трудом. Я была разбита не только внутренне, но и физически. Мой прерывистый сон стал ещё одной причиной моего эмоционального и физического расстройства. Захожу в ванную и замираю на месте. На меня смотрит девушка высокого роста, худая, с русыми волосами. Она привлекательна, только если вам нравится синяки под глазами и болезненного вида кожа. Глаза светло-голубые, почти серые и бесцветные. Потухли вместе с огнём жизни любимого. Больше нет жажды радоваться каждому дню. Больше нет озорства или хоть малейшего намёка на улыбку. По виду женщины можно сказать, что она устала от жизни. Снимаю себя его одежду. Освобождаюсь от его пусть и не настоящих, но объятий. Как только воздуху в помещении становится доступна моя оголённая кожа, на которой больше нет защиты, меня тут же обдает холодом. Холодом пустого дома и упущенной жизни. Бросаю последний взгляд на свое отражение и хочу повернуться в сторону, но опять цепляют взглядом свою тонкую фигуру. Волосы опять завились лёгкими кудрями и запутались между собой, создавая ощущение беспорядка и неухоженности. Каждое утро я возмущалась на состояние своих волос. Винила во всём свой генетический код. Свои родственные связи. Бежала в ванную за щеткой и с яростью начинала их расчесывать, не заботьтесь о том, что причиняю им вред. В этот момент он спокойно подходил ко мне сзади, запускал руки в мои волосы и начинал медленно перебирать пальцами эти упрямые кудри. Естественно мои руки переставали яростно орудовать по волосам. Расческа переставала иметь хоть какой-либо смысл. Руки опускались вниз, и ослабевала хватка. Тогда он забирал у меня щетку и медленно и нежно расчесывала. После этой процедуры и после того, как мои волосы приобретали человеческий вид, он откладывал в сторону ненужный предмет, обнимал меня сзади и целовал в затылок. Я чувствовала, как он вдыхает аромат моих волос. И так повторялось каждое утро нашей совместной жизни. А сейчас я стояла одна. У меня были растрёпанные волосы и расческа, а также усталость и ненависть к себе. Что я жива, а его нет. И больше никогда он не прикоснётся к моим волосам, не проведёт по ним рукой, ничего не скажет, не будет его тепла. Я схватила расческу и начала яростно продирать себе путь до самых кончиков. Но после нескольких движений я остановилась на полпути. Всё это время он нежно расчесывала их. Сохранял каждую любимую его частичку, а я наплевав на это, начинаю все портить и разрушать. Выпутав расческу из плена, я опустила взгляд на неё. Она вся была в моих кудрях. Огромный клок его любимых волос, с которыми он всегда играл и перебирал. Убрав их с расчески, я начала аккуратно ей водить по волосам. Спустя время они приняли опрятный вид. Закончив работу и ненавистно кинув взгляд на свое отражение, я принялась аккуратно складывать вещи любимого. В душе я включила воду и меня окатило ледяной водой. Я вскрикнула. По мне прошла дрожь. Трясущимися руками я резко двинула переключатель в противоположную сторону и ощутила, как холод сменяется жаром. Вылетела из души и грозно посмотрела на переключатель. -Что сегодня за день такой? Неужели так будет каждый божий день моей никчемной жизни,-тихо из жалости пробормотала я. Собравшись с силами я вступила под воду и повернула переключатель в среднее положение. Нормализовала воду, быстро вымылась и вышла. Фен в кратчайшие сроки сделал свое дело и через несколько минут волосы опять были сухими и прямыми. Пусть я не хотела жить и вообще что-либо делать, но перед сотрудникам я должна быть собрана, как стойкий руководитель компании, которого ничем нельзя сломить. Конечно, мои глаза меня быстро выдадут, но я приложила все силы, чтобы создать иллюзию благополучия. Надев чёрное приталенное платье и нанеся макияж, на меня смотрела более-менее собранная и красивая женщина. Всё это время я старалась не думать, что мне необходимо встретиться со всеми в статусе вдовы. Интересно, они проявят тактичность и не станут ко мне приставать со странными расспросами как я, всё ли хорошо, а самое страшное, как он умер. Весь поминальный вечер я сидела с отсутствующим видом. Просто отказывалась слышать из уст других людей, что он больше никогда не вернётся. После этого дня я не от кого, кроме собственной матери, не слышала этого. А сейчас мне опять придётся столкнуться с этим лицом к лицу. Столкнулся со страшной реальностью. Тяжело вздохнула. -Пора. Когда я оказалась внизу, моё внимание привлекла корзинка с ключами. В ней лежали и чёрные ключи от Mercedes. Его машины. -Я думаю, ты не будешь против, - я забрала его ключи. Машину они не могли у меня отобрать. Ведь юридически она принадлежала мне. Накинуть на плечи постоянного розового цвета пальто, открыла дверь и вдохнула свежий аромат прохладного дня. А ещё несколько часов назад я выгоняла на этом пороге свою мать и твердила про себя, что никогда не буду ей, а сейчас собрав последние силы собираюсь сделать вид, что всё хорошо, ничего не произошло. Привет новая жизнь, которую я не выбирала.