***
Как же я её ненавижу! Ненавижу твои победы и вопросы репортеров, что же случилось с знаменитым Джексоном Штормом или какого вам быть побежденным новенькой? Я ухожу от ответа, не говорю правду, потому что случилась Круз Рамирез. Ты блять случилась. Я не боюсь тебя. Я тебе позволяю выигрывать, потому что залипаю на твоё радостное лицо, ты стоишь на подиуме, счастливая, как ребёнок, которому купили игрушку. И этими счастливыми глазами ты смотришь на них. На других неудачников гонщиков и на ветерана, и, кажется, из моих ушей идёт пар. Нет, я не ревную, просто я хочу чтобы ты смотрела так только на меня. Рэй пихает меня в бок и хитро смотрит на меня, играя бровями, на что я лишь цокаю и ухожу. И этим ты блять бесишь сильнее чем поломка в двигателе. Ненавижу тебя, потому что не могу понять, почему меня к тебе так тянет. Почему я каждый вечер прихожу к тебе? Я могу прийти в восемь вечера и уйти рано утром, а могу и в час, тогда я завтракаю с тобой и опять ухожу. Ты бесишь потому что постоянно ждёшь меня. Другая давно бы послала, но не ты. Ты, дура, сидишь с заплаканными глазами и ждёшь когда я приду, чтобы лечь рядом с тобой и прижать к себе. А ты положишь голову на мою грудь, облегченно улыбнёшься и спокойно уснёшь. Ненавижу твой запах ванили, перемешанный с карамелью, который сводит меня с ума. Я настолько пропитан тобой, что в тренировочном центре вместо привычного чёрного кофе, заказываю карамельный капучино, а в нем я вижу оттенок твоих карих глаз. Я ненавижу тебя, но уже не могу без тебя. Рэй уже кривится от этого запаха, потому что теперь он всегда преследует меня и полностью перекрывает запах перегара и сигарет. Я так долго добивался чтобы ты влюбилась в меня, что кажется, полюбил тебя сам. Ненавижу нас за это, потому что у нас даже не отношения, ведь никто из нас ни разу не сказал слова любви. Блять, как я до этого докатился? Я никогда не был из числа тех, кто может вот так запросто взять и проявить слабость к кому-то. Я забыл, какого это чувствовать, когда тебя ждут, пьяного, обкуренного, мокрого, любого. Ненавижу тебя, потому что ты мне напомнила об этом. Паршивое чувство. Но если честно, мне нравится видеть как ветеран смотрит на нас, а в его глазах читается ужас. Он ведь знает, что если скажет, чтобы я больше никогда не приближался, я буду делать нарочно, да ты и сама это прекрасно знаешь. Но ты не говоришь это не потому что знаешь меня, а потому что ты не хочешь чтобы я уходил. Сколько раз я тебя предавал, пиздел про то что у меня тренировки, а сам ходил по барам. Ты все равно, как верная дура ждёшь меня, и я прихожу. А знаешь что самое ахуенное из всего этого дерьма? Я до сих пор первый. Потому что я — лидер. Поцелованный Богом. Интересно, эти удачи когда-нибудь закончатся? Интересно, как долго ты будешь терпеть меня? И как долго я буду терпеть тебя? Я пытаюсь тебя забыть. Сижу у камина в шесть утра, в руках твоя фотография. И я почти плачу, потому что мне, черт возьми, надоело делать тебе больно! Я думал что ты от этого будешь страдать, даже не представляя что копаю под себя! Но теперь понимаю, что от всех моих блядских выходок, моё сердце разрывается на миллион осколков, а ты их собираешь, поощряя меня. Ненавижу тебя за это! Вливаю в себя импортный коньяк, чтобы забыть дорогу к тебе, но ничего не выходит, потому что ноги опять ведут к машине и я опять еду к тебе, нога сама давит на газ, а руки автоматически поворачивают руль в сторону, до звёздочек знакомого, переулка. Я понимаю, что надо было бы давно признаться, сказать, что, твою мать, я больше никогда не отпущу тебя! Никогда не позволю хотя бы одной слезе скатиться по твоей щеке. Но я боюсь, что этим я навсегда закопаю образ конченного мудилы. — Шторм, ты долго собираешься выёживаться? — Тим повернулся к молодому, изрядно подвыпившему, гонщику, — Опять пойдёшь к ней? — в ответ Тредлесс получил мой ледяной взгляд. — Не твоё дело, — я потянулся за второй бутылкой, но был ловко перехвачен рядом сидевшим другом. — Ты же без неё коньки отбросишь! Так, хватит, сейчас я отвожу тебя к ней, и ты, срань Господня, говоришь что жить без неё не можешь! Потому что, знаешь, она, блять, не заслуживает всего этого, — Тредлесс взял того за руку, которую Джексон быстро одернул, — Ты родился с серебряной ложкой во рту Джек, тебе все время все легко даётся. Ты настоящее несчастье, настоящий ураган, оставляющий после себя лишь разруху, — интересно, а сколько Тим меня терпеть будет? — Мало того, что МакКуину нагадил, теперь за неё взялся, ты подумай хоть раз, своей бессовестной головой, хоть кто-нибудь из них, достоин твоего дерьма? — Ты ничего не знаешь обо мне, не знаешь как я жопу рвал, чтобы быть лучшим в академии, чтобы не вернуться в то логово обсосанных геймеров, — я залил в себя ещё одну рюмку, обжигающего горло, напитка, — Никуда ты не поедешь, я поеду один, — я встал с барного стула и пошёл к выходу. — Куда ты блять намылился? Ты же на ногах нормально не стоишь, — Тредлесс взял меня за руку и потянул назад, — Давай я отвезу. — Тим, отвали, займись наконец своей жизнью, хватит со мной нянчиться, — я выдернул свою руку из его хватки и пошёл к выходу, оставляя того в замешательстве. Ну вот блять, опять я жалею о том, что так погано поступаю. Ненавижу тебя, размалеванная, за это. Я выхожу из бара и сажусь в тачку с большими молниями по бокам. С ней я могу хоть чуть-чуть побыть собой. Могу высказать все, что думаю по поводу ветерана, и новой звезды Диноко. А она в ответ тихонько зарычит, как будто понимает меня. Я завожу её и вдавливаю педаль газа, машина уже сама едет, потому что давно выучила дорогу к твоему дому. Еду на скорости двести в час к тебе, проезжая на красный свет. Сейчас я чувствую себя как на треке, сейчас я одно целое с моей машиной. На секунду прикрываю глаза, слышу как мне кто-то сигналит, а потом чувствую резкую вспышку боли и падаю в темноту. Кажется, только что, от меня отвернулась удача.***
Черт, где его может носить? Или может он забыл про меня? Нет, нет. Это исключено, он на протяжении года таскается ко мне, он не может взять и забыть. Слышу звонок телефона, звонит Тим. Сердце забилось в пять раз быстрее, чувство чего-то плохого стремительно разливалось где-то внутри. Я дрожащими пальцами нажала на зелёную трубку и ответила на звонок. — Да, Тим? — мой голос ужасно дрожал, а из глаз уже во всю готовы были вырваться слёзы. — Круз? Ты занята? Не разбудил? — он говорил быстро, и у него тоже дрожал голос. — Нет, Тим, что случилось? Где Джексон? — на другом конце трубки повисло молчание, и я услышала вой сирен, отчего приложила тыльную сторону ладони к губам и уже была не в силах сдерживать слёзы, — Тим! Не молчи! Говори что случилось! — я кричала, захлебываясь собственными слезами. — Круз... Ты только не переживай, Джексон... Он попал в аварию... — в этот момент мир как будто остановился, я не слышала ничего кроме сирен, орущих на заднем плане, — Ты, ты сможешь приехать сейчас? — Да! Давай адрес, — я вскочила с дивана и в чём была, в том и побежала на улицу, взяв ключи от машины, услышав адрес, я быстро отключилась и уже спустилась. Из-за трясущихся рук я не могла нормально вставить ключ. Кое-как справившись, я быстро рванула по названному Тредлессом адресу. Приехав к больнице, я быстро выскочила из машины и увидела двадцать третий спорткар. — Тим! Где Джексон? — я подбежала к нему и взяла за плечи, чуть тряся его. — Круз, — об обнял меня и я уткнулась в его грудь, опять начиная рыдать, — У него сейчас операция. Скоро закончится. Врач сказал что ничего плохого нет, просто сотрясение и открытый перелом, — на этих словах я ещё сильнее разрыдалась, а Тим начал гладить меня по голове. — Это я виновата! Надо было все ему сказать, надо было сказать что я люблю его, что он мне нужен! Это я виновата! Ненавижу себя! — Нет, Круз, твоей вины нет, это я не должен был отпускать его одного к тебе... — Он ехал ко мне? — я вытерла слёзы рукавом кардигана и посмотрела на него. — Естественно, он же постоянно к тебе таскается. Круз, вам надо все сказать друг другу, иначе, в следующий раз он переломами не обойдётся, — Тим немного нахмурился и отошёл от меня. — Я не знаю как это сделать, мне страшно. — Пошли, — он взял меня за запястье и повёл в госпиталь. Отпустил только тогда, когда мы остановились перед палатой 317. И на наше счастье, от туда вышел врач. — Вас я не видел, вы девушка пострадавшего? — я немного засмущалась и кивнула, — Не беспокойтесь, все прошло хорошо, он явно счастливчик, — мы с Тимом переглянулись и усмехнулись, — Но скажите ему, чтобы больше не гонял на таких скоростях по городу. Вы можете зайти, но ненадолго, его голова сильно пострадала, — на этих словах врач поспешил удалиться в глубь коридора. — Иди, я думаю теперь твоя очередь его "навещать", — Тредлесс слегка подтолкнул меня и улыбнулся. — Что если он выгонит меня? И где его машина? — Шторм хоть и бывает хуже ребёнка, но сейчас ты ему нужна как никто другой, пожалуйста, спаси его, — Тим положил руку на мое плечо и умоляюще посмотрел на меня, — Машину в IGNTR отвезли, она не сильно пострадала, её быстро исправят, — я спокойно выдохнула. — Хорошо, ты езжай домой тогда и высыпайся, — Тим кивнул и пошёл к лифту. Я немного подумала и окликнула его, — Тим! — он повернулся, — Спасибо. Спасибо что все это время был с ним, — двадцать третий улыбнулся и кивнул, а я зашла в палату, где лежал мой дьявол. Его рука была перебинтована, из неё исходила какая-то трубочка, прицепленная к пакету с лекарством. От его вида у меня сжалось сердце и слёзы опять подступили к глазам. — Только не реви, — я услышала знакомый хрип и посмотрела на лицо гонщика. Что заставило слёзы опять бежать по щекам, — Сказал же, не реви. — Джек! — я вытерла рукавом мокрые глаза, улыбнулась и подошла к нему, — Ты живой! — он улыбнулся. — Естественно живой, не надейся даже, я ещё не до конца заколебал тебя, — в темноте, его глаза как будто светились, заставляя завороженно смотреть на них, — Я вообще не знаю как это вышло, — ухмылка вмиг слетела с его лица, как будто он вспомнил что-то очень важное, — Что с машиной? — Она в тренировочном центре, ее починят так же быстро как и тебя вылечат, — я села на край больничной койки и коснулась его лица рукой, — Ты весь горишь! — Хорошо, это алкоголь выходит, — он ухмыльнулся и осмотрел меня, — Почему ты в пижаме? — Тим позвонил мне и я решила быстро к тебе приехать, не стала время тратить. Ты испугал меня! — я положила голову на грудь, а он положил руку на мои волосы и начал их перебирать, приближая некоторые пряди к лицу и опять вдыхая мой запах. И тут произошло то, что я никогда не ожидала от двадцатого гонщика. — Извини... Я не ожидал что все так выйдет, я правда ехал к тебе, — я улыбнулась и прикоснулась своими губами к его. — Хотя бы сейчас, не порть момент. — Я люблю тебя, — у меня распахнулись глаза от такого заявления и я посмотрела на него. Он лежал, смотрел на меня и улыбался, в его улыбке не было высокомерия, или надменности, только теплота и искренность, — И я не могу без тебя. Надо было давно это сказать, а не ждать пока меня собьют. — Я тоже тебя люблю, глупый Шторм, — я уткнулась в его шею, вдыхая запах медикаментов, перемешанный с мятой. Сейчас он прижимал меня к себе двумя руками, от чего трубочки, исходящие из его рук, шевелились. — Извини за то, что обманывал тебя, заставлял ждать, ты достойна лучшего, Круз, — ну я сейчас снова расплачусь Шторм, чего тебя именно сейчас пропёрло-то? — О-оо, мой GPS сигналит что у кого-то тут сердечные порывы! — Будешь издеваться, возьму свои слова назад! — я рассмеялась и поудобнее улеглась рядом с ним. — Все, все, молчу, — я ещё чуть-чуть похихикала и поцеловала его в щеку, — И да, я тебя прощаю, а сейчас, если можно, я немного посплю, знаешь, вечер выдался таким нервным, и тяжелым, что глаза прямо сами закрываются! Спокойной ночи, Джексон Шторм. — Спокойной ночи, Круз Рамирез.***
В следующий раз, когда я буду кричать что ненавижу тебя, я буду сильно лгать, потому что дико люблю тебя.