***
За ужином из севиче, сэндвича и холодного мятного чая Жери размышляет в основном о том, как ему повезло, что Шак отходчивая, а Хами вообще умеет успокаивать её за десять минут, мурлыкая на ушко какие-то их личные колумбийские шутки-самосмейки, которые Жерар не всегда понимал, хоть и старался быть в теме. А ещё ему безмерно повезло, что эти двое вообще ладят, и хорошо ладят, деля свою любовь к нему ещё и друг на друга. А он путает дни недели и проебывает семейные ужины, которых, с их несовпадающим расписанием, и так бывает немного. За сорок минут, пока он ужинал и принимал душ, разъяренное торнадо должно было утихнуть, Жерар и так перестраховался, пытаясь придумать что-нибудь, чтобы загладить свой косяк. Хами, кажется, не обижался - он вообще редко дулся, только если Жерар особенно язвительно и едко проходился по Реалу. Пике считал, что он высказывается по делу, а Шак считала, что “свой гадкий язык” ему лучше “держать за красивыми зубами, пока они еще на месте”. Она же утешала “расстроенного ребенка”, который неубедительно, но старательно прикидывался, что слова Жерара его не задевают, или задевают не так сильно, как было на самом деле. А на бытовые мелочи остро реагировала Шак, которая любила планировать совместные ужины, поездки и прочие нужные, приятные вещи. Если сегодня среда, значит вечером Родригес возвращается в Мадрид и загладить свой косяк Жерар не успеет. С планом, что надо сверить расписание Шак и уговорить Хами выкроить ещё пару дней в этом месяце, Жерар заглядывает в спальню - убедиться, что в него не полетит подушка или он не окажется приморжен к полу ледяным взглядом. Но нет, буря успокоилась, с удобством устроившись на плече Хами и уткнувшись вздорным носом ему в шею. Шак вообще всего его оплела руками и ногами и, хоть глаза у неё и закрыты, вид её явно говорит - если тебе что-то не нравится, Жерар Пике, ты можешь спать на диване. Привычно устроиться между ними двумя и заснуть под мирное сопение с двух сторон Жерару сегодня не светило. Как и никакого супружеского долга, конечно, черт, это же надо было такое ляпнуть… Сонно мурлыкнувшего “спокойной ночи, Жери” Хамеса Жерар целует в переносицу и гладит по волосам, после чего обходит кровать, гасит свет и устраивается за спиной у Шак, мягко погладив её по бедру. - Прости меня, - бормочет негромко, ткнувшись носом в приятно пахнущую макушку. - Я бесчувственная, беспамятная скотина. - Да, - соглашается Шак, многообещающе не спихнув его руку, даже когда Жерар обнимает её за пояс, не пытаясь оторвать от Хами, а только приобнимая. - Я тебя люблю, - продолжает Жерар. - Я вас обоих люблю. Мне жаль, что я так проебался. Думал, сегодня вторник. Я исправлюсь, ладно? Следующий ужин за мной. - Обещаешь? - сложно определить по шёпоту, но Жерар надеется, что Шак улыбается одной из своих очаровательных лукавых улыбочек.***
Утром Жерар просыпается в постели один, но по дому плывут пряный аромат свежесваренного кофе и звуки задорной музыки, и это хороший знак. Лучше только зрелище, которое он застает на кухне, когда добирается до туда, умывшись и убедившись, что вчерашнее лёгкое пьянство (и прилетевший в лоб теннисный мячик) никак не отразилось на физиономии. Там Шак, в его футболке, доходящей ей почти до колен (у них с Хамесом была какая-то патологическая страсть к его футболкам), помешивает в кастрюльке утреннюю кашу - судя по запаху, киноа на молоке, а Хами управляется со сковородкой и сырными арепас. И оба они пританцовывают в такт музыке, намеренно сталкиваясь бедрами и смеясь - красивые, жизнерадостные, такие солнечные, что Жерар улыбается, несмотря на раннее утро и отсутствие кофе. Хотя нет, кофе ему уже приготовили - любимая кружка на столе, над ней пар поднимается. Обжигающе горячий, чертовски крепкий, такой, как Жерар любит по утрам. Шак оглядывается через плечо, когда он берет кружку и делает первый осторожный глоток. Сильно великоватая ей футболка сползает с плеча, обнажая его идеальную линию и золотистую кожу, и, конечно, она и не думает что-то с этим делать. Подталкивает Хами бедром, и тот тоже оборачивается, заодно скормив ей кусочек сыра с лежащей рядом доски. Горячий крепкий кофе и Шак, мягко облизывающая пальцы Хами - рецепт хорошего утра. Жерар делает еще один глоток и отставляет чашку в сторону, прежде чем подойти к ним еще ближе и запустить ладонь под свою футболку на Шакире, а вторую руку устроить на круглой, крепкой заднице Хами, прикрытой сползающими с неё домашними штанами. Хами ловко переворачивает на сковородке сырную лепешку, не прекращая покачивать ладной задницей, которую Жери с удовольствием тискает, уткнувшись носом в макушку Шакиры. Шак напевает себе под нос, игриво игнорируя Жерара, настойчиво требующего её внимания - он то за волосы её пытается куснуть, то в макушку поцеловать, знает, что долго Шак игнорировать не сможет. Запрокинет голову, подставит мягкие улыбчивые губы поцелую, легонько куснет за нижнюю губу - потому что кашу нужно помешивать, иначе подгорит, а Жерар отвлекает. Но улыбается она солнечной, счастливой улыбкой, когда разрывает поцелуй, и Жерар внутри тает от нежности, настойчиво потянувшись за ней и легонько прикусив кончик уха. Хами, наблюдая то за сковородкой, то за ними, посмеивается, пританцовывая под Saint Motel, и Жерар, потянув его к себе, целует в шею. Утро не было его любимым временем суток, если не было похоже на это. Ему тоже достается кусочек сыра - Хами щедрый малый, но за попытку отломить краешек от арепас до того, как все усядутся за стол, Жери получает по пальцам деревянной лопаткой - не впервой. Шак хохочет - двух минут не пройдет, как она будет скармливать ему кусочки лепешки, потому что кто-кто, но она никогда не получает по пальцам деревянной лопаткой. Ей можно всё - в этом Хамес совершенно единодушен с Жераром. Хамес не хочет уезжать, но у него всего-то было несколько свободных дней на то, чтобы вырваться в Барселону, пока и Жерар и Шак будут здесь же. Вчерашний вечер они провели неплохо, хотя, конечно, Шакира злилась на Жери, но если бы не вкусный ужин, удачно выбранная комедия и ленивые утешающие поцелуи на диване, пожалуй, Пике встречали бы не теннисные мячики, а кухонный сервиз. Допивать кофе Шак, как обычно, уходит на свежий воздух. Жерар тянется за ней огромным ласковым кошаком, взглядом позвав Хамеса за собой - Родригес улыбается неопределенно, то ли кивнув, то ли пожав плечами, и приходит только через несколько минут, когда кофейная чашка в тонких женских руках уже пуста, а руки Жерара вовсю уже заняты её телом под длинной, ему принадлежащей футболкой. - Так жаль, что ты сегодня уезжаешь, - у Шакиры и правда грусть в глазах, но больше она радуется тому, что они наконец-то все вместе здесь, рядом, пусть и ненадолго. Хамес забирает у неё чашку с блюдцем отставляя в сторону, делает ещё шаг навстречу, под светлой футболкой, мешком болтающейся на стройной фигуре находя большие тёплые руки Жерара, прежде чем наклониться к Шак, целуя кофейно-горькие губы. Жерар сначала переплетает их пальцы, потом гладит Хами по руке, потом притягивает его ближе, их обоих вжимая в себя. Хорошо было бы сейчас оказаться в спальне, завалиться на широкую кровать, стягивая друг с друга скудную одежду - и чтобы впереди весь день и никаких забот. Просто сказка. У Жерара губы почти такие же мягкие, как у Шак, но он настойчивее, он редко отдает инициативу в простом поцелуе, но это хорошо, от этого подгибаются колени - сначала целовать Шакиру, прижимая её к груди Жерара, а потом целовать его, пропадая во властной чувственности и ласке - Шак никогда не остается в стороне, её губы всегда находят все самые чувствительные к ласке, самые нежные места, её руки, ловкие и настойчивые, лишь поначалу обманчиво-невинно покоятся на плечах или спине. Они с Жераром слаженная команда, им даже мысли друг друга читать ни к чему, если дело касается удовольствия. Они всё ещё стоят на веранде с видом на бассейн, Шак зажата между ним и Жераром, но именно у Хами почти не остается сил стоять на ногах - никакие годы спортивных тренировок не помогут справиться с подгибающимися от желания коленями, когда невозможно красивая женщина ласкает губами шею, прижимаясь бёдрами к бёдрам - даже в этом узком пространстве Шак умудряется плавно двигаться, обоих доводя до изнеможения, - а её супруг, самый горячий мужик из всех, с кем Хами был знаком, медленно, но верно превращает ласковый утренний поцелуй в жаркий оральный секс. - Пойдем в спальню, - тихо выдыхает Шак, мазнув длинными ресницами по коже и прижавшись теснее, когда рука Хамеса, прекратив блуждать по её телу, опускается между ног, трепетно касаясь тонкой влажной ткани. Некоторых усилий стоит разорвать поцелуй, чтобы взглянуть на Шак, разомлевшую между ними, возбужденную, увидеть, как Жерар сжимает её грудь, как обводит пальцем крупный твёрдый сосок - тонкая ткань футболки не слишком скрывает то, что происходит под ней. - Пойдем, - соглашается Хамес, наклонившись к её шее, когда она подставляет её, нежную и манящую, запрокинув голову, чтобы втянуть в поцелуй Жерара. Она шепчет ему в губы то же предложение, что озвучила Хамесу, и Пике, конечно отвечает согласием, глухим довольным стоном, утонувшим в новом поцелуе, в мягких губах Шак. Жерар их обоих пропускает вперед. Шакиру, вспыхнувшую от ласк и поцелуев, как лесной пожар - эта женщина могла их обоих утопить в своей страсти, и это точно была одна из сотен, тысяч причин, почему Жерар любил её так сильно. Хамеса, гибким ласковым хищником скользнувшим за ней и потянувшим Жерара за собой. Он всегда был каким-то невероятным: сильным, жизнелюбивым, улыбчивым, смелым и честным. Невозможно было не полюбить его, заговорив однажды - Жерар так и пропал, и Шак за собой утащил. Теперь кровати в спальнях стали шире, расписание - еще более запутанным, а Жерар стал чаще улыбаться - он чертовски счастлив был даже когда просто думал о них двоих. А уж когда видел, мог потрогать, мог в любой момент присоединиться к ним, свалившимся на кровать - счастье было осязаемым. Шакира посреди постели приподнимается на коленях, вытянув вверх руки - стягивает с себя его футболку, открывая взглядам обнаженное тело. Хамес оглядывается на Жерара - не вопросительно, ему давно уже не нужны никакие разрешения, а приглашающе, и Жери пользуется этим приглашением, чтобы мягко подтолкнуть колумбийца к постели и уложить на спину, прямо к ногам жены. Хами запрокидывает голову, подставляя Жерару чувствительную шею, нежное, трепетное горло, и облизывая восторженным взглядом Шак, чуть наклонившуюся над ним. Пряди светлых волос рассыпаются по обнажённым плечам тонким шелковым полотном, которого она едва касается кончиками пальцев, проводя длинную непрерывную линию по лебединому изгибу шеи к острым ключицам, округлости груди и ниже, по напряженному животу к полупрозрачной линии белья. Жерар, тоже следя взглядом за длинными чувственными пальцами, немного жалеет, что не успел стянуть штаны с Хами и раздеться сам - сейчас нет ни желания, ни возможности хоть на мгновение оторваться от зрелища, так сильно горячащего кровь. Только когда Шак гладит Хами по губам, вполне чётко обозначив свои желания, Жери соскальзывает вниз, стягивая с Хамеса остатки одежды, и раздевается сам, встретившись взглядом с женой, когда они с Хами оба остаются обнаженными. Шакира всегда открыта в своих желаниях. Она не выдумывает лишних условных знаков, не усложняет, не делает в постели того, что не приносит ей удовольствия. Хамес всегда придерживался мнения, что мысли - её и Жерара - в том, что касалось совместного удовольствия, переплетены настолько тесно, что не отличить, где чьи. И ему как-то удалось влиться в эту идеальную систему, включиться, угадывая на уровне интуиции - и угадывая идеально правильно. Хами запрокидывает голову, потянув руки к Шак, гладит её по бёдрам, приглашающе и ласково, и так же ласково Жерар оглаживает внутреннюю сторону его бёдер, обмирая от игристого возбуждения, текущего по венам. Хамес послушно разводит ноги, успев жадно, горячо глянуть на Жерара прежде, чем Шак плавно скользнёт вдоль его тела сверху, завораживая их обоих гибкой красотой. Руки Хамеса вмиг оказываются на её пояснице, неторопливо спускаясь ниже - или наоборот выше, к вскинутым бёдрам, к идеальным округлостям ягодиц. У него широкие, смуглые ладони, идеально ложащиеся на золотистые полукружья - Жерар не сразу отрывается от этого зрелища, только когда Хами тянет бёдра Шак вниз, к своему лицу, и Шакира издает тихий, дрожащий, полный удовольствия вздох. Жерар опускается на колени рядом с постелью, между раздвинутых, согнутых в коленях ног Хами, поймав губы Шак раньше, чем они сомкнутся на головке крупного тёмного члена, уже немного влажного на верхушке от капель естественной смазки. Их Жерар растирает большим пальцем по налитой головке, второй рукой зарывшись в шёлк светлых волос, лаская языком податливый, сладкий рот, мягкие нежные губы, с которых срываются стоны удовольствия и прерывистые вздохи. Шакире не хватает воздуха и, хоть это и делает её удовольствие острее, Жерар отпускает её, даёт вздохнуть, уронить на мгновение голову - а её бёдра продолжают плавные движения, лишь немного контролируемые руками Хами. Они оба издают длинный, довольный стон, когда Жерар берёт в рот член, с привычной неторопливостью пропуская глубже в горло. Бархатисто-твёрдая тяжесть на языке и жаркие постанывания Шак, тающей от удовольствия и самого Жерара заставляют довольно замычать, прикрывая глаза, вбирая член до корня. Шакира шепчет нежности им обоим - Хами, конечно, не слышит, но движения её тела достаточно красноречивы, чтобы прочесть в них всё то, что она шепчет, прижимаясь губами к тонкой коже в паху, к основанию члена, когда Жерар смыкает губы под головкой, прежде чем вовсе отстраниться и позволить Шак занять его место. Она сосёт красиво и мокро, Жерар придерживает её волосы, то целуя в шею, то в висок, то соприкасаясь с ней губами на головке члена Хами - Хамес, вздрагивает и стонет, а следом стонет Шак, дёрнув бёдрами и изогувшись. Мгновение яркого удовольствия, ещё не оргазм, но его предвестник. Шакира взглядом просит Жерара подняться - она близка, совсем на грани и ей явно не терпится поделиться удовольствием с Жераром - на его член мягким нежным ртом она скользит без лишних прелюдий, сразу выписывая ловким языком все те узоры вдоль набухших венок, от которых Жерар окончательно пропадает, растворяясь в волнах удовольствия. Хамес придерживает Шак уже одной рукой - она близка к пику и почти уже не двигает бёдрами, предоставляя возможность Хамесу управлять её удовольствием. Пальцами второй он ласкает горячее, влажное нутро, проникая глубже, изнывая от предвкушения и удовольствия, пока Жерар водит рукой по его члену - достаточно плотно, чтобы поддерживать искрящий, доводящий до дрожи уровень желания, но недостаточно быстро, чтобы Хами спустил так рано. Шак кончает через несколько мгновений после того, как Хами мягко вогнав в неё два пальца до самой ладони и раздвинув их внутри, начинает посасывать припухший нежный клитор. Её голос чуть приглушён и стон невнятен из-за члена во рту - Хамес под закрытыми веками прекрасно представляет, как смотрятся её губы на члене Жерара, и в который раз удивляется выдержке Жерара - сам он спускал каждый раз, когда Шак кончала, отсасывая ему. Её первый оргазм - затравка, аперитив, приглашение переходить к основному блюду, когда она немного отдышится, придет в себя достаточно, чтобы соскользнуть на постель, откинувшись на спину. Хами, повернувшись, целует её бедро, прежде чем посмотреть на Жерара. К нему тянет словно магнитом, тягучее душное возбуждение растекается по венам, делая руки и ноги неподъемными и непослушными, но Хамес всё-таки садится, обнимая Жерара, опустившегося коленями на кровать за шею, подставляя поцелую губы, с которых Жерар с тихим, смешанным с порыкиванием стоном сцеловывает вкус Шакиры, прежде чем углубить поцелуй. Шак сбито вздыхает рядом - она любит смотреть на их поцелуи, рука каждый раз непроизвольно тянется к груди, приласкать, сжать соски, не позволяя возбуждению, самую малость поутихшему после оргазма, ещё убавить градус. Жерар протягивает к ней руку, отрываясь от Хами, совершенно поплывшего, жадно прижимающегося всем телом. Обнимает за пояс, тянет её к ним, а Шак уже сама утаскивает Хамеса за собой, откидываясь спиной на постель. Они сдвигаются выше к изголовью, Жерар удобно устраивается у Хамеса за спиной, прихватив его за бёдра, позволив себе провести болезненно-твёрдым членом между крепких смуглых ягодиц. Это не приносит ни малейшего облегчения, но выглядит особенно жарко. Шак перекидывает ему флакон смазки, одновременно закидывая одну ногу Хамесу на поясницу. Жерар целует её в щиколотку, а потом прослеживает губами дорожку до расселины между ягодиц, касаясь влажными от смазки пальцами возбужденно поджавшегося входа. Теперь Хамес двигается всем телом - не менее красиво и плавно, чем несколько минут назад двигалась на нём Шакира. “Колумбийцы”, - привычно хмыкает про себя Жерар, лаская Хами изнутри, подготавливая его, возбужденного, сладко вздрагивающего от толчков, пока они целуются с Шакирой, ещё только ласкаясь, хотя Жерар прекрасно представляет, как сильно Хами хочет оказаться внутри её тела. Он сам изнывает от такого желания, только направленного сейчас на Хамеса, но не торопится, нет. Хами податливый, отзывчивый, но узкий, с ним нельзя торопиться, чтобы потом не причинить боли. Но позже, когда он достаточно готов, когда выгибается всем телом, вжимаясь лицом между грудей восторженно постанывающей Шак, входить в него, мягко поддавая бёдрами, идеальное удовольствие. Жерар останавливается, прижавшись пахом к золотистым ягодицам, чуть растянув их в стороны, чтобы видеть свой член, погруженный в тугое горячее тело. Хамес подтаскивает Шак под себя, привычно-сильно потянув за бёдра - её волосы, разметавшиеся по постели, искрятся в солнечном свете золотым нимбом и она выглядит божественно, когда закрывает глаза и приоткрывает припухшие губы в стоне, принимая Хами в себя. Жерар задает темп для всех троих - неспешно нарастающий, глубокий, позволяющий тонуть в зыбучих песках удовольствия медленно, а не захлёбываться на первых же минутах. Его ладонь встречается с пальцами Шак на спине у Хами, ритмично и правильно подмахивающего бёдрами каждому движению Жерара. Жери сжимает тонкие длинные пальцы на несколько мгновений, склоняясь над Хами, плотно проходясь свободной рукой вдоль его тела, ложась на его спину. Хамес понятливо оборачивается, заметно сжавшись от удовольствия, когда Жерар обнимает ладонью его горло и касается губами губ, пробуя, прежде чем ворваться языком в рот. Шак восторженно охает, прикусив нижнюю губу, глядя на них голодным взглядом. Жерар не удивляется, когда она легонько подталкивает Хами в плечо - это разрешение для него потянуть его за собой, заставить откинуться себе на грудь, чтобы удобнее было целовать, мягко сжимая подставленную шею. Хамес крепко держит Шак за бёдра, двигаясь вместе с Жераром - Жери жалеет, что не может дотянуться до неё, разве только погладить длинные ноги - а хотелось бы приласкать пальцами, пока Хами двигается в ней, чтобы Шак кричала от удовольствия, становящегося слишком интенсивным. Она словно читает его мысли - она всегда это делает, - тянется руками к Хамесу, загнанно дышащему Жерару в губы, роняет только два слова - “хочу сверху” - совсем тихих, но достаточных, чтобы Хами, раскинув ноги и подпуская Жерара к себе - в себя - зашелся стоном, снова принимая член, и ещё одним, более нежным и трепетным, когда Шак опускается сверху, направляя в себя его возбужденную плоть. “Так - идеально. Ты идеальная. Вы идеальные” - всё, что остаётся у Жери в голове, когда он вжимается губами в загривок Шакиры, лаская губами нежную кожу у кромки волос, кончиками пальцев, двигающихся частыми круговыми движениями, доводя её до сбитых вздохов. Сам он двигается всё быстрее - уже не может сдерживаться. Только не тогда, когда Хами на каждом движении внутрь мычит от удовольствия, возвращающегося тугой жаркой пульсацией, сводящей Жерара с ума. Проходит совсем немного времени, прежде чем Шак снова потянется к Хамесу, обнимая его за затылок и прижимаясь всем телом. Это хорошо, ведь у Жерара почти не остается выдержки, его топит в подступающем оргазме, захлёстывает приливными волнами, обещающими цунами. Движения Шак становятся всё более неровными, хаотичными, и Хами придерживает её за бёдра, направляя, натягивая на свой член, поддавая бёдрами вверх, когда Жерар толкается в него, уже почти рассыпаясь на осколки от текущего вдоль позвоночника удовольствия. Хамес обнимает Шак, когда она, сладостно всхлипнув, вжимается лицом в его шею, так сильно дрожа и сжимая Хами внутри, что у него нет шансов продержаться чуть дольше. Жерар так хорошо и правильно двигается, так быстро, чётко, попадая по простате и не давая ни секунды на передышку, что всё это срывает Хамеса за грань - особенно, когда он поднимает взгляд на Жерара, когда тот смотрит на него и видит, что тот на самом краю, так же близко, как сам Хами. Оргазм приносит такое удовлетворение, такое облегчение, что несколько мгновений после него словно выпадают из жизни - в них помнятся только бесконечные прикосновения, поцелуи, ласковое мурлыканье, прохлада простыни под спиной, прежде чем они все втроем удобно устроятся на разворошённой постели. Хами растекается посередине, разнеженный, утомлённый, ласковый, срывающий поцелуй за поцелуем с их губ. Шак собственнически закидывает на него ногу, скользя тонкими пальцами по животу и груди, словно так и не насытилась прикосновениями и ласками, дотягивается до Жерара, перекатившегося набок, чтобы удобнее было целовать норовящие сложиться в блаженную улыбку губы Хами. - Не хочу уезжать, - ожидаемо вздыхает Хамес, погладив Жерара по щеке согнутыми пальцами, ещё раз поцеловав мягкие губы, чтобы Пике улыбнулся, чтобы открыл ярко синие глаза и в очередной раз посмотрел так, чтоб дыхание перехватывало. - Жери обещал нам устроить семейный ужин в следующий раз, - шепчет Шак, прильнув губами к его уху. Хамес в ответ заинтересованно мычит, вопросительно посмотрев на Жерара. Он хорош в организации чего угодно, так что Хамес особо не сомневался в нём. Шакира тоже - она просто дразнилась: Жерару придется потерпеть еще денек мелких подколок за вчерашнее. - Всё, что захочешь, любовь моя, - улыбается ей Жерар - тоже немного дразнит, хотя его слова и искренни. - Всё, что вы оба захотите, - Жерар наклоняется к Хами, потеревшись носом о висок. Шакира передумывает отвечать ему - Жерар не сомневается, что на её остром язычке крутится десяток остроумных ответов, но ей приятнее улечься Хами на плечо, ласково прихватывая губами тонкую кожу на ключице и поглядывая на Жерара игриво-ласково. Жерар гладит её по волосам, понимая, что, по-хорошему, у них всего несколько минут, чтобы насладиться близостью друг друга вот так - сплетаясь руками и ногами, ловя дыхание и отголоски дрожи удовольствия. Повод насладиться ими по полной.