Fix you

      Неделю назад в Норе прошел шумный ужин, приуроченный ко дню рождения Молли Уизли. Вся семья была в полном составе — Билл и Флер ласково баюкали на руках малышку Мари, которой было чуть больше полугода; Перси, наконец-то, познакомил всю семью с будущей миссис Перси Уизли; Чарли, кажется, и вовсе забыл о женитьбе, полностью посвящая себя любимой работе и не менее любимым драконам; Джинни грелась в объятиях Гарри, который не хотел отпускать ее ни на шаг; Рон рассказывал всем о его удачных отношениях с одной из сестер Патил — Грейнджер до сих пор их путала, хотя знала, что Рону всегда нравилась Парвати. И только личная жизнь Джорджа никому не давала покоя. Конечно, никто не спрашивал в лоб, когда он собирается остепениться и найти себе девушку, но это был один из тех неозвученных вопросов, который мучил каждого, но никто не решался говорить об этом в слух. Миссис Уизли лишь несколько раз тонко намекала сыну о том, что было бы неплохо подумать о будущем, но натыкаясь на стену отчуждения и выслушивая тирады о том, что близнец сам в состоянии решить этот вопрос, больше не беспокоила Джорджа. У Гермионы же намеренно никто ничего не спрашивал. То ли боясь задеть прежние чувства девушки, то ли осознавая, что в ближайшее время она будет занята лишь малышкой, которая скоро должна была появиться на свет. Никто не был разочарован тем, что у волшебницы родится дочь, потому что так или иначе это было наследие погибшего Фреда, и не имело никакого значения кто же именно появится на свет. Хотя сама гриффиндорка, точно так же как и ее рыжий сосед, в тайне всегда мечтали о мальчике. Однажды, когда еще не был известен пол ребенка, Джордж спрашивал подругу не задумывалась ли она над именами для будущего наследника или наследницы. Девушка, тогда не задумываясь ответила, что хотела бы мальчика, чтобы назвать его Фредом. Парень тогда просиял в широкой улыбке, потому что мысли Грейнджер полностью совпадали с его собственными. И пусть решать как назвать будущее чадо все равно пришлось бы самой ведьме, не подкинуть ей такую идею Уизли просто не мог.       К концу октября животик Гермионы округлился настолько, что для передвижения ей была необходима поддержка. В общем-то, теперь для многих вещей ей нужна была поддержка, потому что живот, который, кажется, с каждым днем становился все больше, мешал полноценно двигаться, нагинаться и делать самые элементарные вещи. И в такие моменты рядом с ней всегда был Джордж. Ее любимый Уизли, который носился с этой беременностью даже больше, чем сама Гермиона. Ей было неловко от того, сколько всего взваливал на себя парень и от того, скольким он жертвовал ради ее комфорта. Но по его глазам она понимала, что он чувствует ответственность за этого ребенка. Точно так же, как чувствовал ответственность за Фреда. Как-то к умнейшей ведьме столетия в голову забралась совершенно глупая мысль — ей показалось, что таким образом Джордж пытается заполнить пустоту, образовавшуюся внутри него после гибели Фреда. И она не винила его за это, потому что сама чувствовала тоже самое. Пускай это не работало, пускай это было всего лишь глупым самообманом, но эта беременность оказалась тем самым якорем, который не давал сойти с ума ни Гермионе, ни Джорджу. Сама гриффиндорка лишь иногда чувствовала угрызения совести из-за того, что рядом с ней сейчас именно Джордж, но быстро успокаивала себя тем, что Фред был бы рад такой заботе со стороны собственного близнеца к его будущему ребенку. Она была уверена, что на месте брата, Фред бы делал то же самое.       Единственное, что продолжало беспокоить девушку, так это ее сосед, который все свое свободное время уделял ей. Он все так же работал в магазине, где ему помогал Рон и — нужно отдать ему должное — отлично справлялся со своими обязанностями, все чаще давая Джорджу возможность освобождаться пораньше. Первое время, когда старший Уизли где-то задерживался, а на смену ему приходил Рон, Грейнджер была уверена, что он проводит время с Анджелиной, и была бесконечно этому рада. Она даже поначалу не задумывалась, почему Джонсон так редко заходит к ним, прекрасно помня все, что эта девушка думала о соседке своего молодого человека. И только когда Рон, в своем обыкновении, не смог сдержаться и проболтался, что все это время Джордж проводит в лаборатории, пазл в голове Гермионы сложился окончательно. Этот мальчишка не только перестал делиться с ней своими проблемами, но еще и избегал ее расспросов. А Грейнджер, как последняя дурочка, безусловно верила ему и радовалась за парня, у которого, по ее мнению, начала налаживаться личная жизнь. Только теперь она поняла его столь бурную реакцию на любые попытки со стороны семьи сосватать ему кого-то. И если на какие-то ее вопросы она все же сумела самостоятельно найти ответы, были вопросы, в которых без помощи Джорджа она была не в силах разобраться.       Проведя почти весь день на ногах, бывшая гриффиндорка в полной мере осознала, что значит быть беременной. Ноги гудели и, кажется, стали похожи на слоновьи из-за отеков; спину ломило от тяжести живота, который тянул ее вперед, из-за чего все время приходилось отклоняться назад; голова гудела и бесконечно тошнило от обилия запахов на кухне. Сегодня Грейнджер решила, что хочет поднять Джорджу настроение хотя бы чем-то. Пусть это даже будет простой в исполнении и скучный ужин. Не все же им сидеть на шее у Молли, у которой и своих голодных ртов было достаточно. За такую внимательность со стороны миссис Уизли, она была благодарна, но чувствовала себя бесконечно обязанной и максимально несамостоятельной. Еще во времена учебы в Хогвартсе Гермиона не любила, когда кто-то был лучше нее. А здесь все как будто нарочно показывали ей насколько она сейчас неполноценна в собственных возможностях. Пусть это и было от большой любви и заботы, но иногда это безумно раздражало. Поэтому сегодня волшебница решила, что может себе позволить хотя бы немного похозяйничать на кухне и вернуть себе былые ощущения. И уже после, когда все приготовления были закончены [Грейнджер ненавидела использовать магию на кухне], а с посудой было решено расправиться с помощью палочки, девушка опустилась на стул и выдохнула. Все получилось даже лучше, чем она могла предположить. Оставалось только дождаться Уизли.       — Гермиона, я дома. — По привычке парень кричит на всю квартиру, думая, что девушка находится в комнате, и удивлению его не было предела, когда Грейнджер вышла с кухни. — Только не говори мне, что ты провела весь день на ногах. — Джордж с укором смотрит на соседку, которая одаривает его самой очаровательной улыбкой. Этому приему в свое время она научилась у Фреда, только никогда им не пользовалась. Но сейчас что-то ей подсказывало, что это лучший способ заставить рыжего сменить гнев на милость.       — Джордж, я тебе уже говорила, что я беременная, а не больная. Зачем ты заставляешь меня повторяться? — Грейнджер облокачивается на дверной косяк, наблюдая за парнем, а свободной рукой поддерживает живот, старательно натягивая на него бесформенную футболку, которая когда-то принадлежала самому Уизли. Он сокращает расстояние между ними, целует девушку в лоб, от чего та блаженно прикрывает глаза, а парень смотрит куда-то в сторону кухни, стараясь уловить все запахи. — Я приготовила тебе ужин и сегодня твои возражения не принимаются. Будь добр, уважай труд беременной женщины. — Гриффиндорка хихикает, старательно пропихивая Джорджа в сторону кухни, перекрывая ему любые пути к отступлению.       — Клянусь тебе, Грейнджер, в следующий раз я привяжу тебя к кровати, чтобы ты не вставала. — Отзывается парень, уже без сопротивления проходя на кухню и усаживаясь за стол. — И предупреждая твой вопрос — нет, не жалко, потому что я надену на тебя подгузник. — На губах Уизли заиграла довольная ухмылка, которую девушка не видела уже очень давно. Это согревало ей сердце. Видимо Джордж не был так безнадежен, каким хотел казаться.       — Искренне сочувствую твоей будущей жене. С таким мужем ей будет чертовски сложно. — Все с той же улыбкой говорит Гермиона, оставляя перед парнем тарелку со спагетти, приготовленными по специальному рецепту, которым с ней не так давно делилась миссис Грейнджер. Поднимая глаза на собеседника, девушка резко меняется в лице, когда замечает перемены в настроении самого Уизли. К таким американским горкам в его состоянии она не привыкла, поэтому ее моментально охватывает чувство беспокойства.       — Все в порядке, Джордж? Я сказала что-то не то? — Воспринимая все на свой счет, гриффиндорка замирает в ожидании хотя бы какой-то реакции со стороны рыжего, но он продолжает упрямо молчать. Что спровоцировало такие резкие перемены она не понимала и мечтала поскорее это выяснить, потому что смотреть на парня в таком состоянии было катастрофически сложно. Воспоминания сразу подкидывали картинки из прошлого, когда он с таким же выражением лица возвращался из магазина после неудачных опытов, жалея, что рядом с ним нет Фреда.       — Все в порядке. Давай не будем об этом. — Наконец, парень подает голос, но головы не поднимает, изучая содержимое тарелки и без особого энтузиазма ковыряясь в нем вилкой. Грейнджер с трудом усаживается на стул напротив парня, продолжая сверлить его непонимающим взглядом. Ей нужны были ответы и с этого места она не сдвинется, пока не получит их. Неуверенно протягивая ладонь вперед в желании взять близнеца за руку, она делает движение назад, когда видит как парень резко одергивает собственную руку, пряча ее под столом.       — Да в чем дело? Перестань вести себя как ребенок и поговори со мной. — Со злости выпаливает Гермиона и чувствует острое желание подняться со стула, хотя прекрасно понимает, что в ее положение любое действие теперь дается с большим трудом. Сейчас как никогда сильно она возненавидела собственную беспомощность. Уизли же продолжает отмалчиваться, не желая продолжать дискуссию, в которую пыталась загнать его шатенка. В этом и было главное отличие близнецов — Фред всегда был гораздо импульсивнее своего брата и заводился с пол оборота, в то время как Джордж оставался непробиваемым.       — Прекрасно. Дважды сочувствую Анджелине, потому что ей достается еще и самый упертый муж. — Девушка даже не старается скрыть гнев в собственном голосе. А когда парень поднимает на нее злобный взгляд, то не находит себе места. Таким она видела его впервые в жизни, и что-то ей подсказывало, что Джордж в своем праведном гневе куда страшнее своего близнеца. Фред был отходчивым именно потому, что всегда заводился и быстро выпускал пар. Чего ждать от Джорджа, Гермиона не знала.       — Я не собираюсь жениться на Анджелине. И никогда не собирался. — Все еще стараясь не повышать тон собственного голоса, Уизли все-таки сдается. — И если тебя это так интересует, я вообще не собираюсь жениться на ком-либо. — Он тут же замолкает, понимая, что сболтнул лишнего, а при Грейнджер вообще этого делать нельзя, потому что девушка не отвяжется, пока не докопается до правды. И теперь в ее глазах он видел ту самую решимость, которую видеть сейчас совершенно не хотел. Не так он хотел начать этот разговор.       — И как это понимать? — Спокойно отзывается подруга, не понимая откуда в ней сейчас столько самообладания. Гнев быстро уходит, и его сменяет стыд. Почему-то Грейнджер казалось, что причина лежит где-то на поверхности, но она ее в упор не замечает. Или просто не хочет замечать? Мыслей в голове в разы становится больше и каждая из них ужасает все сильнее. Волшебница все еще предпринимает тщетные попытки заглянуть парню в лицо, но он упрямо уходит от ее прямых взглядов. Тогда она не выдерживает.       — Хорошо. Пусть будет по-твоему. — Девушка в мгновение ока поднимается с насиженного места, удивляясь как ей удалось сделать это так быстро и встает в полный рост перед Уизли. — Но если ты все же захочешь поговорить, я буду в гостиной. — После этого Гермиона сразу направляется в сторону выхода, даже не взглянув в сторону своего соседа. Только напоследок она на мгновение замирает в дверях и все же оборачивается — Все плохое и все хорошее. Не забывай об этом, пожалуйста.       Оставшись наедине с самим собой, парень совершенно не понимает, что на него нашло. Он не хотел злиться, даже не думал об этом. Но почему-то слова шатенки выбили у него почву из-под ног, лишая такой нужной опоры. Он давно хотел с ней поговорить на тему отношений с Джонсон и собственного будущего, но боялся. Боялся самых простых и очевидных вещей — ему не хотелось быть отвергнутым. А именно это и происходило каждый раз в его голове, стоило парню только подумать о том, чтобы начать такой сложный для них обоих разговор. И какие бы слова он не подбирал, какие бы обходные пути не использовал, все время исход был один. Уизли мог с уверенностью сказать, что знает Гермиону как облупленную. За время их совместного проживания он увидел в ней столько всего, о чем раньше даже не догадывался. Но самое главное, он прекрасно знал, что Грейнджер из того числа девушек, которые ненавидят жалость по отношению к себе, а Джордж был уверен, что именно так и будут растолкованы его действия. Но раз эта тема уже была озвучена вслух, нельзя было упускать возможности довести дело до конца.       Парень поднимается со стула и отправляется в комнату, где должна была находится Гермиона. Он уже мысленно влепил себе не одну оплеуху за то, что так разговаривал с ней и, будь сейчас рядом с ним Фред, тот сделал бы тоже самое. Но Фреда рядом нет и никогда не будет. Поэтому Уизли придется самостоятельно справляться со всеми внутренними демонами, которых раньше они с легкостью могли разделить на двоих. Все хорошее и все плохое — голос девушки эхом проносится в сознании близнеца, и только сейчас он осознает настоящую значимость этих слов, сожалея о том, что ему потребовалось для этого так много времени.       — Прости, я не хотел тебе грубить. — По обыкновению усаживая на кофейный столик напротив девушки, парень опускает голову, каясь за содеянное. — Гермиона, я так запутался. — Уизли произносит это с такой горечью в голосе, что вся обида и злость на него, что разгорелись внутри гриффиндорки совсем недавно, мгновенно улетучиваются. Подвигаясь к нему ближе, насколько сейчас это было возможно, девушка хочет взять парня за руку, но снова одергивает руку, когда Джордж не дает ей этого сделать — Все слишком сложно. Я знаю чего хочу, но боюсь оказаться единственным в своем желании. Боюсь, что меня не так поймут. Или не поймут вообще. И от этого так паршиво, что хочется на стену лезть. — Уизли заходит совсем издалека, не желая сразу пугать девушку всем, что он собирался на нее обрушить. Ему хотелось сначала заручиться ее поддержкой. Хотелось быть услышанным и понятым, а только после этого озвучивать то, о чем он думает уже непростительно много времени.       — Джордж, если ты переживаешь из-за Анджелины, то не стоит. Я уверена, что она поймет тебя и простит. Просто дай ей немного времени. К тому же я скоро рожу, у тебя появится гораздо больше свободного времени. — Гермиона принялась успокаивать парня, видя в каком замешательстве он находится. Почему-то она решила, что всему виной ее присутствие рядом, поэтому девушка решила зайти с козырей. — Знаешь, Джинни и Гарри помогли найти мне квартиру недалеко от них, чтобы у них была возможность… — Грейнджер слегка улыбается, начиная рассказывать обо всем, что произошло за последние несколько недель, даже не обращая внимания на недовольный и обиженный взгляд Уизли. Увлеченная своим рассказом, она даже не сразу понимает то, что услышала.       — Давай поженимся? — Он выпаливает это на одном дыхании, пока его подруга воодушевленно рассказывает о том, как его же сестра помогла найти ей подходящее жилье. Только вот Джорджу эти новости оказались совершенно не в радость. Сама мысль о том, что Грейнджер съедет от него куда-то уже раздражала одним своим существованием. Он не мог отпустить ее и позволить жить где-то в чужом месте, когда у нее есть ее собственный дом. Этот дом. И ловя на себе ошарашенный взгляд девушки, Уизли понимает, что все же был слишком резок в своих высказываниях.       — Что, прости? — Гриффиндорка переспрашивает, как будто не расслышала сказанных парнем слов. Но она все слышала, и услышала правильно. Это не было слуховой галлюцинацией, не было ее фантазией. Видя глаза парня напротив и его серьезное выражение лица, Грейнджер понимала, что о шутках или розыгрышах здесь речи не идет. Но почему-то все равно ему не верит. — Ты сейчас пошутил, да? Знаешь, это совсем не смешно…       — Нет, я вполне серьезно. — Джордж продолжает сверлить ее своим взглядом, изучая уже такое родное лицо. Он понимает, что им движет, чувствует, что это самое правильное решение, которое он только может принять в этой жизни. Только вот Гермиона, похоже совсем не разделяет его убеждений — Давай поженимся? Тебе не придется никуда переезжать, не придется вообще о чем-то беспокоиться. Разве это плохо? — Джордж говорит совершенно искренне, но пока еще ищет аргументы важные для нее; которые помогут девушке принять это решение. О себе Уизли будет беспокоиться после, сейчас ее положение и ее жизнь казались ему гораздо важнее.       — Я не… — девушка осекается на полуслове, но продолжает — Мы не можем, Джордж.       — Почему? — Он тут же перебивает ее, не желая слушать все, что она сейчас хотела сказать. Ему нужен ответ только на этот вопрос. — Почему нет? Разве я плохо с тобой обращаюсь? Разве я недостаточно о тебе забочусь? Тебе настолько плохо рядом со мной? — В своем нетерпении он так напоминает ей Фреда, что девушка не выдерживает и к глазам начинают медленно подступать слезы. Видя это, Уизли опускает голову, уже сотни раз пожалев о том, что затронул эту тему. Но отступать не собирался. — Все плохое и все хорошее, верно? Мы пережили уже столько всего плохого, разве мы не заслужили теперь разделить друг с другом что-то хорошее?       — Джордж… — слезы получают выход, а девушка даже не знает как подобрать правильные слова — Ты замечательный. И ты все делаешь правильно. Но я не могу так с тобой поступить, понимаешь? Я не могу позволить тебе сделать это хотя бы потому, что в таком случае Джонсон будет права. Я просто привязываю тебя к себе, лишая нормальной жизни. Я так не могу. Только не с тобой. — Смотря ему в глаза, Гермиона понимает, что все ее аргументы не имеют ни единого шанса. Сам для себя он давно все решил.       — Да мне плевать, что она думает. — Он резким движением хватает подругу за руки и притягивает еще ближе к себе. — Ребенку нужен отец, Грейнджер. Пойми хотя бы это. — И только теперь Уизли осознает, что начинает закипать, и что сейчас скажет то, о чем, скорее всего будет жалеть всю оставшуюся жизнь, если она его не примет. — А я не могу вынести даже мысли о том, что этого ребенка будет растить и воспитывать кто-то совершенно ему посторонний. — Выпуская ее ладони из своих, Джордж поднимается с места и отходит от подруги на пару метров. — Вы мне как родные. Черт возьми, да, вы моя семья. И, уж прости мне мое эгоистичное желание, но я не хочу, чтобы рядом с тобой был кто-то еще. — С каждой секундой Уизли заводится все сильнее, совершенно забыв о том, что нужно себя хотя бы как-то контролировать. — Фред мертв. — Фраза звучит как гром среди ясного неба. Никто и никогда в их семье не произносил этих двух слов, стараясь обходить острые углы, оттого сейчас это так сильно бьет по сердцу — Его нет, Гермиона. И ты не имеешь права лишать ребенка хотя бы жалкой копии его отца. — Рыжий хватается за волосы и отворачивается к окну. Все пошло не по плану, хотя у него и плана никакого не было. В голове все перемешалось настолько, что уже сложно было понять где конкретно он перегнул палку. Все, о чем он мог сейчас думать, так это о том, что не может и не хочет никуда отпускать Гермиону из своей жизни. И если кто-то и пытается привязать другого к себе, так это точно не благородная Грейнджер с ее высокими моральными устоями.       — Ты никогда не был его копией — тихо, почти не слышно, произносит Гермиона где-то совсем рядом с парнем. На его широкие плечи опускаются теплые девичьи ладошки, и девушка жестом просит парня повернуться к ней лицом. С большой неохотой, но рыжий все же сдается под натиском ее руки и поворачивается — И ты никогда не был жалким. Перестань так себя ненавидеть. — Гриффиндорка обвивает тонкими руками его шею, прижимая парня к себе, заставляя чувствовать такое нужное сейчас тепло. — Ты — один из лучших людей в моей жизни, Джордж. И говоря тебе нет, я просто не хочу, чтобы потом ты жалел о своем решении, это лишь вопрос времени. — На короткое мгновение девушка прячет лицо где-то на плече у парня, позволяя слезам впитываться в рубашку, запах которой стал таким родным. — Но я бесконечно благодарна за то, что ты решился на это. Любой другой бы никогда об этом даже не задумался. — Не дотянувшись до лица молодого человека, Гермиона оставляет солоноватый поцелуй у него на шее и хочет сделать шаг назад, но Уизли лишь сильнее притягивает ее в свои объятия.       — Не говори «нет». — Просит парень. — Просто подумай об этом. — Перемещая одну руку с талии девушки на затылок, Джордж уже в привычном ему жесте зарывается пальцами в ее волосы и, немного отстранившись, целует подругу в лоб. Так же, как он делал уже сотни раз до этого. Так же, как сделал Фред в их с Гермионой последнюю встречу. От этого простого действия по спине волшебницы пробегают мурашки и почему-то она сожалеет о той резкости, с которой сначала отказала парню.       — Хорошо. — Тихо соглашается гриффиндорка. — Я обещаю подумать. — Она не чувствует стыда или неловкости. Она не чувствует тянущей пустоты внутри, которая присутствовала всегда, стоило ей вспомнить о Фреде. Почему-то сейчас она чувствует только легкость и неожиданный холодок на спине. И в этот момент Гермиона — готова дать голову на отсечение — ощутила прикосновение прохладной руки на своем плече, хотя чувствовала разгоряченные руки Джорджа на затылке и спине. Списав все на бурную игру воображения, Грейнджер предпочитает не думать об этом. По крайней мере сейчас. Только ночью, разделенные кирпичной стеной, они оба позволят себе вернуться к событиям прошедшего вечера. И у обоих будет стойкое ощущение, что Фред дал им свое благословение.