Заново?

Яркий свет больно резанул по глазам, когда я попытался их открыть. Слишком светло и непонятно. Пытаясь хоть что-то рассмотреть, я сощурился. Яркость света немного уменьшилась и появились нечёткие силуэты. Как я не старался, я ничего не мог рассмотреть, а если что-то и получалось разгадать в очертаниях, то это что-то было перевёрнутым. Ещё очень мешали думать непонятные ощущения. Что-то очень сильно сковывало, в нос проникал слишком сильный запах сандала, если бы я к нему не привык, то у меня бы закружилась голова, ещё были звуки птичьего пения и шелест листвы, словно на улице очень сильный ветер. Если я всё правильно понял, я сейчас в теле младенца, чей организм всё ещё не приспособился к миру. А я ведь даже не задумывался в какой временной промежуток попаду. Позор мне за это. Так, я перенёсся, это получилось, теперь осталось удостовериться туда ли я попал. Я стал с силой пытаться рассмотреть присутствующих. Я точно слышал чьё-то дыхание, но всё же я не мог различить лица. — Почему он молчит? — раздался осторожный шёпот, он был рядом и звучал так тихо и нежно, даже немного боязно. Но даже все эти эмоции и возраст человека не помешали мне его узнать. Это был голос брата! Получились! Не знаю по какой причине, но в этот момент мой контроль дал сбой, и я разрыдался в голос. Я действительно сейчас был младенцем. — Не нужно плакать маленький. — нежный и родной голос прозвучал откуда-то сверху. И в этот момент я почувствовал легкое и тёплое прикосновение к голове. Я понял, что нахожусь на руках у мамы. А рядом был ещё один силуэт, это скорее всего был отец, который сейчас пытался не рассмеяться над чем-то в голос. — Не волнуйся, Юншэн, ты его не напугал. — спокойным и радостным голосом сказал отец, думаю, брат сейчас был в замешательстве. Но мне сейчас было не до этого. Я не мог успокоится. В этот момент мои долго сдерживаемые эмоции вырвались наружу с плачем. Они живые и здоровые, они мои родные и любимые. Они рядом! Как не старалась мама меня успокоить, от её нежного и растерянного голоса я только сильней начинал рыдать. В этот момент мне было всё равно на честь, правила и другие подобные вещи. Всё это не существовало для младенца, и для меня сейчас тоже. — Мне кажется, что с ним мы в будущем намучаемся. Он только родился, а уже такой шум поднял, что учитель Лань Сяо пришёл. — услышав это имя, я немного затих. Я помню этого учителя, он много раз наказывал меня, и я не скажу, что мы очень сильно любим друг друга. Он хороший человек, но столь же упрям как я, поэтому у нас были не самые хорошие отношения. Но в этот раз я не хочу, чтобы всё было так же. — Глава ордена. — голос был тихий и шелестящий. Это было не неприятное шипение, а словно шорох перелистывающихся страниц. — Это будет грубо с моей стороны, но если второй молодой господин не перестанет плакать в течение дня, то я прошу отправить госпожу с сыном в усадьбу под горой. Иначе у нас сильно пошатнётся дисциплина. — человек обращался с большим почтением к главе ордена. — Учитель Лань Сяо, вам было не обязательно отвлекаться от работы и просить меня о подобном. Я сам прекрасно это понимаю. — в голосе отца не было никаких отрицательных ноток, он говорил мягко, и наверное улыбался. Я почти успокоился, но почти не считается. — Я понимаю, но всё же помня предыдущий опыт, лучше уж я заранее попрошу. Надеюсь на этот раз вы поведёте себя подобающе главе ордена. — после этого мужчина удалился. После небольшой паузы мама тихо рассмеялась. — А я тебе говорила, чтобы ты меня отпустил когда Юншэн был маленький. - значит ли это, что брат в детстве был шумный? Остаток дня я пытался научиться не плакать, чтобы не покидать Облачные Глубины. Мне не очень нравится усадьба под горой. Там была слишком слабая дисциплина. Хотя, прежде, когда я был ребенком, мне там нравилось именно из-за этого. Но теперь, когда я знаю к чему может привести неповиновение правилам, мне не хочется в усадьбу. Только вот, я же переместился как раз специально, чтобы нарушить правило... Сам себе противоречу. Всё-таки первый год я жил в усадьбе. Как выяснилось, для младенца и матери - это очень удобное место. Первый год всё время быть рядом с матерью было невероятным счастьем. Но не меньшее счастье испытываешь, когда начинаются первые занятия. Начало моей новой жизни прошло хорошо и спокойно. Но после пяти, я себя распустил. Детские азарт и игривость победили сдержанность и опыт. В итоге я стал почти неуправляемым. Я сам осознавал, что веду себя просто отвратительно, неправильно, ужасно, но не мог остановиться. Ни одно наказание мне не возвращало контроль. Позором на моё имя легло то, что негласно я стал головной болью всего ордена. К десяти годам я немного успокоился, но всё равно был непослушным. Только теперь мне не нравилось то, что меня считали ребёнком. Я был излишне самостоятельным, и много времени уделял своим делам, что и не нравилось учителям. Меня все признавали гением, но всё же спуску не давали. А мне как раз он и был нужен. Я понял, что идея Ванцзы была очень хорошей - признаться в любви песней. Я подумал, что тоже могу придумать песню для Вэнь Жоханя. Но не просто придумать песню признание, а сделать её техникой успокоения, умиротворения. Техникой, способной вернуть душевный покой. Но из-за пристального внимания ко мне, я не мог начать сочинять текст. Я не хотел бы, чтобы кто-нибудь кроме него услышал эту песню, даже несколько строчек. Конечно, я мог бы залезть куда-нибудь в глушь и спрятаться там, но всё тот же надзор мне этого не давал. К счастью через несколько лет контроль наконец ослаб настолько, что я мог начать создавать песню. И вот это как раз и не получалось. Всё что я придумывал было слишком неправильно, слишком литературно, что вызывало у меня отвращение к ощущению театральной наигранности. Вот музыка мне очень нравилась, но текст заставлял меня злиться. Я отложил на второй план тренировки и стал читать различные романы и стихи о любви. Но всё это вызывало только подёргивание глаза и желание сжечь этот ужас. Там всё было столь наигранно и глупо, что веры не было ни одному слову. Может, это из-за того, что авторы - обычные люди, а писать пытались о заклинателях и бессмертных. Но читать просто прозу было не к месту. Я пробовал, это тоже не то, но хотя бы не вызывает отвращения. Так текло время, мне исполнилось уже двенадцать. Я поумерил свой пыл, но ко мне относились всё так же. В этот день брат неожиданно позвал меня с собой на собрание старших. Учитель Сяо выглядел недовольно, впрочем как и большинство других старших. А вот брат наоборот был очень радостным и улыбался. Что, что происходит-то? - Глава ордена уверен в своём решении? - спросил учитель, бросив взгляд на отца. - Я бы предпочел отправить его на это время куда-нибудь на усиленные тренировки, но к сожалению осознаю, что его нельзя оставлять без присмотра на такой долгий срок. - учитель Лань Сяо смерил меня тяжёлым взглядом. - Именно поэтому я и поддержал идею Юншэна. - отец тепло смотрел на нас с братом. - Под вашим пристальным надзором будет лучше всего оставить Цижэня. - учителю ничего не оставалось кроме как согласиться, только вот на что он согласился? - Итак все знают, что в этом году к нам приезжают ученики других орденов, - в этом? - И раз уж мой сын заставляет вас волноваться, было принято решение отдать его на этот год обучаться к учителю Сяо. Цижэнь, будешь учиться с братом, - после этих слов, отец резко стал серьёзным. - Я очень надеюсь на то, что твоё поведение будет пристойным. - я немного вздрогнул, а после поспешил заверить, что приложу все усилия, чтобы не опозорить достоинство клана. После того как были обсуждены ещё несколько вопросов о грядущем обучение, нас с братом отпустили. - Цижэнь, ты ведь рад, что будешь заниматься со мной. - брат был очень довольный и улыбался. На его щеках проступали очаровательные ямочки. - Да, очень рад. - ответил я и вернул Юншэну робкую улыбку. Я же на самом деле прекрасно знаю всю теорию обучения нашего клана, только в практике ещё не достиг того же уровня. Но ради порядка всё же обязан продолжать обучение в своей группе. А так я смогу учиться со старшей группой, и скорее всего, после смогу и сам заниматься собственным обучением. Главное не разозлить учителя, а наоборот показать ему, что я прекрасно усвоил весь изучаемый материал. Ну да, сам столько лет его преподавал, как после такого не знать его. Мы ещё немного побеседовали с братом, после чего он отправился упражняться с мечом, а я в игре на цине. И только когда я сыграл несколько нот из своей мелодии, до меня дошло, что вместе с другими учениками к нам приедет и Вэнь Жохань. Трепет зародился в груди, и лицо обдало жаром при мысли, что я наконец увижу его. Я не мог дождаться завтрашнего дня, он должен стать одним из лучших в моей новой жизни. Очень надеюсь, что у меня получиться вновь привлечь его внимание. И на этот раз я не буду повторять прошлых ошибок.