Интегрированный попаданец

      — Триста тысяч часов за спиною, триста тысяч планет надо мною, не устал ли Создатель их в небе кружить? Каждый раз, просыпаясь с рассветом, неспроста вспоминаю об этом… Очень здорово всё-таки жить, — вслушиваясь краем сознания в музыку, которая вроде бы и звучит, но при этом остаётся только у меня в голове, чувствую необычайную лёгкость в теле, будто бы нахожусь в тёплой воде… не стесняющей движения, а словно бы подталкивающей двигаться в ритме. — Самый лучший день, заходил вчера. Ночью ехать лень, пробыл до утра. Но пришла пора, и собрался в путь… Ну и ладно — будь.       Маленькая палата с узкой, но длинной кроватью, небольшим столиком у окна напротив входа, невысоким комодом, украшенным кружевной салфеткой и вазой с фруктами, будто стала просторнее и светлее, а заполняющий её воздух — свежее. Звуки музыки, более чистые нежели из самого нового динамика, не оглушающие, а вплетающиеся в шум природы, пробуждают в душе тепло и зовут двигаться…       Вот в палату заглянула медсестра, как раз попавшая на начало второго куплета песни, чтобы я подхватил её за передние копытца, одетые в белые носочки, приглушающие шаги пони по деревянному полу, а затем закружил по комнатке. Припев, едва сдерживая смех, улыбаясь и взмахивая ушами в такт звучащей, но беззвучной музыке, она уже пела хором со мной…       — Кхе-кхе… — смущённо прочистив горло, отпускаю ноги единорожки и отступаю назад, позволяя ей встать на все четыре копытца. — Прошу прощения. Кажется, меня занесло.       — Ничего страшного, Жора, — лучезарно улыбнулась Карамель. — Я рада, что операция прошла успешно. Вы готовы идти на процедуры?       — Один момент, — наклонившись, достаю из-под кровати два вязанных следка, которые быстро надеваю на ноги, затем поправляю светло-серую больничную пижаму, сшитую явно по моим меркам, и, встав по стойке «смирно», отвечаю: — Всегда готов.       «И всё же меня заносит», — отмечаю мысленно, ощущая волну позитива и одобрения, на пару мгновений впадая в ступор из-за несоответствия эмоций.       — Скоро вы привыкнете, — заверила меня пони, поворачиваясь к двери. — Хотя, первое время придётся носить глушитель, чтобы притуплять чужие эмоции.       Воображение тут же нарисовало колпак, надеваемый на голову, превратившийся в шапочку из фольги. Улыбка сама собой растянула губы, а волна позитива усилилась.       — Если честно… я чувствую себя как пьяный, — выходя в коридор вслед за Карамель, произношу негромко, а затем добавляю: — Не такой пьяный… а «На веселе». Тело лёгкое, эмоции яркие, хочется что-то делать и куда-то бежать.       — Правда? — повернув в сторону выхода из отделения, пони скосила на меня взгляд и выгнула бровки. — Никогда за собой такого не замечала. Я сообщу об этом доктору Харту. Может быть, беспокоит что-то ещё?       Задумавшись на некоторое время, молча качаю головой, после чего произношу вслух:       — Больше ничего. Хотя…       — Ммм? — пони притормозила, а я ощутил нарастающее любопытство и… беспокойство.       — Иногда мне кажется, что я слышу музыку, — развожу руками в стороны, тут же ловя себя на этом движении, превращая его в некий неопределённый жест, в конце которого сцепляю кисти за спиной, виновато улыбаясь.       — Это называется «Песенная магия», — со вспышкой облегчения, ответила моя собеседница, снова ускоряя шаг. — Вы к этому привыкнете, а может быть, и научитесь получать удовольствие. Хотя должна предупредить, что придётся тренироваться, чтобы не вызывать этот эффект слишком часто: не всегда подобное уместно и даже прилично. Хотя… жеребятам делают скидку.       Последние слова единорожки вызвали у меня удивление, сопровождаемое явно не моим весельем. А затем мне в голову постучалось осознание, которым я поспешил поделиться:       — Только не говорите, что частое проявление песенной магии воспринимается как недержание.       — Не буду, — невинно прижав ушки, Карамель подмигнула мне и распахнула двери, ведущие на лестничную (пандусовую?) клетку.       «Вот ведь… засада».       …       Из всех предложенных мне операций, которые могли провести в больнице, я выбрал интеграцию эфирного тела, так как попросту не мог пройти мимо возможности обрести магию, наращивание мышц и… ещё одну незначительную модификацию. Возможно, причиной столь резкого решения стало то, что на меня давило осознание потери пяти лет жизни, из-за чего дома меня, скорее всего, уже похоронили, а может быть, и какой-то другой фактор сыграл свою роль. В любом случае, все страхи, удерживавшие от подобного поступка в прошлом, стали казаться какими-то незначительными, да и пони уже не раз доказали, что заслуживают доверия.       «Сложно не проникнуться симпатией к тем, кто систематично вытаскивает твоё седалище из неприятностей».       Саму операцию я не помню, так как происходила она под общим наркозом в операционной, куда меня доставили уже в расслабленном состоянии. Ну а пробуждение произошло уже в палате, под присмотром лечащего единорога, сообщившего о том, что всё прошло успешно, так что теперь предстоит долгая реабилитация под присмотром специалистов.       Что можно сказать об эффектах, проявившихся после появления у меня магии? Во-первых, я стал сильнее, что легко оценить хотя бы по количеству отжиманий, да и заметной лёгкости, с которой они совершаются. Во-вторых, мои собственные эмоции стали ярче, что касается как радости, так и грусти, что создаёт некоторые некритичные трудности, решаемые самоконтролем. В-третьих, если ко мне на расстояние двух шагов подходят пони, я начинаю чувствовать их эмоции, которые далеко не всегда удаётся отличить от своих собственных, что вновь возвращает меня к необходимости развивать самоконтроль и внимательность. В-четвёртых, если поддаться душевному порыву, как это произошло сегодня утром, то можно спровоцировать «приступ» песенной магии, проявляющейся в появлении музыки прямо в голове, и возникновении желания петь…       Вероятно, есть и какие-то другие последствия моего достаточно импульсивного решения стать магом, но на данный момент я их попросту не замечаю. Однако же это вовсе не означает, что мне не придётся столкнуться с ними уже после выхода из больницы, где меня держат в тепличных условиях, оберегая от всяческих не нужных встреч.       «Почувствуй себя мультяшным королём, с личной гвардией четвероногих защитников».       Возвращаясь к моей физической форме стоит заметить рост мышечной массы, начавшийся ещё во время операции, а теперь продолжающийся на процедурах, под строгим присмотром единорогов. Культуристом с восемью кубиками пресса, «банками» на руках и прочим рельефом я не стал, но как сказал Харт, в достижении подобного нет ничего невозможного. Впрочем, он же и посоветовал не стремиться к крайностям, а ограничиться атлетичной фигурой, которая у меня вызывает ассоциации с профессиональными пловцами.       «Не участвовать мне в шоу «Самый сильный человек».       Из объяснений докторов выходит, что наращивание мышц происходит благодаря моей собственной магии, специальным питательным составам, которые даже не в разы, а десятки раз ускоряют процесс, ну и ежедневным тренировкам на тренажёре для минотавров, нагружающем и руки, и ноги, и спину, и пресс. При этом рогоносцы воздействуют на меня каким-то заклинанием, вызывающим покалывания по всему телу, из-за чего хочется чесаться как после знакомства с крапивой.       Фактором, несколько портящим мне настроение стало то, что до сих пор не удалось встретиться с Баттерфляй, хотя с тем же профессором Шармом мы уже поговорили: земнопони попросил прощения за инцидент, из-за коего мы провалились на пять лет в будущее, получил от меня заверения, что я не держу обиды, а также повторил своё приглашение о путешествии к центру Эквуса… как только эта экспедиция будет собрана. И пусть после случившегося мой энтузиазм несколько подугас, но отказываться сходу я не стал, пообещав дать окончательный ответ немного позже.       О Сансет, Селестии и Луне слышно только то, что они проходят лечение во дворце, куда мои информаторы не ходят. Конечно, немножко обидно, что до сих пор в гости не заглянули ни Каденс, ни Вельвет и Найт Лайт, ни даже Биг Шоу, но я прекрасно осознаю, что не являюсь центром вселенной, а у знакомых полно других дел…       …       По пути в процедурную нам встретились несколько пони, с коими мы обменялись ничего не значащими приветствиями и пожеланиями хорошего дня. Впрочем, благодаря эфирному телу я почувствовал, что стандартные слова вроде «Доброго утра», в исполнении медицинского персонала и пациентов действительно несут в себе эмоциональный посыл, чуть-чуть поднимающий настроение.       В процедурной, находящейся на втором этаже, где дежурил голубой единорог в зелёном халате, меня сперва прогнали по тестам на координацию, силу, сообразительность, чувствительность, выносливость, затем «просветили» магией и стали пичкать лекарствами. В качестве завтрака тут пришлось выпить зеленоватую бурду, крайне питательную и жутко невкусную, после чего пришла пора посещения тренажёрного зала.       Устройство, похожее на велосипедные педали и два колодезных барабана, приводящее в движение систему из шестерёнок и ремней, встретило очередную жертву как родное. Правда, перед тем как приняться за упражнение, пришлось переодеться в свободные шорты, ну и разуться, дабы стопам ничто не мешало.       Справедливости ради стоит заметить, что само занятие физкультурой продлилось минут десять-двенадцать, за которые с меня успело сойти немало пота, а покалывающие мышцы налились усталостью. Так как нагрузка даже по моим меркам являлась небольшой, за такой результат становилось откровенно стыдно, пусть тренер и утверждала, что виновата в этом не плохая выносливость, а магическое воздействие, ускоряющее развитие мышц.       Приняв душ в закутке рядом со спортзалом, где с комфортом могли бы себя чувствовать и пони, и минотавры, а вот мне приходилось наклонять голову для того, чтобы подставить её под струи воды, я переоделся в свежую пижаму и в сопровождении другой медсестры отправился к своему отделению. Не то, чтобы мне действительно был нужен проводник, так как заблудиться в прямых коридорах являлось задачкой непростой, но как объяснили пони, в период реабилитации за всеми выгоревшими должен происходить постоянный присмотр.       «Мало ли мы начнём буянить, неадекватно отреагировав на чьи-либо эмоции», — цитирую своего лечащего единорога мысленно.       Уже на отделении, когда мою персону передали с копыт на копыта сестре Карамель, пони объявила:       — Жора, вас ожидают посетители. Они предупреждены о правилах поведения, но всё же постарайтесь сохранять холодную голову и держать эмоции под копытом… рукой?       «Под каблуком», — ехидно заметил мой внутренний скептик, тут же заткнутый другими мыслями.       — Здорово, — отвечаю искренне, так как несмотря ни на что, в больнице всё же довольно скучно. — Это, совершенно случайно, не пара единорогов?       — М… А как вы узнали? — остановившись на полушаге, удивлённо заморгала моя собеседница.       «Только сегодня вспоминал о Вельвет и Найт Лайте. Вот кто со мной поделится слухами о событиях, происходящих на воле», — ощутив воодушевление, смешанное с удивлением, стараюсь изобразить самую таинственную улыбку, на которую только способен.       — Интуиция, наверное, — произношу вслух.       — Я сообщу доктору об этом побочном эффекте, — словно бы обращаясь к самой себе, пробормотала единорожка.       — Э-э-э?.. — откровенно «подвис» я от такой интерпретации моих слов.       — Хи-хи… Шутка, — вскинув ушки торчком, ехидно прищурилась пони, а я ощутил вспышку веселья.       «Это… уже напрягает», — потерев лицо ладонью, стараюсь отстраниться от чужих эмоций, пусть и безуспешно (но однажды это получится).       — Если вам что-то понадобится, то зовите: я буду на своём посту за дверью, — чуть поспешно произнесла Карамель, кивком головы указывая на вход в мою палату.       Поблагодарив пони, берусь за верхнюю из дверных ручек и распахиваю створку…