Интегрированный попаданец

      Стоя на середине кухни, напряжённым взглядом смотрю на открывающуюся дверь, за которой ожидаемо обнаружилась обозлённая полосатая грифонша, сверкающая пылающими огнём негодования немигающими глазами. Из-за удерживаемых Биг Шоу рук, заведённых мне за спину, у меня даже нет шансов как-то отсрочить встречу с Фриггой, позади коей виднеются столпившиеся пони и алмазные псы.       — Это подло, — произношу со всем возможным спокойствием, чувствуя решимость минотавра удерживать меня на месте, пока всё не закончится. — И вообще… я тебе этого не прощу.       — Переживу, братан, — с намёком на вину ответил рогач, крепче сжимая своими кистями мои запястья. — За каждое действие нужно нести ответственность.       — Я верил тебе, Биг… — неотрывно следя за приближающейся хищницей, явно чувствующей себя охотником перед беззащитной жертвой, крепко стискиваю зубы.       — … — минотавр многозначительно вздохнул. — Прости, Жора. Так будет правильно.       «Сволочь ты двурогая, Биг Шоу», — констатирую мысленно, после чего стараюсь встать максимально прямо и расправить плечи, чтобы хотя бы судьбу свою принять достойно, а не как Трус из легендарной киношной троицы.       Наверное, если бы я был в фильме (ну или сериале), то сейчас режиссёр вставил бы сцену, как меня заломали и оттащили от двери, что позволило Фригге войти в помещение без каких-либо трудностей. Может быть, в этом отрезке даже объяснили бы, почему Каденс, состроив виноватую мордочку, упирает взгляд в пол, но стоит и ничего не делает, как и остальные гости. Однако же… к сожалению… всё происходит в реальном для меня времени.       «Доигрался, Жорик?», — саркастично осведомился внутренний голос, пока по нервам било чувство хищного предвкушения, от которого волосы на затылке стремились встать дыбом.       — Не бойся, — пророкотала грифонша, поднимаясь на задние лапы, чтобы возвышаться надо мной, а затем наклонила голову, дабы заглянуть мне в глаза. — У моего народа принято отвечать на любые действия, способные поколебать нашу честь и гордость. Ответ может быть любым… но равноценным нанесённому оскорблению.       — А если я извинюсь? — перестав пытаться освободить руки из стальной хватки рогача, спрашиваю со спокойствием обречённого в голосе.       «Не допустят же пони, чтобы она сделала что-то серьёзное? Ведь не допустят?..», — несмотря на попытки успокоить нервы голосом разума, ощущение охотничьего азарта Фригги не позволяет полностью избавиться от холодка, пробегающего по позвоночнику.       — Ну… попробуй, — прищурившись, разрешила мне крылатая хищница. — У тебя есть одна попытка.       — Мне очень жаль, и я больше так не буду, — произношу скороговоркой, буквально в следующую секунду осознавая, что явно не угадал со словами.       — Ты извиняешься… но ты это делаешь без уважения, — пророкотала грифонша, а к моему горлу приблизилась её правая передняя лапа, заставляя рефлекторно сглотнуть. — Извинения не принимаются.       «А ведь всё так хорошо начиналось», — шумно выдохнув, закрываю глаза и принимаюсь ждать того, что должно случиться (надежда на то, что кто-то вмешается ещё не угасла, но оказалась близка к этому).       Прошла секунда и по моему кадыку пробежались кончики острых когтей, от чего в душе вспыхнул первобытный страх, а за ним, как это бывало и прежде, пришла яркая злость. Казалось, что руки Биг Шоу дрогнули, а моё воображение нарисовало картину, как я бью затылком ему в морду, чтобы затем…       «Только вот никто меня кунг-фу не учил. Да и бычара несколько ниже ростом, из-за чего ударить его всё равно бы не получилось», — всё же распахнув глаза, встречаю взгляд Фригги, в эмоциях коей появилось явное удовлетворение.       В следующий миг когти крылатой хищницы… начали чесать мне подбородок, тем самым вогнав мой разум в ступор от удивления. Тут же уголки рта летуньи приподнялись в усмешке, а клюв приоткрылся, демонстрируя кончик языка, в то время как глаза ехидно прищурились. Казалось, ещё секунда-две и птицекошка банально начнёт ржать, при этом не прекращая почёсывать меня под нижней челюстью.       — Да-а-а… — наконец протянула полосатая особа, отступая на несколько шагов назад, чтобы опуститься на все четыре конечности. — Месть сладка! И, Жора… Мы в расчёте.       Заявив последнее, Фригга развернулась и с гордым видом вышла из кухни, на прощание взмахнув кисточкой хвоста. Тут же возобновились разговоры, раздался негромкий смех гостей, обсуждающих случившееся, а один минотавр наконец отпустил мои руки. Чужие эмоции веселья, облегчения и какой-то даже гордости вспыхивали в душе, но на этот раз было очевидно, что они принадлежат кому-то другому.       — Хорошо держался, братан, — хлопнул мне по плечу бычара, заставляя злость снова усилиться, из-за чего левая рука сжалась в кулак, а воображение нарисовало картину того, как он врезается в самодовольную морду. — М… Жора?       — Биг Шоу, будь другом… — стараясь подавить собственные эмоции, заставляю себя расслабиться. — Скройся с глаз моих.       — Ты чего… — вновь попытался заговорить собеседник, но замолчал и отшатнулся, словно я его всё же ударил. — Хорошо… Извини, что так получилось. Это просто… Ну…       «Антилопа гну», — мысленно рычу, в очередной раз пытаясь успокоиться, а не дать минотавру по морде от всей души… и ощущение вины, сожаления… или чего-то подобного совершенно не помогают этому.       — Просто свали, — голос удалось удержать, но он прозвучал слишком напряжённо даже на мой необъективный взгляд, на что в эти секунды было откровенно плевать.       Ничего больше не говоря, Биг Шоу вышел из комнаты в спальню, с кем-то перекинулся несколькими словами, ну а дальше его действительно не было видно или слышно. Сам же я, закрыв дверь на кухню, стараясь не делать резких движений, чтобы случайно не сорваться, уселся на табурет рядом со столом и подпёр голову рукой.       «Ну и что это только что было?», — спрашиваю у себя, тупо глядя вперёд, ни на чём конкретно не концентрируясь.       Моя шутка, откровенно глупая в ретроспективе, как-то переросла в сцену вендетты, где меня откровенно подставил приятель… по всей видимости, решивший приколоться. Только вот он не учёл, что несмотря на всё время, проведённое в этом мире, а также личное знакомство с фриггой, грифоны мне до сих пор не кажутся милыми пушистиками… тем более, когда хватают меня за горло когтями.       Нет, птицекошка всё же красивая, но скорее уж как тигр, которым можно любоваться, находясь в безопасности, а не домашняя кошка. И пусть ещё несколько минут назад я вполне спокойно к ней относился, даже додумавшись почесать её под клювом, но всю эту беспечность как ветром сдуло, стоило почувствовать себя добычей. А тут ещё и невозможность вырваться или прикрыться руками наложилась…       «Зар-раза», — опустив взгляд на свободную руку, вижу, как подрагивают пальцы, из-за чего зло сжимаю кулак.       Недавнего хорошего настроения как будто и не было, а на душе стало паршиво и тошно. При этом мне и самому не понятно, то ли я злюсь на себя, то ли на грифоншу с минотавром, то ли на всех вместе, включая стоявших и наблюдавших за представлением пони.       «И всё же я не дома», — вспыхнула яркой звёздочкой мысль, словно бы разгоняя некий туман самообмана.       Не могу сказать, что не верю в возможность вернуться на Землю, пусть даже не на родину и с опозданием в несколько лет: в конце концов, как говорится, надежда умирает последней. Только вот человек — это зверь приспосабливающийся ко всему и выживающий везде, от ледяных до песчаных пустынь. Вот и мне хочется думать, что даже здесь, в другом мире, где меня вылечили и приняли как желанного гостя, можно стать своим…       «Не хватает только расплакаться от обиды», — поморщившись, растираю лицо ладонями, а затем откидываюсь спиной на стену, несильно ударяясь затылком.       Прислушавшись к тому, что происходит в спальне, понимаю, что наступила тишина. Не нужно быть гением, чтобы сделать предположение, что все предпочли уйти, когда обстановка перестала быть гостеприимной. И от этого мне ещё более паршиво, как тому самому парню, который во время вечеринки выкидывает какой-то финт, обламывающий всем веселье.       Стук в дверь оборвал унылое течение мыслей, а донёсшийся за ним голос заставил криво улыбнуться:       — Жора, можно войти? — спросила Каденс.       Воображение тут же нарисовало картину, как за дверью стоит и переминается с ноги на ногу розовая аликорница. Судя по интонациям, она волнуется и чувствует себя виноватой…       «И что будет, если я скажу «Нет»? Меня оставят сидеть тут одного, как маленького обиженного ребёнка? А ведь я веду себя не многим лучше», — досада на самого себя вылилась в ещё один тяжёлый вздох.       — Заходи! — отвечаю уже более или менее спокойно. — Чувствуй себя, как дома.       «Чувствуй себя, как дома, но не забывай, что ты в гостях. Мне бы этот совет минут десять назад был совсем не лишним», — заметил внутренний скептик, на этот раз не вызвав никакого отклика.       Створка приоткрылась, и в кухню просунулась голова розовой пони, которая быстро осмотрелась, увидела меня и опустила взгляд к полу, после чего внутрь прошмыгнула и вся остальная Каденс (которая, как бабушка Удава, ещё не вся приехала). Прикрыв за собой дверь, кобылка несколько секунд стояла, не решаясь сделать или сказать что-то ещё, но потом встряхнулась и подошла ко мне на расстояние вытянутой руки.       — Жора, я… прошу прощения, — тихим, чуточку дрожащим голосом заговорила принцесса любви, с некоторым усилием заставляя себя поднять глаза. — Я совершила глупость и… приняла политическое решение, когда должна была просто встать на твою сторону. Вот и… Прости.       «А ведь её эмоций я сейчас не чувствую», — отмечаю между делом, глядя на мордочку своей первой подруги в этом мире.       — Политическое? — приподнимаю брови, выражая вопрос.       — Компромисс, чтобы загладить конфликт между двумя сторонами, — прижав ушки к голове, снова опустила взгляд Каденс, начавшая ковырять пол правой передней ногой. — У грифонов принята традиция… Ну… Ты слышал…       — Зуб за зуб? — слегка усмехаюсь.       — Ну… Примерно, — не стала меня поправлять пони. — В общем-то ничего опасного ты не сделал, вот я и подумала, что… лучше позволить Фригге «взять компенсацию». Всё же ты публично… оказал ей знак внимания.       — Понятно, — хмыкнув, сам поворачиваю голову к двери. — А Биг Шоу?       — Он знает традиции грифонов, доверяет мне, ну и… — крылато-рогатая пони сделала паузу, после чего продолжила: — Он хотел помочь превратить ситуацию в шутку. Просто… Мы все забыли, что ты не из Эквестрии и эфирное тело у тебя появилось недавно. И… Это всё моя вина.       «Хорошая получилась шутка. Как если бы кому-нибудь к горлу приставили несколько ножей, а затем ими же почесали шею», — подавив вспышку недовольства (всё же Фригга меня даже не поцарапала), возвращаю своё внимание к собеседнице.       — Почему я тебя не чувствую? — спрашиваю напрямую, ощущая моральную усталость.       — Я скрываю эмоции, чтобы не давить на тебя ещё сильнее, — ответила розовая аликорница. — Нам не стоило устраивать эту вечеринку так рано. Это тоже моя вина…       — Значит, мои эмоции тебе чувствовать можно, а мне твои — нет? — добавляю в голос немного ехидства. — Как-то это… бесчестно. Не находишь?       Молча принцесса кивнула, а затем на меня накатили чужие чувства. Слабые, явно приглушённые, а если слушать паранойю — ещё и фальшивые. Только вот… кому мне ещё доверять в этом мире, если не первому живому существу, проявившему реальное участие к моей жизни?       «Друг-политик-аристократ… Это тема для очередного глупого анекдота», — ворчит мой внутренний скептик, но это уже не имеет значения.       Поднявшись с табурета, опускаюсь на одно колено, после чего молча развожу руки в стороны. Проходит секунда… вторая… третья… Каденс, одарив меня сложным взглядом, улыбнулась и подалась вперёд, усаживаясь прямо на пол, чтобы обхватить мою грудь передними ногами, мордочкой утыкаясь в плечо.       — Спасибо, Жора…