«Вы узнаете, что это любовь, когда все, чего вы хотите, — чтобы этот человек был счастлив, даже если вы не будете частью его счастья».
Ошибка? Ты по ошибке залез в мой рот языком вместо того, чтобы что: проводить до двери, съязвить насчет моего возраста, зада, отношений с ботаником-братом? Да что с тобой не так, Тёрнер? Или со мной? Мысли неслись в голове, не успевая задерживаться больше, чем на секунду. Все, что я чувствовала в данный момент, стоя на подъездной дорожке дома: обида, злость, раздражение и дикое желание снова ощутить вкус его губ. Такое неопределенное дерьмо меня явно не устраивало, и нужно было найти способ поговорить о том, что случилось между нами. Я зашла в дом и уперлась лопатками в дверь, захлопнув ее. Закрыть глаза и пытаться дышать. Губы горели как после жгучего перца — этот яростный и отчаянный поцелуй был пугающе прекрасным. Я пыталась вспомнить выражение глаз Майкла, когда он отстранился от меня. Там было сожаление и глубокая боль. Но отчего, Майкл? Почему все не может быть предельно просто? Ты, я и тот отрезок времени, который сделает нас счастливыми влюбленными идиотами. Я стояла возле двери, непроизвольно водила пальцами по своим губам и ощущала запах моря и бензина. Лучший аромат в моей жизни. Аромат Майкла-мать-его-Тёрнера. Через пару минут выйдя из транса, я поднялась в свою комнату, закинув сумку с учебниками в дальний угол рядом с кроватью. Затем я открыла окно, впустив прохладный осенний воздух внутрь, попутно обшаривая пальцами нишу под подоконником. Смятая полупустая пачка сигарет вывалилась в мою ладонь. Я не курила с тех пор, как мы уехали из Балтимора, хотя по всем мозгоправным книжкам, я должна была смолить как паровоз от нахлынувшего стресса. Переезд в другой город в выпускном классе, скорый развод родителей, безразличие родной матери — это ничто по сравнению с тем, что парень, от которого у меня внутренности переворачиваются, целует и убегает прочь со словами «это была ошибка». Усевшись с ногами на широкий подоконник, я укуталась посильнее в свой кардиган, подкурила и глубоко затянулась. Дым обжег легкие, рот наполнился горечью смолы, а в голове резко закружился реальный мир. Я откинулась чуть назад и выдохнула плотное облако дыма. Сердце отбивало чечетку, а к горлу подступил ком. Не хочу и не буду больше себя сдерживать. Оставшиеся в пачке сигареты и безудержные слезы скрасили время до прихода мамы.***
Мне потребовалось две недели, еще одна пачка сигарет и банка «Budlight», чтобы набрать номер Тёрнеров. Солнце уже перевалило за горизонт, в комнате стоял полумрак, позволяющий мне не краснеть, как я наивно полагала. Переминаясь с ноги на ногу, заламывая руки, я все же набрала заветные цифры трясущимися пальцами. Конечно же, трубку схватил Бобби. Черт, я даже спасибо ему не сказала за его беспокойство. Так, окей, первая фраза обозначена. Что дальше, Сара? — Алло? — Привет, Бобби. Это Сара, — голос дрожал, и я просто закрыла глаза, чтобы сконцентрироваться. — Слушай, я так и не сказала спасибо за то, что ты попросил Майкла меня забрать после школы. Мне, правда, очень приятна твоя забота, в смысле, дружеская. И я услышала характерный звук, когда в разговор вклинивается кто-то еще. Мое сердце камнем рухнуло вниз, унося остатки сознания. Я знала, что это был ОН. — Не стоит, честно. Друзья, — голос Бобби дрогнул, — должны выручать друг друга, да? — Привет, ребятишки! — голос Майкла бархатный, укутывающий и слегка озорной раздался в трубке. — Бобби, да ты метишь в короли френдзоны? Будете практиковать секс по дружбе? Ну, там взаимопомощь, все дела? — он глупо хихикнул в трубку. Сказочный идиот, ей Богу. И снова рык Бобби, падающий телефон и топот ног. — Сара, нам надо поговорить, — тон Майкла превратился в кремень. — Да? О чем же? — непробиваемо ледяным тоном ответила я. Господи, лишь бы не упасть прямо тут. — Проведем работу над ошибками, — последнее слово он подчеркнуто выделил. — Если у тебя нет никаких планов, я заеду через 15 минут. Оденься теплее. И снова крики Бобби, резкие шлепки, шум возни, запыхавшийся очкарик и короткие гудки в трубке. Я стояла как вкопанная посреди гостиной. Хотела и получила это — возможность встречи с Майклом наедине. Погрузившись в свои мысли, я укусила нижнюю губу до крови и вскрикнула от боли. Сердце уже не билось, оно вырывалось из моего бренного тела и летело за пределы атмосферы. У меня было пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, и я вихрем взлетела по лестнице. Джинсы, теплый оверсайз свитер с широким горлом, грубые ботинки и кожаная куртка — идеально для закатных покатушек на мотоцикле. Маме я оставила записку, что ушла к Кэнди, предварительно позвонив той и предупредив, чтобы прикрыла мою задницу. — Крошка, объяснения будут позже, — я протараторила в трубку. Кэнди в ответ таинственно засмеялась и пожелала хорошего вечера. Чтобы скоротать минуты, тянувшиеся вечность, я снова закурила у себя в комнате, когда услышала этот будоражащий все мое нутро звук мотора. Наспех затянувшись, я затушила окурок и пулей вылетела из дома. Майкл приглашающим жестом стукнул по сидению позади себя. Меня не нужно было просить дважды, но сдаваться легко я тоже не хотела. Я подошла к байку, покачивая бедрами. — Прокатимся, принцесса? — он внимательно посмотрел в мои глаза и снова сделал это: рукой зачесал свои медные волосы назад. Никогда больше так не делай, это заставляет меня влажнеть в самых нежных местах, Тёрнер. — А ты точно по адресу? Вдруг ошибся, снова? — я изогнула бровь и поймала его взгляд на своих губах. Черт, ты попался с потрохами, Майкл. — Уверен, что адресом не ошибся: здесь только одна стервозная малолетка, похожая на Чубакку в своем вязаном кардигане. Сара О’Нил зовут, слыхала о такой? — его взгляд смягчился, и лукавые морщинки прошли вокруг глаз. — Я думаю, что нам уже становится не о чем разговаривать. Хорошего вечера, Тёрнер, — я уже разворачивалась в направление дома, как его теплые пальцы схватили меня за запястье, притягивая к себе. — Успокойся и садись, нужно поговорить как взрослые, если сможешь, — он смотрел на меня самым серьезным взглядом на свете, и я решила, что пока повременю со словесными перепалками. Мы мчали по улицам ненавистного мне города, который на скорости превращался в светящуюся линию в подступающих сумерках. Я хотела забыться в одном этом моменте, где нет ничего, кроме меня и Майкла, выжимающего педали акселератора, и ехать, пока не кончится дорога. Мои волосы трепал ветер, а я просто молча прижалась всем телом и лицом к крепкой спине, обнимая Майкла обеими руками за талию. Я не видела его лица, но, когда я немного сдвинула ладони, в направлении его груди, он легко вздрогнул, но ничего не сказал. Я посчитала это молчаливым знаком согласия и прижалась еще сильнее. Дорога заняла около получаса, и мы остановились на вершине какого-то холма, с которого открывался сумасшедше красивый вид на Сентфор: одноэтажные и двухэтажные дома внизу казались кукольными, утопая в разноцветных огнях улиц и светофоров; машины и люди превратились в мелкие точки. Мы оба слезли с байка, на секунду повисло неловкое молчание, но его прервал тихий и спокойный голос Майкла. Он слегка оперся о сиденье, подкурил сигарету и попросил меня встать напротив, взяв мою руку. Я послушно подошла ближе, так что его вытянутые и скрещенные ноги оказались между моих. — Ты собрался разговаривать со мной верхом на себе? У тебя явные проблемы с коммуникацией, Тёрнер. — Я старалась держаться дерзко и не заинтересованно. Хотя, обоим был очевиден мой блеф. — У меня явные проблемы с тобой, Сара, — он смачно затянулся и выпустил клубы дыма в вечерний синий воздух. — Я редко теряю контроль над собой и своими эмоциями, потому что я — не зефирная девочка семнадцати лет. И то, что произошло, — он нахмурил брови и взглянул на меня, сверкнув глазами, — для меня совсем не свойственно. Потеря контроля, Сара, это плохо. В моем случае, плохо для нас обоих. Я чувствовала, как кровь бежала по моим венам со скоростью болида формулы-1 с отказавшими тормозами, а пальцы леденели в задних карманах моих джинс. Я смотрела в изумрудные глаза и пыталась разглядеть хоть какую-то эмоцию, но сейчас они превратились в безжизненный камень, не выражающий ничего. Я молча продолжала слушать. — Пойми, малыш, я не подхожу на роль первой любви и всех этих розовых соплей. Я творю всякое дерьмо по жизни, которое, я уверен, ничем хорошим для меня не кончится, и потому не ищу серьезных отношений. Да вообще любых близких отношений. — А как же та красноволосая красотка в коже с пикника? — слова вылетели пулей из меня. — Ну вот, ты уже ревнуешь, — он грустно улыбнулся. — Боевая подруга, помогающая периодически снять напряжение, не больше. Позволь, я договорю, и не перебивай. — Майкл поджег вторую сигарету, озарив свое лицо теплым пламенем зажигалки. Боги, как же он прекрасен! — Я не про любовь, Сара, а тебе не нужен печальный опыт болезненных отношений, поверь мне на слово. Я уже обжегся, сделав необдуманную глупость, по пьяни. А теперь разгребаю эту хрень до сих пор. Не хочу коллекционировать разбитые сердца малолетних девочек. И не хочу делать больно тебе, принцесса. Ты красивая язвительная стерва, которая сама разобьет не одно сердце хлюпикам, типа Бобби. Но нам однозначно не по пути. — Он опустил глаза, выпустив клубы сладковатого дыма, и выкинул окурок двумя пальцами. Я сглотнула ком обиды и быстро смахнула с глаз подступившие слезы. — Зачем ты поцеловал меня, Майкл? — Потому что я — несдержанный дурак. Сойдет за достойную мотивацию? — Вообще, нет, — я придвинулась еще ближе и взяла его лицо холодными пальцами, заставив посмотреть мне в глаза. Руки Майкла скользнули мне под свитер, сомкнувшись на талии. — Ну, а как сейчас с самоконтролем? — я наклонилась к Тёрнеру, сокращая расстояние между нашими лицами. Его теплые пальцы блуждали вокруг моей талии, спускаясь к бедрам и прижимая ближе к себе, горячее дыхание с запахом моря и табака опаляло мое лицо. — Не очень, как видишь, — прорычал он мне в губы и резко перехватил запястья, отворачивая голову в сторону, словно стряхивая наваждение. Сама того не ожидая, я отвесила ему звонкую пощечину, оставив след, который горел даже в темноте осеннего вечера, на что он злобно сверкнул своими кошачьими глазами, резко встал, возвышаясь надо мной, словно скала, и крепко прижал к своей груди. Он не выпускал меня из своих медвежьих объятий, даже когда я лупила по его стальным рукам своими ладонями и сыпала ругательствами, которые свойственны портовым рабочим, нежели девочкам. Майкл обнимал меня до тех пор, пока я не обмякла и не выплакала все, что у меня было в запасе. — Сара, я все сказал. Прости меня, принцесса. Я так не могу. Не должен, — он поцеловал мои волосы и нежно погладил меня по голове.