***
Мой домашний арест и комендантский час продлился две недели. Дома мы больше не возвращались к теме моих любовных предпочтений, хотя обе понимали — я ослушаюсь при первой же возможности. Мне было чем крыть: я знала о мамином внезапном сближении с шерифом Никсоном, что делало наше противостояние ещё более комичным со стороны. Я выбрала сторону зла, судя по всему. Майкл звонил мне через день, но для отвода глаз всегда пользовался малышом Бобби. Я летела на крыльях к телефону, зная, что услышу. Трудно было удержаться, чтобы не начать шептать пошлости прямо в трубку, когда бархатный низкий голос Тёрнера-старшего подначивал и издевательски вспоминал наше первое и последнее свидание. В эти моменты я ненавидела расстояние между нами, а внизу все намокало и изнывало от желания. — Твой арест окончен? — я чувствовала эту его хитрую улыбку. — С сегодняшнего дня «да», Тёрнер, — в голове кружились разноцветные круги от осознания того, что я снова могу увидеть своего Дракона. — Тогда будь готова через полчаса, хочу кое-что тебе показать. Одевайся теплее, малыш. От радости я бросила трубку, даже не дождавшись прощания, и побежала наверх. Наспех влезла в джинсы и свитер, собрав волосы в высокий хвост. Я не выглядела как девушка, которая бежит на свидание, но я выглядела как самый взволнованный и счастливый человек на свете. Мама сегодня оставалась на работе допоздна, поэтому в честь окончания моей каторги, отличных оценок в школе и в знак того, что мы закопали топор войны, мне было разрешено провести все выходные у Морингов. Уходя из дома, я оставила записку, что буду с Адель до понедельника и сразу с ней отправлюсь в школу. Ложь была прекрасной и подкреплена свидетельскими показаниями моей рыжеволосой подельницы, в случае чего обещавшей прикрыть меня. Майкл ждал меня на подъездной дорожке, игнорируя все договоренности о нашей конспирации. Он вальяжно облокотился о сидение байка. Снова в чёрном с ног до головы: Тёрнер выглядел потрясающе! Небрежно накинутый капюшон толстовки, кожаная куртка и потёртые чёрные джинсы. Мой Чёрный Дракон скрестил свои могучие руки на груди, так что казалось одежда не вытерпит напряжения. Как, впрочем, и я. — Ты такой бунтарь, Тёрнер, никогда бы не подумала, — я рассмеялась и старалась не наброситься на него прямо здесь, медленно вышагивая и останавливаясь напротив Майкла. — В отличие от тебя, О’Нил, меня арестовывали не больше, чем на двадцать четыре часа, — он закусил свою пухлую губу и улыбнулся. — Иди ко мне, маленькая, — широкие и тёплые ладони притянули меня за талию, а мои пальцы закопались в его медных волосах, скидывая ткань чёрного капюшона. Майкл носом зарылся в мою шею, вдыхая аромат, отчего крышу сносило напрочь, пронзая тело миллиардами электрических разрядов. — Я скучал по тебе, — он нежно провел кончиком носа чуть выше, к мочке уха, и нежно прикусил. — Я тоже скучала, но может, хватит меня мучить, Майкл, — я простонала. — Ты такая милая, когда злишься и возбуждаешься, — Тёрнер поцеловал меня в шею, слегка покусывая места поцелуев. — Садись, поехали. Я весь твой на целых два дня, — из меня снова вырвалось утробное рычание. — Я не повторяю дважды, помнишь? Сажай свой императорский зад, — он издевательски рассмеялся, заводя мотор. За время моего домашнего заточения в Сентфор пришла холодная и сырая весна. Мы проносились по мокрым улицам: кое-где ещё сохранились не растаявшие островки снега, как напоминание о затяжном холоде. И зиме, изменившей мою жизнь. Байк Майкла на приличной скорости нёс нас по оживленному шоссе в сторону выезда из города. Вечерний город озарялся разноцветными огнями, раскрашиваясь в яркие световые вспышки. Рев мотора, близость Майкла и длинный тоннель, по которому мы ехали, рассекая прохладный сумеречный воздух — я вдохнула полной грудью, осознавая, насколько я счастлива. Место, куда мы приехали, было похоже на какой-то заброшенный аэродром с одной широкой полосой дороги, размеченной напополам. Но, несмотря на удаленность от города, пространство кипело жизнью, наполнявшей его. Вокруг были толпы людей на мотоциклах всех расцветок и всевозможных дизайнов. По периметру стояли огромные баки, в которых горели костры, а кругом располагались небольшие компании выпивающих и общающихся людей. Мужчины и женщины в лакированных, кожаных нарядах, с цветными банданами на лицах, пирсингом в бровях, носах и ушах: картина открывалась невообразимо захватывающая! Майкл заглушил мотор и с интересом посмотрел на меня через плечо. — Нравится? — он улыбался, словно Чеширский кот, слезая с мотоцикла и подавая мне руку. — Спрашиваешь? Это какой-то другой мир, ущипни меня, — в моих глазах отражались языки пламени, а рот сам открывался от восторга. — Щипать не буду. Пока. А вот это сделаю с удовольствием, — Тёрнер взял обеими ладонями моё лицо и, не спеша, поцеловал сначала лоб, кончик носа и, наконец, спустился к губам. Сладко, ласково, с каждым новым движением проникая всё глубже. Я падала и разбивалась на мелкие частицы под его губами, моля о том, чтобы время остановилось. Казалось, что прошла целая вечность, когда мы смогли отпустить друг друга из этого нежного плена поцелуев. Майкл не отпускал мое лицо и смотрел прямо в глаза: от этого взгляда подкашивались ноги, клянусь. Радужка цвета мягкого лесного мха, контрастировавшая с переливами огненно-медных прядей, непослушно спадающих на лицо, высеченное из камня. Как бы я хотела, чтобы ты увидел себя моими глазами. Твоё сердце разорвалось бы, как и моё сейчас. — Итак, раз щипаться не станешь, может расскажешь, куда привёз? — К друзьям. — Вишни я тут не вижу, так что ответ не засчитан, — я нежно куснула его за кончик носа. — Ай, опять режим таксы? — Майкл стиснул меня в медвежьем захвате, не дав даже слова вымолвить. — Накажу, мелкая! — он рассмеялся и потрепал мои волосы на макушке, так что хвост потерял весь свой вид. — М-м-м-м, — я старательно выпутывалась из этих объятий, гудя в область груди Тёрнера, но выходило так себе. Спустя еще пару минут наших детских игрищ, Майкл всё же ослабил хватку, выпуская меня, взъерошенную и раскрасневшуюся, из своих объятий. — Так, всё, — хватая воздух, я пыталась привести в порядок волосы. — Где мы? На пикник не похоже. — Пять баллов за проницательность, маленькая, — Майкл запустил пальцы в волосы, зачесывая непослушные пряди назад. — Мы на гонках. — И ты участвуешь? — Очевидно, что да. Это более-менее легальный способ заработка в моей жизни. Но сегодня не гоняю. Мы приехали посмотреть, а после отправимся кое-куда. — Так вот, куда ты пропадаешь? — И да, и нет. Со временем я всё расскажу тебе, — он улыбнулся краешком губ и подмигнул мне. Я впервые оказалась на гонках, а тем более на байкерских. Сказать, что выглядело впечатляюще — не сказать ровным счетом ничего. В окружении огня, железа, запаха бензина и рева моторов, клепок и черной кожи — всё это казалось какой-то фантастикой из фильмов о крутых парнях. Мотоциклы парней и девушек, участвующих в гонке, были подобны произведениям искусства: замысловатые рисунки от библейских мотивов до языков разноцветного пламени украшали бока этих свирепых махин. Мы стояли у импровизированного ограждения, выстроенного из деревянных паллетов. Майкл обнимал меня сзади, положив свой подбородок мне на голову. Его тепло обволакивало, погружая в безмятежность и счастье. Я чувствовала, как его сердце громко стучит, а моё выпрыгивает из груди, когда наши пальцы сплетались между собой. Мы громко кричали, болея за знакомых Тёрнера или просто тех, у кого был классный байк. Я с замиранием следила за тем, на каких скоростях двигались эти железяки, превращаясь в сгусток энергии на длинном трамплине асфальта. Адреналин и драйв пропитывал весь воздух вокруг, заражая азартом и втягивая в происходящее, не оставляя равнодушными. После объявления победителей, Майкл перекинулся парой фраз с приятелями и, схватив меня за руку, повел в сторону своего байка. — Так, какая дальше программа? — я в нетерпении заглянула в родные зеленые глаза, лучащиеся счастьем. — Везу тебя в свою пещеру, отдыхать. — В смысле домой? — Хм, не совсем, увидишь. На удивление, мы поехали ещё дальше от города, рассекая ночную дымку, остановившись только у небольшой проселочной дороги, освещенной светом фар мотоцикла. Проехав около километра вглубь дороги, мы остановились перед кирпичными стенами с большими деревянными воротами. Майкл отпер замок, и мы въехали на территорию. Посреди леса стоял небольшой уютный дом с навесом для машин, окруженный садом, неподалеку располагался бассейн овальной формы и пустовавшая беседка с барной стойкой. Пока Майкл парковал байк, я прошла вдоль дома и окончательно обомлела — чуть сбоку располагалась широкая деревянная лестница, ведущая к пирсу на озере. В свете луны все вокруг казалось нереальным и сказочным. Я спустилась вниз, любуясь открывающимся видом: лунная дорожка искрилась на темной глади воды. Воздух здесь был немного прохладнее, отчего я поежилась, обхватив себя за плечи. Близость хвойного леса дарила аромат смолы, смешивающийся со свежестью озера. Где-то вдалеке было слышно уханье совы, а доски на пирсе слегка мягко поскрипывали под моими ногами. Я услышала тихую поступь моего Дракона и обернулась через плечо. Вся эта чушь про магию лунного света, вычитанную из книг, которая преображает предметы, заставляя их становиться нереально притягательными — всё было правдой. Тёрнер шел не спеша, но уверенно. Его волосы спадали на глаза, отчего ему приходилось постоянно зачесывать их пальцами, и это мимолетное движение, абсолютно обыденное для него, было крышесносным для меня. Сердце стучало набатом в ушах, как сумасшедшее. Подойдя вплотную ко мне, Майкл нежно взял в ладони мое лицо, поглаживая большими пальцами скулы. — До завтрашнего утра дом только наш, — его голос был бархатным, тихим и таким проникновенным. Внутри себя я кричала от восторга. Но вместо этого, молча, обвила его шею руками и, вставая на цыпочки, нежно поцеловала, чуть оттягивая зубами нижнюю губу. Тёрнер подхватил меня на руки и словно невесту понес в сторону дома, по возможности, не отрываясь от моих губ. Мы зашли внутрь, оказавшись в большой и светлой гостиной, совмещенной с кухней. Майкл нехотя опустил меня на ноги. Слева от входа у стены уже горел камин. — Когда ты успел? — я вскинула бровь, поражаясь этой уютной и романтичной обстановке. — Пока ты к озеру ходила, — в полумраке я видела, как он засмущался. — Есть хочешь? — Нет, я бы выпила чего-нибудь. — Есть пиво и вино. — Вина, если можно белого. И можно мне на минутку, эм… — я смущенно потупила взгляд. Иначе моё сердце выпрыгнет через пятки, и я умру прямо у твоих ног от нервоза. — Прямо и направо перед лестницей на второй этаж. Я полетела пулей в ванную, не веря тому, что сегодня я лишусь девственности с Майклом-мать-его-Тёрнером. Хорошо, хоть белье на мне было кружевное. На всякий случай. С момента нашего знакомства — только кружевные комплекты в ожидании своего часа. Я быстро ополоснула лицо и оценила свое отражение в зеркале. Избавившись от свитера и оставаясь в футболке и джинсах, я распустила волосы и чуть взбила их у корней. Глубоко вдохнув полной грудью, я вышла. Тёрнер ждал меня в черной майке и джинсах, сидя на мягком ковре у камина, держа в руках бокал с вином. Это возбуждало меня так сильно и так быстро, что пришлось отвести взгляд от его широкой спины и плеч, твердых гладких мышц рук. Он посмотрел мне прямо в глаза: нежно и расслабленно. Если он и нервничал, то это скрылось от моего сознания. Я очень надеялась, что не выгляжу взвинченной, хотя внутри меня слегка потряхивало от напряжения. Нервничать, наверное, было не очень сексуально, особенно рядом с таким парнем. Поэтому сжимая и разжимая онемевшие пальцы, я направилась к нему и села рядом, прижавшись плечом и повернув голову в его сторону. — Всё в порядке, маленькая? — спросил он, протягивая бокал с вином. — Более чем. Спасибо тебе за этот день, — я сделала глоток, и тепло разлилось по моему телу, превратившемуся в оголенный искрящийся от перенапряжения нерв. — Майкл, я хочу кое-что сказать, — закрыв глаза мне было легче сконцентрироваться и произнести это вслух. — У меня никогда не было мужчины, но я хочу, чтобы это случилось с тем, к кому я чувствую больше, чем просто симпатию. Я хочу этого с тобой. Я залпом допила содержимое бокала, пока Тёрнер переваривал информацию, которую я на него вывалила. — То есть ты испытываешь ко мне больше, чем симпатию, да? — он испытывающее посмотрел на меня. — Тёрнер, из всего, что я сказала, тебя только это задело? — я не успела договорить фразу, как его руки обхватили моё лицо, и наши губы встретились в жарком поцелуе. — Об остальном я догадывался, — сквозь поцелуй прошептал Майкл, ухмыляясь. Он прижал меня лопатками к полу, нежно поглаживая сквозь ткань футболки мой живот, пока я гладила его лицо, переходя пальцами на шею и притягивая ближе к себе. Мягкость ворсинок ковра и треск поленьев в камине, порция алкоголя, разгонявшего мою кровь, теплые и нежные прикосновение Майкла — всё это добавляло мне уверенности. Мой дракон был прекрасен: каждое его движение и поцелуй действовали на мое сознание, как успокоительное и тонизирующее средство одновременно. — Ты хочешь этого, Сара? — он прервал поцелуй и, глядя своими изумрудными глазами, спросил, нависая надо мной. — Абсолютно, Тёрнер. Я хочу тебя. Только тебя. Майкл аккуратно избавил меня от одежды, попутно раздеваясь сам: я никогда не видела его голым, но то, что открылось моему взору, превосходило самые смелые ожидания. Я восторженно смотрела на то, как свет огня, горящего в камине, гладит каждую выпуклость и очерчивает рельеф этого идеального тела: широкие плечи, сильные руки, на которых еле заметно выпирали тонкие полоски вен, могучая грудь, вздымавшаяся от частого дыхания, и скульптурный пресс с косыми мышцами, уходящими возбуждающим треугольником под резинку его боксеров. Часть левого плеча и шеи украшал черный рисунок с изображением Китайского дракона. Я вмиг повлажнела внизу от одного этого вида, а мои соски затвердели, упираясь в кружево белья. Майкл нежно поцеловал меня в шею, расположившись между моих ног, отчего я охнула, а дыхание сделалось быстрым и дрожащим. — Ты уверена? — он тихо прошептал на ухо. Я кивнула и нетерпеливым движением провела по внутренней стороне его бёдер, задержавшись в паху. На секунду прикрыв глаза, я чуть улыбнулась, гадая, каково это — чувствовать его внутри себя. Он спустил ладони ниже, сжимая мои ягодицы и прижимаясь ближе своим естеством к моим пальцам. Его зрачки расширились, и он чуть прикрыл глаза, низко простонав, ощущая жар моего тела и тепло моих рук. — Рядом с тобой у меня слова заканчиваются, маленькая моя, — он впился губами в мои, нежно и медленно проникая языком, обводя каждый миллиметр, вызывая волны мурашек по всему телу. Он ловким движением избавил меня от белья, оставляя совершенно доступной для его ласк. Майкл положил свою ладонь на мою шею, прижимая к себе еще ближе. Долгий, глубокий, как океан, поцелуй. Я тонула в нем, забывая дышать, пока мои руки блуждали по широкой груди, плечам, кубикам пресса и нетерпеливо тянулись к его белью. Он поднял мои руки вверх, собрав их над головой одной рукой. Свободная же рука скользнула по всему моему телу, но на этот раз без всякой скромности. Подушечками пальцев, Майкл прошелся по ноге и остановился прямо над моим пульсирующим и влажным низом, прижимаясь к нему ладонью, чувствуя мой жар. Моя грудь и руки легко задрожали, а с губ сорвался тихий стон. Продолжая исследовать мое тело, Тёрнер провёл своей ладонью по левой груди, затем по правой, нежно сжимая, заставил мои легкие издавать слабые стоны. Я тихо просила его не останавливаться, закусывая губы и прикрывая глаза. Каждое крошечное движение его руки приводило мое тело в восторг. Одним движением он спустил свои боксеры, давая понять, что он уже давно готов. — Маленькая. Моя, — его губы скользили от моей шеи к торчащим горошинам сосков, пронизывая тело миллионами мурашек. Я почувствовала, что краснею, и это ему понравилось. Майкл ласкал мои соски губами, а его язык выводил на них влажные и горячие круги. Пальцы на груди нежно сжимались и разжимались. Одна его рука опустилась вниз, дотрагиваясь до нежных складок. — Ты такая мокрая, господи, — он прорычал это так, что тугой узел внизу стянулся ещё сильнее, заставляя меня простонать. — Сара, ты сводишь меня с ума. Я на секунду задумалась о своей влажности: было ли это нормально или слишком, но его зубы, нежно сжимающие мой сосок, как мучительная щекотка, победили все остальные мысли. — Майкл, пожалуйста, я безумно хочу тебя! Его член прижался ко мне, покачиваясь между ног, так близко к тому месту, где я этого хотела. Он оставил влажную каплю на моих ногах: я знала, что он хочет меня так же сильно, как и я его. Я провела пальчиками по его груди и спустилась ниже, обхватывая его возбужденный член своими руками. Сначала я была застенчива и напугана, но, когда он низко простонал от восторга, моя уверенность возросла. В одно мгновение я услышала шелест обертки, Майкл открыл и надел презерватив. Разум мой покидал меня, уносясь за пределы этого мира. Все мое тело тряслось от изнеможения. Он повернул мое лицо к себе и посмотрел мне в глаза. Я нетерпеливо взяла его член и прижала к своему пульсирующему и влажному входу. — Я хочу тебя внутри. Пожалуйста. Майкл, — я практически скулила. — Ты готова? — прошептал он мне на ухо, нависая надо мной. Я кивнула, потерлась волосами о его грудь, потерявшись в запахе моря и его руках. Это мгновение показалось мне целой жизнью и одновременно какой-то долей секунды. Обратный отсчет достиг нуля: я вскрикнула, когда он скользнул в меня в первый раз. Он вошел всего на несколько сантиметров. Я втянула воздух сквозь зубы и почувствовала, как напрягаюсь. По моему лицу пронеслось небольшое беспокойство. — Все в порядке, маленькая? — спросил Майкл. Я замешкалась с ответом. — Как насчет того, чтобы быть сверху? — Он перевернул нас, и его эрекция стала болезненно больше, когда моя грудь оказалась прямо у его лица. — Я здесь, рядом с тобой, малыш, — сказал он. — Когда будешь готова, впусти меня. Я глубоко вздохнула, а затем взяла его член и ввела в себя. По его напряженным мышцам я осознавала, что Майклу требуется вся его сила воли, чтобы не слететь с катушек. Я дрожала от возбуждения, придерживаемая за талию сильными любимыми руками. Но чувствовала себя потрясающе. Я наклонилась, чтобы поцеловать Майкла, прикусив губу, собираясь с духом. Я положила его ладони на свои бедра, и снова легкие выпустили мой сдавленный стон. — О, Майкл, — мои глаза закрылись. И я толкнула член полностью в себя.О! Боже! Мой!
Я никогда в жизни не чувствовала, чтобы что-то так глубоко проникало в меня. Это было больно, но я крепко прижалась к телу Тёрнера. — Всё в порядке, маленькая моя? Может, нам остановиться? — спросил с тревогой, глядя на меня. — Я могу выйти, — а я и не знала. — Дай мне секунду, — прошептала я ему в губы. Сначала боль была острой, но тот ужас с кровавым кошмаром, которого я так боялась, не случился. Это был миф, что каждая женщина истекает кровью в первый раз, когда она занимается сексом. Мне просто повезло. Боль, которой я так боялась, была не слишком сильной, и через несколько мгновений она превратилась в тусклую болезненность. Но к тому времени мы с Майклом потеряли всякую сдержанность и нерешительность, и наши тела снова и снова прижимались друг к другу. — Майкл… любимый! О, Боже мой, Боже, не останавливайся! — я давилась собственными стонами. И он не останавливался. Он обращался ко мне каждый раз, когда делал что-то новое, спрашивая, все ли в порядке. Сжимая и поглаживая руками мои соски, дотрагиваясь большим пальцем до клитора, сжимая мои ягодицы, снова и снова вонзаясь в меня. Я позволила ему перевернуть себя на живот, и он вошел в меня сзади. Его ритм стал более ровным, а затем более быстрым. Движения его бедер становились резче и жестче. — Маленькая, о, черт! — теперь пути назад уже не было. Он перестал сдерживать себя, перестал двигаться медленно. Вместо этого он вонзался в меня изо всех сил. Я почувствовала, что внутри нарастает какое-то ранее неизвестное напряжение. Пронзительный электрический разряд прошел через все тело, когда меня охватил мой первый оргазм, с криком вырвавшийся наружу. С его самым сильным, самым глубоким толчком Майкл кончил, пульсируя во мне и протяжно простонав. Обессиленные, мы лежали на ковре, согреваемые теплом друг друга и горящим в камине огнем. Тихий треск и мерное дыхание моего Дракона были самыми лучшими звуками во Вселенной. — Я люблю тебя, Сара, — его пальцы гладили мое лицо, а зеленые глаза отражали языки пламени, танцуя в расширенных зрачках Тёрнера свой самый страстный танец. — А я люблю тебя, — прижавшись к его теплой и покрытой испариной груди, я провалилась в сон.