Что делать?

Тайный совет — пятый за последние пять дней — длился уже несколько часов. С лёгкими вопросами на этот раз расправились довольно быстро, план действий на ближайшие недели (если только ситуация кардинально не ухудшится) был согласован министрами — дать пресс-релиз, отослать директивы в медучреждения, чтобы были готовы к неожиданностям, ограничить контакты с немагами, запастись базовыми лечебными зельями. Риск того, что пандемия затронет магический мир, был минимальный, и судя по опыту других стран, вирус не был опасен для волшебников. Напряжённая дискуссия велась на тему того, стоит ли помогать немагам в данной ситуации, и если да, то каким именно образом и в каких масштабах. Основной спор шёл между министром внешних связей, солидным магом с большим опытом на плечах, и, как ни странно, министром иностранных дел, волшебником, который не уступал ему ни в опыте, ни в красноречии. И если первый выступал за помощь немагам, то второй настаивал на полной изоляции магического мира от немагического даже в условиях глобальной пандемии, главным аргументом выставляя сложность, даже невозможность оказания какой-либо помощи. У Феликса, адъютанта Верховного Чародея, от этого заседания уже разболелась голова. В кабинете было очень душно, и он уже давным-давно скинул свой плотный чёрный мундир, повесив его на спинку стула. До чёртиков хотелось курить. Сам Верховный Чародей во главе стола выглядел не лучше и был больше похож на злого растрёпанного воробья, нежели на главу магического мира России. — И почему это мы должны помогать им? После всего, что они сделали нам? — тихо, но твёрдо проговорил Орловский. — Оставьте ваши прошлые обиды, — пробасил в ответ министр внешних связей, господин Черныхаев. — Сейчас не та ситуация, когда нужно держаться за старые устои. — Неужели? — Орловский сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. — Прошу вас не забывать о том, что Россия это единственная страна в мире, в которой президент не в курсе того, что магия существует, а все дела с горем пополам ведутся с премьер-министром. Где же это видано? Все над нами просто смеются. — А вас прошу не забывать о том, на протяжении многих веков маги и немаги в России безо всяких проблем жили бок о бок, в отличие ото всех остальных. — Это было до революции. — Это не значит, что мы должны трусливо скрываться, когда им нужна помощь. — В сегодняшних реалиях мы ничем не можем им помочь, не раскрыв себя, — Орловский снова подался вперёд и опёрся локтями о стол. — И пусть для России это могло бы стать хорошим направлением, мы всё равно не можем рисковать всем магическим сообществом. Феликс устал. Он хотел пойти домой, завалиться на кровать и отдохнуть. Будь его воля, он бы давным-давно прекратил все споры, но в данной ситуации он ничего не мог сделать. Технически, он был всего лишь адъютантом. Он переглянулся с Чижевским, который сидел напротив него по правую сторону от Верховного Чародея. Тот незаметно кивнул, поддерживая. — И что именно вы предлагаете сделать? Изобрести вакцину? Вручить её немагическому правительству? — стал напирать Орловский, почувствовав, что его противник замялся. — Как вы собираетесь это провернуть? Как потом объяснить резкое снижение заразившихся? И это безо всяких лекарств. — Я предлагаю не это! — Черныхаев несдержанно ударил ладонью по столу и вскочил с места. — Люди умирают, а вы всё держитесь за какие-то стародавние обиды, в которых не виноваты ни мы, ни нынешнее немагическое правительство, ни кто либо ещё! Если мы можем хоть чем-то помочь, мы обязаны это сделать! Феликс зажмурился. От громкого баса министра в голове неприятно застучало. Если сейчас ничего не сделать, спор пойдёт по уже протоптанной тропинке по третьему кругу. — Господа, господа, успокойтесь, — встрял, наконец, Чижевский. Черныхаев грузно упал обратно на стул. Орловский неприятно скривился. Ни для кого не было секретом, что они с Чижевским недолюбливают друг друга. Орловский Чижевского — за то, что тот постоянно пытается влезть в дела его министерства, Чижевский Орловского — за то, что у него это никак не получается. Впрочем, это уже было делом рук Феликса, который до того, как стать адъютантом ВЧ, работал секретарём Орловского, а потому ни в какую не пускал Чижевского на территорию, которую считал своей. Даже сейчас он был согласен с Орловским насчёт рисков, которые повлечёт за собой помощь немагам, пусть и немного сомневался в правильности этого решения. — Никто не говорит про то, что маги должны раскрывать себя, — продолжил Чижевский. Все внимательно его слушали. — Разумеется, отчасти Орловский прав, мы не можем себе позволить кардинально повлиять на ситуацию, не раскрыв магическое сообщество. И всё же, — он сделал театральную паузу, — как и сказал господин Черныхаев: люди умирают, и если мы можем хотя бы немного помочь, то мы обязаны. — Если мы не можем кардинально повлиять на ситуацию, как вы выразились, — не унимался министр иностранных дел: — то какая тогда разница, станем ли мы что-либо предпринимать или нет? Люди умирают, но они в любом случае продолжат умирать. — Неужели вам настолько наплевать? — Черныхаев вылупился на своего коллегу. Орловский безразлично пожал плечами в ответ. — Как вы можете так говорить? И как вы смеете называть себя магом?! — Моя работа — думать о безопасности магического общества, господин Черныхаев, — Орловский опасно прищурился. — Я не хочу, чтобы немаги, в панике от пандемии и заодно в панике от открытия существования магии, устроили нам войну. Мы не можем себе этого позволить — ни новой войны, ни репрессий, ни очередного геноцида. Надеюсь, вы и все остальные разделяют мою точку зрения. Феликс её стопроцентно разделял. Отчасти от того, что мягкий голос его бывшего начальника действовал успокаивающе на его мигрень, в отличие от грузного баса Черныхаева. Верховный Чародей безразлично отмахнулся от спора двух министров и повернулся к Тайному советнику: — Что конкретно вы предлагаете, Чижевский? — Во-первых, мы можем дать разбавленную форму перечного зелья, которое поможет справиться с симптомами на начальных стадиях заболевания. Таким образом снизим шанс летального исхода. Это будет в основном полезно для тех, кто поступил в госпиталь с симптомами вируса, но ещё не находится в тяжёлом состоянии. Во-вторых, мы можем поработать над замедлением распространения вируса. Пока не знаю, как именно, но можно что-то придумать с дезинфицирующими заклятиями, особенно в общественных местах и в больницах. На мой взгляд, этот вопрос следует обсудить отдельно, поскольку здесь требуется тесная и непосредственная работа с немагами. Коллеги вяло покивали и зашептались между собой. Предложения Чижевского звучали обоснованно, но уникальность ситуации и историческая изолированность магического мира не позволяли так сходу согласиться на что-то подобное. Орловский всё же не отступил: — Если мы сделаем это один раз, они поймут, что нас можно использовать и в других целях, в частности в военных. Геополитическая ситуация немагов и без того находится в очень шатком балансе. С пандемией они могут справиться и сами. В конце концов, они никогда не разводят панику по поводу ежегодной эпидемии этого их гриппа, от которого, насколько я знаю, умирает такое же количество людей. Чижевский не стушевался и ответил: — Да, но подумайте о том, как наши маги это воспримут. Не стоит забывать об избирателях, — он кинул мимолётный взгляд на Верховного Чародея. — Если они узнают, что мы приняли решение отсиживаться в тени вместо того, чтобы протянуть руку помощи нуждающимся… В зале все замолчали. Орловский повержено вздохнул и откинулся на спинку стула. Все знали, что Чижевский затронул пикантную тему. Никто в этом кабинете не хотел расставаться с властью. Неважно, что они лично думают на счёт пандемии. Феликс мог быть сколько угодно согласен с Орловским , но общественное мнение это та самая штука, которая всегда оказывается решающей в любом споре. В связи с недавними послаблениями некоторых законов касательно отношений с немагами, а также активной политикой просветительной пропаганды, настроения общества относительно немагов сейчас можно назвать сочувствующими. Общество будет ждать, что правительство предпримет какие-то шаги в сторону оказания помощи. Верховный Чародей задумчиво постучал пальцами по столу, затем повернулся к адъютанту: — А вы что думаете, Феликс? Феликс удивлённо моргнул. Крайне редко на подобных заседаниях ВЧ спрашивает непосредственно его мнение. И в обычной ситуации Феликс бы ни за что не согласился на подобное. Он не любил немагов, все это знали. Он был против любых контактов с ними, хотя и поддерживал политику просвещения — их всё же нельзя было полностью игнорировать, а в некоторых аспектах немаги даже были забавными. Но сейчас явно была не обычная ситуация. Да и мигрень разыгралась не на шутку, и если это собрание протянется ещё хотя бы пять лишних минут, Феликс просто выбросится из окна. Он кинул Орловскому виноватый взгляд и ответил: — Я согласен с Чижевским. — Тогда решено, — подытожил ВЧ. — Феликс, запланируйте на завтра совещание с главврачом, а также с журналистами. И свяжитесь ещё с Международной конфедерацией. Чижевский, поручаю вам связаться с премьер-министром, и чем быстрее, тем лучше. Все свободны. Феликс заметил, как Орловский сокрушённо покачал головой, будто предвидя худший исход. Заскрежетали стулья, министры стали расходиться. Когда Феликс вышел из душного кабинета в прохладу холла, просматривая свой волшебный ежедневник, к нему подошёл Чижевский. — Спасибо, что поддержал, — сказал тот с улыбкой. — Я сделал это не ради тебя, — устало отмахнулся Феликс, не отрываясь от ежедневника. За время совещания в нём появилось множество новых сообщений. Феликс пытался разобраться, какие из них были срочными, а какие могли подождать. — Мне просто надоело слушать их бесконечный спор. Чем быстрее это всё закончится, тем лучше. Не было никакой определённости в данной ситуации. В их работе вообще не было какой-либо определённости. * За всю следующую неделю Феликс едва ли находил время, чтобы просто устроить перекур. Пока весь мир уселся на карантин, у него работы наоборот прибавилось. Долгие заседания, на которых едва ли принимались солидные решения, мотания по разным регионам, конференции с зарубежниками… Хорошо ещё что свои маги-соотечественники не паниковали, этот народ вообще было ничем не взять, но у Феликса абсолютно не было времени выслушивать нытьё своих паникующих иностранных коллег, хотя он им немного сочувствовал. Идея Чижевского с разбавленным перечным зельем, как ни странно, начала приносить плоды. Феликс знал, как они это провернули — с согласия премьер-министра зелье поставлялось в госпитали под видом японского препарата от малярии, который использовали для лечения вируса. Его прописывали пациентам, у которых выявили вирус на начальных стадиях. Смертность была ниже, чем в той же Европе, что вселяло надежду. И всё же странно было по вечерам выгуливать своего пса в почти пустынном парке. Странно было выглядывать в окно своего кабинета в Ведомстве и не видеть толпы туристов во дворе Михайловского замка. Странно было, прогуливаясь, видеть редких прохожих в масках. Это навевало какое-то нехорошее предчувствие, придавало атмосфере некую обречённость, даже несмотря на то, что для магов в основном ничего не изменилось. — Да, есть немного, — согласился с ним Чижевский, когда они сидели вечером на крыше Михайловского замка, курили, и Феликс поделился с ним своими размышлениями. — Но знаешь, что меня задело больше всего в этой ситуации? — М-м? — Феликс выдохнул сигаретный дым. — Мой любимый суши-ресторан закрылся на карантин. — Придурок, — Феликс закатил глаза. В городе было удивительно спокойно и тихо, но Феликс не мог отделаться от ощущения, что это лишь затишье перед бурей.