Fаshion АU: В ожидании проды

Перед сном они с Эчеверрией, как водится, подискутировали на повышенных тонах. Ну хорошо, посрались. То есть плохо. Неважно! За шесть лет Август Корнелий достаточно изучил любовника, чтобы не бить тревогу по пустякам. Помнится, в начале отношений он практиковал такое: позвонить бывшей жене посреди ночи и, не сдерживая слёз, — Ренни всегда была ему больше матерью, чем женой, — выспрашивать, а это очень ужасно, если он послал тебя на три буквы, а ты его на пять? Это конец? Или всё ещё наладится? Смешно. Август ухмыльнулся, припомнив свои тогдашние ощущения, примял подушку, и тут экран перевёрнутого телефона вспыхнул. Поверхность тумбочки залилась лиловым свечением, призывая протянуть руку и… Август не отреагировал, но соблазн прочесть новое сообщение, конечно же, возник. Проблема была в том, что срач с Эчеверрией состоялся как раз на почве похеренных циркадных ритмов. Занудный кэналлиец снова завел песню о здоровом режиме сна и уличил «идиота Густо» в саботаже оного. Густо же с жаром пытался доказать, что ничего он не саботирует. И вот телефон манит непрочитанным сообщением, а время-то уже заполночь. Август воровато оглянулся на Эчеверрию — вроде бы уснул, — и, стараясь избегать лишних шевелений, выпростал руку из-под одеяла. Тотчас выяснилось, что любовник не спит. — Опять, блядь, кто-то неправ в Спруттере… — пробухтел он, злобно натягивая одеяло на кучерявую голову. — Ночь на дворе, приличные люди спят давно… — Ну вот такой я неприличный, — Август на автомате передразнил сварливую интонацию кэналлийца, а глазами уже жадно впитывал кусок присланного текста. Ну что поделаешь, если муза их лучшей писательницы — полуночница. Да, её вечно разбирает вносить правки, когда «приличные люди спят», но зато правки эти потрясающие! И фидбэк ей отдавать надо тотчас, потому что писательница не дура и прекрасно понимает, что может перебирать издательствами. Кончится контракт на текущую серию книг про капитана Штанцлера — и до свидания… Под ником автора вспыхнул статус «печатает». Август начал торопливо набивать сообщение, но Катарина опередила его. «Ну как?» «Все супер!!! Я бы немного заострил пассаж про эрекцию, хочется более хлёстких, что ли, слов. А в целом — огонь!» «Через полчаса», — ответила Катари. И статус изменился на «вне сети». Август нетерпеливо вздохнул — значит, надо подождать. Чего греха таить, он и сам стал фанатом этого старого больного человека, который на самом деле только притворяется больным, а по ночам распутывает зловещие преступления, между делом трахает красавчиков-хастлеров, пьёт дорогое вино… Необычный персонаж и клёвые истории! Откуда только Катари их берёт? Время шло, проды всё не было. Август потихоньку начинал дремать, и чтобы не срубиться, вернейшим средством было залезть в ленту Спруттера. Но он мужественно держался назло Эчеверрии. Тот ведь непременно обернётся и скажет этим своим саркастичным тоном, что рассматривать фотки чужих детей, жратвы и новых особняков — признак аристократизма, и «как хорошо, что мне, быдлу, такое не понять». «Может, и правда пора что-то делать со сном?» — усомнился на миг Август. И тотчас с возмущением отмёл эту идею. Всё у него в порядке! Просто он откровенно подзадолбался в последний месяц и перенервничал — потому что столько книг разом его новое издательство ещё не запускало. «Лиловая волна» оказалась не готовой к тому, что новая детективная серия Катари Ариго вызовет столь ошеломительный интерес. Они надеялись, что будут допечатывать тираж, но явно не на то, что телевидение соберётся запускать сериал по недописанным книгам. А уж критики-то так отожгли. Год назад поливали Катари и издательство помоями за «порнографию и аморальность сюжетов» в «Гальтарских хрониках», а теперь разве что не облизывают с ног до головы — за то же самое! Всего-то и надо было — подставить вместо женского персонажа мужской. И сразу все любовные похождения и лихие приключения из аморальных стали пикантными. Сучество. Утром Август как раз готовил к перевыпуску ту аморально-порнографическую «Хронику» — с новой игривой обложкой. Оплёванная книга вдруг стала всем нужна на волне популярности сиквелов. — Ну чего ты не спишь? — напомнил о себе Эчеверрия. Полчаса назад он клялся всеми кэналлийскими горами, что в жизни не заговорит с идиотом. — Жду новых сообщений от автора, — ответил бы приличный человек. Но Август был неприличным, это раз, а два — возбуждённым. Катари прислала отрывок про секс, и как на грех там было про секс немолодого мужественного главного героя с молодым смазливым блондином-северянином. Августа текст и просто так бы воодушевил, но сердитая спина Габриэля после прочтения вдвойне напрашивалась быть поглаженной. — А вот с хуя ли мне спать? — зашептал Август искусительным голосом и, поднырнув под одеяло Габриэля коленкой, потёрся о твердый мускулистый зад. — Я молодой… Здоровый… Неприличный человек… — убрав коленку, Август проник в те же области рукой и приступил к более детальным и точечным поглаживаниям. — А тут такой немолодой… Сексапильный… Кэналлиец… Целью Августа был анал. От умелого анального массажа его сорокалетний любовник заводился похлеще любого молодого — мог работать как отбойный молоток, ночь напролёт. На заре отношений такое случалось часто. С годами страсти потихоньку пошли на спад — в основном из-за сильной загруженности работой обоих. Август планомерно развивал свою медиаимперию, Эчеверрия успешно качал нефть в Багряных землях и экспортировал в Седые. Иногда они не виделись по четыре месяца, по полгода. Но всё же были вместе и разбегаться не планировали. Наоборот. После очередной ссоры и бурного примирения Габриэль вдруг спросил, не желает ли новьо прокатиться до Паоны на предмет красиво обставленной церемонии. Август сделал вид, что это такая смешная шутка, и оборжал любовника в том духе, что старость часто приходит рука об руку с сентиментальностью. Но сам призадумался. Задница любовника была тверда, незыблема и неприступна, прямо как у нового любовника капитана Штанцлера. Но морально Эчеверрия был к тому же ещё и агрессивен. — Отвянь, — ворчал он, зажимая хуй между ног таким образом, чтобы и до него было не добраться. — Такое ощущение, что эта твоя бляндинка лежит тут третьей. А четвертым этот… Штанцлер-хуянцлер из книжки. Поди прочь, книголюб, дрочи на фантазии своей журнашлюшки. — Ты не оставляешь мне выбора, — Август силой перевернул любовника на спину, оседлал и начал тереться агрегатом об агрегат, а потом сжал их в ладони. — Два крупных полувставших хуя в руке — какое приятное зрелище… — Сфоткай и выложить не забудь. Ах, блядь! Твою растак… — Эчеверрия громко и со вкусом выругался — от удовольствия, но и от злости тоже, — и, ухватив Августа за талию, начал подтаскивать ближе к члену. Настал черед Августа ломать из себя целку. — Ого, ты уже не против, что с нами Катари и Штанцлер? — он помахал смартфоном перед носом любовника. — А что, вчетвером — классная идея… Эчеверрия неприятно оскалился. — Зачем мелочиться? Давай сразу вдесятером! Он всё же был сильнее и затащил-таки Августа на свой хер. Тот ни капли не помогал — ждал, когда любовник вставит в неразработанное тугое отверстие, и иронизировал. — Ммммм, а тебе понравилось бы смотреть, как меня раздевают десять мужчин? Ласкают, по очереди кончают на меня?.. Допечь кэналлийца несложно — заставь его ревновать. На пассаже о десяти мужиках Август был скинут на матрас и зверски в него вдавлен. — Мне. Не нравятся. Такие идеи. Эчеверрия знал толк в том, как нависать и доминировать. Но Августа от его звериной серьёзности неизменно разбирал смех. Вот такой лик у его любви — с раздувающимися ноздрями, с оскалом, готовым вгрызться в глотки соперников. — Не нравится? А почему стоит тогда? — всё ещё уссываясь с того, как просто развести любовника на злость, Август потянулся к его причиндалам, но Эчеверрия больно огрел ищущую руку. И Август мигом понял, что пора сдавать назад. Потому что Эчеверрия вопреки суровому имиджу любил в постели нежность, ванильку, и силу применял лишь в крайнем раздражении. Видимо, оно уже настало. — Я просто пошутил, не злись. Хочешь, отсосу? — О, есть идея получше, — издевательски улыбнулся Эчеверрия. — Сейчас почувствуешь, что чувствую я. И не успел Август сострить в ответ, как был связан поясом от халата и усажен к спинке кровати. — Сука, пусти, — вяло просил он, ерзая и устраиваясь удобнее. В подтексте без труда читалось: не пускай, продолжай. Август был возбужден напором, ловкостью и властностью любовника. И весьма заинтригован. Эчеверрия начинал свой путь к вершинам в полицейском участке Южного Алвасете — научился там всякому и знания свои полностью не палил никогда… — Итак… — Габриэль взял телефон, пробежал глазами по чату. — Ага… Встав на колени напротив Августа — так близко, что кончик вздыбленного члена завис в паре сантиметров от его алчущих губ, любовник начал зачитывать крайнюю проду. Август немедленно начал страдать. Ярко-розовая головка выпирала из крайней плоти наполовину, её нестерпимо хотелось сдавить пальцами, извлечь полностью, и сдавливать уже губами, вбирая в себя её солоноватый феромонный вкус, прокатывая по языку, пробуя легонько на зуб упругость кожи… А-а-а!!! — А-а-а-а!!! — взмолился Август, в очередной раз получив от ворот поворот. Он уже раз сто попытался добраться до вожделенной елды, но получал только унизительные шлепки по губам и полные насмешки поглаживания по ним же. Вся смазка, отпущенная природой на трах, давно была размазана по его лицу, а его всё еще потчевали вымышленными похождениями Штанцлера. — …Юноша лежал перед ним, гостеприимно раздвинув ноги, всем видом приглашая засунуть в разъёбанную дырку что-нибудь этакое, но сказать, что именно — стеснялся, и эта неуместная стыдливость делал молоденького северянина еще очаровательнее. Как можно дожить до семнадцати лет и чего-то стесняться, Создатель, этот блудный сын талигойской богемы его с ума когда-нибудь сведёт… Ни на секунду не затыкаясь, Эчеверрия слегка отклонился назад — чтобы Августу было лучше видно, что он наказан, — и принялся надрачивать себе в такт словам. По мере того, как кулак убыстрялся, он все ниже и ниже опускал смартфон, и хотя Август несколько раз громко запретил ему поступать столь свинским образом, Габриэль исполнил задуманное злодейство. Не дочитав до конца, он сбился на громкий показушный стон и начал смачно кончать на экран. — О нет, о нет… — шептал Август. — О да! О да! — веселился оргазмируюший любовник. Сука. Они неделю не трахались сексом, и скопилось у него порядочно — сперма стекала с доверчиво светившегося экрана во все четыре стороны. Август, затаив дыхание, ждал, что будет дальше, и надеялся на лучшее. В принципе надежда оправдалась. Умилённый его покорным притихшим видом, Габриэль вернулся в исходную позицию. — Ну? Как дела? — Так себе. — Хочешь его? М? — Габриэль мазнул мокрым членом по щеке Августа, но губ не задел. Сука!!! — Хочу, очень. Пожалуйста. — Ну знай мою добрость, — хмыкнул этот гад и с видом святого, отдающего сироте последнюю рубаху, позволил облизать сначала член, а потом и руку с покоившейся в ней телефоном. Ещё и издевался, сука такая: — Давай-давай, досуха, а то работать не будет… Когда Августа наконец развязали и вернули смартфон, ему уже было не до проды. Но как назло, именно в тот миг она и пришла. Читать её он не рискнул и, сунув гаджет в тумбочку, прижался к мокрой спине вернувшегося из ванной Габриэля. Тот снова не вытерся после душа, и это значило, что настал черед Августа читать нотации и качать права…