Грани

      Ты — Мафия.       Ты — один из Мафии.       …По крайней мере, ты им считаешься.       Вся остальная Мафия по-тихому посмеиваются над твоей трусостью (это осторожность), твоей чудаковатостью (интерес в других местах!) или твоими нелепыми очками (они тебе нужны, чтобы видеть все, как оно есть, черт побери!). Ты знаешь, так оно и есть. В лицо Мафия тебя уважает — уважение к собрату-Мафии тут первое и главное правило — но ты прекрасно знаешь все эти косые взгляды и покачивания головой. Никто из них тебя не одобряет.       Никто из них тебя и не поймет, и ты это знаешь.       Прошло уже год или два с тех пор, как малютка-инопланетянин внезапно свалилась на ваш Город Мафии — и так же внезапно взяла и улетела куда-то в неизвестность. Та, что была занозой в боку наряду с другим ребенком, та, что (возможно, не нарочно) напугала тебя лично, та, что сразилась и убила Босса… но также и та, что спасла весь город — а позже и всю планету — прежде чем улететь безвозвратно. Ты уверен, весь город по ней скучает. Уж ты-то точно скучаешь.       Ты не можешь не думать, долетела ли она туда, куда она направлялась, в целости и сохранности.       Есть еще одна забота, что, судя по всему, волнует только тебя одного: другой ребенок, который беспокоил Мафию с самой вашей высадки на этот остров.       Маленькая усатая заноза в мягком месте, задрапированная в красный капюшон.       Ее тоже с тех пор не было ни видно, ни слышно. Ты понятия не имеешь, куда она могла пропасть. Если уж начистоту, ты даже побаиваешься думать об этом. Такие, как она, так просто не сдаются — это всего лишь передышка, не конец. Возможно, смена планов.       Остальная Мафия смеется над тобой. Девочка в шляпе же победила, так? Она положила конец тому ужасу, во времени-которого-никогда-не-случилось; она сделала все так, как ему положено быть: небо — синим, океаны — с водой, Мафию — на их остров. Чего тут переживать.       Если уж она пропала, то пропала с концами. И поделом ей.       Одним утром взрывом уничтожает павильон «Цветущих идиотов». Никто не видел никаких бомб вечером накануне. И в соседних зданиях бомб не обнаружили. Горожане — те, кто еще остался — понятия не имеют, что произошло. Мафия пожимает плечами и решает, что будет куда проще набить кому-нибудь морды и отстроить павильон заново. А еще лучше — набить кому-нибудь морды и заставить их отстроить павильон заново. Твои мысли возвращаются к той девочке в красном капюшоне — и к запертой мастерской напротив обсерватории. Когда в последний раз ее дверь была на самом деле заперта?       Проходит неделя, и еще два взрыва обрушивают оба входа на рынок. Это происходит поздним утром, как раз когда на рынке полно Мафии, как покупателей, так и продавцов. К счастью, обошлось без серьезных травм, но на этот раз взрывы невозможно списать на утечку газа. Горожане снова ничего не знают. Мафия оправданно настороже. Тебя (наверное) оправданно мучает паранойя.       Еще неделя, и на этот раз три взрыва сотрясают город в трех разных местах одновременно — док, пляж и незаконченный дом рядом с… о нет. Ты осознаешь, что это было чересчур близко к складу взрывчатки Мафии. Наконец до твоих соратников доходит — это не совпадение.       Это она.       И она все еще мстит вам.       Ты наконец решаешь проверить мастерскую. Ты пытаешься себя урезонить — если она заперта, тогда тебе просто придется потрясти парочку стариков, хоть кто-то из них должен сознаться, где прячется этот малолетний кошмар…, но если она-       Она открыта. Не просто не заперта — замок выбит.       Ты стоишь в дверях, твой взгляд бессмысленно блуждает по стенам и столам, пока твой разум замирает.       Что бы тут ни было, что бы ты ни видел сквозь окна — чертежи, блокноты, разрозненные бумаги, банки и коробки неизвестного происхождения и содержимого — все это пропало бесследно. На полу валяется единственный мятый листок бумаги, и ты подбираешь его. Это записка. Красным карандашом, небрежными, прыгающими буквами, в ней написано:

«Долой Мафию.»

      Стоит тебе это прочитать, как с юго-западного берега доносится взрыв. На этот раз вместе со взрывом ты слышишь крики.       Позже ты выясняешь, что твои коллеги решили подойти к проблеме напрямую. Разобраться с ней раз и навсегда. Серьезно, таблички «Проваливайте» и «Пошли вон» — не лучшее прикрытие для тайного убежища, но нельзя же винить ребенка за такую логику? Единственное, чего эти таблички добились — это донести до всего острова, где прячется «последний защитник такого-то Острова». Они не побеспокоились избавляться от нее только потому, что она была мелкой помехой — довольно упрямой и надоедливой, но всего лишь помехой.       На этот раз она была угрозой. И Мафия знает, как расправляться с угрозами.       До нее определенно не дошло.       В ее убежище отправилось пятеро человек. Пятерых, как им думалось, было вполне достаточно — от двоих, может, троих она еще и отобьется, но не от пятерых, особенно если они нападут одновременно.       И вот они здесь — у мизерной, неглубокой пещерки, едва укрывающей от дождя и холодного ветра с океана. Костер потушен, а рядом с ним лежит ее миниатюрный, жалкий силуэт, завернутый в драное старое одеяло. Невероятно, даже после такого сокрушительного поражения она все еще думает, что неуязвима. Наивный, глупый ребенок.       Если бы они так не торопились, они бы заметили, что костер не горел уже несколько недель, если не месяцев.       Если бы они обратили внимание, они бы услышали тихое тиканье, доносящееся из-под одеяла.       Но они ничего не заметили, пока не сорвали покров. Трое из пятерых не выжило.       Сегодня тебе не спится. Мафия ставит на уши весь город, злые, настороженные люди прочесывают улицы. Каждый угол кажется вам подозрительным, в каждой щелке может скрываться маленький террорист. Каждый дом проверяется дважды, трижды, никто не остается без присмотра, кого-то даже бьют. Даже ночью кто-то остается на стреме.       Ты проводишь ночь в обсерватории, смотря (без особой надежды) в ночное небо над головой.       Малютка-инопланетянин знала бы, что происходит. Она бы все выяснила и положила этому конец еще к вечеру. Она знает, как работают шестеренки в голове у этого маленького наказания — в конце концов, она уже работала с ней, прежде чем сменить стороны. Она бы могла помочь.       Но ее здесь нет.       Шум снаружи привлекает твое внимание, и ты опускаешь телескоп. Темный, маленький, но объемистый силуэт в сером осторожно спускается к причалу. Приблизив окуляр, тебе удается кое-что различить… Светлая шерсть, мерцающая оранжевым в свете фонарей, корзина, полная еды из ресторана, в лишенных больших пальцев лапах, серый — хотя нет, что это ты, белый — поварской халат, торчащий из-под него пушистый хвост, да и колпак… это часом не кошка с чердака вашего штаба? Куда ее понесло в это время суток?       Ты провожаешь ее, пока она не скрывается за каменистым берегом ручья.       Ты пытаешься припомнить, что ты о ней знаешь. Да, она и правда живет на чердаке — никто ей этого не запрещал, по крайней мере. Она зарабатывает на жизнь готовкой, насколько ты помнишь, может, у нее и шоу свое есть? Как там оно называется? «Готовим с-»       Ты замечаешь движение в окуляре телескопа и переключаешь внимание.       Она возвращается, все еще с корзиной в лапах — на этот раз пустой. Она печально качает головой, тебе не видно ее лица, голова опущена. Она останавливается и оборачивается, ее губы шевелятся, как будто она говорит с кем-то вне твоего обзора. Ты сдвигаешь телескоп чуть левее и находишь ее собеседника. Чуть повыше ее самой, голова покрыта капюшоном, держится в тенях…       -оп! Он оступается, и свет фонарей с площади выхватывает его лицо из теней. Это длится какую-то долю секунды, но этого достаточно, чтобы заставить тебя почувствовать так, будто ты только что увидел инопланетянина.       Она все еще носит эти усы.       Следующий месяц проходит спокойно, но Мафии от этого не слишком легче. Обрушенные здания потихоньку отстраиваются, комендантский час снят, но остров больше не кажется вам маленьким беззаботным раем. Тебе кажется, будто каждая тень следит за тобой проницательным злым взглядом золотых глаз. Горожане тоже храбреют — они больше не трясутся как осиновый лист при виде Мафии, а кое-кто даже имеет наглость препираться. Готовка Мафии… ты не хочешь этого признавать, хотя бы потому что тебя назовут лжецом и клеветником, но она тоже сходит на нет. Каждый день случается как минимум одно пищевое отравление, и никто не может понять, почему.       Эта тишина сменяется пятью взрывами, один за другим, все в населенных Мафией частях города. Похоже, что тот, кто за этим стоит, теперь твердо решил вытеснить Мафию из города, выбивая землю у них из-под ног — буквально.       Но Мафию так просто не сломить.       Ты проводишь ночь на пляже, когда замечаешь Кошку-Кухарку, снова спускающуюся вниз по ручью. Ты следуешь за ней как можно тише и ближе. Когда она снова исчезает за берегом, ты прислушиваешься, но до тебя долетают только обрывки фраз.       — …не сработает… упрямые — жуть. Они… уже как дома.       — …только не говори… пойти и сдаться… никаких шансов, что… как я уже…       Ты пытаешься приблизиться, изо всех сил стараясь не шуметь.       — …не говорю тебе… взять и сдаться…! …свете полно… мест.       — …можно сбежать? После того, что я натворила? Куки, ты… святая. Другие… просто… не простят.       Ты придвигаешься еще ближе, затаив дыхание.       — Даже послушав твою сторону? Да брось. Я знаю кое-кого, тебя могут…       — Мне не нужна помощь, спасибо большое.       До тебя доносится вздох — непонятно, чей. Долгая пауза.       — Ты уверена, кисонька?       — Абсолютно. — Ты слышишь этот знакомый акцент, проглатывающий Р в одних местах и причудливо их искажающий в других. — Я уже на грани. Теперь либо они, либо я. Если уж это не заставит их уйти, я…я уже не знаю, что и делать.       — Разве тебе есть еще за что тут так грызться?       — Есть. Пляж, на котором мы собирали ракушки, принесенные прибоем. Теплые источники, на которых я спускалась прямиком в море. Свежий ветер с океана — а не удушающая вонь гнилой рыбы. Если уж я не могу вернуть тех, кого любила — дай мне хотя бы вернуть то, что мы потеряли. Дай мне исправить хоть что-то.       — Не думаю, что этим ты что-то исправишь, кисонька. Твоих доводов я не осуждаю — тут ты права. Но вот методы…       Между ними повисает тишина. Когда голоса прорезываются снова, они доносятся чуть дальше от тебя, и ты надеешься, что тебя не заметили.       — И сколько у нас времени?       — У меня день уйдет на подготовку. Мне нужно, чтобы все покинули остров и уплыли как можно дальше уже к завтрашней ночи.       — …Ладно. Я предупрежу всех в городе.       — Спасибо. И помни — чтобы Мафия ни слова об этом не узнали.       — Ну что ты, когда это я была болтуньей? Я на кухне лапами работаю, а не языком.       Ты не слышишь, как они прощаются — ты уже отходишь, и тебя колотит дрожью.       Что же она задумала?       Тебе не удается предупредить Мафию. Они настороже, но слишком упрямы. Они думают, что ты просто снова трусишь. Они так просто свою золотую мечту о рае не предадут.       Они не замечают, как люди запирают дома. Они только замечают, как на следующее утро пропадают все лодки на причале. Но это предупреждение приходит слишком поздно.       Все начинается с грохота под ногами, и прежде чем кто-то успевает хоть что-нибудь понять, грохот усиливается и обращается в разваливающиеся стены и брусчатку. Камни свистят в воздухе, стальные конструкции гнутся и ломаются как щепки, люди кричат и бегут, не зная, где укрыться, что делать. Это атака — но на этот раз со всех сторон, и отпор дать невозможно.       Доки — единственная часть города, нетронутая этим хаосом, и вы все несетесь к тому, что принесло вас сюда — старый добрый «Не твое дело». Ты поднимаешься на борт со своими коллегами и оборачиваешься как раз когда гейзер, поддерживающий ваш штаб, иссякает, и парящий остров обрушивается на город.       Но это еще не все. Земля не прекращает трястись. Смесители — те самые, что затопили город магмой — вырваны начисто. Трещины раскалывают землю, и не похоже, что их вообще можно заделать. Башня в центре острова, уже наполовину разрушенная каменной полусферой, трескается глубже и извергает толстые колонны черного, непроницаемого смога.       Вулкан — тот самый, что тысячелетиями назад образовал этот остров, и тот самый, что уже чуть не погубил его — просыпается по-настоящему.       Корабль «Не твое дело» поспешно отступает — даже бежит — прочь от острова, где стоял Город Мафии, а до него — тихий, солнечный городок, до имени которого никому не было дела.       Ты бросаешь взгляд за борт. Ты видишь одинокую лодку среди волн, бьющихся о раскаленную лаву. Ты готов поклясться, что тебе даже видно красную накидку ее единственного пассажира. Лица его тебе не видно — оно обращено прочь от тебя, к хаосу, разворачивающемуся на острове.       Ты отворачиваешься прежде, чем она тебя замечает. Даже если тебе не различить отсюда — да и ей тоже — ты не хочешь встречаться с ней взглядом.