The Enchanted Witcher/Заколдованный Ведьмак

Солнечный свет освещал прекрасный, тихий городок, в котором люди проводили свои дни. По улице шла женщина с корзиной белья на бедре. Двое детей хихикали без устали, пока гонялись друг за другом по главной дороге, минуя на своем пути людей, как будто это была полоса препятствий. Какой-то мужчина держал сына на плечах, и они оба улыбались. В нескольких шагах от него находился другой мужчина, широкоплечий, в толстых тёмных доспехах, стоявший на коленях перед маленькой девочкой перед входом в таверну. Глаза её были печальны, но лицо сурово, она твёрдо решила оставаться сильной. — Ты должна остаться здесь, пока я позабочусь об этом звере, Цирилла, — сказал мужчина, его грубый голос был мягким, несмотря на вид его владельца. Он говорил тихо, коротко глядя на проходящих мимо людей, чтобы убедиться, что они не были слишком близко, и личность девушки остаётся скрытой. Она тяжело вздохнула, отчего Геральт чуть не засмеялся, но всё же торжественно кивнула в знак согласия. Она недостаточно контролировала свои силы, и Геральт не хотел отвлекаться во время боя. — Ладно, хорошо. Просто… будь осторожен, — она протянула руку и немного поправила его броню, этот взрослый жест заставил его растаять. Он твердо кивнул ей в ответ. — Разумеется. С этими словами он встал и жестом заставил её пойти в таверну. Она слегка улыбнулась ему и помахала рукой, прежде чем проскользнуть в здание. Теперь, когда он был уверен, что Цири будет в безопасности, Геральт развернулся и вскочил на Плотву, направляясь за заданием. Болтовня изнутри таверны достигла ушей Цири, как только дверь открылась. Закусив губу, она направилась к столику в углу. Если бы с ней был Геральт, он бы выбрал именно этот столик. Она уже изучала его привычки. Вздохнув, она села за стол спиной к стене и принялась осматривать местность. Через мгновение Цири прислонилась к стене, и её губы сжались. Что она будет делать, пока Геральт в отъезде? Без всяких предисловий по таверне поплыли плавные звуки лютни. Разговоры стихли или вообще прекратились, люди тотчас сосредоточили своё внимание на фигуре, появившейся, казалось бы, из ниоткуда. Его голубые глаза светились весельем, губы изогнулись в очаровательной улыбке. Цири, должно быть, не заметила его в море играющих песен, да и нарядно одетый бард не представился, прежде чем начать играть весёлую мелодию, которая заставила большинство людей топать и подпевать. Голос, шокирующе знакомый, выдернул принцессу инкогнито из её хандры и заставил значительно взбодриться. Цири заметила, как Лютик проплывал сквозь толпу, его прекрасный вокал кружился в дневном воздухе. Широкая улыбка сменила её хмурый взгляд, когда она смотрела, как он работает. Цири начала притопывать в такт песне, узнав её по тем временам, когда он играл при дворе. Он плавно переходил от песни к песне. Некоторые из них она знала, некоторые — нет, а посередине была брошена медленная, грустная мелодия, описание разбитого сердца в которой такая молодая девушка, как она, не могла до конца понять. Что-то в тексте песни казалось знакомым, но она не могла понять, что именно. Не имея возможности предаться думам более, песни текли рекой. В конце концов, ближе к концу своего выступления глаза Лютика заблестели, приметив молодую девушку в углу. Даже с её потемневшими от краски волосами и перепачканным грязью лицом он мог узнать принцессу Цириллу, где угодно. Принцесса всегда ему импонировала; он навещал её, когда Геральт отказывался, хотя не открыто и всегда под видом выступления перед королевой Каланте. Он допел последнюю песню и поблагодарил толпу. Собрав монеты, Лютик направился к Цири, которая выглядела взволнованной, увидев, что он направляется к ней. — Ну здравствуй же, маленькая Ласточка! — воскликнул он грациозно. Она хихикнула, весёлая и счастливая. — Я Фиона, — быстро ответила Цири, чтобы тот не выдал её, используя имя, которое выбрала для себя, когда впервые покинула Цинтру, как рекомендовал Геральт. Бард, как всегда сообразительный, мгновенно всё понял. — Фиона! Какое чудесное имя, — подмигнул он и поклонился. Они оба понимали, что он знал её истинную сущность. Было приятно иметь рядом кого-то, кто знает, кто она на самом деле. Никто из других завсегдатаев не задумался бы дважды о том, что яркий бард приветствует молодую девушку в такой манере. — И что же, скажите на милость, вы здесь делаете в полном одиночестве? — в конце концов, его образ немного притупился, и он начал выглядеть нервным. Лютик, конечно же, беспокоился, что за ней не присматривают, но он не мог остановить взгляд, косясь в стороны в поисках красноречиво неуклюжей фигуры Геральта из Ривии. Пока он его искал, яркая улыбка слегка дрогнула. Но Цири надулась, вернув внимание барда к юной принцессе. — Геральт оставил меня здесь, чтобы сразиться с монстром, — она скрестила руки на груди и фыркнула. Лютик расслабился, радуясь отсутствию Ведьмака, и сел напротив. — Ну, тогда, полагаю, мне придется составить вам компанию, хм? — подытожил он, наклонив голову, чтобы встретиться с ней глазами. Его улыбка была заразной, ведь довольно скоро и её улыбка снова появилась на лице. Цири кивнула и, скрестив руки на груди, опёрлась на стол. — Итак, чем вы занимались с момента нашей последней встречи? Время шло, пока они болтали друг с другом. Впрочем, Лютик был ближе к тому, чтобы услышать о приключении, в которое превратилась встреча Цири с Геральтом, чем к обоюдному рассказу, который он всё равно предпочитал. Она рассказала ему немного об их путешествиях, а Лютик держал беседу легкой и непринужденной. Несмотря на то, что Цири любила Геральта, за час или около того, проведённый в разговорах с Лютиком, она смеялась больше, чем когда-либо за долгое время. Чем дольше они разговаривали, тем сильнее становилась привязанность Лютика к Цири; вот она, эта милая маленькая девочка, в юном теле которой таится столько силы и мудрости. Было чудом, что Геральт смог так долго держаться от неё подальше. Внезапно она напряглась и остановилась на полуслове, её взгляд переместился на дверь. Осторожно наклонив голову, он попытался встретиться с ней взглядом. — Что случилось, Фиона? — Геральт. Он в беде. Лютик замер, напрягшись. Он не спрашивал, откуда она это знает, даже не пытался отговорить её от беспокойства; он хорошо осознавал, какими способностями обладает принцесса. Вместо этого в голове у него крутились всевозможные варианты. Не задумываясь, Лютик встал. — Я пойду и найду его, — заявил он с большей уверенностью, чем следовало бы. Цири нахмурилась и встала, объявив просто и твёрдо: — Я иду с тобой, — прежде чем он успел возразить, она снова заговорила. — Ты даже не знаешь, в какую сторону он пошёл. — Что… ладно, да, справедливо, — но этот ответ не означает, что он должен наслаждаться тем, что она собралась помогать. Зная, что её не переубедить, Лютик вздохнул и кивнул. Она моргнула и просияла, как будто удивившись, что он согласился. — Но ты будешь держаться подальше от любой драки, с которой мы столкнёмся, понятно? — попросил Лютик, уважая её желание помочь Геральту, но в то же время желая, чтобы она была в безопасности. Она серьёзно кивнула. Лютик тоже кивнул, ненадолго отойдя от Цири, чтобы упаковать свою лютню и убрать её за прилавок вместе с другими предметами. Бармен будет следить за его вещами. — Давай найдём твоего Ведьмака, ладно? — с этими словами он схватил её за руку, и они вдвоём отправились в путь. Цири вела их вперёд, полагаясь на шестое чувство, которое было сосредоточено на Геральте. Что бы это ни было, Лютик был благодарен, потому что это означало, что они с относительной легкостью найдут Геральта. Акцент на относительную лёгкость. Парочка бродила куда дольше, чем им обоим хотелось бы. В конце концов, они начали слышать шумы битвы. Довольный собой, Лютик взял инициативу на себя, двигаясь вперёд быстрее, чем раньше. По мере того, как они приближались к шуму, они заметили Плотву, привязанную к дереву. Она нервничала и тянула поводок, явно расстроенная из-за невозможности добраться до Геральта. У них не было времени успокоить её, страх толкал вперёд. Как раз в тот момент, когда они прорвались сквозь заросли кустарника на поляну, Геральт нырнул в сторону от челюстей виверны. Его тело покрывали многочисленные порезы, а доспехи выглядели сломанными. Краем глаза Ведьмак заметил какое-то движение и решил, что это ещё одно чудовище. Его взгляд метнулся вверх, и он замер при виде Цири, на мгновение отвлекшись. Виверна, увидев рассредоточенность Геральта, воспользовалась своим шансом. Взвизгнув и блеснув когти, она бросилась прямо на его грудь. Лютик, кроме как в ужасе шагнуть вперёд, ничего не мог сделать. Цири же, напротив, закричала. Её магия освободила волну силы, которая отбросила зверя назад, мгновенно оглушая его. Быстро придя в себя, Геральт резко повернулся к твари и проткнул её своим стальным клинком. С последним визгом виверна рухнула на землю. Ведьмак стоял над её трупом, тяжело дыша. — Геральт, — закричала с облегчением в голосе Цири, когда бежала к нему. По крайней мере, её крик не уничтожил всё в радиусе мили, как раньше. Её маленькое тело столкнулось с телом Геральта, и он немного отшатнулся, окровавленный, но уже в полном порядке. Он поднял глаза и увидел Лютика, всё ещё стоящего на краю поляны. Встретившись взглядами в немой сцене, оба понимали, что серьёзный разговор им только предстоит. Цири отошла от Геральта и посмотрела на его лицо — выражение, которое она там увидела, заставило её усиленнее моргать. Геральт открыл рот. Но прежде чем Ведьмак успел что-то сказать, из-за деревьев с воем вырвалась ещё одна фигура. Женщина, старая, но излучающая энергию, пошла прямо к виверне, рухнув рядом с ней. — Моя малышка, — воскликнула она, осторожно касаясь её шеи дрожащими руками. Глаза женщины были широко раскрыты от горя. Геральт крепче сжал меч и толкнул Цири за спину. Лютик шагнул дальше на поляну. Наконец, увидев остальных на поляне, женщина развернулась, магия начала потрескивать в её пальцах. — Ты, — выплюнула она, целясь в Геральта окровавленным мечом. Ведьмак только нахмурился под пристальным взглядом ведьмы. — Ты убил моего питомца. Мою единственную любовь! — Твоя «единственная любовь» убивала невинных, — проворчал он. Она была вне себя от горя, и его слова только разозлили её ещё больше. Она должна была просто убить его прямо здесь. Но вместо этого она решила заставить его страдать. — За твою бессердечность я приговариваю тебя к судьбе, что хуже смерти, Ведьмак, — сказала она это с таким же количеством яда, не хуже её виверны. — Сладких снов. Быстрее, чем кто-либо успел среагировать, ведьма послала в Геральта заряд магии, ударив прямо в грудь. Он рухнул на землю без единого звука, а Цири вскрикнула и упала на колени рядом с ним. Лютик повернулся к ведьме, выхватил кинжал, который прятал под своим причудливым камзолом, и двинулся на неё. Закончив, она не чувствовала необходимости оставаться, поэтому одним движением руки перенесла себя и свою мёртвую виверну прочь. Лютик же стоял там, где только что была ведьма. — Лютик, — тихий, взволнованный голос принцессы привлёк внимание, и он подошёл к лежащему без сознания мужчине, а его сердце болезненно сжалось в груди. Ведьма сказала «судьба, что хуже смерти», значит Геральт жив. Столкнувшись в мгновение ока со страхом, Лютик встал на колени и стал искать пульс Ведьмака. Конечно, он был медленным, но всё же был. Скорость не вызывала беспокойства, учитывая тот факт, что пульс Ведьмака мог быть медленным. Выдохнув, он снова встал. — Я сейчас вернусь, Цири. Оставайся здесь, — он верил, что она не ослушается. После того, как она ответила кивком, он побежал туда, где был привязана Плотва. Она тихо и расстроенно ржала. Лютик подошел к ней и успокоил, как можно быстрее. При виде знакомого лица кобыла заржала и успокоилась. Убедившись, что она его не растопчет, Лютик отвязал её и отвёл к Геральту и Цири. Оказавшись рядом с хозяином, Плотва вытянула шею и обнюхала волосы лежащего без сознания мужчины. Она подняла голову и закивала ей вверх и вниз, словно призывая Лютика поторопиться. Лютик не смог удержаться от маленькой улыбки, которая искривила его губы, но в ней был оттенок грусти. — Я сделаю всё, что смогу, девочка, — сказал он ей, похлопывая по шее. — Ты знаешь, что сделаю, — низкий гул кобылы был его единственным ответом. Закусив губу, Лютик подошёл к сумкам на спине Плотвы и принялся рыться в них, пока не нашел коробку с зельями Геральта. Барду уже давно не приходилось помогать Ведьмаку в подобных делах, так что ему следовало быть осторожнее с тем, какие зелья он использует. Цири посмотрела на него, когда он снова опустился на колени, глазами она изучала содержимое сумки так же, как и Лютик. Она знала о зельях не больше барда. Он схватил парочку, осмотрел их, но нахмурился, не найдя никаких ярлыков. Он узнал одно из них, которое имело отчетливый молочно-жёлтый цвет. Если он правильно помнит, это поможет Геральту выздороветь. С громким хлопком пробка вылетела из стеклянной бутылки. Глубоко вдохнув, Лютик посмотрел на Цири и кивнул в сторону Геральта. Цири быстро открыла ему рот и запрокинула голову назад, чтобы бард мог влить густую жидкость. Ведьмак машинально сглотнул. Цири чуть расслабилась, пока шло время. Они ждали слишком долго и понимали, что ничего не произошло. Разочарованный и с каждой минутой всё больше и больше взволновавшийся, Лютик вернулся к зельям, роясь в них. Он наткнулся на другое зелье, которое знал, и они попробовали опять. И снова ничего не произошло. Тяжело вздохнув, Лютик собрал зелья обратно и положил их в сумку на бок Плотвы. Он провел рукой по волосам, глядя на Геральта сверху вниз, нахмурив брови и пытаясь сообразить, что же делать дальше. И тут Цири повернулась к нему. — Я могу попробовать свою магию, — предложила она, жаждущая помочь. Лютик закусил губу и опустился на колени рядом с ней. Он осторожно положил ей руку на спину. — Я не уверен, что это хорошая идея. Я только что дал ему два зелья и не знаю, как они будут взаимодействовать друг с другом, не говоря уже о твоей магии, — говорил бард извиняющимся тоном, как будто это была его вина; но он не сказал, что также беспокоился, что она не сможет контролировать то, что она сделает с Геральтом. Она могла бы сделать всё ещё хуже, и тогда она никогда бы себе этого не простила. Она приняла его ответ кивком. — Всё в порядке, Лютик. Ты только пытался помочь, — заверила она его, выдавив слабую улыбку на лица барда. Казалось, что-то пришло в голову молодой девушке в этот момент. Цири взбодрилась и схватила Лютика за руку, вдохнув новую жизнь в свою идею. — А как же Йеннифер? Она могущественный маг, и она, конечно же, сможет помочь! Упоминание о Йеннифер заставило кровь Лютика похолодеть при воспоминании о горе, но ему потребовалась лишь секунда, чтобы понять, что Цири права: Йен — их лучший выбор. Он понятия не имел, как они её выследят, но они как-то справятся. Они должны. Обдумав, Лютик кивнул. — Хорошая идея, — вставая, он посмотрел на Плотву. Как будто она могла понять каждое сказанное слово, каждый взгляд, посланный ей, кобыла фыркнула. Плотва поджала под себя ноги и опустилась на землю, чтобы Лютику было легче перекинуть через седло внушительную тушу Геральта. Как только Геральт оказался в безопасности, Плотва снова встала, возмущенно топнув копытом. «Поехали», — казалось, говорила она. Покачав головой от чуда, коим была лошадь, Лютик похлопал её по боку и схватил за руку Цири. — Ну, ты слышала её, — он подмигнул Цири, заставив её немного улыбнуться. Вместе они поплелись обратно в деревню, чтобы Лютик смог забрать свои вещи и составить план, как определить местонахождение Йеннифер. Когда они проходили мимо небольшого дома, дверь распахнулась и вышла женщина в длинном тёмном платье. Один взгляд, и Лютик понял, что это был тот самый маг, которого они искали, который явно договорился остаться в городе и заработать немного лишних монет, судя по вывеске на фасаде здания. При виде её Лютик остановился, как вкопанный. — Да что же это такое, а, — проворчал он себе под нос. «Судьба, должно быть, очень хочет, чтобы Геральт и Йеннифер были вместе, если всё, что требовалось по итогу, чтобы найти её, — это вернуться в город, в котором мы только что были». Его мысли были немного резковаты, но он был искренне благодарен, что им не придётся пускаться в безумную погоню, чтобы найти её. Цири загорелась при виде колдуньи. — Йеннифер! — она настойчиво защебетала. — Нам нужна ваша помощь! Эти двое, должно быть, встречались раньше, потому что во взгляде Йеннифер была определённая теплота, когда она заметила, кто к ней обратился. Он пытался скрыть это, но Лютик провёл годы, путешествуя с Геральтом, и таким образом стал мастером чтения тонких, едва уловимых выражений лиц. Фиалковый взгляд Йеннифер переместился с Цири к фигуре Геральта, лежащего на спине Плотвы, а после к Лютику, стоящему напряжённо, держа в одной руке поводья, а в другой — Цири. Она изогнула бровь. — Бард, — поприветствовала она. — Ведьма, — ответил он. В резко поднявшемся настроении ведьма отвернулась. Она подняла руку и заставила тело Геральта воспарить над спиной Плотвы. Ведьмак плыл за Йеннифер, когда она направилась к двери коттеджа, из которого вышла минутами ранее. — Пойдём, — сухо подбодрила она его, волшебным образом выдернув поводья из рук Лютика и привязав их к ближайшему столбу. Цири отпустила руку барда и поспешила вслед за ведьмой. Он глубоко вздохнул, прежде чем последовать за двумя женщинами. Когда он вошёл внутрь, Геральт уже лежал на кровати в одной из комнат, а Цири быстро объясняла ведьме что произошло, пока та снимала тяжёлые, повреждённые доспехи и откладывала их в сторону. Йен задумчиво напевала, рассеянно гадая, знает ли она ведьму, проклявшую Геральта. Йеннифер закрыла глаза и вытянула обе руки, исследуя его разум и тело в поисках истоков и исцеления от этого проклятия. Прошло несколько напряжённых секунд молчания, в течение которых Лютик несколько раз переступал с ноги на ногу, а Цири переводила взгляд с Йен на Геральта. Когда ведьма наконец нашла источник, она начала откровенно смеяться. Её руки опустились, и она согнулась пополам. Лютик прищурился, а Цири нахмурила брови, сведя на переносице. — О, я действительно должна найти эту ведьму и похвалить её, — сказала она, вытирая слёзы, которых на самом деле не было. Бард почувствовал, как в нём закипает гнев. — Йеннифер, теперь ты можешь обсудить мелочи на следующем собрании старых ведьм, что не так с Геральтом? — потребовал он, сжимая челюсть. Цирилла взглянула на Лютика, желая, чтобы тот не раздражал женщину, от которой они пытались получить ответы и помощь. Но ей тоже хотелось знать, и она, нахмурившись, повернулась к Йеннифер. К счастью, Йен просто позабавилась от ярости барда. — Она наложила на него сонное заклятие, — объяснила она, пожав плечами. Прежде чем Лютик успел окончательно взорваться от нетерпения, Цири схватила его за руку и заговорила: — И как же его разбудить? Наконец Йен смягчилась. — Только поцелуй настоящей любви сможет разбудить его, малышка, — старая ведьма, должно быть, решила, что её проклятие заставит Геральта спать вечно, учитывая общепринятое «знание» о том, что ведьмаки лишены чувств. Любой, кто знал Геральта, понимал, что это не так, как бы тот ни пытался отрицать. Цири тут же нахмурилась, когда начала думать. Лютик же чувствовал себя опустошённо. Прекрасно, значит, ему придётся смотреть, как Йеннифер целует Геральта, а потом они вдвоём заберут Цири, и все трое уедут вместе, оставив Лютика одного. Снова. Йеннифер смотрела на Лютика, приподняв бровь, и он никак не мог понять её эмоции. Оправившись, он проглотил свою гордость и выпрямился. Ради Геральта. Кроме того, Ведьмак очень ясно дал понять, как он относится к Лютику, когда они виделись в последний раз. — Ну что ж, Йеннифер, вперёд, — пробормотал он, указывая на лежащего без сознания мужчину. Цири снова посмотрела с надеждой на двух сознательных взрослых людей. Йеннифер просто смотрела на Лютика, выглядя почти смущённой, и её брови слегка сдвинулись. — Это не сработает, — предупредила женщина, пронзительно сверкнув фиалковыми глазами. Лютик неверно истолковал её нерешительность как неверие в то, что их связь достаточно сильна. — Послушай, я знаю, что у вас обоих сложная история, но… Судьба связала вас вместе не просто так. Йеннифер закатила глаза. «Вообще-то, Геральт сам связал нас вместе», — хотела сказать она, но не стала этого делать. Однако Йеннифер вздохнула, зная, что бард не сдастся, пока она не докажет, что от неё ничего не изменится. Если она должна была доказать ему, то так тому и быть. Она грациозно направилась к кровати. Цири подошла ближе и схватила Лютика за руку. Он ободряюще сжал её руку, хотя сглотнул с трудом. Он верил, что это сработает, но это не означало, что боль станет меньше. Бросив последний взгляд на ожидающую пару, Йеннифер повернулась к Геральту. Она осторожно наклонилась над кроватью и быстро поцеловала его в губы, прежде чем выпрямиться и сделать шаг назад. Цири наблюдала за ним, затаив дыхание, её изумрудные глаза расширились от слабой надежды. Лютик, молчаливый и застывший рядом с ней, почти не хотел смотреть. Шли секунды. Минуты. Ничего. Лютик выдохся. Цири нахмурилась. Йеннифер пожала плечами. — Я же говорила тебе, что это не сработает, — просто сказала ведьма. Лютик бросил на неё проницательный взгляд, страх взял верх. — И что же нам теперь делать? — тихо спросил он у присутствующих, снова взглянув на Геральта. Он отпустил руку Цири и шагнул ближе к распростёртой на кровати фигуре, его мысли лихорадочно метались. Как они могли это исправить? А кто ещё это может быть? Может быть, им просто нужно выстроить в линию всех девушек в королевстве? Неуёмные мысли мешали ему увидеть задумчивое выражение на лице самой молодой обитательницы комнаты, пока она всматривалась в барда. Даже если она не могла слышать какофонию его мыслей, она все равно могла читать язык его тела. — Почему бы тебе не поцеловать его, Лютик? Две пары глаз метнулись к львёнку Цинтры, одна голубая и потрясённая, другая фиолетовая и одобрительная. Бард на мгновение зашипел, скрестив руки на груди, но затем быстро разжал их, его руки опустились на бёдра, как обычно, когда он был взволнован. — Я знаю, что ты хочешь, чтобы он проснулся, маленькая Ласточка, но не стоит отчаиваться, — в его голосе послышался смешок, хотя и слабый, а улыбка не совсем доходила до глаз. Цири выглядела всё более уверенной, и чем дольше она смотрела на него, тем больше решительность была заметна на её лице. — Вовсе нет. Йеннифер пыталась, но ничего не вышло, и теперь твоя очередь, — чего она ему не сказала, так это то, что Геральт рассказал ей о Лютике, объяснил в общих чертах, что произошло, как сильно он сожалеет, что оттолкнул его. Но она не сказала ему, что видела печальную нежность в его глазах, могла видеть заботу в глазах Лютика, несмотря на то, как сильно бард пытался игнорировать её. Лютик слабо покачал головой. В конце концов, настоящая любовь должна быть с обеих сторон, не так ли? Бард знал — уже давно знал, — что он влюблён в Геральта. Белый Волк, однако, ни разу даже не признался, что они друзья, не говоря уже о том, что он питал к эксцентричному музыканту какие-то чувства, кроме раздражения. Нет, это никак не сработает. Но Цири смотрела на него умоляющим взглядом, хотя и пыталась изобразить храбрость. Она была напугана. Сердце Лютика всё ещё болело от слов, брошенных ему в гневе на том горном склоне, это правда, но это не означало, что он думал, что Геральт заслуживает того, чтобы застрять здесь навечно. Люди нуждались в нём. Цири нуждалась в нём. Итак, бард принял поражение, его руки опустились по бокам. Йеннифер всё ещё молчала, наблюдая за разворачивающейся перед ней сценой. Он стоял перед кроватью Геральта, быстро моргая и смотря вниз на человека, чьё обычно напряжённое лицо теперь было расслаблено магическим сном. В знак признательности, которую он так жаждал показать с тех пор, как познакомился с бесцеремонным Ведьмаком, Лютик провёл большим пальцем по его гладкой щеке. Несмотря на шрамы, покрывавшие тело мужчины, его кожа была мягкой на ощупь. — Ничего не произойдёт, — пробормотал Лютик, выдохнув, и наклонился ниже. Цири выглядела менее взволнованной. Йеннифер выглядела уверенной. Лютик был в ужасе. Когда закрылся просвет между ними, бард закрыл глаза. Он нежно поцеловал Геральта, задержавшись на ощущении прикосновения его губ к губам Ведьмака без каких-либо немедленных последствий. Боги, как же он мечтал об этом! Щёки Лютика снова запылали, он встал и открыл глаза. Бард откашлялся и отступил назад, пристально глядя на Геральта, чтобы не видеть лёгкой улыбки Цири и нежных глаз Йен. На мгновение воцарилась тишина. Лютику казалось, что его сердце бьётся так громко, что сотрясает всю комнату. Сердце его разрывалось, когда Геральт оставался во сне. Он с трудом выдавил из себя смех, но это было его жалкое подобие. Он отвернулся, пытаясь собрать осколки своего сердца и одновременно не заплакать. — Видишь, я же говорил тебе, что со мной это не сработает, эт… Ворчание. Прекрасно знакомое ворчание. — Геральт! — облегчение и радость ребенка, сопровождаемые возней и скрипом кровати, достигли ушей Лютика. Лютик на мгновение застыл. Он посмотрел на Йеннифер, которая тоже смотрела на него с самодовольным видом. Она вздернула подбородок и посмотрела ему за спину. Повернувшись на каблуках, он увидел, что Геральт сидит на краю кровати, а Цири обнимает его за шею. Ведьмак выглядел немного смущённым, но на его губах появилась лёгкая улыбка, когда он снова обнял её. — Цири. Она отстранилась, сверкнув глазами, а затем посмотрела на Лютика. Геральт наконец поднял голову, оглядывая остальных обитателей комнаты. Его глаза стали более ясными, и золото в его радужках загорелось. Переведя взгляд, он посмотрел на Йен и напрягся. — Йеннифер, — сердечно приветствовал он её, склонив голову. — Полагаю, ты меня вылечила? — голос у него был таким… неловким, как будто он не хотел быть в долгу перед ведьмой. В её глазах плясали весёлые искорки. — Вообще-то, ты можешь поблагодарить своего барда за это. Геральт посмотрел на Лютика, взгляд его был нежным, хотя и немного растерянным. Лютик сглотнул и ответил: — Йеннифер помогла, — сказал он, пожимая плечами, на что женщина закатила глаза. Цири просто смотрела, широко улыбаясь. — Геральт, ты никогда не поверишь, что эта ведьма сделала с тобой! Это было совсем как в сказках, которые мне читала бабушка. Мне больше всего понравилась та, что была про лягушку, но та, что со спящей принцессой-воительницей, была ничуть не хуже, — теперь, когда Геральт был спасен от беды, Цири нашла в себе силы побрести прочь, как та юная девушка, которой она была в глубине души под навалившимся на неё ужасом. Геральт только моргнул, глядя на неё сверху вниз. Лютик почувствовал, как участилось его сердцебиение, когда Йеннифер подавила очередной приступ смеха. — Это был поцелуй настоящей любви! Вот что тебя разбудило. Геральт замолчал, а Лютик отвернулся, не желая видеть его лица. В конце концов, возможно, поцелуй истинной любви вовсе не обязательно должен быть вознагражден. Может быть, любви Лютика было достаточно. Если бы бард смотрел, если бы он был так же близко, как Цири, то увидел бы, как растаял Геральт. Он бы услышал тихий рокочущий гул. Он бы почувствовал тяжёлый стук медленного сердца Ведьмака. Только Цири была свидетелем всего этого, и это заставило её улыбнуться ещё шире. Молчание нарушила Йен: — Мне пора идти, — несмотря на то, что этот дом изначально предназначался для её проживания в течение недели или около того, она решила, что им троим он может понадобиться больше. Кроме того, она всегда могла переехать в другой город. Ведьма не имела никакой реальной связи с этим человеком. Цири нахмурилась и отодвинулась от Геральта, который всё ещё молчал. Йен посмотрела между двумя мужчинами: Геральт, что смотрел на Лютика, Лютик, что уставился в пол. Она сдержалась, чтобы снова не закатить глаза, и повернулась к Цири. — Спасибо, — сказала маленькая принцесса, и лицо её снова стало довольным и расслабленным. Йеннифер ответила ей тёплой улыбкой. — Я ничего не сделала, малышка. Цири поджала губы, словно обдумывая услышанное. — Верно, но мы бы не знали, что предпринять, если бы тебя здесь не было. Соглашаясь с этим, Йен опустила голову. — Рада быть вам полезной. Она задумчиво посмотрела на Цири, а потом перевела взгляд на двух мужчин, которые всё ещё не двигались с места. — Цирилла, не хочешь ли ты пройтись со мной на минутку? Я хочу тебе кое-что сказать. Геральт наконец оторвал взгляд от барда, и в его глазах вспыхнуло предостережение, зыркнув на ведьму. Она ответила ему таким же свирепым взглядом. «Я не причиню вреда ребенку. Поговори со своим бардом», — проецировала она в его сознании. Её намерения были наполовину направлены на то, чтобы научить Цири вызывать её, если она снова понадобится, а наполовину — на то, чтобы Геральт и Лютик могли поговорить без ребёнка. Геральт только хмыкнул, хотя и не сделал попытки остановить её. Лютик тоже посмотрел на неё. — Спасибо тебе, Йеннифер, — искренне сказал он, даже осмелившись улыбнуться ей. Она улыбнулась в ответ и опустила голову. В последний раз оглянувшись на Геральта, Цири вышла за дверь вместе с Йеннифер. Дверь со щелчком захлопнулась, и двое мужчин погрузились в молчание. Какое-то время они молчали. Лютик шаркал ногой по полу. Внезапно оба заговорили одновременно. — Геральт, я… — Лютик… Бард фыркнул от смеха, опустив плечи, а Геральт слабо улыбнулся. — Ты первый, — сказал Лютик, повернувшись к Ведьмаку, и глаза его загорелись вниманием. — Раз уж ты… раньше не говорил, — разговор об этом вызвал на его щеках яркий румянец, и он отвернулся, легкомысленно поправляя камзол. Геральт задумчиво хмыкнул, а Лютик поднял глаза и увидел, что Ведьмак жестом пригласил его сесть. Нервно вздохнув, Лютик сделал, как его просили, и присел на край кровати. Он быстро взглянул на Белого Волка, прежде чем отвести взгляд. Кончики пальцев барда покалывали при воспоминании о том, каково это — касаться лица Геральта, и он быстро сунул их между колен, как ребёнок, которому мать велела вести себя тихо. Геральту потребовалось время, чтобы заговорить, изучая странную нервозность исходившую от его старого друга. И вдруг он понял, с чего начать. — Мне очень жаль, Лютик. Потрясённый, Лютик посмотрел на мужчину широко раскрытыми глазами. Он заметил в них некоторую нежность, когда посмотрел на него. — За что, во имя всех богов, ты извиняешься? — спросил он со смешком. Геральт склонил голову набок, уголки его рта чуть приподнялись. — Прости меня за то, что я сказал тогда на горе; я был расстроен всем, что происходило, поэтому выместил это на тебе. Ты этого не заслужил, никогда не заслуживал, — его голос звучал обычным низким рокотом, и Лютику пришлось сдержать дрожь, что грозила прокатиться по его телу. — Я также сожалею, что обращался с тобой, как с дерьмом все те годы, что ты путешествовал со мной. Ты был… ну, ты был единственным человеком, который верил в меня долгое время, — пробормотал он, на мгновение опустив глаза, прежде чем поднять их и встретиться взглядом с Лютиком. Бард, мягко говоря, был удивлён. Он жаждал услышать эти слова от Геральта с тех пор, как узнал его. — Это было дерьмово, но я даже не представлял, насколько сильно… как много ты значил для меня, пока не ушёл. Ты был настоящим другом. И, надеюсь, всё ещё им являешься, — во всех истории о ведьмаках Лютик и не думал, что когда-либо встретит одного, такого застенчивого. Бард почти видел, как Геральт пытается выдавить из себя эти слова, но это только придавало им цену. Тепло разлилось в груди Лютика, казалось, что они никогда и не расставались, как будто они не провели последние пару лет врозь из-за чего-то большего, чем просто обстоятельства. Все до единой причины, по которым Лютик любил Геральта, нахлынули снова, хотя он подозревал, что они никогда и не уходили. Лютик понял, как долго он молчал, только когда увидел, что лицо Геральта чуть заметно изменилось, став озадаченным. Моргая от своего заторможенного состояния, Лютик ослепил Геральта своей улыбкой. — Отцовство сделало тебя сентиментальным, старый друг, — поддразнил он, хотя вокруг него был ореол счастья. Геральт улыбнулся ещё шире. Голос Лютика смягчился. — Конечно, я тебя прощаю. На мгновение воцарилась тишина, и в воздухе между ними что-то затрещало. Лютик сглотнул и, чувствуя, что не может дышать под давлением, давящим на грудь, выпалил какую-то полушутливую фразу. — Раз уж мы начали извиняться, то, наверное, мне следует тоже извиниться, что я поцеловал тебя чуть ранее без твоего разрешения. Цири может быть очень убедительной. И кроме того, я не хотел оставить тебя без сознания, ты нужен слишком многим. Так что, даже несмотря на то, что этот «поцелуй истинной любви», скорее всего, полная чушь, мне нужно было хотя бы попробовать, так что… — …Спроси меня сейчас, — твёрдо сказал Геральт, прерывая неуклюжую болтовню Лютика. Они встретились взглядами. — Ч-что? — спросил бард сквозь нервный смех, не в силах отвести взгляд. Геральт почти незаметно наклонился ближе. — Спроси меня сейчас, пока я могу дать ответ, — в янтарном взгляде Геральта был вызов и что-то вроде предвкушения. Лютик затаил дыхание. — Можно я тебя поцелую, Геральт? — то, как имя Геральта соскользнуло с языка Лютика — тягуче, с придыханием, — заставило сердце Ведьмака сжаться. Боги, они слишком долго были врозь. — Ну же, — проворчал он, нежно сжимая камзол Лютика, и притянул барда к себе. Несмотря на то, что Геральт тянул Лютика, они медленно наклонились друг к другу с полуприкрытыми глазами. Бард на мгновение заколебался, когда их разделяло не больше дюйма, не веря, что это взаправду; не веря, что Геральт хочет поцеловать его. Ведьмак издал низкий рокочущий звук, но не стал торопить Лютика. Бард не смог сдержать улыбки. Наконец, в блаженстве, он сократил расстояние, их глаза закрылись. Поначалу прикосновение их губ было лёгким, как перышко, сладким и неуверенным, в нём таилось обещание чего-то большего. Геральт двинулся первым, его рука спустила рубашку Лютика и потянулась вверх, чтобы обхватить его лицо. Бард чуть отстранился, но только для того, чтобы снова соединить их губы под немного другим углом. Геральт провёл большим пальцем по его подбородку, вызвав лёгкую дрожь. Рука Лютика поднялась к груди Геральта, прямо над сердцем, и он сжал в кулаке кусок ткани свободной туники. Он целовал Геральта так, словно его собственные губы были морем, а губы Геральта — берегом. Ведьмак бы изменил эту аналогию: Лютик всегда успокаивал его буйную натуру. После нескольких более глубоких поцелуев двое мужчин отстранились. Соприкасаясь лбами, глаза закрылись на несколько ударов сердца. Хмыкнув и проведя большим пальцем по щеке барда, Геральт отстранился. Вспышка беспокойства пронзила Лютика, и он открыл глаза, ожидая увидеть сожаление или отвращение на лице мужчины, но обнаружил, что Геральт смотрит на него горящими янтарными глазами, полными любви и тепла. Лютик издал хриплый смешок, его ресницы затрепетали от облегчения. Их руки по-прежнему касались друг друга. — Геральт, я… я люблю тебя, — Лютик заикался, но говорил искренне. Он не ожидал, что Геральт ответит на признание, даже если ведьмак просто предложил им поцеловаться, бард думал, что должен был наконец сказать о своих чувствах. Геральт смягчился, и его рука легла на грудь Лютика, крепко удерживая её там. — Поцелуй истинной любви — это не сказка, Лютик, — сказал он в ответ, и едва заметный намёк на нежную улыбку тронул уголки губ Геральта. Лютик моргнул. — И он должен быть обоюден. Лютик снова моргнул. — Ты хочешь сказать… — Я тоже тебя люблю. Даже если ты будешь раздражать меня до полусмерти почти каждый день, — пробормотал Белый Волк с игривым раздражением, — я предпочел бы иметь тебя рядом, чем снова отталкивать. Лютик снова рассмеялся, на этот раз уже легче, хотя и почти недоверчиво. — Цирилла действительно была добра к тебе. Я рад, что ты нашел её. — Она заставила меня понять, что даже ведьмакам нужны люди. Более того, она заставила меня понять всё это, когда ты путешествовал со мной, но я был слишком упрям, чтобы принять, — Геральт на мгновение отвёл взгляд от этого признания, а руки его снова опустились на колени, ему снова стало стыдно за то, что он причинил боль своему единственному другу в тот момент. Лютик мягко улыбнулся, и его рука поднялась с груди Геральта, чтобы повернуть его лицо к своему. Рефлекторно их взгляды встретились, как магниты, неспособные удержаться на расстоянии. Все его чувства отразились на ясном лице, Геральт видел любовь, восхищение и прощение. Должно быть, это удалось, потому что плечи Геральта расслабленно опустились. Не в силах остановиться, когда знал, что может это сделать, Лютик снова наклонился и поцеловал Геральта в губы. Тот радостно ответил тем же. Бард издал тихий, довольный звук, прежде чем оторваться и посмотреть в глаза своему Ведьмаку. — Может быть, мы пойдем и найдём малышку? — неохотно предложил он, заправляя прядь волос за ухо Геральта. Никто еще не прикасался к мутанту так нежно, так легко, и это заставило сердце сжаться от любви к барду. Было очень заманчиво просто остаться в комнате и целоваться снова и снова, но он знал, что Лютик и Цири должны быть представлены друг другу должным образом. Кроме того, он не знал, что Йеннифер наговорила девушке. Лучше всего найти их до того, как Цири научится превращать людей в жаб. Возможно, когда-нибудь ей придётся узнать, как это сделать, но сейчас Геральт хотел, чтобы она оставалась как можно более невинной. — Хм, — промурлыкал он в знак согласия, и глаза Лютика загорелись, как только он понял, что всё ещё может разобрать различное ворчание и порыкивания своего Ведьмака. — Ну тогда пошли, — весело сказал он, вставая и поднимая Геральта за их только что сплетённые руки. — Из этого получится такая замечательная баллада! Безумная, убитая горем ведьма, бросающая проклятие, которое может быть снято только поцелуем истинной любви для Ведьмака, считающегося бессердечным! — пробормотал бард, вытягивая Геральта за дверь. В его глазах зажглись звезды, когда он начал придумывать новую песню. — В конце концов настоящая любовь победила. Даже ведьмаки не обладают иммунитетом. Геральт закатил глаза, глядя на выходки человека, по которому он так сильно скучал и которого так сильно любил, — хотя, конечно, он не жаловался. Он просто продолжит следовать за своим бардом. Сначала к Цири. А потом — на край света.