Одиночество

Сколько уже прошло?.. Нет времени. Здесь нет времени! - Не бойтесь, принцесса... я спасу вас... я вытащу вас оттуда... Когда-то давно Алькасар сказал эти слова, обращаясь к амулету. Но сколько прошло с тех пор?.. Принцесса раскачивалась из стороны в сторону. Она вспоминала все счастливые моменты с семьёй. Даже смеялась. Безумно. Но потом вспоминала то, что случилось. Вспоминала, как рассеяло, просто стёрло, родителей. А что Шерики сделала с её сестрой, бабушкой, дедушкой, кузеном?.. Она единственная, кто до сих пор жив... хоть в каком-то состоянии?! И, думая обо всём этом, она рыдала. Тоже безумно. Так тесно... деться бы хоть куда!.. Размять тело... Сколько она будет здесь находиться?.. Алькасара больше нет. То ли он умер, то ли оставил её, отчаявшись и стыдясь, что не смог исполнить обещание. Так проходили... дни... или, может, годы?.. Она закрывала глаза и могла сидеть неподвижно невесть сколько времени. Всё равно, времени здесь не было... Иногда она напевала. Вспоминала детские песенки, или баллады, которые любил сочинять дедушка. Он сочинил много баллад. И сколько в них было правды, а сколько - небылицы, можно было только догадываться. В любом случае, эти баллады любили. Он даже читал их детишкам во дворе, которые собирались вокруг него гурьбой и слушали с раскрытыми ртами. Елену всегда это умиляло. Она вспоминала, как в детстве мама читала им с Изабель сказки. Она очень мастерски разыгрывала их по ролям смешными голосами. А две маленькие сестрички восторженно слушали с открытыми ртами, переживая за персонажей, которых так убедительно отыгрывала мама, или радуясь вместе с ними. Папа же играл с ними в "Море волнуется раз". Он брал маленькую Ису и кружил, и прыгал по кровати, изображая шторма и разные морские фигуры. Им было очень весело. Вспоминала, как они фехтовали с мамой и танцевали с папой. Вспоминала карнавалы, балы, забавы с друзьями. Вспоминала, как её учили быть достойной принцессой. Но всё это осталось в прошлом. Теперь она может только сидеть, или раскачиваться, или бить ладонями о твёрдую поверхность своей тюрьмы. Она может хохотать или рыдать, может петь сама себе, разговаривать сама с собой. Медленно сходить с ума. - День не помню какой, год не помню какой, - бормотала она, долбясь затылком в стену своей клетки. - Кажется, ещё вчера я видела смерть родителей... а может, это было тысячу лет назад. А вообще, знаете, всё не так уж плохо... Если бы этот амулет был меньше в два раза, я бы лежала здесь скрюченная в три погибели и не могла пошевелиться. - Она захихикала. Потом заплакала. - Вы вот не хотите со мной разговаривать, а я так люблю дружить. Знаете, я не выношу одиночества. Хочется, чтобы всегда кто-то был рядом. Особенно любимые люди. Она не знала, кому это говорила. Наверное, и правда сходила с ума. - Ха-ха, я снова выиграла! Нет-нет, в кункен вы меня не обыграете, моя абуэла меня очень хорошо натаскала... Да и в олабол вам вряд ли меня обойти... но можем попробовать! Иногда она засыпала. И во снах она могла быть свободной! Она могла снова проводить время со своей семьёй, играть с друзьями в олабол, скакать на лошадях наперегонки с отцом... но часто прорывались кошмары: идиллию нарушала Шерики, которая убивала иногда родителей, а иногда даже сестрёнку и саму Елену. Тогда Елена просыпалась и, дрожа, билась о стенки своей тесной тюрьмы, приходя в себя. - Охх, хочется лечь, вытянуться, - пожаловалась она в пустоту. - Может, если хорошенько напрячься, можно раздвинуть стенки, хе-хе. И она правда пробовала это делать. Упиралась плечами в одну стенку, а ногами - в другую, и толкала в обе стороны. Но стенки не поддавались. - АААА-УУУУ! - кричала она снова в пустоту. - Я больше не могу здесь оставаться! Кто-нибудь, откликнитесь! Никто не откликнулся. - День миллион двести первый. Хотя я точно не знаю. - Иса, перестань! Никаких химических опытов за столом! Ну вот, опять всё опрокинула! Вновь стучится головой о стенку. Потом плачет. Потом вспоминает что-нибудь весёлое и смеётся. Потом вспоминает что-нибудь грустное и рыдает. Потом смеётся и плачет. Потом засыпает. Потом просыпается и бьётся в истерике. Потом бьётся головой о стенку. Потом поёт. Потом разговаривает с кем-то. С кем - не знает. Потом зовёт кого-то. Кого - неважно. Кого-нибудь. Потом просто сидит, не шевелясь и глядя в одну точку. Так проходит неизвестно сколько. Может, она провела здесь всего неделю, а может - сотни лет. Потом сквозь мутное стекло она видит что-то. Кажется, какой-то человек. Она прислушивается, как он бормочет себе под нос. Кажется, выбирает подарок - украшение для приёмной дочери. Вот же! Вот шанс! Достойная принцесса! Это может сработать... Главное - подать сигнал. Амулет вдруг начинает сиять. Оказывается, всё это время его магия наполняла Елену. Король обращает внимание и поднимает амулет, решая, что это вполне достойный подарок для дочери. Так хотя бы появляется надежда. Что когда-нибудь. Принцесса поймёт. Удастся достучаться до неё.