Красной нитью

Рэй отключился, едва они успели отъехать от особняка Мэттью. Он сопел, прижав подбородок к груди, и от одного его вида у Тренера фантомно болела шея. Но лучше так, чем смотреть, как Рэй то и дело растирает пальцы — антисептик в машинной аптечке закончился. Тратить время и возвращаться к мерседесу Рэя они не стали. На полпути зазвонил телефон — Тренер поспешно нырнул рукой в карман Рэя, стараясь смотреть лишь на дорогу. Скорость была небольшая: он ехал до неприличного тихо. Рэй устал так сильно, что не отреагировал ни на звонок, ни на голос Тренера: — Да? Звонил, конечно же, Микки. Тренер готов был поставить на то, что первым его вопросом будет: «куда вы, нахрен, делись», но тот приятно удивил: — Тренер? С Рэем всё нормально? — Уснул, как только сел в машину, — негромко ответил Тренер, стараясь не потревожить Рэя. — Физически он в норме. — А не физически? — Он пытался отрезать Мэттью руку, — Тренер не стал подыскивать слова помягче. — Как ты думаешь? Тренер не видел смысла обращаться к Микки на «вы» после того, как буквально назвал его охуевшим снобом. Микки, судя по всему, был с ним согласен. — Да уж, — вздохнул он. — Мэттью сейчас шьют. Запись я послушал, вы пришли к правильному выводу. Флэтчер уже подтвердил — отель сдал информатор с той стороны. — Запись? — удивился Тренер. — Диктофон на полке книжного шкафа. Рэй собирался записать признание Мэттью, а получилось как получилось. Но это не страшно. Голос Микки звучал удивительно беззаботно для человека, на которого точили зуб и русские, и китайцы. Которого вполне успешно подставили и едва не поимели. — Мне кажется, или есть хорошие новости? Микки помедлил, должно быть сомневаясь, стоит ли разглашать информацию, да ещё и по телефону. Тренер готов был остаться без ответа — всё-таки он не человек Пирсона, чтобы тот делился с ним планами. Даже для того, чтобы передать их Рэю. Но Микки вновь его удивил: — Наш русский друг вышел из комы. И уже подтвердил, что конфликт был улажен, — так что стопроцентных доказательств больше не нужно. Просто отдам русским кое-кого и посмотрю, как его сожрут. Что-то в его тоне, звон стали в голосе или особая твёрдость, подсказывало: ждать Рэя Микки не станет. Сейчас осторожность Рэя была излишней, слишком пассивной в стремительно изменившейся ситуации. Кажется, у Микки уже было готово всё, что позволит разобраться с проблемами одним махом. Мешать ему Тренер не собирался. — Ясно. Рэю что-то передать? — Скажи, что всё под контролем. Сегодня у него выходной. А завтра, когда проснётся — пусть позвонит, — он снова выдержал паузу. — Ты позаботься о нём, ладно? Тренер лишь раздражённо фыркнул: — Сам знаю. И отключился. Сбрасывать звонки Микки ему определённо нравилось. Рэй проснулся уже на подъезде к особняку и первым делом заявил: — Не хочу домой. Тренер покорно пожал плечами и перестроился во второй ряд: не хочет так не хочет. Есть и другие места. Вероятно, квартира Тренера была не лучшим из них: неуютная, обставленная дешёвой мебелью, слишком маленькая и, по-честному, не особо обжитая. Если бы Тренер хотел показать Рэю место, в котором ему комфортно — он бы провёл его по залу, рассказывая о каждом дипломе, которыми были увешаны стены, каждой медали и кубке, бумажке на доске объявлений, плакате и надписи. Но сейчас клуб совсем не подходил, да и Рэй там уже бывал, хотя и мимоходом. Другим значимым местом был его родительский дом: довольно просторный, со всегда прогретыми стенами из камня. Да только он был в Ирландии, а ещё там давно уже жили другие люди. Всё, что осталось от него Тренеру — детские воспоминания и сожаление. Так что он повёз Рэя к себе, и тот ничего не спрашивал и не раздавал указаний. Он перестал следить за дорогой, стоило проехать поворот на его улицу — откинулся на сидении, блаженно прикрыв глаза. Они припарковались у обветшалой четырёхэтажки, давно уже требующей капитального ремонта. Рэй даже не поморщился, осматривая это чудовище — может потому, что видел его не впервые. Молча последовал за Тренером, ступенька за ступенькой, пока они не оказались в квартире. Первым делом Тренер снял с Рэя пиджак, повесил на крючок, потому что в коридоре плечиков у него не водилось (впрочем, он всё равно был безнадёжно испачкан кровью). Рэй не сказал ни слова, только стянул модные челси, не наклоняясь — пятка о пятку, так же немилосердно, как обычно Тренер поступал со своими кроссовками. — Ванна — вон там. Принесу тебе чистую одежду. Рэй кивнул и скрылся в ванной, плотно прикрыв за собой дверь. Тренер попытался вспомнить, включил ли утром бойлер, есть ли горячая вода, и не смог. Когда он сам вымыл руки на кухне, собрал одежду, прихватил чистое полотенце и вошёл в ванную, оказалось, что в душ Рэй и не собирался. Он стоял над раковиной и механически намыливал руки. Через сорок секунд Тренер уловил последовательность действий: выдавить порцию мыла, пять раз потереть ладонь о ладонь, с силой помять каждый палец правой руки, затем левой, намылить кисти, наконец сунуть руки под горячую воду — и заново. Который уже раз он так повторял, Тренер не знал, зато был уверен: этого достаточно. — Рэй, — позвал он, замерев на пороге. Рэй вздрогнул, но не сбился со своего странного алгоритма. Тренер положил стопку вещей на стиралку, осторожно приблизился к нему со спины — и не почувствовал сопротивления. Рэй прижался к его груди сам. Тренер накрыл его руки, покрасневшие от мыла и горячей воды, завершая цикл. — Последний раз и хватит, — мягко сказал он, уложив подбородок Рэю на плечо. Он сам выдавил мыло, растёр по его пальцам, стараясь повторить увиденную последовательность. Рэй с усилием держал руки на весу, покорно позволяя делать с ними всё, что делал Тренер. В конце концов, они смыли пену, и Тренер закрутил оба крана. Рэй позволил ему и это. — В душ хочешь? — Потом, — отказался Рэй. Его начала бить крупная дрожь. — Надо снять рубашку, на ней… Он запнулся, хватая ртом воздух, от резкого спазма — его явно выворачивало при мысли о крови на одежде. Тренер развернул его к себе, всмотрелся в побледневшее лицо. — Я сниму, наденешь мою футболку — ты когда-нибудь вообще носил футболки? — В средней школе, — сказал Рэй. На ошалелый взгляд Тренера коротко усмехнулся: — Шучу. Тренер покачал головой, принимаясь за пуговицы его рубашки — Рэй даже не пытался помочь, избегая прикосновений к одежде. И из рукавов он выпутывался так, словно на нём был костюм химзащиты, а не хлопковая рубашка с коричнево-красными манжетами. Футболка смотрелась лучше — да ещё и открывала его красивые руки. Брюки Тренер тоже с него стащил, заменив их обычными спортивными штанами — они оказались коротковаты, но кому какое дело. Тренер аккуратно завязал шнурок, вглядываясь в лицо Рэя — тот смотрел на него, как на какое-то чудо. — Хочешь что-то сказать? — Спасибо? — едва слышно сказал Рэй. — Никто не сделал бы для меня больше. — Пошли, — только и смог выдавить Тренер. Хотелось кричать, что это неправильно и несправедливо. Он собирался увести Рэя в комнату и уложить спать, но тот захотел чаю. Так они оказались на кухне, неприлично маленькой для двоих взрослых мужчин. Но Рэю, очевидно привыкшему к большим пространствам и стильным интерьерам, по-прежнему было всё равно. Он уселся за столик у окна, едва уместив под ним ноги, и принялся ждать. Тренер сменил воду в чайнике, ткнул на кнопку — пластиковый монстр загудел, начиная подогрев. На полке он отыскал самую большую чашку, какая у него была, сполоснул. Вскрыл свежую пачку эрл грэя, засыпал горсть чая в заварочный чайник, нарезал пару красных яблок — а там и кипяток подоспел. Рэй подтянул чашку к себе, обхватил её толстые керамические бока ладонями. Краснота с его рук так и не сошла. Тренеру не хотелось ни еды, ни чая, может только немножко орать. Но Рэй — не его подопечный и слишком уязвим сейчас, а потому Тренер уселся боком, вытянув ноги в проход, и принялся молча ждать. Рэй сделал первый глоток, едва заметно поморщился, но выпил ещё. А после спросил: — Хочешь поговорить? — А ты можешь? Рэй усмехнулся и кивнул. Он и правда выглядел лучше, но орать всё равно не стоило. Как и упрекать его в том, что пошёл к Мэттью, не сказав Тренеру ни слова: Рэй был в своём праве. Он работал так, как привык, и отчитывался лишь перед Микки — не перед Тренером, который вообще не имел отношения к их бизнесу. Хотя когда-нибудь потом, может, завтра, Тренер точно не выдержит и примется его распекать, ворчать и, вероятно (точно) орать. Как это воспримет Рэй было любопытной, но не слишком приятной загадкой. Вероятно, Рэй не хотел подвергать его опасности или смешивать работу и отношения. Уточнять его мотивы — значило разводить пустые споры: избежать подобного в будущем вряд ли удастся. Работа Рэя не предполагала полной безопасности, а стремление защищать Тренера — того, что он пустит всё на самотёк. Поэтому Тренер спросил о другом: — Фунт плоти… Почему ты решил сделать это сам? Рэй поморщился, бросил взгляд на свои руки. Сейчас это была слишком болезненная тема и, возможно, Тренеру не стоило её затрагивать. — Поверишь, если скажу, что просто психанул, пока допрашивал Мэттью? Тренер покачал головой. Рэй бледно улыбнулся. — Хотел покончить с этим поскорее, — признался он. — Закрыть все свои проёбы разом, привести в порядок дела и махнуть в отпуск… Ты когда-нибудь был на Мальдивах? Или лучше в горы? — Проёбы, Рэй? — Тренер не позволил ему перевести тему. — Наказывал сам себя? Рэй неопределённо повёл плечом, не соглашаясь, но и не опровергая. Тренер знал, что попал в точку… и с этим тоже ничего не мог поделать. Это просто был Рэймонд Смит: он старался быть идеальным во всём, особенно в работе, и зачастую у него получалось. Пускай и не в этот раз. Тренер мог только быть рядом, ужасаясь собственной чёрствости и сбившемуся моральному компасу: Рэймонд Смит был жестоким человеком, гангстером, убийцей, но Тренера это не трогало. Вероятно, потому, что они были во многом похожи. — Ладно, закрыли тему, — вздохнул он. — Рассказать новости, которые ты проспал? Конечно, от такого щедрого предложения Рэй не отказался. Задал встречный вопрос: — Мой телефон у тебя? — Да, и сегодня ты его не получишь, — заверил его Тренер. — Микки просил передать, чтобы ты набрал его завтра. Он заезжал к Мэттью, забрал твой диктофон и обо всём в курсе. Из хорошего: с русскими проблем быть не должно, Аслан-старший пришёл в себя и подтвердил, что они с Микки договорились. О своём подозрении насчёт планов Микки Тренер говорить не стал: ещё не хватало, чтобы Рэй в таком состоянии взялся за телефон или — ещё хуже — сорвался к своему боссу. Пользы от него сейчас всё равно бы не было никакой. — Завтра так завтра, — неожиданно покорился Рэй. — Что там дальше в программе по гиперзаботе: колыбельная перед сном? Тренер намёк понял и потащил Рэя спать. *** Разлепив глаза, Тренер не сразу осознал, кто он и где он. Так бывало, если резко вынырнуть из сна от странного тревожного чувства или кошмара. Он с минуту рассматривал потолок, белеющий в темноте, пока не понял, что Рэй занят тем же. Тренер посмотрел на часы — те показывали всего десять часов вечера. — Всё нормально? — спросил он. — Проснулся и не смог уснуть, — сказал Рэй хриплым со сна голосом. — Не привык ложиться днём. Или это нервное. — Да всё вместе, — Тренер потянулся к ночнику, нащупал кнопку и включил свет. Увидел растрёпанного Рэя без очков, в своей домашней футболке, под своим одеялом, и не сдержал улыбку. Теперь это почти не казалось странным. Сна больше не было ни в одном глазу, — он вообще планировал бодрствовать, пока Рэй не попросил его лечь рядом. — И долго ты так? Тренер выбрался из-под одеяла и уселся на кровати, коленом он прижался к горячему боку Рэя. Рука сама потянулась убрать светлую прядь, упавшую на его лоб. — Минут двадцать, — ответил Рэй. Позволил откинуть волосы со лба, но не дал отвести руку, придержал за запястье: — Смотри, нить вот-вот оборвётся. Тренер уставился на свою правую руку: красная нитка действительно истончилась, пообтрепалась. Он не смог вспомнить, когда менял её в последний раз — совсем замотался. — И правда, — бессмысленно заметил он. Пальцы Рэя так и не разжались, цепкие и горячие. — Расскажешь, зачем она? — попросил он. Тренер знал, что переменился в лице, но ничего поделать не мог. Тема была больная и личная. В самый раз, чтобы поговорить о ней в полутьме маленькой комнаты, едва вынырнув из тяжёлого сна. С человеком, которому можешь открыться. Сегодня Рэй не просто дал Тренеру стать свидетелем своей уязвимости, он позволил помочь. А у Тренера было правило: искренность за искренность. Боль за боль. И всё же, он начал издалека: — Защита от сглаза, лечение суставов… Думаю, ты о таком слышал — ничего общего со здравым смыслом. Рэй кивнул, слабо улыбнувшись. Он завозился, тоже привстал и откинулся на спинку кровати — теперь они походили на детей, собравшихся на чердаке, чтобы устроить вечер страшных историй. Или не на чердаке, или вовсе не страшных — а просто историй из жизни. Те зачастую оказывались ещё хуже, потому что случались взаправду. — Есть ещё одно значение, покрасивее: красная нить, чтобы защититься от собственной злобы. — Высокопарно, — хмыкнул Рэй. — Мне бы пригодилось. — И тоже чушь, — Тренер попытался улыбнуться и не смог. — Для меня это память. Рэй тактично не спросил, о ком, но Тренер всё равно объяснил: — Память о дочери. Она как-то увидела у подружки в садике, выклянчила у бабули моток ниток, дождалась, пока я заполночь вернусь с работы — и повязала. У нас были парные. А теперь я сам иногда обновляю. Пальцы Рэя сжались сильнее, в глазах появилось сложное чувство: концентрированное сожаление. Не путать его с жалостью Тренера научила жизнь. — У неё был лейкоз. Дорогое лечение не помогло, Энни умерла, а через месяц позвала бабушку за собой. Я был паршивым отцом-одиночкой: вечно пропадал на работе, если не на работе — то на ринге. Делал карьеру, оставляя всё на маму. Ничего вокруг не замечал. Говорить было легко. Намного легче, чем он себе представлял. Рэй слушал и крепко держал его за руку, не позволяя потеряться в воспоминаниях, углубиться в неважное. Например, о жене Тренер говорить не хотел — они разошлись почти сразу после рождения Энни, он за собой не знал никакой вины, и эта боль давно уже прошла. Трудоголизм был с ним до сих пор. — Но, потеряв их, я сломался. Почти сорвал спецоперацию, принудительно ушёл в бессрочный отпуск и в спецназ уже не вернулся. Через полгода очухался, продал квартиру и родительский дом, чтобы закрыть просрочку по кредитам, — он судорожно вдохнул, впервые заметив, как не хватало воздуха. — И оказался здесь, потому что единственное, что у меня оставалось — это ринг. Меня зовут Джеймс, но ты уже знаешь. Перед глазами встало воспоминание о тлеющей в камине бумаге — Рэй разворошил её, кое-как достав щипцами для углей оплавившуюся флешку. С тех пор и до сегодняшнего дня они не заговаривали о его прошлом, которое попытался вытащить наружу Флэтчер — Тренер очень это ценил. Рэй огладил большим пальцем его запястье, и это было весомее любых слов. Кроме: — Можно, новую завяжу я? По глазам Рэя, по тому, как старательно он выискивал на лице Тренера сомнение, было ясно: они оба понимали — это не просто помощь. Это обещание. *** В зале, опустевшем после закрытия, Мэл впервые смог вынудить Бенни сдаться, выйдя на удушение. Эрни и Праймтайм бесновались у ринга, забыв включить камеру, а Джим пропустил самое интересное, набирая сообщение пропавшему с концами Тренеру. Аслан-старший, вопреки запрету врачей, говорил с родственниками из России по видеосвязи — наконец он мог их заверить, что у сына будут достойные похороны на родине. Большего для Аслана он сделать не мог, как бы сильно этого ни хотел. Мэттью Бергер с улыбкой пялился в потолок, старательно игнорируя боль в руке. Впервые за долгое время он был спокоен, ведь Майкл пообещал мир, и на этот раз Мэттью ему поверил. Можно было остаться в Британии, сохранить налаженные связи — а он уже было собирался покинуть страну. Но теперь всё внезапно наладилось и шло по плану. Просто с небольшими погрешностями. Флэтчер отмечал новообретённую свободу в любимом пабе: он не сомневался, что оперативно подготовленный компромат на китайцев позволит Микки закончить свою войнушку. А значит, они наконец сочтутся. С другого конца барной стойки ему отсалютовал стаканом виски симпатичный блондин, в голове уже зрел новый сценарий. Жизнь была хороша. Микки Пирсон уважительно пожимал руку главному боссу китайской мафии, внутренне ликуя: собранные Флэтчером материалы на Сухого Глаза и Тихого Джо убедили того, что Микки — пострадавшая сторона в затянувшемся конфликте. И в качестве жеста доброй воли ему сдавали Тихого Джо. Правда, тот пока ещё об этом не знал. *** Тренер не мог ответить Рэю ничего, кроме: — Пять оборотов вокруг запястья, семь узелков. И достать из тумбочки моток ниток, так и не разорвав прикосновение.