Мужчины остаются мальчиками до самой смерти

Она подозрительным взглядом обводила свою квартиру каждое утро. Гин-чан все ещё оставался мальчиком и не собирался вырастать, но уж слишком много акул плавало вокруг него, облизываясь на то, что уже давно принадлежало ей, Кагуре. Сумасшедшая извращенка-ниндзя каждую ночь пробиралась в дом и выискивала место на потолке, где она могла бы спрятаться от Кагуры. Впрочем, очкастой дуре нужно было ещё сто лет расти, чтобы обойти ятудзоку. Несколько прицельных выстрелов из зонтика — и сон Гин-чана мог оставаться спокойным и невинным ещё на одну ночь. Босс тоже тревожила Кагуру: она мило улыбалась и чуть что была готова отправить Гин-чана на тот свет с помощью тамагояки, но Кагура чувствовала, что босс лишь затаилась, что она прячет свои настоящие чувства. Босс лучше всех умеет выжидать и скрываться, уж Кагура-то об этом прекрасно знала. И она чувствовала, что сестрёнка Шинпачи не просто так зачастила в Йорозую в последнее время… А ещё она так запросто могла прислониться к плечу Гин-чана, что Кагура была готова рвать и метать. Хорошо хоть, что глупый Гин-чан ни о чем не догадывался. Вместе с боссом приходила ее подружка-друг, вечно одетая как парень. И она бросала на Гин-чана такие томные взгляды, что Кагура не раз задумывала закопать нахалку в ближайшем переулке. А ее бесконечное: «Меня воспитывали быть мужчиной, я должна быть сильной и защищать честь своего клана…» Да черта с два! Это просто отговорки, чтобы завладеть вниманием Гин-чана. Кагура ведь тоже сильная, ятудзоку вообще сильнее всех землян вместе взятых, ну, за исключением разве что Гин-чана. Но ничего, она же не пытается выдать себя за мальчика! И грудь у нее в последнее время отросла, что надо, тупой очкарик наконец-то перестал над ней смеяться! Но самой опасной была сестрёнка Тсукуе. Тсукки была потрясающей красавицей, работала начальником охраны Йошивары, круто курила трубку, и Гин-чан частенько смотрел на нее так, словно собирался съесть. Он всегда приходил к ней на помощь! И кажется, они даже как-то спали вместе. Кагура следила за ней, пыталась понять, что именно делает сестрёнку такой крутой и притягательной для Гин-чана, но никак не могла найти ответ. Точнее, хороших сторон в Тсукки было навалом, а вот что делало ее лучше Кагуры… Вот тут Кагура ничего не могла понять. Она крутилась перед зеркалом, даже пробовала курить трубку, но была застигнута Гин-чаном и едва не выпорота им. Кагура уже думала о том, чтобы нарисовать на лице несколько шрамов, но никак не могла решить, где именно. — Он просто относится к тебе, как к дочери, — когда Кагуре исполнилось четырнадцать, и она приуныла, стоя у зеркала, Отосе подошла к ней и ласково обняла за плечи. Кагура тогда плакала навзрыд: она не хотела быть дочерью Гин-чана, у нее уже был лысый для того, чтобы звать себя папочкой. Она хотела, чтобы Гин-чан смотрел на нее так, как не смотрел ни на кого другого. Она бы хотела, чтобы руки Гин-чана касались ее так, как не касались никого другого. Завтра ей исполнялось семнадцать… Мама всегда говорила, что мальчики взрослеют медленнее девочек, что до них вообще очень долго доходит, но Кагура надеялась, что в этот раз Гин-чан все поймет.