Маленькие истории

Гандизэльвус Нерва — самый могущественный волшебник всея Глухолесья, сидел за грудой книг и бумаг перед волшебным зеркалом, и корпел над краткой записью. Краткая запись упорно не хотела получаться краткой. Он уже готов был всё проклясть и бросить, вот только проклятья у него выходили плохо, учитель не поймёт, да и был крайний срок сдачи. Да и ещё голубь лететь будет какое-то время — ему точно пришлют молнию за опоздание… Да и пташку ещё отловить надо. Гандизэльвус Нерва, или просто Зэль, величайшим волшебником был на правах того, что просто не было другого. А Великое Глухолесье было такой глушью, что на картах никак не обозначалось, собственно, как и окрестные деревеньки. Даже и название это, Глухолесье, придумал сам Зэль. Местные называли лес просто лесом, и на подробных или опять-таки этой местности картах значился именно так. Лес не был интересен ни в политическом плане, ни в научном. На окраине страны, до него было так неудобно добираться, что некоторые считали его ничейным. Там не росли интересные или необычные растения. Сюда даже никого не ссылали — климат был средним, никаких тебе лютых морозов или удручающих пейзажей. Даже для колдунов этот клочок земли не был интересен: для великих слишком ничтожно и неудобно — зачем им это? А простенькие ведуны и знахари довольствовалась родным посёлком или городком. Только один Зэль жил тут в своей башенке, носа не высовывал, как и прочие волшебники. Волшебник отодвинул пергамент и с кряхтением поднялся. Эх, старость — не радость! После долгого сидения ужасно ныли мышцы. А что? Чтоб вы знали — колдуны всю свою жизнь сознательную учатся. Да и несознательную тоже. Вставая, он тоскливо глянул на горку невыполненных заданий. Это были письма от учителей. Когда маг выполнял порученное — письма сгорали, оставляя после себя зачарованную булавку. У каждой науки была своя особо зачарованная булавка. Были и срочные задания — одни метались из стороны в сторону, другие спокойно витали себе в воздухе, третьи всегда оказывались у тебя в кармане, четвёртые колотили тебя по голове, и убежать было нельзя … В общем, всячески давали о себе знать. От них тоже получаешь порцию булавок, но ещё надо отправить работу учителю. А вот если не сдал… Пергамент скукоживался, оставляя после себя едкий дымок. И о никаких булавках даже речи нет. Помниться, как-то Зэль не успел доделать срочное зелье. Вообще, зельевар он не плохой, зелье варить вообще плёвое дело, но место имел один нюанс. Когда варишь зелье — важны очень многие факторы: какие и когда собранные ингредиенты, заклинание, которое читаешь, с каким выражением, и многое другое, приписываемое в рецептах. И одним из этих многое и было как раз нюансиком, который всё и испортил — настроение. Что тогда было!.. Надо было сворить зелье правды — и настрой должен был быть серьёзным и целеустремлённым. Вот только Зель был тогда немножко грустным, а ещё из-за спешки пренебрёг элементарными средствами защиты и надышался паром. Под действием зелья ему взбрело, что все эффекты, вызванные зельями, искусственные и лживые, и даже зелье правды — всё обман, и, в приступе сентиментальности, разбил стеклянную колбочку, в которой и варилось зелье. Когда он одумался (т. е. когда прошёл эффект зелья) было поздно. Свиток с заданием скукожился и зеленоватый дым проел крышу. Как хорошо, что дым от заданий с зельями идёт только вверх, а потом быстро рассеивается и перестаёт быть едким! Правда, пришлось чинить крышу, а еда была странного вкуса, после чего болел живот… Но, ведьма во всех смыслах, которая преподавала зельеварение, вскоре перестала сердиться и отравлять еду Зэля. Или противоядие помогло. Хотя, нет-нет да и проскальзывало странное яблочко… Ну, это всё дела минувших дней, вернёмся к настоящему. Изначально Зэль хотел взять звёздную карту — он как раз делал в спешке астрономию — но незаметно для себя подошёл к окну. Открыл ставни, в комнату хлынул свежий весенний воздух и лёгкий ветерок, который разметал и без того разбросанные по всем углам бумаги — не только с домашним заданием. Зэль, щурясь от открывшейся яркой радостной картины, смотрел в окно и думал о том, как хорошо было бы сбежать. Оставить всё… Он часто думал подобным образом, но дело дальше мечтаний не заходило. Обычно, как и сейчас, он начинал логически думать и разочаровываться. В самом деле, куда он сбежит? Ну, допустим, отправиться в путешествие. А что он будет делать? И на этом вопросе он обычно останавливался. Дело не в том, что он бы ничего не смог делать, а как раз в обратном — уже сейчас он вполне кой чего да стоил. Да хотя бы примкнуть к бродячим артистам. Но эти мысли натыкались на логичное «а можно и потом, никуда они не денутся», а разум затуманивался мечтами о чём-то великом и могущественном. Но опять-таки, -мечтания! Внимательный взгляд скользнул по чёрно-белой пташке — сороке. В уме всплыло «одну увидишь — загрустишь», но Зэль не обратил на предсказание никакого внимания — то, что он будет грустить, и так понятно и неизбежно. Помниться, в детстве он по ошибке считал ворон, а не сорок… Сорока, конечно, не голубь, но и она сойдёт. Колдун поставил на подоконник большую клетку, открыл её и накрошил хлеба. Подумав, добавил пару ненужных блестяшек. Рядом он положил книгу и раскрыл главу сорочьего языка — чтобы потом не искать, и птичку было бы легче уговорить. Он снова взглянул на раскиданные свитки и вздохнул. В учёбе дома были свои плюсы, но и был один весомый минус — количество оной. Зэль был буквально погребён под гранитом науки. Отчасти, в этом была и его вина — он был слишком ленив и слишком легко отвлекался. А когда он зачаровал своё зеркало так, чтоб оно показывало только то, что ему могло помочь в работе — это принесло обратный эффект. Когда он отвлекался, то принимался ныть. Мечтать. Или самое ужасное — просто лежать и даже не думать. Раньше то он быстро смотрел что хотел и отдёргивал себя от этого занятия. Хорошо бы перезачаровать его обратно, но…. Что бы вернуть всё обратно, надо вставить в углубление волшебный кристалл, который он запрятал на другом конце леса. И не поленился же! Гандизэльвус почти не помнит те светлые времена, когда все волшебники ходили в школу, или искали себе наставника…. Но потом это дело прикрыли — развелось слишком много инквизиторов, а из-за недавних вспышек чумы — и вовсе. Что послужило виной недавним эпидемиям — никто не знает. Вполне возможно, что это какой-то могущественный колдун балуется, а может и нет. Но магов стали отлавливать и…. А вот что после этого «и» Зэль не знал. Да и другие, как он подозревал, тоже. Вот и сидят в укромных уголках, из-под завала уроков не вылезают. В это время как раз в клетку залетела сорока, поклевала хлебушка и стала присматриваться к блестяшкам. Волшебник, чуть ли не ползком — чтобы не спугнуть, преодолел расстояние до окна и осторожно закрыл клетку. Птичка была очень возмущена таким поворотом событий. Но Зэль, старательно перелистывая странички, объяснил — он очень извиняется, но не была ли сударыня столь любезны доставить сие письмо (он указал на недоделанную домашку) одному магистру в наикратчайшие сроки? Взамен она получит свободу и всё то, что сударыня пожелают. На что сорока протрещала (Зэлю стоило большого труда понять её), что он очень груб, обманом заточив её здесь, и что никакого магистра она знать не знает, и вообще, она не посыльная птица, и как только вылетит отсюда, так сразу выбросит это письмо и улетит домой, и вообще, что он, бездарный чародеишко, может предложить ей. Зэль не сдавался, хотя за «бездарного чародеишку» было обидно, и он ляпнул, что планирует захватить мир. Вполне ожидаемо, что она стала насмехаться. Тогда в ход пошло последнее, безотказное средство — щенячьи глазки. Пошли торги, приправляемые возмущением сороки и полным скорби и безысходности взглядом Зэля. В итоге они сошлись на половине мира и отнесённом письме со стороны сороки и со стороны Зэля отдать оную половину мира, ну, когда захватит его, и о его донесённом письме. Колдун таки дошёл до звёздной карты и быстро доделал домашнее задание. Запечатав как нужно, привязал к лапке сороки, открыл клетку. Птица вылетела, злобно трескнув напоследок, и скрылась. Гандизэльвус смотрел вслед птичке и на хорошую погоду за окном. Надо бы подлатать крышу, поставить парочку защитных заклинаний — удара молнии крыша может не выдержать. Но было так лень! Так что волшебник, свесившись из окна и ухватившись за ветку, слез по дереву и пошёл гулять.