Противостояние

На улице стояла весна. Последние крохи снега давно растаяли, лужи высохли, земля укрылась плотным зелёным одеялом, зацвели первые цветы, начали распускаться почки. Небо, вот уже вторую неделю, было безукоризненно голубым, даже мелкие облачка разбежались, спрятавшись где-то в других городах. Солнце слепило глаза, даря долгожданное тепло, после долгой холодной зимы. В кабинете было тихо, ровно настолько, насколько могло быть тихо в помещении, заполненном детьми, ощущающими приближение лета. Возле доски, бубня себе что-то под нос, объяснял новую тему старый учитель, что даже не думал привлекать к себе чужое внимание. Его дело было донести материал, а уж услышали ли его дети или нет, было уже заботой отнюдь не его. За окном послышался звук удара, свист разрезающего воздух мяча и громкие крики радости. Команда по бейсболу была как никогда активной. Сидящий возле окна парнишка вздохнул и уткнувшись подбородком в слегка сжатый кулак, перевёл взгляд с нудного мужчины на безмятежное небо. Лёгкий ветерок, проникающий в кабинет через распахнутые насквозь окна, трепал его каштановы волосы. Парень прикрыл глаза, глубоко вдыхая свежий запах весны. В такое время, когда всё вокруг пропитывается жизнью, сидеть в кабинете слушая нудные речи учителей хочется в последнюю очередь. В душе всё расцветает вместе с полевыми цветами в парках и листьями, на ещё недавно пустых, деревьях. Хочется плутать по пустым улицам ранним утром, смотреть на яркие огни звёзд, посреди поляны в лесу, тёмной ночью. Хочется элементарно жить. Девушка за соседней партой тихо хихикнула и заправила выбившуюся прядь за аккуратное белоснежное ушко. — Было бы здорово, — прошептала она своей соседке, видимо, отвечая на какое-то предложение или просто мечтательную, брошенную невзначай, фразу. — Тогда я говорю родителям, — кивнула головой красивая брюнетка, с не свойственным её возрасту серьёзным лицом, которой по всей видимости и адресовывался ответ минутой ранее. — Никогда раньше не бывала во Франции, — с мечтательной улыбкой прошептала первая, а после вдруг встрепенулась. — Ничего, что я не знаю языка? Брюнетка улыбнулась и мягко сжала ладонь подруги в своей. — Не переживая, Киоко, я ведь буду с тобой. Девушка кивнула и вновь тихо рассмеялась, но в этот раз ей вторил ещё один голос. Парень у окна улыбнулся. Сколько он себя помнил, у него никогда не было близких людей помимо семьи. Он не то, чтобы не хотел иметь друзей, просто, это никто другой не хотел иметь такого друга как он. Мальчишка не был отпугивающим внешне, даже напротив, очень привлекательным, спокойным и отзывчивым, но детей не интересовали его качества. Для неприязни и смешков было достаточно лишь природной неуклюжести. Звонок, сообщающий о окончании урока, прозвенел и шум, начавший подниматься незадолго до этого, перерос в гам. Дети заговорили в полный голос, кто-то что-то закричал, ножки стульев заскрежетали по полу, у одной из девочек с парты упал пенал, задетый чужим рюкзаком. — Савада! — перекрикивая чужие голоса, позвала девушка, что на уроке мягко улыбаясь подбадривала подругу. — Ты сегодня дежурный! Парень вздохнул и поднялся из-за парты. — Я помню, спасибо, Курокава — сан. С дежурством удается покончить только когда солнце начинает склонятся над крышами домов придавая небу розовато оранжевый оттенок. Тсунаешь, оставшийся в классе последним, кладёт губку, которой недавно протирал доску, в специальную выемку и переводит усталый взгляд на окно. По территории всё ещё снуют туда-сюда участники клубов, члены студсовета, дисциплинарный комитет, и простые студенты, также как и он, дежурившие по классу или успевшие попасться в лапы, срочно нуждающихся в помощи, учителей. Подойдя к своей парте, он подхватил оставленную там сумку, немного потеребил ремешок и вздохнув направился на выход, надеясь, не попасться никому на глаза. Улица, о которой он так мечтал с самого утра, сидя на уроках, встретила его слегка прохладным, пахнущим солнцем, ветерком и шумом голосов на ближайшей спортивной площадке. Покинув территорию учебного заведения, парнишка шумно выдохнул, ощущая, как расслабляется тело, а вместе с этим приходит спокойствие. Достав из сумки спутавшиеся чёрные наушники, он быстро подключил их к телефону, и включив первую попавшуюся песню, медленно побрёл в сторону дома. Намимори, город в котором он жил вот уже 16 лет, был тихим и немноголюдным. Дорога, по которой он ходил в школы, почти всегда была пуста, вот и сейчас он шел по безлюдной, залитой алым светом заходящего солнца, улице погрузившись в свои мысли, не хватаясь за какую-то конкретную, просто давая им плыть. — Врооой! — закричали где-то совсем рядом, заставляя Тсуну подскочить от неожиданности. Из-за поворота, прямо перед парнем, вышел высокий мужчина с длинными волосами цвета платины, и в чёрном плаще, следом, странно смеясь, появился блондин с миниатюрной диадемой в волосах. Савада вытащил один наушник, немного подумал, и вытащил второй. — Эта чёртова Япония! Чёртов город! — продолжал голосить мужчина. — Извините, — неуверенно позвал шатен. Мужчина грозно глянул на смеющегося блондина, совсем не замечая Саваду. — Прошу прощения! — попробовал ещё раз парень, но громче и увереннее. Платиновый блондин резко обернулся с явно выраженным раздражением, читающемся на лице, следом за ним, внимание на шатена обратил и его компаньон. — Если… — Что?! — гаркнул длинноволосый, и Тсуна удивился силе его голосовых связок. — Вы что-то ищите? Возможно, я смогу вам помочь, — смотря прямо в глаза мужчины предложил Савада, а потом спохватившись добавил. — Если вам это конечно нужно. Мужчина с парнем молчали некоторое время, заинтересованным взглядом смотря на стоящего перед ними парня, что явно нервничал, но не боялся. — Ши-ши, Принц ищет свой отель, — подал голос парень с диадемой, глаза его были скрыты чёлкой, но шатен всё равно явно чувствовал давление. — Вот как, — Тсунаеши мягко улыбнулся, слегка склонив голову в право, не давая людям напротив и подумать о том, что он удивлен не только странностью одного из них, но и тем, что отель они ищут здесь, а не, как и положено, в центре города, — Могу я узнать какой именно? Длинноволосый недовольно фыркнул, явно не радуясь тому, что кто-то увидел их слабость, и протянул мальчишке белый помятый лист. Савада принял бумажку, продолжая всё так же дружелюбно улыбаться и, прочитав названия, кивнул сам себе. — Думаю, вам стоит заказать машину. Этот отель находится в центре, дойти пешком, конечно, можно, но это будет долго. Он поднял вопросительный взгляд, ожидая решения. — У нас есть машины, — фыркнул длинноволосый, — нам просто узнать куда ехать. Тсуна кивнул и достал тетрадь, чтобы объясняться не только на словах, но и наглядно продемонстрировать дорогу. Мужчина и парень с диадемой наклонились поближе к шатену, слушая куда и когда им повернуть и одновременно смотря на появляющийся на бумаге маршрут. Закончив объяснения Тсуна поднял взгляд. — Мне повторить? — аккуратно спросил он, уже понимая, что эти люди не любят казаться слабыми. Блондин покачал головой. — Нет, всё понятно. Савада облегчённо выдохнул и солнечно улыбнулся. — Тогда вот, — вырвав страницу из тетради он протянул её старшему, — возьмите на всякий случай. — Спасибо, пацан, — принимая лист с маршрутом, искренне поблагодарил длинноволосый. — Тсуна, — улыбнулся шатен. — Меня зовут Тсуна. — Скуало, — немного подумав представился мужчина, — а это Бельфегор. Блондин довольно шишикнул, растянул губы в широкой, немного неправильной, по меркам здорового человека, улыбке и крутанул в руке что-то отдельно напоминающее нож. — Рад был знакомству, — спокойно кивнул Савада и, вставив в ухо один из наушников, снова улыбнулся, но уже не так заметно и мягко. — Надеюсь вы доберётесь без происшествий. — Ага мы тоже, — бросил Скуало, не понятно на какую часть предложения, но Тсуне было уже всё равно. Солнце спряталось за крышами, давая темноте медленно поглотить узкие улочки. Дома ждала мама. Савада Нана, мать Тсуны, была восхитительной женщиной. Великолепной по всем пунктам. Добрая, заботливая, понимающая, красивая, хозяйственная, скромная и неконфликтная. Идеальная жена для любого японского мужчины, но вот собственный муж её вовсе не ценил. Иемицу появлялся дома раз в четыре года, если не реже. Приезжал, напивался, наедался, обсыпал комплиментами, засыпал на полу в гостиной, и уезжал на утро, ни сказав ни слова на прощание, но неизменно оставляя увесистую пачку денег, которые точно не мог заработать обычный шахтер, на кухонном столе, чтобы через месяц перевести на карту жены точно такую же сумму. «У нас видимость семьи, Тсуна. — пересчитывая купюры, тихо говорит одним ранним утром Нана, своим неизменно мягким, успокаивающим голосом, и протягивает Тсуне несколько шуршащих банкнот с тёплой улыбкой. — Я делаю вид, что люблю его без памяти, а он, что очень любит нас и делает всё, чтобы мы ни в чём не нуждались. Разве не глупо?» Савада отрицательно качает головой и принимает деньги. Его мать была поистине умной, проницательной и совершенно не наивной, как думал её глупый муж, женщиной. Их семья, состояла из людей, умело использующих друг друга, и, пожалуй, Иемицу был единственным, кто не знал этого. — Я дома, — закрыв за собой дверь, бросает Тсунаеши в глубь коридора, не кричит, потому что знает, его услышали. В их доме всегда было тихо. Слишком. Даже когда Нана готовила на кухне, а сам Тсуна занимался в комнате, казалось, что дом пуст. — С возвращением, — бесшумно выплывая из-за поворота, с улыбкой произносит женщина. — Ты сегодня поздно? Что-то случилось? — Дежурство, и ещё помог найти дорогу, — ставя кроссовки на полку, отвечает шатен и тоже улыбается. В их семье все использовали друг друга для каких-то своих целей. — Будешь ужинать? — Да. Но это не значило, что он не любил свою мать, а она не любила его. Друг с другом они были честны. Скуало проводит длинными тонкими пальцами по волосам и вздохнув, откидывается на кровать. Без помощи того парнишки, они бы ещё неизвестно сколько искали этот чёртов отель. Супербиа ненавидел, просто до зубного скрежета терпеть не мог Японию, маленькие города и гребаного Босса, который непонятно за каким хером их сюда послал. «Приедешь узнаешь», и больше ничего. Дохуя информативно. Дверь в ванную открылась, выпуская в номер густое облако пара. — Ши-ши, топай, капитан, — вытирая волосы, что даже сейчас закрывали глаза, полотенцем бросает Потрошитель и падает на свою кровать. — Бел, — не поднимаясь зовёт Скуало. — Что? — За каким хреном нас сюда послали? Бельфегор поднимается, и с недоумением, не скрываемым даже челкой, смотрит на старшего. — Босс хотел узнать про возможного наследника. — Наследника? — Ага, — забывая даже съехидничать, отвечает Принц. — Говорят, что здесь в Японии живёт ещё один претендент на пост, но это только слухи, ничего не подтверждено. — И как мы его искать должны, если не подтверждено? — недовольно забурчал Капитан, всё же поднимаясь с кровати и закидывая вытащенные из сумки вещи на плечо. — Говорят, это сын Советника. — Савады? — оборачиваясь у дверей, спрашивает Скуало. — Ага, — как-то странно улыбается Бел, и на распев тянет — Савада Тсунаеши. Супербиа готов придушить этого придурка, когда понимает, что именно так развеселило его больного напарника. Савада медленно спускается по лестнице, не смотря под ноги и, явно глубоко о чём-то задумавшись. На кухне, плавно и бесшумно, как и всегда, вертится Нана. От сковородки на плите по комнате разносится сладковатый запах. — Доброе утро, — заметив сына, тихо произносит женщина, и ставит перед севшим за стол сыном кружку свежесваренного кофе. — Что-то не так? — Не знаю, — спокойно отвечает парень, пригубив напиток. — Просто, странное чувство, — делая акцент на последних словах, шепчет он. Женщина замирает, несколько секунд глядя на сына, а потом понимающе кивает и возвращается к готовке. Парень переводит взгляд на окно, небо всё такое же чистое, как и вчера, и позавчера и две недели назад. Солнце нещадно печёт, хотя на улице ранее утро. По ограде с ленивой грацией шагает чёрная кошка. — Он звонил сегодня, — ни с того ни с сего, подаёт голос Нана, опуская тарелки перед собой и сыном. Тсуна берёт палочки и вопросительно смотрит. — Сказал, что вчера приехал кто-то, скорее всего из-за тебя. — Знаю. Всё в порядке. Нана поднимает глаза и практически незаметно кивает с едва заметной, хитрой улыбкой. — И ещё, жаловался, что его племянник забыл о нём. Тсуна улыбается ярко и солнечно, словно и не было этой странной атмосферы минутой ранее. — Да зайду я к нему, зайду, — и смеётся громко. В школе все так же. Ничего нового, абсолютно. Те же взгляды, те же смешки, тот же холод, то же чужое веселье за его счёт. Савада смотрит в окно, так же, как и всегда, пропускает мимо ушей слова учителя, что тоже не ново и недоуменно приподнимает бровь наталкиваясь взглядом на стоящего у ворот парня с диадемой, одного из тех, кому помогал вчера. Тсуна удивлен. Нет, он не удивлен тому, что этот парень здесь, его поражает то, как открыто он появился. Слишком открыто. Парень словно говорил, эй я знаю, что ты знаешь кто я. Савада фыркнул, отворачиваясь и наткнулся на недовольный взгляд преподавателя, чтобы тут же встать и медленно поплестись к доске с неловкой улыбкой. Тсуна был неуклюжим, мягким, слишком добрым и умным мальчишкой, который просто умело играл на публику, ведь его учили этому с детства. Когда уроки окончились Бельфегор всё ещё ждал у ворот. Открыто крутил в руках ножи, и с упорством психически больного игнорировал рычание Хибари Кёи. — Бельфегор-сан? — умело сыграв удивление, спросил Тсуна, едва покинув территорию школу. — Вы снова заблудились? — Ши-ши, нет, пришел к тебе, — растянул губы в улыбке блондин. — Ко мне? — продолжал играть Тсуна. — Но зачем? — мальчик мягко улыбнулся, как его мама, когда разговаривает с соседками или мужем. — Поблагодарить за помощь, — спокойно, на сколько это было возможно в исполнении явного психа, ответил Бел. — Вам не стоило, — тихо засмеялся Савада, смущенно краснея и проводя рукой по шее. -Вам бы наверняка помог кто угодно. — Ты не можешь отказаться, — с толикой угрозы добавил парень. Тсуна потупил взгляд, склонил голову в левую сторону и всем своим видом изобразил наивность и непонимание. — Если вы так сильно хотите, — немного подумав, Савада неуверенно предложил, — давайте зайдём в кафе в соседнем квартале, там очень вкусный кофе? Бельфегор хмыкнул и кивнул. Савада расплылся в, до безобразия реалистичной, радостной улыбке, и уверенно шагнул вперёд, схватив блондина за руку. — Пойдёмте, я вам его покажу. Кёя удивленно приподнял бровь, неужели, это травоядное было настолько тупо, что так беспечно заговорило с убийцей, не почувствовало опасности и запаха крови, которым псих с диадемой был пропитан с головы до ног. Савада эмоционально трещал, с широченной улыбкой шагая рядом с, находящемся в состоянии шока на пополам с приятным удивлением, парнем сомнительной наружности, цеплялся за его холодные пальцы и наклонялся к лицу, словно старался заглянуть в глаза. — А потом он сказал, что у меня проблемы с головой и ушел, — неловко закончил очередной рассказ мальчишка, и в этот же момент остановился напротив тёмно-коричневой деревянной двери. — Нам сюда. Бельфегор приподнял бровь, хотя этого было и не заметно из-за чёлки, и шагнул в заведение. Всё кафе было выполнено в тёмных тонах, что не свойственно для подобных заведений в Японии. Столы и стулья из дерева, деревянные же перегородки, которые так же служили широкими горшками под цветы и маленькие деревья, большие круглые лампы нависали над столами. Играла тихая музыка и пахло самым настоящим молотым кофе, смешанным с древесиной. Парнишка рядом прищурил глаза и улыбнулся, ему явно нравилось. — Добрый день, — остановился напротив них парень лет 16, с широкой «рабочей» улыбкой и папкой меню в руках. — Вас двое? Прошу, я покажу вам столик. Тсуна мягко кивнул, улыбнувшись в ответ, и двинулся за официантом. Бельфегор шагнул следом. Место, к которому их проводил официант было угловым, перекрытым с обеих сторон перегородками, что закрывало любой обзор на них, но открывало хороший вид на вход. Принц удовлетворённо хмыкнул. — Бельфегор — сан, — вдруг позвал Савада, до этого увлеченно изучающий меню, и с улыбкой называющий заказ всё тому же парнишке официанту. — А почему вы один? — Капитан занят, — спокойно ответил Бел, передавая больше не нужную папку парню, принявшему заказ. — Капитан? — глаза шатена стали чуть больше, а губы приоткрылись буквально на секунду, после которой снова сложились в улыбку. — Это его прозвище? Как у вас Принц? — Капитан, это капитан, а я настоящий принц, — недовольно бросил Бел. — Это очень неожиданно. — не стал перечить Тсуна, — А какой страны? Бел довольно оскалился. Ему нравился этот парень, ему в принципе нравились люди, что не перечили его словам и соглашались с его заскоками. Савада соглашался, восхищался и вообще был милым, по мнению принца, ребёнком. — Это секрет, ши-ши, — весело отвечает Потрошитель, вызывая разочарованно удивленный стон со стороны Тсуны, и недовольно выпяченную нижнюю губу. — Так не честно, — тянет мальчишка и делает глоток, принесённого минутой ранее, молочного коктейля, после чего довольно жмурится и проводит языком по губам. — У всех есть секреты, которые ты не раскроешь даже под страхом смерти, это честно, ша-ша. Тсуна поднимает глаза, задумчиво смотрит пару секунд, и с улыбкой кивает, соглашаясь. — Вы здесь кого-то навещаете, Бел — сан? Или у Скуало-сана здесь работа? — Работа, — честно отвечает Бел, не видя смысла скрывать, всё же он не раскрывает какая именно. — А чем занимается Скуало-сан? Он военный? — продолжает задавать вопросы Тсуна. Бельфегор отрицательно качает головой. — Учитель. — Учитель? — удивленно восклицает Савада. — А какой предмет он припадает? — Литературу, ши-ши, — смеётся Бел. Тсуна хмурит брови, прикусывает губу и упирается задумчивым взглядом в столешницу. — Думаю, — после долгого размышления начинает Тсуна. — это незаконно. Бельфегор только отпивший коктейль давится им заставляя Саваду вздрогнуть и замереть. — Почему, ши-ши? — разнервничавшись, сам не зная почему, спрашивает Бел. Тсуна смущенно краснеет, отводит взгляд и проводит рукой по шее. — Это слишком, — он запинается, бросает взгляд на Принца и на грани слышимости заканчивает, — сексуально? Бельфегор, разумно отставивший кружку в момент начала разговора, замирает, а потом заходится шишикающим смехом не в силах остановится. Скуало и сексуальный?! Тсуна краснеет ещё сильнее. Бел замолкает, и думает, что да. Тсунаеши нравится Бельфегор. Он так легко ведётся на игру, так искренне наслаждается «доверчивостью» Тсуны, так хорошо видит его насквозь. Тсуна уверен, что видит. Этот Принц слишком псих и слишком гений, чтобы не заметить, какой Тсуна потрясающий актёр, но пока Потрошитель делает вид, что Тсуна наивный ребёнок, он будет играть, потому что им это нравится. Савада слушает явную ложь о Скуало и еле сдерживает смех. Учитель литературы? Ага, тогда Тсуна президент. Однако представив недавно увиденного мужчину в образе учителя он правда думает, что это незаконно. Чёрные брюки, обтягивающие наверняка красивые накачанные бедра и ягодицы, белая рубашка с закатанными по локоть рукавами, волосы, собранные в высокий хвост, недовольный взгляд из-под стекла очков в тонкой чёрной оправе. На уроке, с таким учителем, будет сосредоточится просто нереально. Бельфегор допивает свой напиток и отставив кружку упирается взглядом в Саваду, с удовольствием допивающего коктейль. — Что такое, Бельфегор-сан? — почувствовав взгляд, интересуется шатен. — Ты мне нравишься, — спокойно, но с ненормально улыбкой, тянет Бел. — Вы мне тоже, — отвечает Тсуна, растягивая губы в точно такой же улыбке. Скуало не нравится эта херня от слова совсем. Он уже несколько часов тупо бродит по городу, но нет никаких признаков того, что о возможном претенденте прознали и ищут. В городе были только они и пара местных шаек, вообще не имеющих отношение к итальянской мафии. Для чего он это делал было известно, пожалуй, только боссу, который этот тупой приказ и отдал. Позвонил с утра, и приказал одному крутится возле Савады, а второму шерстить город. Вот так и вышло, что Скуало узнал каждый закуток от и до, но опасности не нашел, вообще ничего не нашел. Это странным образом пугало. Повернув ещё раз, он удивленно замер, наткнувшись на идущих в его сторону, и очень бурно что-то обсуждающих парней, в которых он без проблем узнал Потрошителя и Саваду. Бел упорно что-то доказывал парню, который отрицательно качал головой и заливисто смеялся. — Ой, Скуало —сан, — заметив его шатен растянул губы в приветливой улыбке. — Вы уже закончили с работой? Скуало нахмурил брови и взглянул на совершенно расслабленного и явно довольного Бельфегора. — Да, закончил. — Не просто вам, наверное, — сочувственно протянул парень. Скуало кивнул. — И не удивительно, такому красивому учителю ведь совсем покоя не дают, да? Скуало запнулся, непонимающе взглянул на Саваду, что смотрел на него с искренним сочувствием и тихо ржущего у пацана за спиной Бела. — Да нет, — тише обычного, еле сдерживая желание наорать на напарника, выдавил Супербиа. — Меня почти не трогают. — Правда? — глаза парнишки широко распахнулись. — Очень странно. — Не странно, — хмыкнул Скуало и пошагал рядом. — Странно, Скуало — сан, — покачал головой шатен. — Таких красивых учителей как вы, обычно в покое не оставляют, если, конечно, вы с самого начала не поставили всех на место. — Поставил, — спокойно согласился блондин уже не особо вникая. — Значит, ваше почти, это те самые особо активные и на место не ставящиеся? — с тихим смехом спросил Тсуна. — Ага, — снова кивнул Скуало. — Понимаю их, — кивнул шатен, возвращаясь к разговору с Бельфегором, но Скуало был слишком поглощён своими размышлениями, чтобы услышать или придать значение. Они разошлись недалеко от отеля, в котором остановились Варийцы. Тсуна предложил Бельфегору увидится ещё раз завтра, сказал, что сегодня у него ещё есть дела и убежал в сторону противоположную дому. — Интересный мальчишка, — довольно протянул Потрошитель. Скуало, не заметивший ничего интересного, хмыкнул. Обычный, самый что ни на есть обычный, только может быть чересчур наивный и мягкий, и без чувства самосохранения. — Попал ты, Капитан, — добавил Бел, уверенно зашагав в сторону отеля и полностью проигнорировав непонимающий взгляд напарника. Проведя день в компании Варийцев Тсуна начал понимать, что за странное чувство преследовало его после той первой встречи. Интуиция подсказывала, что эти люди важны. Бельфегор, несмотря на то, что был явным психом и убийцей, как и все в Варии, мог стать для Савады хорошим другом. Парень не был предвзят, слегка высокомерен, да, но он не ставил Тсуну ниже себя, не обманывался его игрой и самое интересное, не спешил раскрывать. Они были интересны друг другу, они понимали друг друга и собирались продолжать игру, что так внезапно началась. Скуало был силён. Это чувствовалось в его взглядах, движениях, словах, ауре, но Тсуну интересовало другое. Этого мужчину хотелось подчинить, заставить смотреть только на себя. И, хоть Савада никогда не страдал подобными замашками, в отношении этого мужчины он собирался действовать. И был абсолютно уверен, что в противостоянии, пусть и после долгого сражения, он выйдет победителем, потому что этот мужчина был ему нужен. Интуиция приятно звенела. Тсуна искренне улыбался. Они встретились в парке у пруда в два. Бельфегор спрятавшись в тени деревьев лениво следил за гуляющими с детьми мамочками, парами, компаниями решившими устроить пикник. Скуало стоял за спиной, молча смотрел в небо и тяжело вздыхал. Шататься с мелочью было не охота, но приказ босса необходимо было выполнить. Савада появился в поле зрения с опозданием на пять минут, слегка запыхавшийся и чем-то недовольный, но заметив ждущих его людей, тут же сменил гнев на милость. Карие глаза сверкнули золотом, словно в них засиял огонь, губы тронула улыбка и вся аура вокруг него словно смягчилась. — Извините, меня задержали, — неловко улыбаясь оправдался он. — Но я ведь не сильно опоздал, правда. Бельфегор кивнул и шишикнув подхватил парня под руку, утаскивая к киоску с мороженным, который приметил, как только пришел сюда, но решил дождаться интересного паренька. — Хочу вишневое, — с широкой улыбкой, сказал он, словно ставя парня перед фактом того, что он угощает. Савада улыбнулся и даже не подумав спорить купил заказанное лакомство. Бел засиял. Они блуждали по парку болтая ни о чём, кормили уток, под недовольное ворчание мечника, прокатились на нескольких аттракционах и зашли в попавшийся на пути тир. Скуало усмехнулся, когда Тсуна взял в руки винтовку, нацелившись на самый крупный приз в виде игрушки акулы, но усмешка пропала, когда Савада начал стрелять метко и абсолютно спокойно. — Мне нравится это, — спокойно ответил он на незаданный вопрос, просто прочитав удивление в глазах Супербиа и улыбнулся, но не так как обычно, а слегка ехидно, прищурив глаза. — Будете пробовать, Скуало-сан? Бельфегор за спиной весело зашишикал и Капитан вдруг подумал, что упускает что-то очень важное, что-то, что совершенно точно знает Бел, и ему это не нравилось. После случившегося блондин решил присмотрится к парню. Савада был милым, весёлым, временами ехидным, жутким и совершенно точно имевшим в отношении его, то есть Скуало, какие-то планы. Тсуна смотрел внимательно, подмечая привычки, говорил со странной интонацией и словно бросал вызов, только не понятно кому, себе или же старшему. Саваде не нравится, когда на Скуало смотрят, он мрачнеет, хмурится и поджимает губы, когда мечника касаются и вообще, мог бы выглядеть как помешанный, если бы в глазах не плескалась плохо скрытая тоска. Варийца напрягает отношение Савады к нему, а Бельфегор продолжал ржать и повторять, что он попал, не выкрутится. Скуало негодовал, психовал, порой еле сдерживался от того, чтобы не выхватить меч и не ударить по, внезапно ставшим слишком наглыми, рукам мальчишки, но босс говорил следить, не палиться, в случае чего защитить. Блондин держался, а мальчишка наглел. Савада касался. Едва ощутимо трогал плечо, сжимал локоть, хватался за ладонь и чем больше проходимо времени, тем наглее становились прикосновения, тем увереннее становился взгляд. Супербиа не успел опомнится, как начал ходить, держась за руку с парнишкой, как начал слушать его, смотреть в глаза и улыбаться в ответ. Скуало это не нравилось. Не нравилось тепло разливающееся при виде шатена, не нравилось то каким расслабленным он становился рядом, не нравилось то, что он переставал себя контролировать. Ему не нравилось, и он просто собрал шмотки и свалил, забив на задание и Занзаса, потому что, если бы остался, окончательно прикипел и уже не смог оставить. Тсуна был расстроен, разбит и, совсем немного, зол, потому что всё же понимал. Скуало не хотел быть слабым, а Савада незаметно начал становится его слабостью. По факту, их ничего не связывало, они не были парой, не были друзьями, не были вообще никем, поэтому Скуало мог уйти. Тсуна поджимал губы. Жизнь вернулась в свою колею, всё снова было как прежде, только небо заволокло тучами заставляя всё вокруг, включая Саваду, посереть. Шатен неотрывно смотрел в окно и думал, думал, думал. Нана смотрела на сына, но старалась не задавать вопросов, знала, что, если тот захочет всё расскажет. Пока он не хотел, а она не лезла. Шатен старался осмыслить происходящее, свои чувства и желания. Прежде чем действовать ему нужно было решить, а так ли ему нужен Скуало, нужно ли ему возможное совместное будущее и прочая входящая в комплект с этим ерунда. Как показало время, да. Уже спустя месяц Тсуна пришел в себя, но тянущее чувство внутри только усилилось. — Мам, — заходя на кухню тихо зовёт он. Нана оборачивается и кивает, заваривает им травяной чай и опускается на стул, готовая слушать. Тсуна говорит долго, тихо, отрывисто, рассказывает о встрече, о проведенных вместе неделях, о Скуало, о его глазах, улыбках, тепле крепких рук и ещё многих мелочах. Нана кивает, тепло улыбается и выглядит как никогда искренней. — Рядом с ним, мне кажется, что мне не нужно играть, — заканчивает он тихо. — Ты любишь его? — шепотом интересуется женщина, хотя уже знает ответ, но ей нужно услышать, а её сыну нужно признать. — Да, — смотря прямо ей в глаза выдыхает парника, и женщина улыбается. День выпуска наступает гораздо быстрее, чем думалось в начале. Тсуна с высоко поднятой головой поднимается на сцену под целой кучей, неожиданно восхищенных, взглядов, принимает свой аттестат, кланяется, как и положено и уходит, сначала со сцены, потом из зала, а следом и с территории школы, чтобы скорее всего больше не появится не только в этих стенах, но и в этом городе. Ему не нужно дожидается официального окончания. У ворот ждёт машина и, сидящая в ней на пассажирском сидении, Нана в руках которой два билета в Италию, а в багажнике два чемодана с вещами. — Готов? — интересуется женщина, стоит сыну устроится в машине. — Да, — уверенно отзывается юноша, хотя внутри всё сжимается. Нана прячет улыбку. Дорога, которую они преодолевают до места назначения кажется длиннее, чем годы ожидания, и чем ближе они оказываются, тем сильнее дрожь пробивающая Тсуну. В Италии солнечно и знойно. Особняк, у которого останавливается машина выглядит мрачным, но родным. Тсуна быстро выходит из машины, не давая себе шанса передумать и стремительно идёт к дверям, пока Нана просит водителя унести их чемоданы в комнаты, что должны были приготовить специально к их приезду. Холл встречает Саваду тишиной, но ему нет до этого дела, он знает, куда ему нужно попасть и смело делает шаг. Дверь в кабинет массивная и резная, из-за неё раздаются недовольные вопли и тихое рычание. Тсуна и не думает стучать, просто привычно распахивает её и наигранно возмущенно тянет. — Братик Зан, почему ты не встретил нас внизу, совсем не ждал, да? Голоса замолкают, и все присутствующие переключают своё внимание на парня в дверном проёме. Высокий, стройный красивый парень лет шестнадцати, с чуть удлиненными русыми волосами и карамельными глазами, смотрел слегка обиженно и едва не дул пухлые губки. — Мелкий, — мягко тянет сидящий во главе стола мужчина, брюнет. Самый настоящий итальянец, с бронзовой кожей, алыми глазами, уверенностью во всем своем естестве. — Не издевайся. Парень тут же меняется на глазах, становясь не обиженным ребёнком, а уверенным юношей. — А то что? — приподняв бровь тянет он и шагает в сторону брюнета, попутно проведя рукой по волосам шишикающего блондина с диадемой в шевелюре и бросив лёгкую улыбку застывшему извоем длинноволосому мужчине. — Сам же знаешь, что ничего, — вздыхает Зан и фыркает, замечая состояние хранителя дождя. — Ты мне акулу сломал. — А он мне сердце сломал, но я же не жалуюсь, — хмыкает парень и молча забирает из рук старшего бокал, делая глоток. Скуало молчит. Скуало не понимает. У Скуало сердце колотится так что вот-вот остановится, не выдержав нагрузки. Савада, мальчишка, которого он так и не смог выкинуть из головы, здесь, стоит почти напротив, пьёт виски их Босса, называет его же братом и говорит про Скуало сломавшего ему сердце. Блондин фыркает, смеётся тихо и подняв глаза на довольного Бела, смотрит на спокойного, но явно знающего обо всём с самого начала Скайрине и наконец-то переведя взгляд на Тсуну, спокойного, улыбающегося, сверкающего своими нереальными глазами, выдыхает: — Сука, я реально пиздец как попал, не выкрутиться. Потрошитель смеётся в своей обычной манере и кивает головой так, что диадема грозит свалиться на пол. Занзас фыркает и даже не пытается прятать улыбку. А Тсуна довольно ставит стакан на стол и чувствует, что противостояние, длившееся почти три года, закончилось только что, его безоговорочной победой. Супербиа наконец-то полностью его.