***
Следующий день проходит в лучшем виде. Они оба счастливы в компании друг друга. Чимин ворчит и ругает Чонгука за беспечность, потому что тот одет легко, ходит без куртки по пронизывающему ветру, но второму всё нипочём. Лёгкая прогулка по набережной переходит в посиделки в кафе и наслаждением от вкуснейшего мороженого. Вдоволь наговорившись, нагулявшись, в один момент Чимин глядит на время и понимает, что пора бы расходиться. Чонгук снова предлагает подвезти его, на что Чимин соглашается. Как и заверял ранее, довозит с комфортом. Они прощаются, пообещав списаться о будущей встрече. По дороге к себе, Чонгук не чувствует прежней бессмысленности жизни. Такое иногда накатывало на него, пока он возвращался после очередной вылазки в клуб. Не в те дни, когда ехал с какой-нибудь красоткой, чтобы поразвлечься, конечно, тогда было и не до подобных мыслей. Ближе к ночи в дом к Чону заявляется пьяный Юнги, сокрушаясь, что в очередной раз поругался со своей новой пассией, и та его кинула. Чонгуку это не нравится. Даже не так. Его бесит, что Мин может вот так просто припереться к нему домой и портить его планы. Причём его визит ничем не оправдан. Не хватает компании, что ли, чтобы залить в себя алкоголь? Не глупо ли это? Чонгук думает, что глупо, поэтому выпроваживает Мина за дверь, пригрозив, чтобы тот больше не доставал его подобными выходками. В ответ он получает с десяток нелестных фраз о себе. После ухода Юнги Чонгук обессилено вздыхает, плетётся в спальню и разваливается на постели. Он слышит оповещение о новом сообщении. Это Чимин интересуется, как тот себя чувствует, не простудился ли, пока гулял без куртки. Чонгук растягивает губы в улыбке, прочитав сообщение. Сейчас он считает огромной удачей встречу с Чимином – он почти отчаялся найти себе настоящего друга. Он хоть и тусуется с Юнги, но того уж никак язык не поворачивается другом назвать, так проводник во взрослую жизнь, как раньше казалось Чонгуку. Он считал крутым слушаться хёна, шляться с ним по клубам, окунаясь в аморальную жизнь. Что же сейчас изменилось? Надоело, вот честно. Это просто не для него. Столкнувшись со школьным другом и вспомнив их былую крепкую, как оказалось не очень, дружбу, до него дошло, что вот оно его. Вот то, чего ему не хватало. Ему не хватало такого человека рядом, который бы искренне волновался о тебе. Того, о ком тебе самому хочется волноваться. Поэтому он валяется на кровати, представляя образ Чимина, такого светлого, невинного совсем. Он понимает, что с ним ему хочется вдохнуть чистого воздуха, отвязаться от всех этих бессмысленных связей на одну ночку. Хочется полюбить по-настоящему раз и навсегда, да и чтобы тебя полюбили в ответ, чтобы почувствовать себя действительно ценным для кого-то. Воскресенье он тратит на обдумывание плана о том, как признаться в чувствах, но сделать это не в лоб, иначе Чимин просто испугается. По итогу он сочиняет целый план.***
- Впустишь меня? – Слёзно просит Чонгук у распахнувшего входную дверь Пака. Он подвыпивший как гром среди ясного неба нагрянул к Чимину на квартиру. - Ох, и свалился же ты мне на голову. – Чимин тяжело выдыхает, пропуская нерадивого гостя к себе. – Ты хоть знаешь, сколько сейчас, а?! - Прости, Чимин-щи. Тот клуб, где я тусовался, находится недалеко от твоего дома, вот я и подумал прийти сюда, от греха подальше, чтобы не сбить никого. Мне страшно домой ехать на машине, да. - Ясно, – Чимин понимающе качает головой, помогая Чону снять обувь. – И что прикажешь делать с тобой?! - Напоить, накормить и спать уложить. Шучу, просто оставь меня спать на диване. – Он складывает руки в умоляющем жесте, кланяясь Чимину. - Как скажешь. – Соглашается Пак, они вместе добираются до дивана в гостиной. Как гостеприимный хозяин он укладывает Чона спать, выслушав нефильтрованный базар младшего, в котором присутствуют хвалебные речи чистоте души Чимина, его лапкам и заразительному смеху. Чимин краснеет лицом после каждого слова, а в душе у него распускаются цветы. Наутро оба делают вид, что ничего странного не произошло. Чим будит полуночника, кормит его блинчиками, поит чаем с таблеткой от похмелья. - Чонгук, не делай так больше. Мне всё-таки на работу утром, а ты режим сбиваешь. - Извини, пожалуйста, Чимин-а. Я только сейчас понял, как странно это всё выглядит со стороны. - Да, довольно странно. - Позволь мне загладить свою вину. - И как же? - Я давно хотел приготовить что-нибудь на природе, вот только компании не было. Давай поджарим стейки? У меня есть барбекю. - Хорошо. Я люблю стейки. - Здорово. Знаешь, я тут подумал, что с радостью бы принял тебя, если бы ты пожаловал ко мне в дом без приглашения. – Чон подмигивает другу, что застыл с кружкой и полотенцем в руках. – Я всегда рад тебя видеть, хён. - Не смущай меня, – Чимин мгновенно отворачивается к шкафчикам, пряча от младшего ликующую улыбку, что не может сдержать. – Вообще-то я тебя не выгонял! - Да, знаю. И я благодарен тебе за это. – Мысленно Чонгук ставит галочку напротив графы получить согласие от Чимина на свидание, вместе с этим понимая, что напротив признаться Чимину и понять, взаимны ли его чувства, уже стоят галочки. – В пятницу после работы тебя устроит? Отдохнёшь немного, а потом вывезу тебя на природу, а то в городе совсем не тот воздух. - Устроит, – соглашается он, – давно я не выбирался за город. - Когда ты обычно уже бываешь дома? - Где-то в шесть. Приезжай к шести пятнадцати. - Договорились.***
Вечером, как по часам, приезжает Чонгук, минута в минуту. Не иначе как подлизывается, Чимин на это только улыбается счастливо, ведь он уже давно готов. - Тебе очень идёт, Чим. Ты сегодня особенно красивый. – Вместо приветствия говорит Чонгук. – Даже не думай спорить, – спешит добавить, наблюдая стеснение на лице старшего. - Спасибо. – Благодарит второй, забираясь в салон автомобиля. Через каких-то полчаса они останавливаются у дома Чона. Чимин поражается контрастам их жилищ. Этот светлый дом, обнесённый забором, располагается на лужайке, пересекая которую ты оказываешься внутри уютного дворика с садиком из необычных деревьев. Поодаль виднеется беседка с барбекю, куда и направляется владелец жилища, окликнув застывшего возле входа парня. - Чимин, можешь осмотреться, – Чон обращает внимание на пристально разглядывающего всё вокруг Пака, но тот слишком скромный, чтобы пойти на разведку без разрешения, поэтому Чонгук подталкивает его. – Пройдись. Я сейчас подойду, вынесу всё нужное, и мы приступим к нарезанию продуктов. - Хорошо, – только и произносит тот, сразу направляясь к заинтересовавшим его деревьям в садике. Как и договаривались, на свежем воздухе они вместе занимаются нарезкой овощей, Чимин маринует мясо, а Чонгук зажигает барбекю, готовя угли к работе. - В таком доме только вечеринки устраивать, как в дурацких американских фильмах, – смеётся Чимин, показывая головой на дом позади. - Хах, ты прав. Хотя я даже и не думал об этом. У меня не так много друзей, чтобы устраивать вечеринки. – Чон решает умолчать о том, что кроме Чимина и Юнги ни с кем не общается. - Может, оно и к лучшему. Выгонять их ещё потом, как напьются, иначе весь дом разнесут. - А вот тут я с тобой поспорю. Бывал я на паре студенческих сходок, пока стажировался в США, ничего они там не громили. Пили культурненько алкогольчик свой, да и сваливали в закат. Кто на пляж, кто в комнатке запирался, кто на диване спал. Ну а я всегда к себе возвращался. - Значит, в Голливуде преувеличивают? - Ну, когда как. Некоторые, конечно, по дикому отрываются, но я уверен, что они сами по себе дикие. Нормальные люди так не делают. - Согласен. Мы вот с тобой нормальные – жарим стейки на природе и без всяких там пьяных угаров. - Да-да. Всё у нас просто. Угли догорают, вилки гремят о тарелки, алкоголь потихоньку разливался в бокалы, двое парней довольно улыбаются друг другу. - У огня хоть и тепло, но мне этого мало. Я подмёрз, – говорит Чим, поежившись. - Что же ты раньше не сказал? Раз так, то не лучше ли нам пойти нам в гостиную? - Да, так намного лучше. Пойдём. Они располагаются на мягком диване, что стоит возле окна, выходящего в сад. Попивают коктейли с текилой, наслаждаются обществом друг друга, ведя непринуждённый разговор. Оба расслаблены, однако одного из них, кажется, уже унесло: Чимин не стесняется пялиться на ключицы собеседника, что выглядывают из за ворота рубашки. Чонгук замечает его мутный взгляд и решает пойти ва-банк, ляпнуть первое, что придёт в голову. - Ты такой красивый сегодня, Чимин-а, – в пятый раз за сегодня говорит парень, наклоняя корпус ближе к нему. - Ты тоже очень красив, – долго не думая, говорит Пак, тут же вспыхивая от мягких красноватых пятен на щёчках до кончиков ушей. Чон в ответ на его реплику расплывается в теплой улыбке, тянется к его губам и целует. Первые секунды Пак напряженно и бездвижно сидит, даже не дыша, но вскоре обмякает, как безвольная кукла, цепляясь пальцами за плечи парня напротив. Чон углубляет поцелуй, чувствуя, как парнишка в его руках хныкает, и оглаживает ладонями его спину. Сминая пухлые, чрезмерно сладкие губы своими, Чон задумывается, что сейчас задохнётся от обилия ощущений. Через мгновение он отстраняется от парня, позволяя ему наполнить лёгкие воздухом, и приоткрывает глаза, чтобы взглянуть на румянец, распространившийся на шею. Он победоносно растягивает губы в широкой улыбке, глядя на чужое сбившееся дыхание и бешено скачущее сердце. Своё, к слову, вторит не меньшим количеством ударов в минуту. Пак обнимает младшего за шею, они соединяют губы в новом поцелуе. Ладони парнишки продвигаются в сторону лопаток Чона, он не контролирует тот полустон, что срывается с его губ, когда Чонгук опускает руки на его бедра, нежно поглаживая и придавая уверенности. Неровное дыхание Чонгука обжигает кожу возле мочки, перед тем как он касается языком раковины, обводит по кругу, продолжая всё увереннее двигаться руками ближе к ширинке. Чимин со временем привыкает к ощущениям и жмется к парню вплотную, второй воспринимает это как приглашение и сжимает своей крупной ладонью член Чимина через джинсы. Он совершает круговые движения рукой вместе с покусыванием мочки. Чимина трясёт, его слабые стоны ласкают слух Чонгука, подталкивая сорваться, но он пока держится. Второй рукой он надавливает на поясницу Чимина, забирается под джинсы, чтобы сжать ягодицы. От его касаний Пак дёргается, словно приходя в себя, он распахивает глаза, смаргивает влагу и хриплым голосом шепчет, отстраняясь от Чонгука: - Чон, подожди. - Что, – тот нехотя отрывается от терзаний шеи парня. – Так стоп, ты хочешь этого, Чимин-щи? – не растерявшись спрашивает он. - Хочу, но... - Тогда позволь отнести тебя в спальню. Там явно удобнее, чем здесь. Хорошо? – Чонгук мягко улыбается, в его глазах пляшут чертята, однако огромные глаза ещё и наполняет нежность, в которую проваливается паренёк напротив. - Хорошо, – он кивает, позволяя сильным рукам унести себя. Паку до дрожи в коленях нравится, как младший на него смотрит. Пронзительно. Уверенно. Нежно. А от последнего у паренька бабочки бьются о грудную клетку, перебивая сердечный стук. Когда они устраиваются на уютных простынях, Чонгук ловит губы Чимина, тот невольно прогибается, поддаваясь умелым рукам, что всё-таки проскальзывают под боксеры. Наигравшись с языком Чонгука, Чимина решает стянуть с младшего одежду. Подцепив пальцами пуговицы рубашки, он расстёгивает одну за другой, открывая себе вид на рельефное тело, и ловит себя на мысли, что Чонгук - очень красивый мужчина, он бы хотел быть его бойфрендом. Поняв, что Чимин хочет от него, Чон откидывается назад, помогая старшему снять с себя такую ненужную сейчас вещь. Он ловит восхищённый взгляд, задерживает дыхание, подмечая, как бешено колотится сердце в груди. Вскоре они оба избавляются от одежды. Чимин опять оказывается прижатым спиной к кровати, а Чонгук вновь нависает над ним. Он покрывает мелкими поцелуями грудь парня, спускаясь вниз к паху. Тот ощущает табуны мурашек по всему телу, а жар, разливающийся внизу живота, всё больше разгорается. Дыхание Чимина сбивается к чёрту. Чонгук очень сосредоточен в своих действиях. Он обхватывает рукой налившийся кровью член, делает несколько размашистых движений по всей длине, задерживается на мокрой от выступившей жидкости головке, размазывает её пальцами. Парень под ним изгибает спину в попытке найти удобное положение, его ладони цепляются за простынь, комкая мягкую ткань. Чон продолжает интенсивно массировать пульсирующую плоть, второй рукой он вырисовывает узоры на внутренней стороне бедра Чимина. Медленно продвигаясь поцелуями к затвердевшим соскам, Чонгук мокро мажет губами вокруг одного, после захватив его в сладостный плен, всасывает со смачным звуком. От его махинаций Чимина подбрасывает. Наигравшись с одним соском, он переходит к другому, покусывая его, одновременно уверенно продвигаясь рукой к заднице, чтобы сжать упругую половинку. Ускорившись, Чонгук слышит непрекращающиеся стоны Чимина. Он кидает взгляд к изголовью кровати, где видит, как веки парня трепещут, его пухлые губки подрагивают, видит взмокшую шею и прилипшие ко лбу прядки. Зрелище завораживает, возбуждает больше сладких хрипов и стонов. Чонгук взбирается выше, ложится на бок рядом с Чимином, продолжая ласкать его. Собственный член изнывает без внимания, что он намерен тут же исправить: второй рукой он накрывает свой член, надрачивая в такт с членом Пака. Проходит всего каких-то пару секунд и Чимин присоединяется к его рукам, теперь младший не может сдерживать всхлипов, ведь так классно ощущать стимуляцию от маленьких пальчиков, что помогают довести до пика. Чон вбирает носом воздух и отмечает про себя: он пропитался запахом секса. В один момент Чимин оказывается сверху, практически ложась на второго. Он тянется к губам Чона, вовлекая его в развязный поцелуй. Они целуются настолько страстно, что по подбородкам обоих стекают дорожки слюны. Чим облизывает язык младшего, легонько кусает его, оттягивает нижнюю губу, вызывая мурашки по его телу. Когда воздух в лёгких заканчивается, он проворачивает головки обоих членов и громко стонет Чонгуку на ухо, как ему хорошо. Спустя пары активных движений рукой перед глазами Пака начинают летать звёздочки, и белёсая жидкость оказывается на их животах. Чонгук додрачивает себе сам, изливаясь вслед за Чимином. Отдышавшись, Чон, как истинный джентльмен, идёт в ванную за влажным полотенцем, чтобы стереть следы их близости. Он вытирает паренька, что блаженно растянулся на постели, прикрыв глазки, а после вытирается сам. Вернувшись с бутылкой холодной воды, он предлагает Чимину охладиться, на что тот с охотой соглашается. После того как оба утоляют жажду, они укладываются спать. Чимин устраивает голову на груди младшего, едва слышно шепча слова благодарности за столь прекрасный секс, однако второй его слышит и в ответ ласково гладит по спутанным волосам. Вскоре они проваливаются в сон, переплетая конечности.***
Чонгук просыпается первым. Сто лет он не чувствовал себя таким изнеженным, обласканным и довольным жизнью. Приятно. Он протягивает ладонь к миленьким щёчкам Пака, проводит по ним пальцами, затем убирает за ушко мешающиеся волосы. От его щекотливых действий Чим тоже просыпается, морщит свой кукольный носик, причмокивает опухшими от вчерашних поцелуев губками и открывает один глаз на пробу. В залитой солнцем комнате уютно устроившись на просторной кровати, двое парней дурачатся, их смех окутывает всё помещение. Чимин с детства боится щекотки, о чём, конечно, не забывает и младший. Он мучает его своими длинными и ловкими пальцами, изводит просто, даже продохнуть не даёт. Чимин ворочается, пытаясь вырваться, но Чон проворнее, он седлает его бёдра, перекрыв пути к отступлению. Пак бьёт его руками, продолжая заливисто смеяться, доставляя ещё какое удовольствие ушкам Чонгука, возбуждая. Решив, что хватит со старшего мучений, он прекращает щекотку, переходя на поглаживания выпирающих рёбер парнишки и его подтянутого животика. Смех Чимина сбивается на слабый стон, он приходит в себя, чувствуя тяжесть в паху. - Ммф, Гукки, давай позже. Я хотел поговорить. – Просит остановиться Пак, пока не потерял над собой контроль окончательно. Он переплетает свои пальцы с пальцами младшего, потянув его вверх. Они усаживаются друг напротив друга. Чимин робко спрашивает: - Что между нами? - Ну, думаю, это называется нежностью, а вчерашнее страстью. Так что... – он делает драматичную паузу, вызывая нервный выдох со стороны Пака, - я люблю тебя, Чимин-а, – он так спокойно произносит это, что создаётся впечатление, что он лжёт. Чим решает проверить. - Правда? – Непонятно откуда взявшийся уверенность подталкивает его задать так сильно интересующий его сейчас вопрос. – А ты бы хотел встречаться со мной? - Конечно, правда! Я бы очень хотел! – Он подпрыгивает на кровати от переполняющих чувств. - Хорошо. Я бы тоже хотел... – былая уверенность испаряется за секунду, он опускает глаза на свои руки. Ничего не говоря, отдаваясь порыву, Чон поддёргивает подбородок парнишки, заставляя его приподнять лицо, и склоняется к его губам, вовлекая в мягкий, почти невинный поцелуй. Томительное чувство разливается в груди, заполняя собой всё тело, придавая невиданную лёгкость. Оно дарит радость. От осознания того, что твоё чувство оказалось взаимным, все тревоги покидают мысли, заменяясь восторженными криками счастья, которым хочется делиться со всем миром. И Чимин делится, отрываясь от поцелуя и обхватывая щёки Чона руками, делаю уточку, от чего смеётся. - Я так счастлив сейчас! – он чмокает парня, придвигаясь ближе, обнимает за плечи, – Гукки, я тоже люблю тебя! Очень люблю! – Он покрывает его лицо мелкими поцелуями, при этом издавая тихие смешки. После продолжительных и глубоких поцелуев, они наконец-таки отправляются в ванную, где совместно принимают душ, а затем идут на кухню – делать завтрак, что на самом деле должен быть обедом, ведь уже около часа дня. - Пока я нарезал хлеб, я вспомнил один стих про двух влюблённых, – вполголоса говорит Чимин, когда они усаживаются за стол, – хочешь, прочту? Правда, я помню только отрывок. - Да, давай, – Чонгук обнимает парнишку, устроившегося на его коленях. - Смотрит на нас молча судьба, как же с тобой хороши крупицы каждого дня. Когда я говорю, ты слышишь. Иди сюда, иди ко мне, подобно вездесущей песне. Мы двое так гармоничны в своём равновесии*. - Ух ты, красиво. Чимин-щи, ты романтик. – Чон ласково ерошит его волосы. - Я знаю, – Чим смотрит прямо в глаза Чонгука, – таким я стал уже давно. Кажется, когда влюбился в тебя. - И как давно это ты влюбился? – ошарашено спрашивает младший. - Классе во втором старшей школы, – припоминает Пак. - Что? Так ты... и молчал!? – Лицо Чонгука вытягивается в удивлённую гримасу. - А что мне оставалось, ты же не чувствовал того же, что и я. Это сразу видно было. Ты за девчонками ухаживал. А потом и вообще с Суран начал крутить вплоть до моего выпуска. - И поэтому тогда ты смотался в универ и игнорировал меня? Да я с ней... да и со всеми остальными не был так счастлив и спокоен, как с тобой. – Сердце сбивается с ритма от переживаний за чувства, о которых не знал. – Прости, что понял это, лишь столкнувшись с тобой тогда у магазинчика. Ну, точнее после прогулки понял, – он берёт миниатюрные ладошки в свои, мягко сжав их, – ты же не злишься на меня, хён? - Как я могу злиться на такого прелестного зайчонку? Не переживай, Гукки, всё прошло. Главное, что мы сейчас снова вместе. – Он улыбается, глазки превращаются в щёлочки. – Люблю тебя! - И я тебя! – Чонгук непроизвольно отзеркаливает его улыбку. Их сердца теперь всегда будут биться унисон, ведь это огромная удача – встретить того, кто полюбит тебя в ответ, огромное счастье – быть с тем, с кем жизнь окрашивается в яркие краски, наполняясь смыслом. * стих Тилля Линдеманна "Мы двое".