A Nightmare (Not)

Сначала, когда он слышит эти слова, его отбрасывает во времени на четырнадцать лет, в его худший кошмар (он всё ещё видит его по ночам: пламя, кровь и Макс, казалось бы, не затронутый дымом). Но затем он осознает значение слов и смотрит на Висельника. Джереми, узнает он, один из тех младших, которых вырастил Макс, для которых он как отец. («Я никогда не думал, что у меня снова будет такая большая семья, мой дорогой мальчик. Я благодарен».) Джереми плачет, пытается вытереть лицо рукавом пиджака, но это не помогает, и его дыхание становится прерывистым. — Сэр… Сэр, мистер Рот… Он… Есть несколько вещей, которые все люди — определенного круга, конечно, — знают об Альгамбре: это безопасное место, и даже если — когда — случаются полицейские рейды, всемогущий и неуловимый владелец Алый Король позаботится о том, чтобы никто не пострадал; там вы всегда можете попросить помощи; и Альгамбра полна птиц и кошек. Ещё одна вещь, которую многие из другого круга знают — это то, что помимо кошек и птиц там живёт много людей. Там живёт Макс, и он работает до раннего утра… Джейкоб уже бежит. Он даже не заметил, как перешёл от сидения за письменным столом к бегу, скольжению, перепрыгиванию через ящики, утренние телеги и лошадей; он запрыгивает на зеленый кэб и посылает лошадей в грохочущий галоп, всё ещё недостаточно быстро, он слетает прямо с него, неуклюже приземляется на плечо в перекате, и не важно, что его зрение до сих пор, после света настольной лампы, не приспособилось к утреннему сумраку, не важно, что обычно передвижение по улицам, а не по крышам, — это сбивающий с толку кошмар, он знает, куда направляется. Он всегда знает, в каком направлении Альгамбра. Он понимает, что не надел наруч, поэтому просто подтягивается вверх по ближайшей стене, цепляясь за выступы, в кирпичной кладке, — и бежит, бежит, бежит, бежит. Вверх, вниз, прыжок, перекат, скачок— он срывается на землю. Пламя на горизонте — самая страшная вещь, завеса дыма над ним — ещё страшнее. Звон колоколов. Пожар. Пожар. Пожар. Он выскакивает на Лестер-сквер и осознает, где находится, только когда сталкивается с оградой. Кроме алого пламени, он не может смотреть ни на что иное. — Макс! Он осознает, что это он сам кричит во всю глотку, это он сам мчится к великолепному зданию, это он сам пытается прорвать оцепление полицейских и пожарных, а они удерживают его, удерживают. Он бьёт кого-то по лицу, как они смеют, там Макс… Но они оттаскивают его, когда он кричит и пытается вырваться, бежать, вбежать, Макс, Макс, Макс… Перед ним ныряет вихрь чёрных перьев. И Джейкоб замирает, наблюдая за ним. На него верещат — и мир снова обретает чёткость: шумы, голоса, колокола, шипение воды, треск пламени обрушиваются на Джейкоба. Он не может оторвать взгляд от Грача. Птица снова верещит прямо ему в лицо и тянет за пояс, оттаскивая его от горячего пламени (он уже чувствует жар, хотя находится на расстоянии многих шагов от него). Он идёт за Грачом — или, точнее сказать, спотыкается — в маленький садик к меланхоличному Барду и сидящему рядом с ним, на ступеньке, Максу. Без сюртука и жилета, с многочисленными татуировками точно синяками под белой тканью рубашки, и нож танцует в его затянутых в перчатки руках, так быстро, что сливается в одно серебряное пятно. Макс смотрит, как горит его театр. Пламя превратило его лицо в ужасную маску — и на секунду Джейкоб снова в своем худшем кошмаре, он задыхается от дыма, протягивая руку к Максу… Грач приземляется на плечо Макса, тот вздрагивает, ловя нож и складывая его одним плавным движением. Потом смотрит на Джейкоба, и в его глазах появляется нечто сломленное и извиняющееся. Джейкоб оседает и сгибается над ним, трясущейся рукой сгребая рубашку на спине Макса. Рука Макса проскальзывает в его расстёгнутый пиджак. — Кто-то поджёг занавес, — говорит Макс, и его голос звучит так устало, даже более хрипло, чем обычно. Он, должно быть, вдохнул много дыма, он должен пойти в… Джейкоб чуть отстраняется, заслоняя Макса от горящей Альгамбры. Макс поднимает голову, его зелёные глаза блестят от влаги. — Кто-нибудь… — Джейкоб не может закончить фразу, ему кажется, что он сам вдохнул дым. Макс качает головой, и тонкая гримаса кривит его рот: — Я всех вывел. Грач вопит и клюёт Макса за волосы. Макс усмехается. — Ах да, Вы, дорогой сэр, потеряли несколько хвостовых перьев. Джейкоб вздрагивает, когда почувствует, как его гладят по ноге, и глядит вниз. Мина со стаей выходет из кустов и смотрит на него с самым оскорблённым выражением, которое только может состроить кошка. Он наклоняется, чтобы почесать ей спинку, и ощущение её шерсти, тихий спор Макса с Грачом, рука Макса, всё ещё лежащая на его спине, — всё это убеждает Джейкоба, что с ними всё будет хорошо.