♫Я стою на краю♫ ♫На обрыве, над рекой…♫
Александр по этой музыке совершенно не скучал, как и по тем временам, когда она была популярна. Жизнь была несладкой, откровенно говоря, это и не жизнь была. Видеть в детстве то, что переживали тогда родители, город, страна… Неприятно.♫Ту-лу-ла, ту-лу-ла, ту-ту-ту-лу-ла♫ ♫Ветром в голову надуло ла-ла-ла-ха♫
— Тут ты, Санька, оказался прав. — выдал вердикт Пашка. — Не рок вообще. Хрень попсовая. А у тебя «Наутилуса» позднего нет случайно, дружище? — Нет такого, и будь такой — не советовал бы. — покачал головой Дмитрий. — Вообще, не советую тебе ничего из последнего у групп из 90-х. Шляпа — это мягкое определение. — Да не бывает же так! — не поверил Пашка. — Как будто их разом подменили, что ли? Не бывает так, чтобы разом все хитовые группы, делавшие хиты, вдруг взяли и скатились в дерьмо! — Ну, во-первых, скатываться они начали не сразу, а во-вторых, рано или поздно, на волне тающей популярности, появится соблазн полезть в политику и проявить свою активную гражданскую позицию. — объяснил своё видение Дмитрий. — Чичерина, например, ездила в Карабах в конце двадцатого года, Сашка вот, не застал, а было дело. — Что она там забыла? — спросил удивлённый Александр. — И что там было вообще? — Да х№%ня какая-то непонятная была. — вздохнул Дмитрий. — Начали войну очередную за Карабах, азербайджанцы к войне хорошо подготовились, а армяне не особо. Громко орали всей мировой армянской общественностью, готовы были воевать до последнего русского солдата… Естественно, никто не полез защищать их интересы. Азербайджанцы неплохо так оттяпали кусок Карабаха, на чём остановились. Потом мир заключили, но где-то в этом промежутке, насколько помню, туда Чичерина с мужем зачем-то попёрлись, вроде как концерт давать армянам, но тут могу приврать. Александр и Пашка молчали. — Вообще, работа всех этих певунов и игрунов в кино — петь и играть в кино, я считаю. — продолжил Дмитрий. — Есть у тебя позиция личная по политическому вопросу — суй поглубже в жопу, чтобы непросто было достать, а потом пой! И играй! Тебя, б№%дь, не за интересную политическую позицию народ поднял на пьедестал славы и почёта, а за твоё умение петь ртом и играть рожей! Бесили тогда и, кажется, даже сейчас бесят эти двуличные мрази, которые свою дилетантскую позицию по каким-то остросоциальным или политическим вопросам пытаются продвинуть за счёт собственной певческой или актёрской славы! Вот в чём беда была, но не только в этом. Макаревичи всякие, Шевчуки, у которых особое, б№%дь, мнение есть! Ну кто вас просит лезть, а? Даже Шевчук в Чечню в своё время сунулся. Зачем?! — О, это я помню, да! — судя по заколыхавшимся зеленоватым огонькам в глазницах, Пашка заулыбался. — По ОРТ (1) крутили активно! — Думаю, для поддержания боевого духа солдат. — предположил Александр. — Да какой боевой дух?! — Дмитрий, явно имел какую-то острую позицию к этой войне. — Там война насквозь предательская была и насквозь лживая! Неужели, думаешь, двухмиллионная армия к девяносто четвёртому году, не могла размотать какие-то пятнадцати тысяч х№% пойми каких-то ополченцев? Почему они больше сил в операцию не включили? Ты знаешь, что площадь Чечни — семнадцать тысяч километров квадратных? А знаете, сколько была площадь Афганистана? Шестьсот пятьдесят тысяч километров квадратных! А знаете сколько наших в Афганистане единовременно было? Восемьдесят-сто тысяч! И вообще любое задание выполняли! А тут?! Это насколько тупее было руководство, чтобы не справиться с таким маленьким куском земли?! А вы сходите к тем пацанам, что левый фланг сейчас держат! Спросите их, б№%дь, как так получилось, что они территорию в тридцать раз больше, чем Чечня, держали ограниченным контингентом десять лет?! И делали там, что хотели! Как вы объясните мне, б№%дь, что моих сыновей, б№%дь, п№%расы из демократического, б№%дь, правительства, отправили, б№%дь, в эту, б№%дь, мясорубку?! Как… Дмитрий тыльной стороной руки коснулся лица, резко развернулся и ушёл. Александр подумал, что они так и будут жить прошлым. Ведь ничего другого у них не осталось.//Трое суток спустя//
Как показали Александру, чистка ППШ дело не особо хлопотное, но требующее особой тщательности, впрочем, как и с любым оружием. Полная разборка ППШ-41 — это болезненная тема, но тоже вполне осуществимая даже в полевых условиях, правда, инструктор этого делать не советовал, так как для поддержания функционирования данного автомата, путём регулярной чистки и смазки, достаточно неполной разборки. Чем, собственно, Александр сейчас и занимался. Сутки назад притащили вдоволь машинного масла, правда, с истёкшим сроком годности, но часть своих функций сохранившей. Полноценно смазав оружие, Александр насухо вытер его ветошью, а затем собрал. На фоне остальные возились со своими разнообразными единицами вооружения и с завистью, проявившейся сероватыми с бирюзовыми вкраплениями огоньками, поглядывали на спокойно сидящего в углу землянки Александра. Спать не обязательно, но можно, поэтому Витковский обхватил ППШ и привалился к стенке, надвинув на голову черную бейсболку с эмблемой «NY». Бейсболку ему вручил Пашка, обнаруживший её в выданном военными рюкзаке. После того раза, когда Чёрные впервые атаковали Екатеринбург массированно, нападений больше не было, но все прекрасно понимали, что они держатся где-то рядом. Версии, что это за ребята, ходили многочисленные. Кто-то считал их чертями, что укладывалось в бытующую среди населения версию об адском посмертии, в котором все сейчас пребывают. Кто-то говорил, что это просто сошедшие с ума мумии из Китая или Индии… Но Александр больше склонялся к версии одного учителя истории из соседнего оборонительного участка. Аркадий Валерьевич утверждает, что это индоевропейские мигранты, которые по каким-то одним им понятным причинам оказались в екатеринбургских торфяных болотах. Болот тут много, особенно если идти дальше на восток. Васюганские болота обладают площадью около пятидесяти трёх тысяч квадратных километров. Александр ещё уточнил у Аркадия Валерьевича касательно связи между индоевропейцами и болотами. Тот объяснил, что торф имеет одну особенность: гниющие в нём растения полностью поглощают кислород, поэтому бактерии-некрофаги просто не способны сделать свою законную работу и разложить плоть трупа. В результате этого противоестественного процесса получается труп с чёрной дублёной кожей и кальцинированными костями. Историк также говорил, что подобные трупы постоянно находили в торфяниках Дании, Германии, Англии, в Нидерландах и Скандинавии, в общем, везде, где есть торфяные болота. И так уж получилось, что самые большие торфяные болота расположены в России, правда, добыча торфа не была способна охватить серьёзные пространства и в лучше годы, сейчас и подавно. Впрочем, археологические находки сами вылезли из болот и активно щемятся на запад. Что можно сказать про «Чёрных», «рыжиков» или «Копчённых»? Сражаются они отчаянно, но серьёзно уступают в прямых противостояниях, так как огнестрельное оружие при обороне укреплённых позиций даёт преимущество против любого противника. Зато партизанская тактика у них проходит на «ура». Стрелы каменного века прекрасно работают и в веке двадцать первом, так как черепа всё так же хорошо ими пробиваются. Частично вопрос решается касками и бронёй, но всех путешественников ими не снабдишь. В настоящий момент они едва удерживают город, ежедневно атакуемый с разных сторон, что свидетельствует о большом количестве «Чёрных» и о наличии у них кое-какой организации. Это плохо, с одной стороны, а с другой стороны хорошо. Плохо тем, что причиняются высокие потери военным и добровольцам, а хорошо тем, что с организованной силой теоретически можно договориться. Правда, все попытки навязать мирные переговоры потерпели провал, но пробовать не перестают. — О чём думаешь, Саня? — поинтересовался Пашка. — Думаю, куда Фёдор делся. — ответил Александр. — Да его с неслужившими отправили, куда-то на юг города. — Павел присел на лавку слева. — К ним отношение попроще, больших надежд не возлагают, поэтому всё с ним будет в порядке. — Да я не об этом парюсь. — покачал черепом Александр. — Если мы, по их мнению, неплохо подготовлены, то почему продолжаем держать оборону? Насколько я знаю из одной книжки, которую я листал во время одного из отпусков, если отдаёшь инициативу, то либо у тебя есть какой-то план, либо ты уже проиграл. — Да видел я их планы… Они вообще не знают, как с этими чёрными бороться. — Паша вытащил из-за наушника полуоблезлой шапки-ушанки со звездой ВС РФ две мятые сигареты. — Сегодня пообщался с пацанами из города. Принесли сигарет. Александр принял сигарету, аккуратно размял её между двумя костяшками и поджёг спичками. — Как думаешь, будут в ближайшее время лезть? — спросил Александр. — Вряд ли. — покачал головой Пашка. — Они, может, долбанутые, но потери считать умеют. Тоже ищут способ взять город. Ну или обойти его к чертям, если верить Историку. — Что это Аркадий Валерьевич такого сказал? — заинтересовался Александр. — Да разродился он ещё одной лекцией накануне вечером. — поделился Пашка. — Говорит, что великого переселения народов во времена индоевропейцев не было, то есть моментально никакие массивы населения не срывались, а, скорее всего, постепенно население определённых областей набирало критическую массу и вытесняло лишних вперёд. Тысячелетиями, медленно. Официальная наука полагала, что сначала воины на колесницах освобождали землю от аборигенов, а потом туда заселялись мирные. И вот этих мирных, которые медленно занимали освобождённые территории, мы и видим сейчас перед собой. И они при жизни, до самой своей гибели или захоронения в болоте, шли на запад. И сейчас идут. — Так же, как и мы, первым делом пошли на работу… — пробормотал Александр. — Что ж, не так и мало общего между мертвецами… — Ну, не говори. — согласился Пашка. — Этого Историка стоит послушать, умные вещи говорит. — Что ещё говорил? — поинтересовался Витковский. — Ещё говорил, что староверов тут дохрена в болотах утопло. — поделился Пашка. — С этими вообще общего языка найти не удастся. Как правило, уходили самые отбитые, крайне повёрнутые на религии. И многие из них неизбежно тонули в торфяниках. — Этого ещё не хватало… — посетовал Александр. — Как хорошо, что животные не восстают… — Ну… — кивнул Паша. — Иначе хрен его знает, как с саблезубыми тиграми и всякими гигантскими людоедскими страусами справляться. — Какими ещё гигантскими людоедскими страусами? — не понял Александр. — Историк про это говорил. — усмехнулся Паша. — Якобы, в древности в наших краях обитали некие быстро бегающие плотоядные родственники страусов. От них не убежать, пули против них такое себе средство… Хорошо, что они вымерли и возрождаться не собираются. Слушай… — Чего? — спросил почти ушедший в состояние дрёмы Александр. — А ведь есть ещё неандертальцы! — потрясённо произнёс Паша. — Они тоже ведь могли в каких-то болотах сохраниться! Это ведь тоже люди? — Хрен его знает, Паш. — ответил Александр. — Сейчас время очень странное. Возможно всё. Я не удивлюсь, если из океанов полезут какие-нибудь давным-давно вымершие атланты. — РЫЖИКИ!!! — раздалось откуда-то снаружи. — Пойдём! — Александр перехватил ППШ-41, вставил в него коробчатый магазин и направился на выход из землянки. Глубокая ночь, но темнота совершенно не мешает. Александр тут же разглядел «рыжиков», которые цепью шли на траншеи. Командование слишком поздно поняло, что против «чёрных» лучше подходят редуты, а не полноценные траншеи. Траншеи и окопы уже были выкопаны, когда выяснилось, что на вооружении «чёрных» лишь луки, дротики и топоры с копьями. Бронебойность стрел и дротиков уничижительно низка, поэтому можно было соорудить что-то более удобное для встречи прущих в ближний бой дикарей. Александр занял свою позицию и снял ППШ с предохранителя. — ВОЛНАМИ ИДУТ! — донеслось сообщение от одного из ополченцев. Это значило, что «чёрные» взялись за старую тактику, примененную при первой атаке на этот рубеж. Атака волнами значит то, что «чёрные» собираются пробить оборону, а не потрепать обороняющимся нервишки и нанести какие-то потери. Их многому научили предыдущие стычки, поэтому они вооружились плетёными щитами, плотно обшитыми корой. Это совершенно не помогает от пуль, но каким-то образом они поняли, что патроны у защитников не бесконечные, поэтому даже какой-то процент пуль в «молоко» играет им на пользу. А ведь мимо летит далеко не один десяток процентов от всех пуль. «Чёрные» могут быть какими угодно: древними, дремучими, возможно, суеверными, но не тупыми. Они осознали, что смерть теперь не так страшна как в тот раз, впервые, а текущих противников тоже можно убивать, пусть и сложнее, чем раньше. — Открыть огонь! — приказал сержант Василенко. Александр прицелился куда-то посередине плетёного ростового щита, идущего прямо на него и дал короткую очередь. Есть попадание. Сложность в уничтожении таких же мертвецов не в тяжёлом моральном выборе и этике — их нет, все уже умерли, а в том, что физически не так уж и много важных мест в «организме» мертвеца, которые реально важны. Череп — мгновенное уничтожение. Позвоночник — аналогично. А вот остальное… Остальное весьма вариативно. В прошлый раз был эпизод у соседнего участка, когда «чёрного» верзилу изрешетили из ручного пулемёта Дегтярёва, а он продолжил идти и уничтожил пулемётчика деревянной булавой. Страшен тот враг, который не считается с потерями и у которого за каждого убитого приходит ещё пять… Тактика с щитами работала. Если автоматическое оружие работало против неё хоть как-то, то вот винтовки со скользящим затвором были практически бесполезны, особенно в руках мертвецов, которые никогда не были отличными стрелками. «Чёрные» добрались до линии мин. — Пригнись! — выкрикнул приказ сержант Василенко. Взрыв. Две МОН-90, чудесным образом обнаруженные на одном из складов Росрезерва в целости и сохранности, заложенные в каких-то пятидесяти метрах от позиций, буквально смели строй «чёрных» и превратили их тела в труху. — Вперёд, в ближний бой! — решил перехватить инициативу у ошеломлённого врага сержант Василенко. — Вперёд!!! Александр перебрался через бруствер, вслед за остальными. Кто-то ещё стрелял, а кто-то уже успел схлестнуться с самыми быстрыми и бесстрашными «чёрными». Витковскому казалось, что он действует быстро, но на деле он плёлся далеко не в первых рядах, поэтому первого «чёрного» вблизи увидел только в семидесяти-восьмидесяти метрах от траншей. Длинная мандражная очередь от бедра пробила приросший к черепу бронзовый шлем и вылетела из затылка в виде протухших остатков мозгов. Никто не кричал, не визжал, никто не чувствовал боли, а страх ближнего боя заставлял держать рот на замке, поэтому никто даже не переговаривался. Стрела врезалась в ботинок и застряла наглухо. Мимо кепки просвистел дротик. Их обстреливают. Александр завалился на покрытую инеем землю и открыл огонь по стоящим чуть поодаль лучникам. — Саня, ты чего? — не понял его действий упавший рядом Пашка. На штыке его карабина висел лоскут чёрной кожи. — Надо лучников пострелять, они наиболее опасны! — громко объяснился Александр и взял на прицел ближайшего застрельщика. — Ты тоже стреляй, иначе много наших положат, а не положат, так покалечат! Стрекот пулемётов, треск винтовок, хруст автоматов — единственные звуки в этой молчаливой битве мертвецов. — Понял! — кивнул Паша, увидев особо выделяющегося «чёрного» с массивным чёрным луком. Три выстрела. Все трое мимо. Александр длинной очередью на треть магазина снёс «чёрного» с двуручным каменным молотом, повалившего кого-то из добровольцев. Белые огни в глазницах добровольца, коим оказался Славян, некогда обычный работяга из Ревды, до этого готовые потухнуть от страха, благодарно мигнули синим цветом, а затем сменили окрас на багрово-красный, означающий ярость и обиду. Славян поднялся с земли, сменил магазин ППС-43 и продолжил атаку на «чёрных». — Саня, там справа ещё прут! — указал куда-то в сторону давно уже голого кустарника Павел. — Как бы чего… Грохот чего-то тяжёлого. Александр не выдержал и посмотрел назад. Перед траншеями стояла настоящая БМД-1. — Как?! — воскликнул Александр. Застрекотали спаренные пулемёты машины, безошибочно вышибая идущих в полный рост «чёрных». В отличие от ручных пулемётов, спаренные станковые пулемёты практически лишены отдачи и точность ведения огня у них совершенно иная. А если добавить сюда явно компетентных операторов, то именно так можно уверенно рассеять пехоту противника по полю. Александр был удивлён. На башне БМД-1 до сих пор виднелось нецензурное трёхбуквенное слово, нанесённое чёрной краской из баллончика. Это тот самый БМД-1, который он неоднократно видел в Екатеринбурге, на Площади Советской Армии. — Как они его реанимировали?.. — недоуменно спросил он, поднимаясь на ноги. — Видать, нашлись спецы. — пожал плечами также поднявшийся Пашка. — Смотри, бегут! Рёв двигателя БМД-1 произвёл неизгладимое впечатление на «чёрных», так как явно был новым явлением, в отличие от уже привычных пулемётов и винтовок. Они бежали. — Взвод, ко мне! — раздалась команда выжившего Василенко. — Бегом! Добровольцы начали стягиваться к уже подошедшему к траншеям сержанту. — Занять оборону. — приказал он. — Ух… Сегодня, кажись, победили… Так, перекличка. Замкомвзводы, собирайте статистику! Александр сел на пустой ящик из-под пулемётных патронов и начал набивать пустой магазин. Затем опомнился, склонился над своим ботинком и попытался выковырять стрелу. Древко осталось в руке, а вот наконечник плотно застрял в искусственной коже ботинка. — Чё, удачное попадание, да? — усмехнулся проходящий мимо Славян. — Спасибо, Саня. Век не забуду. — Да забей, одно дело делаем. — махнул рукой Александр. — Не сильно покалечился? — Да не, пара рёбер сломана, но это дело поправимое. — ответил Славян. — Пассатижи найду и проволоку только… — Держи, здесь сантиметров пятьдесят, но пассатижи с возвратом. — расщедрился Пашка, у которого дефицитная ныне проволока всегда лежала в боковом клапане штанов, а пассатижи в рюкзаке. — Спасибо тебе, Паша. — протянул ему кисть Славян. — Хорошие вы ребята. Сами-то как? Может, сигарет надо? У меня есть… Он вытащил из нагрудного кармана пачку. — Вот, сука… — содержимое пачки оказалось безнадёжно повреждено в процессе катания по земле. — Самокрутками из фирменного табака не брезгуете? Сейчас, газеты найду, такую козью ногу закручу, лёгкие осыплются… Славян исчез, а Александр с Пашкой переглянулись. — Хотел бы, чтобы было чему осыпаться… — с сожалением изрёк Пашка. — Ха-ха, да, было бы неплохо насмерть прокурить свои лёгкие… — согласился с ним Александр. Они отстояли ещё одну ночь. Но враг и не думает кончаться. И кто знает, что ещё хранят в себе болота Западной Сибири…