Селфи

В их общей галерее несколько фоток. Первая — где половинчатая сидит на футоне, а на переднем плане видна только шея, приходит в прошлую пятницу. За ней тут же прилетает тупое извинение и короткое объяснение — половинчатая впервые пробует фронтальную камеру и интересуется, нормально ли работает. Бакуго реагирует остро, на эмоциях бросает в ответ селфи с факом. Она ей не советчик, не какая-то помешанная на красоте и стиле задротка, как черноглазка, и не зацикленная невидимка. Лучше бы тратила время на тренировки, чем на идиотские девчачьи переписки с фоточками. До следующего дня они обе молчат — и хорошо. А потом половинчатая снова присылает свою каменно-отмороженную рожу, уже на фоне общажного окна. Бакуго игнорирует, изучая новые детали костюма после занятий, пока не отвлекается на навязчивые пиликания. Телефон выслушивает целую порцию незаслуженных угроз, но в следующую секунду Бакуго затыкается, потому что селфи половинчатой, где она заправляет красную прядь за ухо… не так уж плохо. Бакуго ломается меньше минуты и отвечает недовольным взглядом из-под колючей челки, снятым сбоку. Странно становится, когда двумордая открыто фотографирует себя на перемене. Бакуго наблюдает с первых парт и отмечает, как привычно половинчатая наклоняет голову, неровно держит телефон и совсем не изменяет своему отстраненному лицу. Видимо, у нее получается с первого раза, потому что когда Яойорозу подходит к половинчатой с учебником, что-то спрашивая, та кладет телефон под парту. Бакуго разворачивается и утыкается носом в тетрадь, чувствуя, как вибрирует телефон в кармане юбки. Ей даже не нужно проверять, что там — она помнит легкую и мимолетную улыбку половинчатой, брошенную в кружок камеры. Следующее селфи Бакуго отправляет уже сама — стоит на фоне раздробленной тренировочной стенки, победоносно оскалившись. Половинчатая не приходит на дополнительные тренировки, а Бакуго решает похвастаться успехом, пока другие протирают штаны и выписывают шпоры к теории. Через полчаса приходит ответ, где двумордая сидит с Фуюми в кафе и пьет свой гадкий травяной чай. От того, как длинные пальцы расслабленно обхватывают чашку, чешется под ребрами и становится противно. Бакуго больше не поднимает телефон до самого вечера и не отвлекает половинчатую от встречи с сестрой. Хотя очень хочется. Проходит пару дней, и галерея пополняется новыми селфи из комнат, общей гостиной, улиц, коридора, душа… Когда это уже прекратится? Бакуго злится, скалит зубы и поворачивает камеру. Оттягивает ворот черной футболки, наводя фокус на левую ключицу, чтоб была видна соблазнительная впадинка, и фотографирует. Получается хреново и размыто, словно у нее дрожит рука. Бакуго матерится, зло прикусывая губу, и удаляет, не задумываясь. Ей не нравится. Половинчатую таким не удивить. Теперь нет. Развернувшись лицом к свету лампы, чтобы словить подходящий ракурс, она уверенно поднимает руку и высовывает язык. Зажимает красный кружок на телефоне и делает серию кадров. Смотрит. Ухмылка скользит на губах — острое лицо, нос и цвет кожи вышли хорошо, но неудачный прищур вызывает новую волну раздражения и заставляет снова все удалить. Бакуго оставляет только одну фото, чтобы потом отправить матери и напомнить, какая крутая у нее дочь. После она пробует еще, но остается ни с чем. Не идет. Бросив телефон на подушку, Бакуго падает на смятую кровать рядом и злится. Ерошит волосы и пытается вспомнить, недовольно цокая языком, когда это началось, и почему сухая переписка о домашке превратилась в компрометирующую свалку спорных фотографий. Она долго залипает в плакат на стене и предательски тянется за телефоном. Вслепую снимает блокировку, не сразу опуская взгляд. Половинчатая молчит. И не появляется в сети. Бакуго знает, что она сидит в своей комнате и зубрит английский. Знает, какие тетради лежат на ее столе, и в какую футболку она сегодня одета. Темно синюю, как ее костюм. Бакуго помнит, как собраны ее волосы в пучке из-за отросших волос, которые нет времени состричь, и как блестят ее губы от подаренной Фуюми гигиенички. Иногда половинчатая жалуется, что зимой они трескаются. Говорит, неудобно есть. Тогда Бакуго смиренно подавляет желание отправить ее ныть задроту-Деку — они ведь дохрена лучшие друзья, — и просто рычит. Только позже она задумывается купить похожую, когда сворачивает на улицу магазинов во время пробежки. Приходит в себя, уже стоя у стеллажей и совсем не отличая названий косметики, потому что ей ничего из этого не нужно. Бакуго смотрит на красивую рожу, залипая на последнюю фотку в чате, где половинчатая задирает футболку до груди. Ту самую, в которой зубрит английский. Подними выше — и будут видны соски. Бакуго хорошо представляет себе, как раздевает двумордую, когда никто не видит, и ведет правой рукой по теплой коже. Как лезет под лифчик и сжимает грудь. Как слышит тихий стон, похожий на просьбу, и прижимается ближе. Как смотрит на чистую шею, поддаваясь желанию прикоснуться губами, и оставляет красные следы. Как двумордая отзывается на любые движения, тяжело дышит в ухо и сама закидывает руки Бакуго на шею. Бакуго давно ловит себя на мысли, что хочет сделать это с ней. Грубо раздеть, прижать к шкафчикам и поцеловать так, чтобы ранки появились не только от мороза. Опустить руку вниз, проникая под юбку, и коснуться влажного, распаляя желание. Понять, как далеко они могут зайти. Сглотнув, она решается. Зеркало оказывается перед лицом быстро, Бакуго подходит к нему — висящему на стене — и снимает футболку. Лифчик летит на кровать следом. Живот поджимается от касаний собственных горячих пальцев, тело предательски реагирует, представляя, что это рука той, чья вторая половина напоминает айсберг. Бакуго ведет ладонью вверх, примеряя позы и ракурсы. Поставить на бок, вытянуть вперед или прикрыть грудь поперек? Нет, слишком просто. Бакуго скалится, опускает руку вниз и косо смотрит в отражение. Фотографирует. Отправляет. Сердце пропускает удар, когда зеленый значок загорается — половинчатая появляется в сети и проверяет сообщение. Что-то набирает в ответ, но ничего не отправляет — и так несколько раз. В итоге анимация пропадает насовсем, и Бакуго давится очередной руганью, но колкости решает оставить на потом. До завтра, до новой переписки. Или разговора с глазу на глаз. Возможно, в раздевалке. Бакуго ни секунды не жалеет и ложится спать прямо так, в одних трусах. Тело пылает от возбуждения, в голову лезут непрошенные грязные мысли. Что чувствует половинчатая? Как реагирует? Смущается, негодует, тоже возбуждается от одной только мысли? От взгляда на фото? Рассматривает или сразу же закрыла? Или по-прежнему залипает в свой английский, строя из себя невозмутимую скалу пофигизма? Бакуго прикусывает язык, а через минуту телефон оживает дважды. На первой фотке синяя футболка лежит на футоне, на второй — половинчатая без нее. Ладони предательски потеют, лицо Бакуго тонет в подушке. У нее горят уши, но сильнее горит желание оказаться рядом.