Ocean Comfort

            1.       Намджун и раньше видел Чимина подавленным. Все видели. За десять лет, что они были командой, Намджун был свидетелем борьбы Чимина с тревожностью, разочарованием, ненавистью к себе и стыдом. И он видел его борьбу с расстройством пищевого поведения — непрерывную войну против внутреннего лжеца, которого Чимин не мог поколебать — со смешанным чувством гнева, ужаса и мучительного страха. Но он никогда не видел Чимина таким.       В этот момент Чимин растянулся на кровати Намджуна, одетый в мягкие свободные штаны и толстовку большого размера. Сложив руки под подушку, он прислонился к ней головой. Он не спал. Он не спал, просто лежал там тихо. Ничего не говоря. Не делая ничего. Просто лежал, уставившись на книжную полку Намджуна.       У Намджуна не было причин просить его уйти. Он никогда не звал его, на самом деле, и определенно не просил его остаться, но это уже не было чем-то необычным. Младшие мемберы всегда приходили и уходили, когда считали нужным. Однако, обычно не так тихо. Обычно, они врывались, мешая ему, бесконечно задавали вопросы, трогали его вещи и просто создавали хаос. И не имеет значения, был это один из них или все трое разом.       Однако, очевидно, Чимин тихо прокрался в комнату Намджуна, закрыл дверь, не тревожа парня за его работой, и укутался в самое уютное одеяло. Это тихое вторжение было замечено только тогда, когда Намджун снял наушники, развернулся на стуле от компьютера, за которым он усердно работал над несколькими треками, и увидел младшего, отдыхающего здесь.       — Хей, ты в порядке? — он, наконец, спросил, спустя несколько долгих мгновений, в течение которых пытался понять, стоит ли ему вообще беспокоить Чимина. Будто он был нарушителем в своей собственной комнате. — Что случилось?       Чимин перевел взгляд с книг на парня и принял сидячее положение.       — Прости, хен. Я помешал тебе?       — Нет. Я даже не знал, что ты здесь.       Улыбка Чимина скрыла его глаза, и он рассмеялся, но это не было похоже на то, что он счастлив.       — Я старался быть тихим.       — Тогда это еще один успех.       Лицо Чимина стало серьезнее.       — Хен, ты хочешь, чтобы я ушёл?       — Нет. Все хорошо, — Намджун склонил голову, — но почему ты здесь? Ты в порядке?       Чимин кивнул.       — Просто нужно было немного тишины. Остальные… — он нахмурился и, казалось, на мгновение прислушался. — Я думаю, они уже перестали, но прежде они были такими громкими, и я устал от этого.       Намджун нахмурился. Это было не похоже на Чимина. Обычно ему нужен шум: музыка, телевизор, движение, танцы, глупые шутки, доводящие до громкого смеха, друзья, игры.       — Просто не в настроении?       Чимин пожал плечами.       — Я, наверное, пойду, — он начал вставать с кровати старшего, но Намджун вдруг понял, что не хотел, чтобы он уходил.       — Оставайся. Если хочешь, — он указал большим пальцем назад, на компьютер. — Я собираюсь принять холодный душ, чтобы снова вернуться к работе. Но если ты хочешь потусоваться здесь, то все в норме.       Чимин ухмыльнулся и театрально повалился назад, но затем вернулся в прежнее положение — лег на бок. Его маленькие босые ножки выглядывали из-под одеяла, а руки прятались под подушкой. Его глаза были закрыты, и он выглядит таким умиротворенным, будто провалился в сон.       Когда Намджун вернулся, дыхание Чимина было таким медленным и легким. Намджун опустился в свое кресло, но вместо того, чтобы начать работать, он наблюдал за спящим Чимином. Нежность нарастала внутри него, и он поднялся, чтобы укрыть плечи Чимина теплым пледом и провести рукой по его мягким волосам.       «Всегда такой милый», — подумал он, и вновь вернулся к своему делу. Это называется отвлечение от обязанностей.             2.       Когда это случилось следующей ночью, и ночью после, Намджун спросил: Хочешь поговорить?       Чимин грустно улыбнулся, лежа на кровати Намджуна. В этот раз он лежал на спине, закинув левую ногу на колено правой, и его взгляд был сосредоточен на сверкающей карте звезд, которую Намджун прикрепил на потолок. Хоть звезды и были не такими яркими из-за слабого освещения ламп, этого было достаточно, чтобы насладится их свечением.       — Я думаю, мы все достаточно поговорили, хен.       — Оу? — Намджун знал, что он мог говорить слишком много, когда он действительно занят чем-то. И он, и Чимин могли иногда перейти на всякие странные размышления, длинные, извилистые дискуссии, которые были, по секрету, одними из лучших моментов его жизни. Но, если Чимин не хотел говорить с ним, тогда зачем он приходил в его комнату снова?       — Я могу просто… слушать? — Чимин тихо фыркнул, — Если бы я хотел поговорить с тобой, хен, я хотел бы услышать твой совет. Сейчас же я просто хочу побыть в тишине.       — Хосок устроит тишину, если ты просто попросишь его.       — Я не хочу просить его, — Чимин ухмыльнулся. — Как не хочу просить и тебя.       — Ах… — Намджун без понятия, что имеет в виду Чимин, но если он не хочет говорить… хорошо. Намджун не собирается позволить Чимину думать, что он не хочет тоже.       — Я думаю, ты можешь остаться. У меня много работы. Но в этот раз мне нужна моя кровать.       Последние две ночи Чимин спал в его кровати, а он располагался на диване. Его шея была против.       — Я не усну, — сказал Чимин, затем он сел и кивнул на компьютер: — Могу я послушать?       Намджун почесал ухо.       — Я не уверен, что трек уже готов.       — Хорошо. Но я хотел бы услышать его.       Намджун пожал плечами, отложил наушники в сторону и встал, чтобы потянуться.       — Сейчас вернусь, — сказал он, выходя из комнаты.       Чимин снова лег и закинул ногу на колено, растягивая мышцы. На пояснице выступила испарина, когда он стал тянуть сильнее. Так мило, подумал он.       Хосок, Тэхен и Чонгук были в гостиной, смотрели фильм. Голова Чонгука лежала на коленях Хосока, а ноги на бедрах Тэхена, и он получал массаж с обоих сторон. Это выглядело уютно, но и для Чимина было место рядом с Тэхеном. И фильм был из тех, что недавно советовал Юнги, которым, казалось, Чимин интересовался в последнее время.       Захватив стакан из шкафа, Намджун смотрел на них несколько минут, задумавшись.       — Чимин не смотрит с вами фильм? — спросил он, наливая воду в стакан.       — Что? — спросил Хосок, глядя на него в замешательстве. — Чимин? Он же сказал, что нужен тебе сегодня?       — Мне?       — Да, чтобы помочь тебе с чем-то, — подтвердил Тэхен.       — Он говорил это и прошлой ночью тоже, — сказал Чонгук, снова положив ноги на Тэхена и тихо постанывая: — Так хорошо, хен. Спасибо.       Намджун прикусил щеку. Чимин солгал, не так ли? Не то чтобы это было удивительно, но относительно ясно.       — Он хорошо ел?       — Сказал, что уже ел раньше, — ответил Чонгук.       Хосок встретился взглядом с Намджуном, и они оба поняли друг друга. Когда было это «раньше»? Они находились вместе весь день, оставаясь ради безопасности в их общежитии и офисе BigHit, ожидая, когда закончится этот вирус.       Кивнув, он сделал немного рамена, достаточно для них обоих.       Он вернулся в комнату с двумя чашками на подносе и двумя стаканами воды.       — Хей, — сказал он, открывая дверь и находя Чимина в той же позиции, но растягивающего уже другую ногу. — Давай поедим.       Чимин издал тихий, счастливый стон и присел. Его лицо немного порозовело от растяжки, а живот заурчал.       — Как ты узнал, хен?       Намджун пожал плечами, и Чимин вскочил с кровати, чтобы взять поднос.       — Давай я…       — Поставь его на кровать. Поедим здесь.       Чимин сделал, как и просилось, удерживал поднос, пока Намджун садился рядом с ним на кровать.       — Спасибо, хен.       Они ели в хлюпающей тишине довольно долго, пока наконец Намджун не спросил: Помнишь, как я кричал и орал и вопил от злости из-за всего этого?       Чимин оторвал взгляд от своей миски, его глаза были широко открыты, и удивление читалось на его лице. Он кивнул, отхлебывая еще лапши. Он прожевал и проглотил, вытирая рот тыльной стороной ладони.       — Ты злился. И это все было зря.       — Нет ничего печальнее, чем непрочитанная книга, — сказал Намджун. — Я был зол, да. Но это было больше, чем просто ничего.       Чимин напрягся, это было отчетливо видно по его лицу. Он выпрямился, прежде чем рухнул, сгорбившись вновь.       — Я не сержусь, — прошептал он. — Я не знаю, что я, — он поднял грустный взгляд. — Я думал мы все выяснили, хен. Мы решили снова следовать за нашей мечтой, и мы работали так много…       -… Так много. Мы приложили так много усилий.       — Я не злюсь, — Чимин повтори снова. — Я просто… опустошен.       — Ты не должен чувствовать—       — Не говори пока. Я не закончил.       Намджун тревожно усмехнулся, но сделал вид, что просто поджимает губы.       — Ешь, — сказал Чимин, кивая на все еще дымящийся рамен.       Намджун так и сделал, и запихал еду в рот, чтобы предотвратить искушение начать говорить в попытках улучшить ситуацию.       — Мне пусто и грустно. Такое чувство, будто кто-то вырезал мои внутренности, и от меня осталась просто оболочка.       Намджун посмотрел вверх, предполагая, что если есть больше — это поможет. Но Чимин как раз откусил свою еду. И Намджун вспомнил, что не должен доставлять Чимину беспокойства по поводу еды. Он просто положил больше рамена в рот и шокировал их обоих, что оставался таким тихим.       — Думаю, ты хочешь узнать, почему я прихожу в твою комнату в последнее время?       Намджун пожал плечами: Я не против. Я просто не могу понять. Ты никогда не проводил так много времени здесь раньше. (Не делая ничего вообще. Дразня его, конечно. Но чтобы смотреть в космос или листать одну из его книг? Никогда.)       — Когда я здесь, хен, когда ты работаешь и создаешь свои маленькие звуки, кликаешь на все кнопки, — Чимин улыбнулся, и улыбка почти косулась его глаз. — Я не чувствую себя пустым.       — Что? Почему? — Намджун скривился.       — Твоя комната., — Чимин вдруг замолчал, и его лицо покраснело. (Намджун не приправил рамен так сильно, так что для этого есть другая причина). — Она похожа на тебя. Пахнет тобой.       Намджун наклонил голову.       — Мне нравится это. Ты заставляешь меня чувствовать себя в безопасности. Когда я здесь, и ты не обращаешь на меня внимание, это как океан, хен, будто волны тебя, наполняющие меня, — Он показал своими руками, как волны разбиваются об его грудь. — Я чувствую безопасность и тепло.       Глаза Намджуна забегали по комнате, а мозг гудел, пытаясь понять.       — Хорошо, — сказал он наконец. — Это., — он покраснел, смущенно засмеялся. — Это слишком, не так ли?       — Разве? — спросил Чимин.       Намджун тяжело сглотнул и посмотрел вниз. Его палочки странно тряслись, так что он отложил их в сторону.       — Нет. Все в порядке. Как я уже сказал, я не против, чтобы ты был здесь. Ты не беспокоишь меня.       Чимин улыбнулся.       — Спасибо тебе, хен. Теперь давай покончим с едой, чтобы ты смог вернуться к работе.       — И что будешь делать ты?       — Отдыхать здесь, слушать.       — Не знаю, готов ли я уже поделиться музыкой.       — Мне нравится слушать тебя, — сказал Чимин.       — Меня?       — Скрип твоего кресла и тихий нервный кашель, который ты издаешь, когда не уверен, все ли выходит хорошо, — Чимин подражал ему с ухмылкой. — Но не волнуйся. Все идет хорошо, хен. Я могу сказать.       — Как?       — Ты так увлечен этим.       — Хм, хорошо. Ты можешь, ах, слушать меня? Я полагаю? Но сейчас я буду думать об этом и переживать о каждом звуке, который издам.       Чимин засмеялся. И в этот раз он наклонился вперед, опуская руку на предплечье Намджуна и сжимая его.       — Остановись, хен. Все нормально.       Они покончили с раменом, и Чимин взял поднос на кухню, возвращаясь с полным стаканом воды для Намджуна. Затем он снова сел на кровать в позе лотоса, закрыл глаза и скзал:       — Окей, хен. Я готов слушать.       Намджун фыркнул, надел наушники и вернулся к работе. Но спустя несколько минут он выдернул провод наушников и позволил музыке литься из динамиков. Он не обернулся, чтобы увидеть реакцию Чимина, но услышал, как он мягко напевал мелодию, которая добавила приятный оттенок бриджу. Он открыл приложение на своем телефоне и записал ее через свое плечо, не оборачиваясь.       Затем гудение стихло, и он услышал, как Чимин ерзает на кровати. Когда он встал, чтобы потянуться и закончить работу на ночь, то обнаружил, что Чимин снова спит под уютным одеялом.       Диван не стал мягче и в его третью ночь.             3.       — Как океан? — спросил Хосок, как-то хмурясь и смеясь одновременно. — Он так сказал? — Его палочки для еды тыкают в красную и черную фасоль, прежде чем схватить яйцо.       Намджун почесал ухо, внезапно забеспокоившись, что предал доверие Чимина этим откровением. Он всегда портил то, чего не должен был, так ужасно умел хранить тайны.       — Я не знаю. Я не запомнил его речь. Он просто сказал, что ему нравится быть со мной, пока я работаю. — Он откусил большой кусок своего сэндвича, чтобы скрыть собственное замешательство.       Хосок взглянул на Джина, который спотыкался на кухне в поисках молока, а затем на Юнги, который сидел за столом в полубезсознательном ступоре и потягивал американо со льдом, которое Хосок сунул ему в руку, как только тот вышел из своей спальни.       Тэхён и Чонгук еще не встали, как, впрочем, и Чимин, который все еще спал в постели Намджуна. В его очень удобной и мягкой кровати.       — И что ты ответил? — снова спросил Хосок.       — Я сказал, что он может остаться.       Хосок выглядел озадаченным: Думаешь, он злится на меня? Я сделал что-нибудь не так?       — Вы были соседями долгое время. Если бы ты сделал что-то не так, он так бы и сказал, — пробормотал Юнги, делая очередной глоток своего американо. — Он просто хочет быть с Намджуном.       Выражение лица Хосока отражало множество эмоций, но в конце концов остановилось на замешательстве.       — Если хочешь вернуть свою кровать, — начал Джин, садясь за стол с чем-то вроде четверти чашки молока (все, что он смог найти) и горстью орехов. Не совсем хороший завтрак, но в эти дни все всегда сидели на какой-то странной диете. — Просто выкатите его на пол.       — Или ты мог бы поделиться с ним, — сказал Юнги, повернув голову к Намджуну, его темные глаза были напряженными, граничащими с поддразниванием, но не совсем. Вероятно, он еще не выпил достаточно кофе.       — Я не Тэхён, — пробормотал Намджун. — Кроме того, я храплю. Я бы не давал ему спать.       — Я просто говорю, что ты можешь попробовать, — сказал Юнги. — Тебе стоит попробовать это.       Хосок смотрел между ними, подняв брови.       — Почему? — спросил Намджун.       — Я думаю, вам это понравится больше, чем вы ожидаете.       — Что ты имеешь в виду? — Намджун отложил бутерброд с завтраком.       Юнги закатил глаза и сделал глоток кофе, больше ничего не говоря. Но Джин был счастлив заполнить пробелы.       — Он имеет в виду, что Чимин хочет, чтобы ты его утешил. Так что успокой его.       — Чимин хочет тепла Намджун-хён, — сказал Тэхён, появляясь с торчащими во все стороны волосами и низким голосом, все еще хриплым ото сна. — Ты согреваешь его, хён. — Он тоже сел за стол, скрестив руки на груди и ожидая, что еда волшебным образом явится ему.       Хосок встал, чтобы это произошло. Намджун удивился тому факту, что они с Тэхёном такие избалованные. Кто-то всегда был готов приготовить для них.       Джин выглядел так, словно сдерживал комментарий, но, возможно, только потому, что Юнги смотрел на него.       Намджун вздохнул, взял свой бутерброд и сказал: — Я собираюсь позавтракать в своей комнате. Вы все странные.       — Куда ты идешь, хён? — спросил Чонгук, когда Намджун прошел мимо него в дверях. — Хён?       — Он собирается поесть в своей комнате, — сказал Юнги.       — С Чимином, — добавил Джин.       Что напомнило Намджуну, на самом деле. Он развернулся на каблуках и вернулся на кухню, схватив яйца и рис, которые Хосок приготовил для Тэхёна, сказав только «Для Чимини», прежде чем уйти с тарелкой.       С ним никто не спорил.             ~       Той ночью, когда Намджун остановил свою работу на вечер, он встал у своей кровати и посмотрел на спящего Чимина. Там было место. Он мог бы проскользнуть сзади, и если бы он был осторожен, возможно, даже не разбудил бы Чимина.       Дело в том, что он не любил спать в рубашке. Это было бы слишком интимно? Чимин был в своем обычном спортивном костюме и большой рубашке, и выглядел достаточно тепло и комфортно. Возможно, если бы Намджун забрался под одеяло, ему не пришлось бы беспокоиться о телесном контакте.       Потому что это было бы неловко. И что-нибудь еще. Что-то, о чем он действительно не хотел слишком много думать, потому что, ну, в прошлом он слишком много думал об этом, и это никогда не должно было случиться. Так…       Он снял штаны и толстовку и забрался позади Чимина на кровать в одном нижнем белье. Он сдернул край одеяла с кровати и сумел залезть под него. Он поерзал и тихонько хмыкнул, но был уверен, что не мог не разбудить Чимина.       И все же Чимин не издал ни звука, и ровность его дыхания не была нарушена.       Намджун закрыл глаза и пожелал, чтобы сон пришел.       Он чувствовал тепло Чимина, даже находясь на расстоянии ширины ладони между ними.       В конце концов сон украл его, и он легко заснул, проснувшись в какой-то момент ночи от ощущения руки, обнимающей его сзади, и носа, упирающегося в затылок, вдыхающего его.       Он начал просыпаться, но тут Чимин прошептал: — Ш-ш, хён, спи.              Намджун больше не опускался глубоко, но держался очень неподвижно, позволив Чимину обнять себя и позволить ему погладить его волосы и шею. Его тело реагировало, как и любой мужчина, на человека, которого привлекали такие вещи, и все же он не обернулся и не попросил Чимина остановиться.       Вместо этого он замер и спросил себя: нравится ли мне это?       Не только прикосновение, не только покалывание дыхания Чимина на его шее, но и близость к Чимину вот так. Ему понравилось?       Когда ночь превратилась в утро, он укротил собственное дыхание, чтобы соответствовать тому, как грудь Чимина вздымалась и опускалась на его спине, и удивлялся покою, который наполнял его. Как океан.       — Хён? — спросил Чимин с поднятыми бровями и широко раскрытыми глазами, когда Намджун разыскал его.       После двух ночей, когда Чимин не приходил праздно сидеть в комнате Намджуна, пока тот работал, он решил выяснить, почему. Чимину стало лучше? Меньше горя? Если так, то хорошо. Но, может быть, это было нечто большее? Может быть, это было связано с тем, как Чимин свернулся калачиком на спине Намджуна, и с тем, как Намджун позволил ему.       Может быть, это было потому, что теперь Чимин знал, что Намджун совсем не возражал против того, чтобы он его обнимал.       Как бы то ни было, Намджуну нужно было очистить колоду и выяснить причину для себя.       — Мы можем поговорить? — спросил Намджун, кивнув по коридору в сторону своей спальни.       Чимин тяжело сглотнул, но выпутался из кучи — на этот раз Чонгука, Хосока и Джина — и последовал за Намджуном.       — Всё в порядке, хён? — спросил Чимин, как только Намджун закрыл за ними дверь.       — Собственно, это я и хотел у тебя спросить. Ты не вернулся.       Чимин вскинул голову: — Назад?       — В мою комнату.       Глаза Чимина расширились, и он нервно облизал губы.       — Я думал, ты будешь счастлив, если я выберусь из твоего пространства.       — Слушай, Чимин-а… — Намджун замолчал. Теперь, когда Чимин был здесь, он понял, что не знает, что сказать. — Тебе лучше? Ты получил то, что тебе было нужно?       — Что мне было нужно? — Чимин выглядел бледным и скрестил руки на груди, избегая встречи с взглядом Намджуна.       — От меня.       Глаза Чимина стали несчастными, а желудок Намджуна перевернулся. Он положил руку на плечо Чимина.       — Почему ты грустишь? Что я сделал?       — Ты ничего не сделал, — сказал Чимин. — Я сделал.       — Что?       — Я… — он зажмурил глаза. — Я воспользовался ситуацией.       Намджун покачал головой: — Просто скажи мне.       — Я обнимал тебя, пока ты спал, — прошептал Чимин, словно признаваясь в чем-то ужасном. — Прости, хён. Пожалуйста, простите меня.       — Зачем мне… что ты…? Чимин-а, не надо… Мне понравилось.       Глаза Чимина бегали по комнате, как будто он пытался понять, находится ли он все еще в том же измерении, что и раньше. Затем его взгляд поднялся, чтобы с опаской встретиться со взглядом Намджуна.       — Понравилось?       — Почему еще я позволил бы тебе это сделать? Я вдвое больше тебя…       — Эй, сейчас. — Чимин выпрямился.       — Я просто говорю, что если бы я не хотел, чтобы ты… — он оборвал себя.       Брови Чимина дернулись вверх.       — Я имею в виду…       — Что ты имеешь в виду, хён? — Чимин подошел ближе, взяв Намджуна за руки. Его пальцы были холодными. Намджун чувствовал, что никогда не перестанет ощущать их хватку против своей. И он любил это.       — Я хотел, чтобы ты обнял меня, и мне это понравилось. — Он подошел ближе, так что смотрел на Чимина сверху вниз, заставляя Чимина поднять голову, чтобы выдержать его взгляд. — Чимин-а, если ты хочешь прийти ко мне в комнату сегодня вечером?..       Губы Чимина дернулись: — Да?       — Тогда ты можешь снова обнять меня. Если хочешь.       Смех Чимина был почти таким же ярким, как и до того, как вирус разрушил их жизнь, разрушив их планы и заставив идти по новому пути.       — Хорошо, хён. После ужина остальные собираются смотреть фильм. Я сказал, что присоединюсь к ним, но вместо этого пойду в твою комнату.       — Хорошо, — выдохнул Намджун.       — Надеюсь, ты оправдаешь мое время, — сказал Чимин, смех все еще дразнил его губы и глаза.       — Что это значит?       — Только то, что я хочу, чтобы ты работал за своим столом и щёлкал за своим компьютером, а потом… — Чимин потянулся на цыпочках и прошептал Намджуну на ухо. — Тогда я хочу, чтобы ты лег в постель в одном нижнем белье и… — Чимин прикусил нижнюю губу, и у Намджуна перехватило дыхание. — А мы посмотрим, что будет.       — Чимини?       — Хм?       — Могу я…? — Он не мог заставить свой рот произнести слова.       — Можешь ты…? — Чимин толкнул его, его глаза потемнели.       — Можно я тебя поцелую? — прошептал он так тихо, что не был уверен, что вообще сумел это сказать.       Чимин не ответил, приподнявшись выше на носках и схватив Намджуна за шею сзади, чтобы притянуть его в мягкий, сладкий поцелуй. Намджун захныкал, притягивая Чимина к себе, чувствуя, как толстовка сползла вокруг него. Слишком маленький, слишком хрупкий, несмотря на все эти длинные мускулы.       Поцелуй длился недолго, перейдя в объятия и заверения Чимина, что Намджун не знает, зачем он вообще нужен, пока не понял, что почти задыхается.       — Мы не можем этого сделать, — сказал он. — Мы не можем.       — Мы уже сделали. Мы можем.       — Чимини…       — Намджун-а, тсс, мы уже так много потеряли в этом году. Давай просто сделаем это, хорошо? Не отговаривай нас от этого.       Намджун не мог с этим поспорить, не тогда, когда Чимин был в его объятиях, и он чувствовал себя так прямо там. Утешение. Тепло. Радость захлестнула его. Как неизведанный океан возможностей, омывающий комнату, поддерживая их обоих.       В ту ночь кровать была их плотом, и они мирно спали в объятиях друг друга.