New Americana

      Сан никогда не интересовался модой и дизайнерскими решениями, так что то, что он оказался на показе какого-то известного в узких кругах модельера, была вина его мужа. Хванун был непреклонен и просто не принимал отказ, ведь они же так редко куда-то ходят вместе. И как иронично сложились обстоятельства, что именно на этом показе в их и без того нестабильных и прохладных отношениях появилась микроскопическая трещинка, которую пока что никто из них не был способен заметить.       Чхве скучающим взглядом смотрел на идущих по очереди моделей, находя в них мало различий. Все красивые, но такие холодные и отрешенные. На лица Сану было смотреть интереснее, но и в них он не видел ничего. Наверное, через минуту он бы уже и не вспомнил половину. Так продолжалось до тех пор, пока не появился он.       Он не шел, а словно парил над подиумом, неся на голове невидимую корону. Этот омега был накрашен так же, как и все остальные, а на его лице не было эмоций, но расфокусированный взгляд вдаль в совокупности с светло-серыми линзами создавали ощущение его нереальности. Словно он не из этого мира. Такой возвышенный и недосягаемый. Сан завороженно следил за тем, как омега с платиновыми волосами шел, глядя поверх всех присутствующих в зале, и понял, что очарован.       Очарован настолько, что тем же вечером узнает имя модели и просматривает все его работы. Уен до невозможного красив. Сану даже не верится, что это чудо он видел сегодня вживую. Интересно, какой у него запах? «Нет, стоп. Почему меня вообще это интересует? Я не должен даже думать о нём», — говорит сам себе Чхве и понимает, что каждая мысль — ложь, ведь образ этого омеги словно выжигается в памяти.       Сан и сам не понимает, как оказывается на следующем показе уже один. Ради интереса альфа старается высмотреть в лицах других что-то подобное, но искрящимся восторгом его накрывает, только когда выходит Уен. Сегодня его глаза подведены по-другому, но взгляд всё тот же. Как давно Сан испытывал подобные эмоции? Наверное, никогда? Ведь здесь мешается сильный интерес, возникший к омеге и то самое чувство прекрасного, что охватывает сознание, когда смотришь на произведение искусства.       Чхве начинает наблюдать за Уеном. Издалека, не приближаясь, потому что собственные цели он и сам не понимает. Им руководят желания. Он посещает все мероприятия, где омега выходит на подиум и с каждым разом все сильнее падает в бездну ледяного отчаяния. Все чаще Сан задается вопросом, что он делает и что он хочет. Так продолжается до тех пор, пока однажды взгляд Уена не меняет свое направление.       Во время одного из своих выходов, омега глазами скользит по лицам и ищет то самое, заинтересованное. Сан встречается с ним глазами и ему дыхание спирает. Альфа чувствует себя скованным под этим пронзительным и даже властным взглядом. Омеги вообще бывают такими? А после Уен слабо улыбается, и это становится точкой невозврата для Чхве. Непонятно зачем, но Сан решает для себя подойти сегодня к омеге.

***

      Уену нравится его работа. Не нравится учиться на экономическом, но такова цена любимого дела, которым он может заниматься. Видеть первым то, что создали дизайнеры. Смотреть на себя красивого в зеркало гримерки. Даже долгие фотосессии в не всегда комфортных условиях. Но самое любимое — идти по подиуму в свете софитов. Когда весь зал остается тёмным и не видно никого и ничего, кроме яркого белого света, зато буквально чувствовать на себе чужие восхищенные взгляды. Чувствовать себя объектом прекрасного, олицетворением изящества. Уену всегда хотелось сделать вклад в искусство, стать этим самым искусством, так что, зная своих родителей, он был им безмерно благодарен за свободу выбора и поддержку. Пусть даже его все равно отправили учиться на абсолютно неинтересную ему специальность.       Омега опирается о края гримерного столика и пристально смотрит в собственные глаза. Ему нравятся серые линзы, которые ему сегодня надели. Он пытается настроиться и раздраженно-шумно выдыхает, когда Ёнджун, его одногодка и лучший друг, читает ему мемы из твиттера и сам же над ними громко смеется. — Ёнджун? — Да? — отвлекается от телефона омега с ярко-голубыми волосами и смотрит на Уена, широко улыбаясь. — Ты можешь помолчать пять минут и читать про себя свои шутки про пиво и волков? — Нет, — снова заливается смехом Ёнджун. — Назови меня хёном, и я подумаю. — Как тебя еще назвать? — вскидывает бровь Уен. — Ну-у-у, — тянет тот. — Хёном будет достаточно. Чем тебя вообще не устраивают эти шутки? Прошлые тебе тоже не нравились. — Прошлые мне не нравились, потому что они были про мой рост. А эти нравятся, но сейчас не самое подходящее время. — Ну вот я и перестал шутить про твой рост, потому что я выше этого, — хохочет Ёнджун и придвигается к зеркалу, подушечками пальцев аккуратно убирая появившиеся слезы. — Ты где-то обронил свой клоунский нос, — закатывает глаза Уен и отходит от зеркала. Ёнджун на несколько сантиметров выше даже его отца, что совсем нетипично для омеги. Но, наверное, потому он и здесь. — Я бы тебе и эти не читал, если бы ты отвечал на мои сообщения. А так терпи, — омега поднимается и идет следом за Уеном, потому что пора становиться.       Хоть Уен и волнуется каждый раз, как в первый, но он прекрасно умеет контролировать себя. Так что как только наступает его очередь, омега выходит уверенно, как и всегда. И сегодня первый раз, когда он едва ли не кожей ощущает на себе чужой взгляд. Это необъяснимо, но Уену так странно чувствовать чью-то сильную энергетику; тот самый взгляд, из-за которого можно проснуться ночью с ощущением, что на тебя кто-то смотрит. Подобный цепкий взгляд у его отца, Уен даже спиной чувствует, если старший альфа на него смотрит. Наверное, и это альфа?       Этот взгляд преследует его и на следующих нескольких показах, и это разжигает в Уене интерес. Все-таки он очень любопытный и до одури любит события, вклинивающиеся в привычный устой жизни. Ему не запрещено смотреть на людей, но омега не делал этого из личных соображений. Однако, в этот раз он решает, что если этот альфа появится, то он хотя бы посмотрит, как тот выглядит.       И когда Уен встречается взглядом с черным, тяжелым взглядом альфы, он улыбается, потому что тот еще красивее и интереснее, чем себе представлял омега. И чем-то и правда похож на его отца, от него словно исходит скрытая агрессия и властность. В глубине души он уже нравится Уену.       Как же приятно удивляется Уен, когда покидая здание через выход для персонала, он видит этого альфу курящим почти у самого входа. Омега достает из кармана пачку сигарет и медленно направляется к нему. Его профиль — да и весь альфа — очень красивый. Непонятно, сколько ему лет, но он явно старше. И, судя по презентабельному виду, какой-нибудь бизнесмен. — Можно прикурить? — Уен становится напротив, но достаточно близко, и пристально смотрит.       Альфа молча достает зажигалку и прикуривает. Уен с разочарованием замечает обручальное кольцо на пальце того и сразу отмечает про себя, что можно развлечься, но ни на что не надеяться. Ну и ладно, какие «надеяться» в 18 лет? Омега расплывается в слабой улыбке и чуть щурится, прекрасно зная, что выглядит он сейчас еще горячее, чем обычно.       Знал бы Уен, в какой панике и растерянности сейчас находился Сан, просто стараясь держать лицо. У Чхве было ощущение, что до него спустилось божество, а нереальность происходящего лишала его дара речи. Запах, который он наконец почувствовал, способен был лишить рассудка. Уен пах вермутом — сладким белым вином с полынью, бузиной, мускатом, мелиссой и еще несколькими пряными травами в шлейфе. Отчасти Сану показалось, что он уже слышал подобное от кого-то, но вспомнить сейчас был не в состоянии. Это слишком, иметь такой пьянящий запах. — Как Ваше имя? — затягивается омега и бесцеремонно выдыхает дым тому в лицо. — Сан. — Уен, очень приятно. — Мне тоже. — Сан понятия не имеет, что сказать еще. Он тушуется, как школьница перед айдолом, и несмотря на свой уверенный вид альфы, внутри весь трепещет. — Мы можем познакомиться ближе? — О, ближе? — Уен чуть склоняет голову к плечу и оценивающе осматривает Сана. — Я не против познакомиться ближе. Сразу к тебе? — Что? — кажется, именно в этот момент Сану приходит осознание, что это божество, прекрасное как рассвет, на самом деле является демоном, коварным, как океан. Под "ближе" он имел в виду узнать друг друга лучше, но никак не то, о чём подумал Уен. Почему-то альфе кажется, что он рискует потерять себя и утонуть в этом самом океане, манившим своей красотой и отрешенностью, а сейчас оборачивающимся ужасным штормом. — Мы можем поехать к тебе, выпить чего-нибудь и познакомиться ближе, — Уен приближается и выдыхает последнее слово в губы Чхве. — Либо можешь и дальше просто смотреть. — Поехали, — все, что выдавливает из себя Сан и даже не замечает, как Уен резко переходит на «ты». Не замечает и того, как вопит здравый смысл о том, что этому еще мальчишке всего восемнадцать, и он ровно вдвое младше Чхве.       Сан и правда тонет. И, наверное, действительно запомнит эту встречу навсегда. Потому что Уен в самом деле оказывается демоном. После бутылки выпитого на двоих вина и разговоров на отвлеченные темы, он нагло усаживается на колени и целует, мокро и глубоко. И у Чхве срывает все тормоза. Его нерешительность и сияющее восхищение сменяются страстью и желанием, которые в нем будит омега.       Уен ёрзает на чужих коленях и расстегивает рубашку альфы, не отрываясь от его губ, в то время как руки Сана беспорядочно блуждают под объемным свитером. Омега кажется в нем таким хрупким. Чхве стягивает верх Уена и влажными губами припадает к ключицам, поднимаясь к шее. Как хочется оставить следы, но омеге наверняка нельзя, так что Сан не слишком сильно сжимает зубами кожу на шее и слышит первый отзывчивый стон. У Уена такой красивый голос. В нём всё совершенно? Есть хоть один изъян?       Чхве подхватывает омегу под бедра и поднимается, отправляясь в спальню, заодно продолжая рвано целовать плечи и шею. Он опускает Уена на кровать и первым делом скидывает с плеч расстегнутую рубашку. Пока Сан лезет за почти полной бутылочкой смазки и презервативами, Уен успевает стянуть с себя низ вместе с бельем и тянется к ремню Чхве. — Какой нетерпеливый, — с ухмылкой произносит Чхве и омега тает с этого смеющегося лисьего взгляда. Да и вообще со всего Сана. Эти широкие плечи, пресс и узкие бедра будут, наверное, ему в мокрых снах сниться. А когда альфа снимает свои брюки вместе с бельем, Уен с предвкушением смотрит на большой член с покрасневшей головкой, сочащейся смазкой. — Хочу скорее почувствовать тебя в себе, — в той же манере отвечает Уен и расставляет ноги шире, позволяя Чхве пристроиться удобнее — Вот как? Так уж понравился мой член? — продолжает улыбаться Сан, выливая немного смазки себе на пальцы, а следом и Уену, что протягивает руку. Он плавно, но уверенно вводит один палец и омега рвано выдыхает из-за холода. — Да, понравился, — Уен обхватывает рукой член и неторопливо распределяет по нему смазку, большим пальцем надавливая на вены и уздечку. — Люблю честность, — Чхве добавляет второй и закусывает губу, старательно растягивая. — Никогда не вру, — произносит Уен и искренне смеется, ведь он только что солгал. И сразу срывается на стон, потому что Сан разводит внутри пальцы и добавляет третий. — Хочешь назову тебя папочкой? — все с той же ухмылкой произносит омега и сладко стонет, сжимая в руке член Чхве, медленно тому надрачивая. — Не надо, я действительно тебе в отцы гожусь, — вскидывает бровь Сан и вынимает пальцы, как только чувствует, что тот растянут достаточно. Он убирает руку Уена и раскатывает презерватив по члену, после чего добавляет еще сверху смазки и приставляет головку ко входу. — Боюсь спросить сколько тебе. — Через пару месяцев тридцать семь, — Чхве толкается внутрь и кладет руки на талию, с удовольствием глядя, как омега под ним выгибается. — Боже, — протяжно стонет Уен и разводит ноги шире, чтобы принять глубже. — Сколько? Ты с ума сошел, трахать несовершеннолетнего? — Еще как, — Сан начинает плавно двигаться, но сразу набирает темп, глядя на мечущегося Уена и его вздымающуюся грудь. — Но тебе, вроде, нравится? — О да, — широко и даже полубезумно улыбается омега, облизываясь, и подается навстречу. Уену самому неясно почему от этого альфы его ведет настолько сильно, но ему действительно нравится. До дрожи в коленях нравится, как Сан, набрав темп, вдалбливается в него, до сорванного голоса нравится, как тот попадает по комочку нервов внутри.       В отличие от Сана, Уен не сдерживается и не думает ни о чем, так что царапает спину и плечи альфы, оставляет на шее и ключицах засосы.       Уен позволяет взять себя, и не раз. Он сладко стонет и просит не останавливаться, когда Сан с жадностью вытрахивает из него душу. Альфе кажется, что он точно сойдет с ума, потому что на любую грубость и жесткость Уен просит больше, отдавая всего себя и выстанывая имя Сана. Им хорошо. Им вместе слишком хорошо. Настолько, что когда их ночь подходит к концу и Чхве засыпает рядом, Уен оставляет свою маску и с сожалением смотрит на лицо альфы, мягко перебирая его волосы. В сердце слабо колет мысль о том, что у них не может что-то получиться, и, скорее всего, они встретились в первый и последний раз, ведь один уже замужем, а второму еще не нужны отношения.       Уен аккуратно выбирается из чужих объятий и собирает свои разбросанные вещи. Он тихо одевается и, мимолетно осмотрев чужую квартиру, идет на выход. Это место кажется ему странным. Здесь нет запаха другого омеги, только Сана, но обстановка выглядит бездушной и не особо обжитой. Однако, здесь есть кошка, которая просыпается и садится в коридоре, глядя на Уена, что пытается открыть дверь. — Ну что ты так на меня смотришь? Да, отец бы мной не гордился, если бы узнал, как непорядочно я поступаю, — тихо шепчет он кошке и возвращается к двери. Дома другой замок, и омега просто надеется своей возней не разбудить альфу, дабы не было лишних вопросов. — Ну, пока, красавица, — наконец, он покидает чужую квартиру с толикой грусти, но мыслью, что это был просто секс на одну ночь с красивым альфой.       Сану не удается узнать, как смотрится Уен утром в его постели. Уену не узнать, как сильно огорчился Сан, проснувшись в одиночестве.       Чхве чувствует себя разбито и истерично смеется. Все, что он сейчас ощущает — как на душе кошки скребут, лихорадочно раздирая ее в мясо, и вину перед мужем за измену, пусть у них уже давно нет той самой любви из книг и фильмов. — Да, Чхве Сан, очень своевременно. А чего ты ждал? — спрашивает он у самого себя и замечает на прикроватной тумбочке кольца Уена, которые он, судя по всему, забыл. Единственное напоминание о том, что омега был в этом доме, помимо его запаха, что еще не выветрился из постельного белья и следов на шее, плечах и спине. — Господи, таких идиотов, как ты, еще поискать надо, Сан, — он падает обратно на кровать и закрывает лицо руками. Чхве находит недостаток Уена — это его отсутствие.