Чего-то стоит

      Тайлер почти что не смотрит на него. Это хорошо, даже прекрасно, потому что чем дольше Питер не встречается с яркими зелёными глазами, напоминающими ему о Безумном Шляпнике, тем тише воет паучье чутьё, а дрожь вдоль позвоночника становится почти незаметной. Питер старается не вслушиваться в их разговор, смех, старается выглядеть смущённым и уставшим, чтоб не расстраивать Мэй, в то время как он на самом деле борется с тем, чтоб не сжать руку слишком сильно, боясь погнуть вилку, чувствуя, как от прилагаемых усердий по виску стекают капельки пота. Питер слышит своё тихое дыхание, быстро стучащее сердце, как разум кричит об опасности, а инстинкты вопят о том, что нужно бежать. Питер не представляет, каких усилий ему стоит оставаться на месте и почти что не шевелиться.       Всё почти что прекрасно. Почти. Пока Питер испугано не дёргается от прикосновения чужой стопы к его щиколотке. Он хочет громко и возмущённо закричать, но поднимает лишь поистине потерянный взгляд на парня своей тёти и большими глазами следит за мужчиной, ожидая его дальнейших действий. Но Тайлер морщит нос, брезгливость проступает на его лице, когда он понимает, что задел ногой Питера. Его зелёные глаза впиваются в Питера, предупреждая, и Питер шумно сглатывает, снова начиная таращиться в тарелку.       От напряжения начинают дрожать руки и потеть ладони, Питер отпускает нервный смешок, когда снова слышит мягкий смех своей тёти, нервно обтирает ладони о собственные джинсы. А потом слышит это. Тихий шорох ткани брюк о чулки его тёти. И только теперь замечает румянец на её щеках, постоянную смущённую улыбку, как она кокетливо поправляет прическу, и что она сидит теперь слишком близко к Тайлеру. Одна рука мужчины лежит на столе, а вторая, Питер готов поспорить на что угодно, что она на коленке его тёти. Питер понимает, что пялится на них слишком долго, но не может ничего поделать, чувствует, как горит лицо и уши, а в груди начинает ворочаться стыд.       Неловкость от всего происходящего слишком давит, душит, плотно обхватывая горло, и Питер чувствует, как паника резко проходит через всё его тело, и он просто не в силах остановить себя от того, чтоб резко вскочить со стула, который громко скрежещет о пол, а после опрокидывается. Разговор тут же смолкает, как и тихое, еле слышное шуршание ткани. Питер неловко передёргивает плечами, не зная, как оправдать своё однозначно возмутительное поведение. Как объяснить всё происходящее, не говоря им, как он напуган. Как от страха скручивает желудок, как нервно дрожат руки, как он инстинктивно напрягает все свои органы чувств, чтобы видеть каждое движение этого человека.       — Я вспомнил, что у меня завтра контрольная по испанскому. Ты же знаешь, что у меня с ним напряг, поэтому мне нужно повторить весь материал. Совершенно вылетело из головы, – Питер ерошит затылок растопыренной ладонью и нервно смеётся, — Но мне было очень… Приятно познакомиться с тобой, Тайлер, надеюсь вскоре увидимся вновь.       Нет. Питер надеялся, что будет видеть его как можно реже. Что этот липкий, совершенно неуместный страх появился по абсолютной другой причине. Но борьба с собственным чутьём каждый раз при встрече с мужчиной, если это всё же такая странная и поистине пугающая реакция на него, убьёт все его нервные клетки.       Желудок снова свело, но Питер не смотрел на Тайлера, не искал его взгляда, хотя чувствовал, как мужчина пытается поймать его. Питер смотрел лишь на Мэй, которая растерянно провела рукой по румяному лицу, хотела встать, но крепкая рука Тайлера удержала её на месте.       — Конечно, дорогой, я скоро позову тебя на чай, поэтому не затыкай уши наушниками, милый.       Питер растерянно кивнул, мигом убегая в комнату, и, не рассчитав силы, громко хлопает дверью. Сердце уходит в пятки, и, сам того не желая, Питер прислоняется к двери и начинает вслушиваться в тихие переговоры.       — Извини, Тай, он обычно так себя не ведёт, не знаю, что на него нашло, может быть он переволновался, он тяжело сходится с людьми.       Слышится тяжкий вздох Мэй, скрип стула и глухой стук. Сердце останавливает и вновь пускается вскачь, Питер тут же распахивает дверь, готовый выставлять этого урода из квартиры, но замечает, что мужчина всего лишь стоит на коленях, держа в своих ладонях аккуратные ладошки Мэй, а его большие пальцы мягко гладят её костяшки.       — Всё в порядке, я думаю мы ещё с ним подружимся, он стесняется, Мэй! – восклицает он тут же. — Вспомни себя в его возрасте, я уверен, что ты точно была та ещё оторва. Но это не отменяет того, что ты с враждебностью и настороженностью относилась ко всем, кто вторгался к тебе в твой привычный мир. Дай мальчонке привыкнуть.       Мужчина продолжает стоять на коленях, целует пальцы Мэй, которая расслабляется под его успокаивающий баритон, мягко смеётся, наклоняется к мужчине и утыкается своим лбом в его макушку. Питер сглатывает, заставляя своё чутьё замолкнуть, потому что Тайлер не может быть ужасен. Именно этот мужчина никак не может быть опасен.       Он действительно хорошо относится к его тёте. Может Питер просто ревнует? И инстинкты кричат о потенциальном враге, который будет, — а это несомненно произойдёт, если уже не произошло, — красть внимание его тёти?       Скорее всего да. Он просто ревнует.       Находясь на расстоянии, наблюдая за счастливой улыбкой тёти, он уже готов заткнуть свои собственнические чувства. «Это точно они», — сам себе кивает Питер, наконец закрывая дверь своей комнаты, прислоняется спиной к двери, мягко по ней съезжая на пол.       Питер заставит себя заткнуться, чего бы ему это не стоило. Ведь его тётя искренне счастлива с этим человеком. Она улыбается, смеётся, смущается и пытается заигрывать. Питер знает свою тётю, поэтому прекрасно осознаёт, что этот мужчина уже покорил её сердце. И Питер сделает что угодно, чтоб не подвести Мэй. Она как никто другой заслуживает быть счастливой.       Особенно после того, что случилось с Беном. Питер знает, что не сможет дать ей всё удовольствие от этой жизни, поэтому он будет стараться изо всех сил, чтоб не мешать. Он не хочет, чтоб Мэй снова страдала. Он не хочет снова становиться причиной этого.       — Питер!       Окрик Мэй заставляет вздрогнуть, оторваться от собственных мыслей и поспешить на кухню. Питер справится, потому что это сделает Мэй счастливой.       И он уже должен отблагодарить Мэй за всё то, что она сделала для него, хоть так, своей молчаливой поддержкой в её выборе.       Он обязан поладить с Тайлером, чего бы ему это не стоило.

***

      — Питер.       Её голос останавливает Питера в дверях его комнаты. Тайлер ушёл совсем недавно, а они с Мэй только закончили убирать со стола. В её голосе, всегда твёрдом, когда она отчитывала его, объясняя, почему так поступать нельзя, мягком, когда она говорила, что любит его, гордом, когда хвасталась его достижениями перед своими подругами, сейчас звучит лёгкая неуверенность, которую она пытается скрыть серьёзным тоном. Но Питер знает её слишком хорошо.       — Питер, я понимаю, что тебе может быть некомфортно, что ты смущаешься, или про…       Питер обрывает её мягкой улыбкой, неуверенно шагает к ней навстречу.       — Всё в порядке, Мэй, – успокаивает он её. — Он реально добрый, да и ты ему нравишься, я это понял, когда он перепутал наши с тобой ноги.       Лицо Мэй тут же вспыхнуло, она обняла его за плечи.       — Ох, милый! Вот почему ты тогда так быстро убежал?       Питер кивает и прячет смущённое лицо у Мэй на плече. Не скажет же он ей, что его чутьё просто взбесилось, потому что он её приревновал? Вся ситуация и так слишком неловкая, Питер не хочет потом ещё несколько дней неловко сбегать в комнату и слушать мягкие поддразнивания тёти по этому поводу.       Лёгкая ложь никому не повредит, да?       Точнее не ложь, а лишь часть правды. Пускай и очень крохотная.       Но это ведь всё для Мэй.

***

      Вторая встреча с Тайлером происходит в гостиной, когда Питер начинает себя чувствовать матерью подростка, который обзавёлся парой, и теперь стремится как можно скорее распознать все прелести половой жизни. Потому что, появляясь дома чуть раньше положенного времени, — отменили последние уроки (два урока алгебры) из-за отъезда мистера Харрингтона на конференцию, — он слышит шум, крики, следующее за этим шиканье и немного напуганные шепотки о том, что надо торопиться. А после перед ним появляется Мэй с несильно, но всё-таки взъерошенными волосами, в неправильно застёгнутой блузке, размазанной розовой помадой и галстуком, накинутым на плечо. Питер лишь успевает вскинуть бровь, залиться румянцем, осознав, что там происходило, и поклясться себе теперь осторожнее садиться на все предметы мебели.       Конечно, Питер прекрасно знает, что многие, почти что все взрослые, иногда и не совсем, занимаются сексом, но он предпочитает не заставать последствия или явные доказательства этого.       Спустя минуту появляется Тайлер, спокойно застёгивающий рубашку. Он целует Мэй в щёку, тихо посмеивается, стирает с её щеки следы размазавшейся помады, стягивает с её плеча галстук, шустро завязывает его, аккуратно кладёт кухонное полотенце на место галстука, тщательно его поправляя, а после подмигивает Питеру. Мальчик мысленно стонет. Ужас. Он больше никогда не придёт домой раньше положенного времени, не предупредив заранее. Впадать в такое смущение ещё раз будет выше его сил. Пусть он лучше просто знает, что это происходит между ними, но не вникать в это. Ни за что.       Мужчина натягивает пиджак, вновь целует Мэй, придерживая её за бедра, а Питер, уже не сдерживаясь, недовольно хнычет и уходит в свою комнату. И слышит смущённый и весёлый смех пары.       Питер думал, что это ему положено так себя вести, а не его тёте. Но видимо с возрастом люди не меняются, если судить по её рассказам о её молодости. Особенно, когда она читала лекцию о безопасном сексе.       Определённо нет. Эти взрослые точно не меняются.

***

      После того, как Питер застаёт Тайлера у них дома в третий раз, точнее он вместе с Мэй и огромным количеством пакетов заходят домой, весело переговариваясь и заигрывая, Тайлер стал появляться у них чаще. И не то, чтобы Питер был против или недоволен этим фактом, просто быть дома тогда, когда там теперь есть Тай, не хотелось. Хотелось задержаться в школе, тут же убежать на патруль или сорваться к мистеру Старку или даже Хэппи. Проблема была в том, что его не предупреждали заранее, когда Тайлер появится у них, а если и говорили, то он обязан был присутствовать. Не потому, что ему говорили, что он должен это сделать.       Просто он не хотел расстраивать Мэй.       Он обещал Мэй, что он сделает её счастливой. Пусть он и никогда не говорил ей об этом.

***

      Когда Тайлер пару раз остаётся у них дома на ночь, но не в спальне Мэй, а в гостиной, Питер старается сбегать на патрули.       И нет, это не по той причине, что его паучье чутьё зудит как ненормальное. Нет. Это потому, что за Мэй теперь есть кому присмотреть в случае чего.       И он неспециально изматывает себя в эти дни. Просто патрули выдаются ужасно тяжёлые, такие, что, появляясь дома, он просто валится в кровать, мгновенно засыпая мертвецким сном от усталости.

***

      Питер не успевает понять, как несколько ночёвок смогли перерасти в это.       Они же шутят, да?       Он к ним не переезжает.       Зачем ему ещё это делать?

***

      Спустя ровно пять дней никакого сна и неловких разговорах при нём, чтоб никто, как высказалась Мэй, «не скрывал друг от друга правды, и всем было максимально комфортно», Питер в ночном патруле подставляется, ощущая не столько боль от удара кастетом, сколько доводящее до слёз удовольствие, вспыхивающее в груди от осознания, что он точно не пойдёт домой сразу. А после того, как один из этих придурков пихает его в стену, и один из веб-шутеров трескается от удара о стену, Питер готов ликовать.       Нет, это не по той причине, что он не может заглушить чутьё дома, которое постоянно верещит об опасности.       Он просто давно не видел мистера Старка.

***

      — Малец, я уже думал, ты решил забросить свои супергеройские дела, – чешет бородку Старк, наливая себе чашку кофе.       Питер вытягивается на диване, на котором Тони смазал его чёрные гематомы на грудной клетке, тихо причитая себе под нос о неаккуратных подростках. Питер лениво растягивает губы в лёгкой полуулыбке, наслаждаясь тишиной в голове и расслабленностью своего тела, слушая тихое жужжание кофемашины. Мышцы тут же становятся дряблыми и веки тяжелеют.       — Ты давно не появлялся с травмами или чем-то сломанным, — и я не только про элементы костюма, но и твои кости, малыш, — сначала решил, что ты скрываешься от меня, – Старк отпивает из чашки, — Но потом вспомнил, что я запретил тебе это делать, да и Пятница следит за всем. Не так ли, детка? – весело подмигивает он потолку.       «Так точно, босс.»       Тони продолжает что-то тарахтеть, но Питер не слышит. Он находит голос наставника довольно успокаивающим и убаюкивающим, поэтому, когда Старк что-то спрашивает у него, Питер лишь тихо мычит в ответ, тщетно пытаясь открыть глаза. Спустя пару попыток он перестаёт даже пытаться.       Сквозь сон ему чудится мягкая рука, убирающая с его лба волосы, как его укрывают пушистым пледом и нежный шепот:       — Приятных снов, паучок.       От того, как ласково было это произнесено теплеет в груди, и Питер лишь тихо мурчит в ответ, не в силах сказать ответное:

— Спокойной ночи, пап.

***

      Когда Питер открывает глаза и слышит лишь тишину, полностью расслабленный, отдохнувший и счастливый, он сначала даже удивляется, почему нет привычных мурашек и тихого, но надоедливого шума в голове и напряжённости во всех мышцах. Питер позволяет себе ещё немного понежиться в мягкой постели, завернутый в тёплый светлый плед, ощущая приятную сонливость, окутывающую его всего.       Ему спокойно, так спокойно, как не было уже вечность, как кажется Питеру. Он наконец в безопасности. Потому что как он может не быть в безопасности с самим Железным человеком?       — Я уже предупредил твою горячую тётушку, что ты с утра пораньше умотал ко мне из-за проекта, – раздаётся удивительно бодрый голос мистера Старка.       Питер сонливо улыбается. Он хочет остаться здесь навсегда, в этой полудрёме, в этом тепле и в этой безопасности. Без уже раздражающего вопля чутья, без пугающих и каких-то злых зелёных глаз, которые, казалось, пристально следят за ним в любом уголке их небольшой квартиры.       — Спасибо большое, мистер Старк, — нечленораздельно бубнит Питер и утыкается носом в подушку.       — Всегда пожалуйста, мистер Паркер, — не удерживается от подколки Тони, а после падает на кресло, стоящее неподалёку от дивана, на котором до сих пор продолжает лежать Питер.       — У твоей тётушки появился ухажёр? – забавно поигрывает бровями мистер Старк, на что Питер смешливо фыркает и морщит нос.       Боже, как он скучал по мистеру Старку.       А после подскакивает на диване, путается в одеяле и во все глаза таращиться на своего наставника. Что он только что сказал?       — Откуда Вы знаете, мистер Старк?! – он восклицает слишком громко, а его голос под конец походит на писк, поэтому щёки тут же начинают пылать. Питер прочищает горло, но не менее взволновано произносит:       — Вы следили за нами, мистер Старк? Я же Вас просил этого не делать!       Мужчина в кресле комично широко раскрывает рот, кладёт руки себя на груди и, нахмурившись, наигранно уязвимо бормочет:       — Вот так ты мне веришь, Питер?       Питер почти что готов начать раздражаться, но потом в груди теплеет, когда он осознаёт, что Старк специально отвлекает его, а может он просто дурачится, как всегда.       Скорее всего второе, потому что надеяться на первое глупо. А Питер любит фантазировать, что очень часто приводит к чем-то нехорошему.       — Нет, ребёнок, я не слежу за тобой, — выделяет интонацией «не слежу» специально для Питера, а после поддразнивает. — Ты, конечно, дорог и всё такое, но я уважаю личное пространство, которое несомненно нужно подросткам. Особенно сейчас, в моменты полового созревания.       Питер возмущённо давится воздухом.       — Но я повторюсь, я не слежу за тобой или Мэй, просто на её личный мобильник ответил мужчина.       О.       — Даже так.       — Даже так, — подтверждает Тони.

***

      Домой он возвращается под вечер, совершенно довольный от нескольких часов спокойствия и работы с мистером Старком. Но стоит переступить порог, как чутьё взвизгивает, а Питер замечает крепкую фигуру Тайлера, стоящего всего в шаге от него со скрещенными на груди руками.       — Ты понимаешь, что напугал свою тётю, не предупредив заранее? Она нервничала даже после того, как раздался звонок от Старка, — тянет он, показывая своё отношение к тому, что он думает о стажировке. — Если ты просто сбегаешь, даже ко взрослому мужику, ты поставь в известность заранее. И да, придумай что-то поправдоподобней. Стажировка у Старка, ха, – разворачивается мужчина и уже собирается уходить, но Питер не может сдержать свой язык за зубами, потому что Тайлер не посмеет назвать его лгуном.       — Вообще-то, это правда!       Когда его резко прижимают к входной двери, и от неожиданности весь воздух выходит из лёгких, Питер начинает паниковать, хочет вырваться, но стоит молча, упрямо смотря в лицо мужчины, не показывая своей слабости, того, как заполошно стучит сердце в груди, а грудная клетка быстро опускается и поднимается от скачка адреналина.       — Если хочешь дуть в уши своей тёти, пожалуйста! — машет рукой, приближая своё лицо к лицу Питера. — Если хочешь шататься с каким-то сомнительным хером, пожалуйста! — рычит он. — Но не смей лгать в лицо мне!       Его кулак в опасной близости от лица Питера грохается о дверь, больше инстинктивно, чем действительно от страха, Питер зажмуривается и отворачивается. Мужчина хлопает его по щеке и тихо смеётся.       — Вот так, тише воды и ниже травы ты должен быть, не заставляя свою тётушку переживать за себя. Можешь делать, что угодно за порогом этого дома. Что угодно, что не причинит неудобств Мэй или, особенно, мне.       Тайлер отходит, расправляет плечи, а Питер не может заставить себя отжаться от двери. Сердце стучит слишком громко, из-за чего начинает звенеть в ушах. Питер пытается заставить себя успокоиться, ведь, по сути, ничего не произошло, его просто отчитали. Да и в школе перепалки с Флэшем всегда были хуже, чем этот толчок к двери. Да и он же супергерой, что такого в этом толчке?       Ответ появляется для него самого неожиданно быстро.       Он просто больше не чувствует себя в безопасности дома.       Питер просто больше не хочет называть это место домом.

***

      — Как там новый парень Мэй? – интересуется Нед на обеде, распаковывая собственный ланч.       Питер пожимает плечами, утыкаясь в телефон в надежде на сообщение от мистера Старка.       Нед отрывает взгляд от своего бутерброда. ЭмДжей бросает свой фирменный нечитаемый взгляд, опуская книгу.       Питер слабо мычит о том, что всё неплохо.

***

      — У вас, наверное, дома всё цветёт и пахнет? — спрашивает Старк.       — Вроде того.

***

      Мэй мягко улыбается, ерошит ему волосы, обнимает за плечи, аккуратно присаживается на край его кровати, соприкасаясь с ним коленями. Совсем как раньше. До того, как появился Тайлер в их жизни. Задолго до того, как появился Тони Старк в их гостиной. Почти что сразу после того, как умер дядя Бен.       Питер зажмуривается, чувствует, как слёзы подступают к глазам и льнёт как глупый котёнок к ласкающей его руке, которая в любой момент может щёлкнуть по носу. Он так скучал по Мэй, хоть и видел её каждый день. Он скучал по тем моментам, которые были только для них двоих. Только он и она. Больше никого.       — Питер, — мягко тянет она, вновь целуя его в лоб, и Питер не сдерживается, слёзы тут же начинают бежать по щекам. — Ты чего, милый? Хэй, всё же хорошо.       — Конечно, — соглашается он, трётся щекой о её плечо.       Всё прекрасно, он ведь не может сказать, что ему страшно, ведь он не хочет, чтоб она волновалась. Он не может сказать ей, что Тайлер его пугает, хотя последний ничего такого и не сделал. Он не может ей сказать, что теперь просто не хочет появляться в этой квартире, потому что его чутьё вопит рядом с мужчиной Мэй. Поэтому он нелепо улыбается.       — Я просто скучаю по Бену.       В этот момент он скучает по Тони. Потому что рядом с Тони спокойно, потому что рядом с ним он в безопасности. Потому что Тони рядом и доступен тогда, когда Мэй занимается своей личной жизнью.       Проще бывать в мастерской Тони чуть чаще, чем заставить замолчать собственные инстинкты.

***

      Питер не может постоянно пропадать, поэтому естественно, что они с Тайлером иногда остаются дома. Один на один. Без Мэй и кого-либо ещё. Они чаще всего сидят по разным комнатам. Если и пересекаются, то напряжённо молчат, даже не думая о том, чтоб что-либо промолвить в присутствии друг друга. Но сегодня Тайлер сам пришёл к нему в комнату. Сегодня Тайлер начал с ним разговор.       — Я просил не доставлять мне проблем.       Питер собирается открыть рот и возразить. Он дома не бывает часами: он часто тусуется с Недом и Мишель после школы, он ходит на все возможные секции, патрулирует улицы чаще, чем хотелось бы, стал действительно делать что-то напоминающее свою стажировку. Всё это, чтоб отдохнуть. Чтоб не застывать дома в напряжении.       — Вчера Мэй только и говорила, что о тебе и своём бывшем муже. Ты осознаёшь, что не даёшь построить ей свою личную жизнь? Ты мешаешь ей. Заставляешь страдать и думать о прошлом. Ты мешаешь мне, потому что ты только и делаешь, что заставляешь её беспокоиться.       Питер не успевает себя остановить от того, чтоб не вскакивать со стула, не успевает заткнуть себя, потому что он понимает, что сделает лишь хуже. Но он не может закрывать глаз на такие оскорбления, не может слушать, как его пытаются унижать в собственном доме.       — Неправда! Я не заставляю её волноваться! Я хожу на все эти кружки, секции, тусуюсь с друзьями, что угодно, чтоб… — Питер прикусывает язык, чтоб не сболтнуть о том, что не хочет быть дома, — Чтоб дать вам двоим побыть вместе! А как я могу не говорить о дяде, если действительно скучаю по нему?! Если Мэй — единственный человек, с кото…       — Заткни. Свой. Рот! — рявкают на него, Питер съёживается, но уже не может остановить себя.       — Нет! Я буду говорить, когда захочу, Вы не посмеете затыкать меня!       Питер наступает на мужчину, задирает голову вверх, чтоб смотреть в глаза своего обидчика, готовый ответить в любой момент, потому что он устал бояться. Он должен уже с этим что-то сделать, может, если они обсудят или покричат, то всё пройдёт?       Мужчина раздражённо закатывает глаза, машет на него рукой, разворачивается и собирается выйти из комнаты, потому что смысл разговаривать с эмоциональным подростком? Смысл говорить с этим маленьким безмозглым ребёнком? Который до последнего будет кричать и настаивать на своём, даже когда очевидно не прав и не может выиграть в этом споре.       Задыхаясь от наглости ухажёра Мэй, от желания наконец с ним поговорить и определить всё, что между ними происходит, Питер хватает его за руку, крепко стискивая, совершенно не рассчитывая силу в порыве эмоций. И вздрагивает, когда волосы на теле встают дыбом, а чутьё взвизгивает до звона в ушах, который остаётся ещё минуты на три после хлёсткой пощёчины, после которой нижняя губа лопнула, рот наполнился кровью.       — Не смей хватать меня за руки, щенок! Не смей раскрывать свою поганую пасть, когда этого не просят! И не думай, что это, — он трясёт своим запястьем, на котором появились припухшие следы от пальцев мальчика, перед лицом Питера, — Сойдёт тебе с рук. Уж я позабочусь об этом.       И выходит из комнаты, хлопая дверью так, что из-под косяка вылетают клубы пыли. Питер прижимает руку к щеке, наслаждаясь прохладой пальцев. Щёку печет, как и глаза, к которым подступают слёзы. Питер медленно выдыхает, прикрывает глаза и досчитывает до десяти.       Он сам виноват, не стоило сжимать руку Тайлера так сильно. И ругаться с ним не стоило.       Он ведь прав, да? Питер прекрасно понимает, что мешает ей. Ведь он знает её как никто другой. Конечно, он мешает ей, потому что она слишком уж отвлекается на него, слишком печётся. Она думает только о нём. Было бы, наверное, лучше, если бы его не было.       От него всегда одни проблемы. Даже мистер Старк говорит так.

***

      Чуть позже, когда Питер появляется на ужине, его щека всё равно выглядит припухшей, а затянувшегося пореза на губе почти не видно, потому что от нервов Питер слишком много жевал нижнюю губу, превратив её в красное опухшее нечто, которое щиплет и немного, почти что постоянно, кровоточит. Мэй громко ахает, прижимая руки к груди, бросает лопатку в раковину, мигом подбегает к нему и аккуратно рассматривает почти что сошедший отёк.       — Что случилось?       Питер хочет ответить, что он снова сцепился с Флэшем, что действительно порой происходило, пусть не часто, но всё же. Плюс-минус один ушиб в сторону Томпсона ничего не изменит. Но его на полпути перебивает аккуратный и мягкий голос Тайлера, пропитанный фальшивым чувством вины:       — Дорогая, извини меня за это, я не хотел.       Мэй давится возмущением, подходит к мужчине ближе, взмахивая руками.       — Прости меня, я не хотел, он так сильно сжал мою руку, я просил его отпустить, но он не слушал. Всё продолжал кричать о том, что мне здесь не рады и мне пора убираться туда, откуда я пришёл. Я пытался его успокоить, но он меня не слушал.       — Мэй! – обессиленно стонет Питер, когда она с сомнение переводит взгляд с него на Тайлера. — Он лжёт! Такого не было!       Мужчина качает головой, притворно вздыхает и бормочет о том, что он так не хотел подставлять Питера, замять всю ситуацию между ними двумя.       — Да как же это не правда, если вот.       Запястье Тайлера украшено пятью синими пятнышками, оставшимися от руки Питера, а Мэй в шоке смотрит на него.       — Питер Бенджамин Паркер! Как ты посмел поднять руку на взрослого человека? Как ты посмел солгать? Питер! — в неверии выдыхает она, качая головой.       Она закрывает глаза, но достаточно поздно, потому что Питер успевает заметить проскользнувшее в них разочарование. Питер слабо отступает назад, спотыкается о свои же ноги, которые превращаются в желе, отказываясь его держать. С его губ срывается отчаянное «Мэй», но женщина качает головой, так и не открывая глаз, прижимает ладонь к глазам и нервно выдыхает.       — Питер, нет, не сейчас, ты наказан. Я сейчас не хочу ничего слушать.       — Но…       — Нет, Питер! Я сказала не сейчас! Марш в комнату!       Питер опускает руку, которую протягивал ей, чувствует себя максимально глупо и уязвимо, потому что Мэй никогда не была так расстроена им. Никогда. Питер мог разочаровывать всех вокруг, но никогда Мэй. Его милая тётя Мэй всегда была за него. Но не в этот раз. Не в этот раз, потому что он оплошал, да?       Он ведь Питер Паркер, который постоянно разочаровывает всех.

***

      Питер не удивляется, что в ту ночь он не может заснуть.       Его душит чувства вины и стыда, осознание того, что он и правда мешает.       Он обуза, да?       Когда под утро ему всё-таки удаётся впасть в какое-то жалкое подобие сна, ему снятся смеющиеся зелёные глаза и тихий шёпот:       — Да, наконец-то дошло, щенок?

***

      — Пит, всё хорошо?       — Определённо, – отмахивается от Неда Питер, продолжая лабораторную по химии.

***

«Хэй, карапуз, почему тебя вчера не было? Я ждал, даже начал сомневаться, что перепутал даты Всё хорошо?»

«Простите, мистер Старк, забыл предупредить о собрании по Декатлону. Всё прекрасно, ещё раз простите»

«А если не лгать?» Сообщение не прочитано.

***

      — Ты думал, что сможешь меня обыграть, щенок? — застаёт его голоса Тайлера на кухне, когда Питер ставил тарелку в раковину и садился обратно за стол. — Я и не таких ломал.       Питер опускает глаза в чашку чая, чувствуя, как дрожат руки, и крепче сжимает стекло. Он будет просто игнорировать. Он просто будет тише воды и ниже травы.       — Ох, щенок решился наконец стать послушным? – смеётся мужчина. — Только уже поздно. Ты нарушил мои условия, поэтому готовься к последствиям.       Питер смотрит, как клубится пар над чашкой, горбится на стуле совсем уж нелепо и съёживается. Он просто будет молчать. Если он молчит, то и проблем быть не должно, верно? Он же просто будет слушать, но не открывать рот, следовать всему, что говорят. И молчать. Просто смысл кому-то говорить, если ему не поверят?       Потому что он ребёнок, который ревнует.       Потому что он обуза.       — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! И отвечай, когда с тобой разговаривают! Ты понял?       Питер вскрикивает, когда его хватают за мягкие кудряшки, резко запрокидывая голову назад, от чего в шее громко хрустит. Питер от неожиданности и боли скулит и зажмуривает до тёмных пятен.       — Я спрашиваю, — его ещё раз трясут, больно оттягивая волосы, — Тебе понятно?!       Питер поспешно кивает, но когда волосы натягивают ещё сильнее, то тут же выкрикивает:       — Да, сэр, да!       А после заходиться рыданиями от унижения, боли и собственной слабости, не обращая внимания на то, как брезгливо морщиться Тайлер, отпуская его волосы и стряхивая руки.       — Как же ты ничтожно жалок.       И Тайлер снова прав. Питер ничтожен.       Жалок.

***

      Питер проводит рукой по коротко обстриженному затылку. Он кривит губы. Отражение в зеркале повторяет его движение.       Теперь тёмные круги под его глазами заметны сильнее. Но зато Тайлер не сможет больше таскать его за волосы.

***

      — Новая стрижка, придурок? – ЭмДжей вскидывает бровь.       — Решил попробовать что-то новое.

***

      — Проснулся бунтарский дух, паучок?       — Волосы стали мешаться под маской.

***

      Его шаги тяжёлые, твёрдые, уверенные. Питер готов поклясться, что раньше он не обращал внимания на чью-либо походку. И он более чем уверен, что паучье чутье раньше не вопило так сильно, задевая каждый нерв, побуждая к действию, к ответу.       Но на правду не обижаются, правда? Он это более, чем заслужил.       Он виноват в смерти дяди Бена. Он виноват в том, что Мэй несчастна.       Им всем, однозначно, было бы лучше без него.       Ведь он ничтожен, жалок, обуза.       — Тебе, видимо, нравится быть наказанным и строить из себя жертву, королеву драмы? Как ещё по-другому объяснить то, что ты постоянно напрашиваешься?       — Простите, сэр, я не знаю, сэр, – Питер отвечает тут же, потому что за промедление тоже следует наказание.       Внутренний сгиб локтя до сих пор ноет фантомной болью после ударов линейкой.       — Сострой морду попроще, ты снова заставляешь её переживать. Одни проблемы от тебя, щенок. Сплошное разочарование. Лучше б тебя не было.       — Да, сэр.       Мужчина кидает на него удивлённый взгляд, а после губы растягиваются в улыбке, такой искренней и нежной, что Питер замирает в испуге, совершенно не зная, чего ожидать на этот раз. Тяжёлая ладонь, — действительно тяжёлая, Питер испытал на себе её больше, чем несколько раз, — опускается на его голову. Питер съёживается, ожидая удара, но его лишь гладят по голове и жёстко хлопают по щеке пару раз.       — Быстро схватываешь, малыш.       Питер отшатывается, когда слышит знакомое слово. Слёзы тут же застывают в глазах, но не смеют пролиться. Сердце бьётся тяжело, будто готовится остановиться, а дыхание перехватывает. Горло сдавливают ледяные тиски паники и страха, когда самый главный страх оправдывается.       Он и правда никому не нужен.

***

      — Я не могу тебя больше прикрывать перед мистером Фрименом, чувак, – заявляет Нед. — Он уже странно косится на меня и сказал, что если ты не появишься на следующем уроке, который, между прочим, сегодня, то он будет вынужден вызвать твою тётю. Питер, я понимаю, что физкультура вообще не важна в твоём случае, но появиться стоит.       — Спасибо, Нед, я что-нибудь придумаю, — Питер оттягивает рукава кофты, скрывая тёмные и болящие следы на запястьях.

***

«Мистер Старк, я уеду на какое-то время с тётей Мы решили отдохнуть все вместе» Сообщения не доставлены. Хотите повторить попытку?

***

      С чего он решил, что когда-то кому-то был нужен? Всё было очевидно с самого начала.       Питер Паркер не нужен никому, потому что ничего не стоит.       Но Человек-Паук другое дело.       Человек-Паук всегда другое дело.

***

      Питер готов сказать, что он почти что счастлив. Почти, потому что когда с его головы слетает маска он всё такой жалкий и никчёмный Питер Паркер.       Питер Паркер, который уже неделю спит в заброшенных домах Нью-Йорка.       Питер Паркер, который никогда и никому не был нужен.       Чего не скажешь о его альтер-эго. Единственная часть Питера, заслуживающая уважения.

***

«Ох, добрый день, мистер Старк Давно хотела узнать: как там Питер? Я не стала звонить, вдруг вы заняты, а этот оболтус не взял свой телефон Очень надеюсь на скорый ответ»

«Мэй! Рад увидеть твои сообщения Питера за уши не оттянуть, так увлёкся! Я его только угрозами могу загнать в постель P. S. и можно Тони, Мэй»

«Спасибо тебе огромное, а то не слышать от него и слова неделю… Ты знаешь, как он любит говорить Наверное, у тебя он там не затыкается»

«Конечно, это же Питер»

***

      Это же Питер, поэтому он молчит, когда должен сказать кому-нибудь хоть слово. И сейчас действительно не имеет значение почему и зачем.       Сейчас главный вопрос: где?       Тони закрывает глаза, тихо вздыхает и трёт лицо с усилием. Господи, что за ребёнок ему достался? Когда действительно надо помолчать, мальца не заткнёшь, когда же нужно говорить во всю мощь своего голоса, то парень молчит до последнего, как набравший в рот воды.       Но Тони тоже упрямый. И как только он найдёт мальчишку, он заставит рассказать его всё.       — Пятница, детка, поиск Питера Паркера.       И спустя пару мгновений добавляет:       — Да, можешь использовать все грязные методы, которые припрятаны у нас в рукаве.

***

      «Питер Паркер в здании, босс»       — Закрой ему любой доступ на вход и выход из комнаты, если будет пытаться сбежать.       «Сделано»

***

      Питер приземляется на диван. Костюм Железного Человека стоит рядом подобно статуе, но глаза маски светятся ярко-голубым, ослепляя. Питер вытягивается на подушках, усталость и стресс сказываются в виде головной боли, напряжённых мышц и тёмных кругов под глазами. В башне тихо и тепло. Приятно пахнет, и всё такое до боли знакомое, что щемит в сердце, и грусть накатывает волнами, укутывая с головой, не давая возможности всплыть.       Питер слышит мягкие шаги, мгновенно вскакивает и дрожит, ожидая нападения. Перед глазами возникает потерянное лицо мистера Старка и его поднятые вверх руки, показывающие, что он безоружен.       — Хэй, спокойней, паучок, это всего лишь я.       Ком образуется в горле, и избавиться от него просто невозможно. Питер часто-часто моргает, опускает взгляд в пол и всё же не может сдержать слёз, которые прочерчивают грязные дорожки на щеках. Он съёживается и всхлипывает.       — Извините, мистер Старк, простите, пожалуйста! Простите-простите, – взвывает Питер, не в силах сдерживать истерику, которая так давно просилась на выход.       Тони подходит ближе, мягко кладёт ладони на плечи Питера, тихо поглаживая, делает ещё пару крохотных шагов, заключая маленькое дрожащее тельце в объятия. Сердце щемит от тоски и грусти за Питера, за собственное чадо, и замирает в болезненном восторге, когда мальчик сжимает его в ответных объятиях, придвигаясь как можно ближе, утыкается в его шею и ищет утешений.       — Всё хорошо, малыш, я тебя держу, всё хорошо, чш-ш-ш, — мягко бормочет Тони, аккуратно ероша уже немного отросшие волосы, — Что произошло, паучок?       Мальчишка рьяно мотает головой в отрицании, тихо скулит и прижимается ещё сильнее.       — Я не хочу говорить, я не хочу, не заставляй меня, пожалуйста.       Сердце Тони обливается кровью, он мягко стирает слёзы с ещё пока по-детски пухлых щёк, нежно улыбается и, придерживая Питера за плечи, аккуратно садится с ним на диван. Тони закрывает глаза, зная, что не в силах, смотря на убитого горем Питера, заставить его говорить. Поэтому он не будет смотреть.       — Питер, – тихо, но всё же твёрдо говорит мужчина, чувствуя, как вздрагивает это несчастное тельце в его руках.       — Я пр-о-сто р-е-е-шил ‘бежать, — заикается мальчишка и жмётся к нему сильнее, будто старается врасти ему под кожу.       Тони продолжает держать глаза закрытыми.       — Питер, – ещё раз повторяет он, добавляя металла.       Мальчик громко всхлипывает, но зажимает ладони руками, но не перестаёт к нему жаться.       — Я ник-о-му н’ ну-у-у-жен, — судорожно всхлипывает он.       Тони хмурится, теперь уже открывая глаза.       — Глупости, малыш. Ты нужен мне, своей тётушке, Теду и ДжейЭм.       Питер фыркает, но потом рьяно качает головой.       — Я мешаю Мэй. Я разочаровал её! — отчаянно вскрикивает ребёнок, теперь уже отстраняясь от него. — Когда Тайлер зарядил мне пощёчину, и она встала на его сторону, Вы бы видели её взгляд!       — Стоп-стоп, что? – перебирает миллиардер, наклоняясь ближе и хватая ребёнка за нервно жестикулирующие руки.       — Я разочаровал её, — послушно повторил Питер, а Тони качает головой.       — Нет, после. Что ты сказал после?       — Тайлер зарядил мне пощёчину, — как послушная болванка повторяет ребёнок.       — Почему ты не рассказал об этом Мэй? Мне?       — Я пытался рассказать Мэй, но я в тот день схватил его за руку, оставив синяки, а он всё представил так, будто я на него накинулся! Он вывернул вс…       Тони внимательно оглядывает ребёнка и чудовищное осознание приходит к нему в голову.       — Он повторил это снова, – утверждает мужчина.       То, как ребёнок опускает взгляд в пол, а его плечи опускаются, только подтверждает догадки Тони. Ярость кипит в груди, затмевая всё, кроме мысли, что какой-то подонок посмел тронуть его ребёнка. О, Тони заставит этого гада поплатиться. Несомненно.       — Всё нормально, мистер Старк, — шепчет подросток. — Я ведь заслужил, да? Я так виноват перед Беном, особенно перед Мэй, я мешаю ей жить, потому что она постоянно оборачивается на меня, она постоянно думает обо мне, поэтому и не может идти дальше. Она пытается защитить меня, хотя…       — Хотя ты в этом очень нуждаешься, паучок. И ты не можешь ей мешать. Она беспокоится о тебе по той простой причине, что любит тебя. И ты никак не мог заслужить такое отношение к себе, Питер, потому что его никто не заслуживает, каким бы ужасным он не был.       Мальчишка смотрит на него красными, опухшими глазами, белки красные от полопавшихся капилляров, с носа текут прозрачные сопли, а губы изгрызены самим подростком до ужасного состояния. В его помутневшем взгляде мелькает надежда.       — Мы должны рассказать Мэй.       Подросток испугано выдыхает, отодвигается от него, бормочет что-то о том, а вдруг Тайлер разозлится на него из-за этого, и всё повторится снова. Но Питер прерывает себя сам, молчит довольно-таки продолжительное время и кидает на него взгляд исподлобья.       — Но ведь Питер Паркер этого не стоит.       — Питер Паркер стоит всего.

***

      Питер стоит сзади него и сжимает в своих дрожащих руках края его пиджака. Мальчишка напуган так сильно, что это заставляет ярость внутри Тони вскипеть с новой силой. Он уверено заносит руку над дверью и стучит, принципиально игнорируя звонок.       За дверью раздаются тяжёлые и уверенные шаги, но Тони этого не слышит. Он понимает, что к двери подошёл обидчик его ребёнка, когда малыш вжимается в его спину, стараясь спрятаться.       — Да?       Мужчина, открывший дверь, мягко улыбается, и Тони бы поверил улыбке этого ублюдка, если бы не знал того, что вчера сказал ему ребёнок.       — Я к Мэй, у меня с ней важное дело.       Тайлер напрягается, но замечает за спиной Тони Питера.       — Так Вы привели Питера? Его тётя так волновалась, Вы бы знали.       Тони прищуривается. За стёклами солнцезащитных очков этого не видно. Когда собеседник Старка протягивает руку в сторону ребёнка, Тони не раздумывая бьёт стоящего перед ним мужчину по руке.       — Что Вы себе позволяете?!       Тони надоедает эта клоунада. Он стягивает очки с лица, аккуратно складывает их в нагрудный карман, тычет пальцем в грудь мужчины.       — Слушай меня сюда, дружок, ты собираешь монатки и вылетаешь из этой хаты как можно быстрее, иначе…       — Тони! Что ты себе позволяешь? – перебивает его Мэй, хмуря брови, но лицо тут же разглаживается и расплывается в нежной улыбке при виде племянника. — Питер, ты дома, наконец! Давай заходи, мы с Тайлером приготовили ужин.       Старк выставляет руку, даже не давая шанса ребёнку зайти на порог квартиры.       — Пока этот ублюдок находится здесь, я никуда не пущу ребёнка.       Мэй возмущённо ахает и упирает руки в бока, готовясь вступить в бой с самим Тони Старком. И её поистине нелепый вид по сравнению с миллиардером её ничуть не смущает. Потому что даже в таком нелепом виде она умудрялась выглядеть угрожающе.       — Мэй, я не приду домой, пока здесь есть, с… Тайлер, – бормочет ребёнок, не пытаясь выглянуть из-за спины Тони. — Я с ним пару раз поругался и…       Питер замолкает, и Тони оборачивается к нему, подбадривающе улыбается.       — И он ударил меня.       Тихое бормотание Питера заглушается громким смехом Тайлера.       — Он снова это выдумал, как и в прошлый раз, Мэй! Помнишь? Он первый начал, но я больше и пальцем его не трогал после того случая. Как и обещал.       Мэй смотрит на спрятавшегося за спиной Тони Питера. Как резко побледнел её ребёнок при этих словах, и вина вместе со злостью начинают рвать её сердце. Как она не заметила раньше, как она могла не поверить своему ребёнку тогда?       — Выметайся, — шипит Мэй, и голос её кажется обманчиво-спокойным.       — Что?       — Ты посмел поднять руку на моего ребёнка! Думаешь, я проглочу такое? Думаешь, я не вижу сейчас, как он тебя боится? Убирайся из моего дома!       Тайлер выпрямляется, его ноздри гневно раздуваются, а после он нагибается к ней, надвигаясь скалой.       — Я почти что избавил тебя от балласта, ты неблагодарная…       — Ты не закончишь это предложение и не сделаешь то, что собирался, – качает пальцем Тони. — А то ты себя даже по кускам не соберёшь, а я уж молчу о суде, который в любом случае состоится.       Мужчина скалится, не сдаёт позиций, выглядит так, будто его это не волнует.       — Встретимся в суде, Старк.       И уходит.       Питер тут же оказывается в объятиях Мэй, слышит её извинения и чувствует её слёзы. Питер прижимается к ней как можно ближе, но смотрит на Тони.       Он смотрит внимательно, благодарно и одними губами шепчет:       «Я люблю тебя, пап».