Ich will dich.

Чан по-настоящему усердный человек, которым гордятся не только родители, но и все в группе. Кто-то ставит его даже в пример юным трейни. Он всегда готов помочь и на чем-то сконцентрирован. И тур не стал исключением. Как приятно видеть лица фанатов, которые, слыша знакомый язык — их родной, кричат ещё громче и просто офигивают от происходящего. Это была идея Феликса, чтобы стать ближе к каждой стей. Один город сменяет другой и словарный запас увеличивается, позволяя Джисону шутить уже что-то на французском. Но что-то пошло не так в Германии. С самого выхода с самолёта Бан чувствовал, как будто кто-то прожигает его взглядом. Первые слова даются легко только на бумаге, поэтому перечитывая каждое слово про себя Чан понимает, что пора бы уже начать и вслух. От акцента немного смешно, но если сравнивать с русским — куда легче. После «привет» на губах остаётся вкус и спину вновь жжёт, но не подавая вида лидер продолжает пожинать плоды немецких букв. Но в какой-то момент Крис не выдерживает и оборачивается, гневно смотря на Минхо. Этот негодник улыбается и щурится как котенок на солнце, на сердце становится теплее и поэтому старший продолжает уже учить фразу «я вас люблю». Кресло скрипит, а затем руки Ли касаются спины и разминают уставшие плечи, Бан расслабляется и совсем пропускает момент, когда кучи бабочек поцелуев появляются на его шее. Он плавится словно сыр, сползая вниз к полу, когда язык Минхо обводит ухо и открывает глаза, когда тот слишком томно шепчет на немецком: — Ich will dich. Чан не знает, что значит это фраза и отталкивает одногруппника, отворачиваясь в сторону и переводя дыхание. — Что-то не так, малыш Чанни? — Минхо, ты уже переступаешь границы. Не стоит этого делать. Я тебе не малыш, относись ко мне с уважением. — Du würdest gut auf mich ansehen. Кровь пульсирует по всему телу, путешествуя по нему и вызывая неоднозначное выпирание в одном месте. Ли смеётся и как-то странно смотрит, а затем исчезает в стороне обеденной зоны. Ради интереса Чан гуглит выражение и после становится красным как рак. Какого черта он так выражается? И откуда он знает такие слова? Бан вновь вспыхивает и старается игнорировать Ли целый день, но с распределением комнат все становится иначе — менеджер говорит, что тот будет ночевать с Минхо. Как с ним спать после инцидента днем? Как реагировать на «я тебя хочу» и «ты бы хорошо смотрелся на мне»? Щеки опять горят, поэтому Чан первым делом, заходя в комнату, идёт в душ и охлаждает мысли, а после ложится спать рано, укрываясь одеялом и делая себе своеобразную защиту. Сон приходит быстро, снится что-то чёрно-красное и окутывающее. Цвета плавно переходят и сплетаются с друг другом, а потом как будто резко ударяют внутри. Бан жмурит глаза и открывает их, топя громкий стон в темноте комнаты. Пытается встать, но что-то ему не даёт и придавливает обратно. Касания Чан замечает не сразу, поэтому всхлипывает и пытается уйти, но с каждым разом рука идёт ниже. — П-п-пожалуйста, стоп. — он жмурит глаза и утыкается в подушку, после того как сосок скручивают на пробу. Тело ещё не отошло от сна, поэтому каждое движения чувствовалось ярко и отдавалось вспышками в животе. Каждый поцелуй на коже горел, громко крича от прикосновения к члену, Чан попросту пачкает слюной подушку. — Тише, малыш, просто доверься. — голос Минхо слышится как под вакуумом, он отчаянно машет головой в попытке отказать, но после пары круговых движений и прикосновений к головке задыхается и толкается навстречу. — Да, вот так вот. Тебе же нравится, когда тебе говорят какой ты милый? Да? Ты наверное и сам не представляешь, какой сейчас красивый лежишь. Я тебя сейчас отпущу, но только не стоит вспыхивать, хорошо? Минхо исполняет свои слова моментально, вес пропадает с тела, как и касания, что даже разочаровывает Чана. Он поворачивается, смотрит на Ли, и тот в мягком свете с открытого окна кажется каким то волшебным. В горле пересыхает от собственных мыслей и Бан приподнимается с кровати — утягивает Хо в поцелуй. Укусы, которые сменяет язык, пьянят рассудок и в животе непойми что происходит — всего слишком много. Руки Ли движутся к бёдрам и сжимают их, на что старший почти воет. Такое чувство, что Хо знает каждый тайный уголок удовольствия. Удовольствия самого Бана. — Сладкий, перевернись немного. Нам нужно кое что снять. — через пару мгновений Чан остаётся лишь в собственном смущении, а холодный воздух пускает мурашки по телу. Минхо голодным взглядом осматривает того, а после покрывает поцелуями пресс, покусывая крепкие мышцы, лижет кожу на пробу и смакует вкус как настоящую сладость. — Ты такой вкусный, малыш. — Бан на такие слова прикрывает рот рукой, глуша высокие стоны. Ему слишком нравится, как интимно говорит Ли и шепчет такие приятности. Возбуждение пульсирует в голове и он начинает немного ерзать, а после хныкать — за что получает шлепок по ягодице. — Так не терпится, да? Знаешь что, я буду изводить тебя так, что ты будешь плакать от удовольствия и поймёшь, отчего бегал. — Минхо вновь его целует и стягивает боксерки, уже на пробу сует первый палец и удивляется, ведь тот входит легко как и второй. Ли кусает губу Чана до крови, а потом, будто сорвавшись с цепи, начинает трахать того целыми тремя. — Ты что, не девственник, да? Кто успел попробовать? Сознавайся. Уджин? Чанбин? Кто? — ритм становится беспорядочным и уже не приносит удовольствия, лишь боль. Бан машет головой и из глаз брызгают слезы, он губами шепчет «остановись», а потом просто плачет. Ли понимает, что переборщил, и спешно успокаивает старшего, целуя за ухом. Тот шмыгает носом, а после тихо сообщает: — Я. Я сам это сделал, пальцами. После твоих слов. Я… Просто не знаю. — слезы высохли и  он трется носом об шею, попутно целуя ту и легонько кусая, чтобы не было следов. — Никто меня ещё не трогал в таком плане. Минхо тает от этих слов и с нежностью укладывает на кровать, целуя и извиняясь, спускается к паху, облизывается от зрелища и сразу же берет на половину, из-за чего старший задыхается и толкается вперед, чтобы ещё раз такое почувствовать. Язык очерчивает линии вен, рисуя какие-то понятные только ему узоры. Внутренняя сторона бедра краснеет от количества укусов, отчего мышцы сладостно сводит в истоме. Чан сминает простынь и вскидывает бедра, за что получает ещё шлепок. — Минхо, ну пожалуйста… Минхо. — Сейчас малыш, ещё пару секундочек. Ли льёт смазку на пальцы, ещё раз хорошо смазывает проход, а затем свой член, и медленно погружается, сдерживаясь из последних сил. Бан стонет крышесносно, именно это для себя уясняет Минхо, когда начинает сильнее толкаться в старшего, тот весь сжимается от каждого движения и берет такие высоты ноты, что страшно подумать о лицах участников завтра. Чан закатывает глаза от прямых попаданий по простате и ногтями царапает спину, шипит от ярких ощущений и поддаётся, откидывая голову. Всего слишком много, слишком хорошо и приятно. Бан себя уже не контролирует и на любимые прикосновения к коже трясётся — эрогенные зоны добавляют масла в огонь. — Минхо, я сейчас… Я сейчас.. — Давай, малыш, порадуй меня. Чан заходится в крике и кусает плечо Ли до крови, судорожно трясётся и доводит Хо до пика, а после падает на кровать. Сердце бешено бьётся, а ноги все ещё ноют, из-за эмоций он всхлипывает и утыкается куда-то в шею. Мин пахнет потом и кожей, каким-то своим запахом и от этого голову кружит. Когда тело немного отпускает, Бан выдыхает и смотрит на Ли — тот лежит рядом и проводит рукой по каждому участку тела, улыбается как кошка, объевшаяся сметаны. — Я думаю, нам стоит повторить чуть позже?