***
— Просто не верится, — глухо говорит Чонгук, внимательно разглядывая костюм, который принес ему Ким перед вечеринкой. Теперь он понимает, почему старший так яро не хотел показывать его до тусовки. Брюнет без промедления отказался бы. Это ведь чертова школьная форма. — Ты отрыл это в сексшопе? — На удивление нет, — смеется Тэхен. — И вот еще, в качестве небольшого бонуса, потому что сначала ты сопротивлялся, — достает из своего шкафа черные трусики и белые гольфы старший, бросая их брюнету. — Держи! — Я пиздец как ненавижу тебя, — бурчит Чон, смотря на составляющие своего «шикарного» аутфита. — Я не надену это. — Наденешь. Переодевайся, мы выходим через десять минут! — довольно хохочет Ким, покидая комнату. Чонгук не моргая смотрит на свой наряд. Никакие слова не смогут описать то, как парню стыдно носить его, хотя он даже еще ничего не надел. — Думаю, стоит начать с трусиков… — бормочет себе под нос Гук, пытаясь хоть как-то расслабиться. Он медленно снимает с себя штаны и боксеры, пытаясь влезть в обтягивающие шелковые трусики. Признаться честно, они ощущаются намного приятней на его молочной коже, по сравнению с боксерами. Но это не меняет того факта, что все это чертовски смущает. Скинув с плеч рубашку, младший берет в руки красивую белую блузочку, стараясь аккуратно надеть ее на себя. Она намного уже, чем он ожидал, поэтому практически прилипает к его торсу. Дальше он достает школьный синий галстук, быстренько завязывая его вокруг воротничка. Чонгук тяжко вздыхает и нехотя надевает жалкое подобие юбки. Она тоже синяя, как и галстук, но уже с двумя полосками в конце: одной белой и одной красной. Эта юбка прекрасно бы смотрелась на какой-нибудь хрупкой девушке, а не на нем, ведь она довольно короткая и едва прикрывает его упругую задницу. Чон боязливо косится на чулки. Они вместе с трусиками являются самыми постыдными для ношения. После утомительной борьбы с гольфами, он, наконец-таки, натягивает их на свои ноги, устало вздыхая. Парень обувает черные тимберлэнды, ведь Тэхен ничего не говорил по поводу обуви, берет свой телефон и одну из курток старшего, обматывая ее вокруг своей тонкой талии, чтобы хоть немного прикрыться, и выходит из комнаты, по пути благодаря господа бога, что никого из семьи Кима нет сейчас дома и они не могут увидеть его в таком позорном виде. Тэхен начинает громко хлопать и кокетливо присвистывать, когда видит стыдливо спускающегося по лестнице брюнета. — Привет, красотка, часто здесь бываешь? — многозначительно играет бровями старший, кладя руку на плечо Гука. — Заткнись. Сейчас же. Пока я не надрал тебе твой тощий зад и не ушел домой, — предупреждает парня Чон. — Кто-то немного раздражен, — щипает младшего за щеки Тэ. — Но, как ни странно, ты выглядишь потрясающе. Я на сто процентов уверен в том, что ты подцепишь себе кого-нибудь сегодня вечером. — Я в этом не заинтересован, — недовольно закатывает глаза брюнет. — Очень жаль, — говорит Ким, хватая парня за руку и таща в сторону машины. — Поехали! Тэхен водит слишком быстро, по скромному мнению Чонгука. Вскоре они подъезжают к большому дому; старший осторожно паркует свою машину и идет вместе с Гуком к массивной входной двери. — Люди пялятся на меня и ржут, — стыдливо закрывает лицо ладонями Чон. — Они не ржут, они хихикают, потому что ты выглядишь чертовски горячо, — объясняет Тэ. — Но без гейства. Эти слова заставляют брюнета немного посмеяться. — Так понимаю, ты идешь пить, — вздыхает Чонгук. Он не любитель ужираться в говно, чего не скажешь о Киме. Однако, старший, само собой, не всегда бухает, а только на вечеринках. — Ага, прости, что ухожу, но знаешь, ты можешь присоединиться ко мне, если хочешь, — предлагает Ким. — Нет уж, спасибо. Все и так уже пьяные в хламину, поэтому я ни с кем не могу нормально поговорить, — тяжко выдыхает Гук. — Тем более, один парень, который постоянно пристает ко мне, здесь, и если он увидит меня в этом… то просто так не отстанет. — Жаль, конечно, но хэй, встретимся на первом этаже на кухне через полчаса, лады? — Чон согласно кивает. — Но, пока я не ушел, — внезапно говорит Тэхен, стремительно надвигаясь на младшего и забирая свою куртку, обмотанную вокруг его хрупкой талии. — Эту вещичку я возьму с собой! — старший мигом дает деру, постепенно растворяясь в огромной толпе. Чонгук же стоит на месте, как вкопанный, смотря ему вслед ошалелыми глазами. — Ты мудак! — кричит брюнет, понимая, что парень вряд ли уже услышит его. Великолепно. Теперь ему нечем прикрыть свой зад. Чон хватается за край короткой юбки, немного натягивая ее вниз, чтобы она получше прятала от особо любопытных глаз все его «прелести». Он держит курс прямиком на кухню, ведь большинство людей сейчас тусуются в просторной гостиной. Войдя туда, младший становится рядом со стойкой, доставая свой телефон и начиная рубиться в «Piano Tiles». Парень, наконец, успокаивается, замечая лишь пятерых или шестерых человек, хаотично разбросанных по огромному помещению. Всем им, кажется, глубоко плевать на его девчачий прикид, спасибо господи. Гук про себя думает, что вечер, вероятно, будет не таким уж и отстойным, пока краем глаза не замечает Чимина. — Блять, — тихо ругается младший. Пак пока еще не зашел на кухню, а только подходит к двери. Чон быстро разворачивается и отчаянно закрывает свое лицо руками, полагая, что если старший не заметит его, то и разговаривать, соответственно, не станет. — Чонгук, — слышится приятный голос. Голос, который брюнет слишком хорошо знает. — Рад видеть тебя здесь. — Чимин хен, какой с-сюрприз… — заикается парнишка, поворачиваясь к старшему лицом. — Ты обычно не ходишь на вечеринки, насколько я слышал. Черт возьми, если он посчитал себя сумасшедшей фанючкой даже тогда, когда сказал это Тэхену, то сейчас эти слова прозвучали еще хуже, ведь он выпалил их прямо в лицо Чимину. — Намджун мой близкий друг, так что я подумал, что ничего не потеряю, если приду, — улыбается Пак, во всю рассматривая костюм брюнета. Младший под взглядом чужих глаз смущается еще сильнее, а его и без того красные щеки ярко вспыхивают. Само присутствие парня заставляет Чонгука стесняться, а если еще учесть то, что одежда на нем практически ничего не прикрывает… Старший должно быть думает, что Гук ненормальный или типа того. — Должен отметить, что стиль твоей одежды довольно уникальный сегодня. — Да, определенно, — брюнет не особо-то уверен, что ему сейчас следует сказать. Он никогда не думал о том, что такая ситуация может произойти. — Прости, что тебе приходится видеть меня таким… — бормочет Чон. Кажется, он за всю свою жизнь не краснел так сильно, как сейчас, когда Чимин столь пристально разглядывает его, одетого в этот глупый костюм школьницы. — Почему ты извиняешься? Я думаю, ты замечательно выглядишь, — признается Пак и опирается о стойку, тем самым зажав младшего между своих крепких рук. — Признаться честно, ты выглядишь намного лучше, чем просто замечательно, — что ж, как быстро все переросло. Чонгук стремительно краснеет, уперев руки в бока, и смотрит на Чимина, озорно ухмыляясь ему. — Когда я впервые увидел тебя, то подумал, что ты милашка, но сейчас я понимаю, что ты можешь быть и чертовски сексуальным. — Я… эм, спасибо? — брюнет не знает, что делать. Сердце в его груди стучит слишком громко. Интересно, слышит ли его бешеный стук Чимин? Старший хохочет, и его сладкий смех — настоящая музыка для красных ушек Чонгука. Пак осторожно протягивает руку и касается пылающей щеки брюнета. — Синий тебе к лицу. Это мой любимый цвет, — Чимин плавно проводит рукой по чужой щеке, опускаясь все ниже, и хватает Гука за школьный галстук. — На моем любимом человеке, — он резко выпускает вещь из рук, наблюдая, как плечи брюнета напрягаются. — Я-я счастлив, что тебе нравится, — нервно сглатывает Чонгук. — Не просто нравится, я в восторге, — ухмыляется старший. — Хочешь потусить вместе со мной? — предлагает парень. Хоть Чон и не горит желанием идти туда, где много людей, но все же коротко кивает и покорно следует за юношей. Пак крепко хватает брюнета за руку, тем самым заставляя его смущенно приподнять уголки своих пухловатых малиновых губ. Громкая музыка неприятно бьет по ушам. Песни сами по себе довольно-таки неплохие, но тот факт, что они слишком громкие, немного беспокоит младшего. Но, все в порядке. Чимин разворачивает его к себе и смотрит прямо в лицо, сверкая своей широкой доброй улыбкой. Его аура сейчас отличается от той, что была на кухне. Пак ближе льнет к уху брюнета, шепча: — А теперь, почему ты одет как школьница? Мне просто интересно. — Я проиграл пари Тэхену, а он всегда очень креативно подходит к выбору наказания, — Чон смущается, но все же отвечает старшему, так же шепча ему на ухо. Чимин коротко усмехается, но, хоть и играет громкая музыка, брюнет его прекрасно слышит. — Звучит правдоподобно, — обнимает Чонгука одной рукой за талию Пак. — Слушай, не против, если мы отойдем куда-нибудь, где музыка не такая… тяжелая? Мои перепонки кровоточат. Младший кивает и позволяет Чимину увести себя к диванам в прихожую. Здесь все еще слышатся отголоски попсовых песен, но уже довольно слабо. Брюнет видит многих целующихся то там, то здесь людей. Это заставляет его чувствовать себя немного некомфортно. А что, если Пак привел его сюда для того же? Не то, чтобы он был против, конечно. Просто, если это именно та причина, Гук бы предпочел, чтобы посторонние не смотрели на них. К большому счастью, как только парни пришли, большинство парочек смылись куда-то. Сейчас в прихожей находились только они и еще два других человека, что увлеченно разговаривали друг с другом в противоположном конце комнаты. Они, скорее всего, тоже трезвые. Парни сидят рядом друг с другом, но Чимин не предпринимает ни одной, даже крохотной попытки хоть как-то прикоснуться к брюнету. Чонгук расстроен. Совсем чуть-чуть. — Ну вот, так намного лучше, согласен? — Д-да, — Чону по душе идея остаться со своим крашем наедине, но ведь он же совсем не умеет нормально общаться. Парень задумывается, не считает ли Пак его привычку заикаться и вечно избегать разговоров странной? Он действительно хочет, чтобы старший сделал первый шаг. И, словно прочитав его мысли, Чимин действует как по сигналу, усаживая Чонгука на свои колени. — Знаешь, — юноша одной рукой окольцовывает чужую тонкую талию, а другой начинает поглаживать открытые участки крепких бедер, заставляя брюнета мелко дрожать от восторга. — Я раньше думал, что женская одежда на парнях смотрится совсем… не к месту. Но ты доказал обратное. — Ладонь Чимина ощутимо касается внутренней стороны бедра младшего. Чонгук затаивает дыхание. Старший же плавно ведет рукой прямо к кромке тонких белых гольфов, хватаясь за нее. — Эти гольфики очень красивые и отлично на тебе смотрятся, — делает комплимент Пак. — Но, думаю, они будут смотреться еще лучше на полу моей спальни. Черт подери, Чимин флиртует с ним. — Т-так, может, п-проверим эту теорию? — с толикой уверенности в голосе шепчет Чон, но вся его решимость исчезает сразу же, как только эти слова вылетают из его болтливого рта. — Ох, довольно смелое заявление, не так ли? — хихикает Пак. Сейчас он совершенно не такой, как обычно. Чонгук не понаслышке знает, что старший добрый, очаровательный и очень заботливый парень. Но, все люди показывают свою другую сторону, когда флиртуют с кем-то. По крайней мере, брюнет так считает. Да и не то, чтобы он возражал. Флиртующий Чимин больше, чем просто горяч. Оставшиеся в прихожей люди, видя, какие страсти накаляются между этими двумя, быстро покидают комнату. — Еще мне нравится твой галстук. Я могу привязать им твои руки к изголовью кровати. Как думаешь, тебе бы понравилось? — старший ловко расстегивает три первых пуговицы на белоснежной блузке брюнета, получая доступ к его выпирающим ключицам и оставляя на них нежные поцелуи. Чонгук по-прежнему яро смущается, не зная, что же ему делать. Чимин подобрался слишком близко к его сердцу и, вероятно, слышит, как быстро оно стучит. Однако, Гук не сопротивляется. Его тело слабеет, и он обхватывает чужую крепкую шею для поддержки. Старший ведет своими руками по рукам младшего вниз, чтобы потрогать его задницу. Пак не сжимает ее или что-то типа того, а лишь слегка поглаживает, удивленно выпучив глаза. — Чонгук, ты носишь трусики? — спрашивает Чимин, чувствуя приятный материал под руками. — Э-это часть желания Тэхена, — смущенно кивает брюнет. Старший хочет что-то сказать, но прежде, чем он успевает сделать это, к ним подходит один из его друзей. — Так вот ты где, — смеется парень. — Развлекаешься, как погляжу. Чонгук не знает этого чувака, но уже люто ненавидит его за то, что он помешал им. — Хосок, как ты заметил, я немного занят сейчас, — Пак нехотя убирает руки с задницы брюнета, вместо этого хватая его за талию. — Что-то случилось, раз ты доебываешься до меня? — Да, случилось. Это день рождения Намджуна, а ты, вместо того, чтобы быть его другом, обжимаешься с каким-то мальчишкой, который одет как школьница из элитной порнухи, — смотрит на младшего Хосок. — Без обид. Я не собираюсь унижать тебя или типа того. — Это вечеринка. Я на сто процентов уверен, что он кувыркается с какой-нибудь девчонкой у себя в спальне, — закатывает глаза Чимин и сильнее прижимает к себе брюнета, когда чувствует, что тот пытается встать. Гук решает не двигаться и остается сидеть на коленях старшего, держась за его шею. — Вообще-то, мы играем в «семь минут» наверху, и он попросил меня привести кого-нибудь. Не хотите присоединиться? — Пак не успел произнести и слова, как Хосок резко потянул его и Чонгука вверх. К большому удивлению младшего, этот парень намного сильнее, чем кажется на первый взгляд. — Отличненько! Погнали. — Подожди, — говорит Чимин, снимая с пояса свою куртку и оборачивая ее вокруг талии брюнета. — Знаю, что ты чувствуешь себя неловко, но может быть это немного поможет, — тепло улыбается юноша. Чон коротко кивает и благодарит старшего. Они следуют за Хосоком куда-то на второй этаж. Чонгук идет прямо за Паком, держа его за руку, потому что он не в восторге от того, как многие люди смотрят на него, одетого в этот дурацкий костюм. Слабак. Но ничего не поделаешь. В комнате весь народ расположился в кругу на полу. Брюнет сидит далеко от Чимина, ведь Хо утащил его с собой на другую сторону. Некоторые начинают отпускать пошлые комментарии по поводу его одежды, но он стойко терпит и остается спокойным. Пак злобно шикает на них. — Уверен, что все уже знакомы с правилами, но на всякий случай объясню еще раз, — начинает говорить какой-то парень. — Мы как обычно раскручиваем бутылку, и те, на кого она укажет, топают в кладовку. Мы замыкаем дверь ровно на семь минут, и они занимаются всем, чем хотят, пока время не выйдет. — А что, если кто-то не захочет идти туда с выпавшим ему человеком? — спрашивает Чимин. — В таком случае, ваш «напарник» пропишет вам по лицу. — Но тут есть и девчонки, чел. Мы не можем просто взять и ударить их, — вклинивается в разговор еще один парень. Его волосы колючие, и, честно говоря, он выглядит как побитый жизнью эмо-бой из 2009. — Рука правосудия — гендерная изменчивость, — философствует первый парниша. — Правила есть правила. Если ты не следуешь им, то получишь в еблецо, независимо от того парень ты или девушка. А теперь, может быть, начнем? — он не ждет ответа и начинает раскручивать бутылку. Она указывает на того чувака с колючками на голове и на девушку в узких кожаных штанах и фиолетовой кофточке без бретелек. Они не медлят и уверенно заходят в кладовку. Человек, которого он принимает за Намджуна (потому что у него есть ключ), закрывает их внутри. — Повеселитесь там, — говорит Ким. Все присутствующие слышат глухие стоны и звуки поцелуев, доносящиеся из кладовки. Чонгук действительно не собирается идти туда с кем-то, кроме Чимина. Он задается вопросом, чувствует ли то же самое старший. Он очень надеется на это. Семь минут протекают быстро, когда вы глубоко погружены в свои мысли. Вскоре дверь открывается, и парочка выходит, довольно хихикая. Похоже, они неплохо провели время. Бутылку снова раскручивают. Брюнет встревожен, у него такое чувство, что она может указать на него. К своему большому разочарованию, он оказался прав. Бутылка «выбрала» его и какую-то блондинку. Она милая, он вполне мог бы заняться чем-то подобным с ней, хоть и совсем не заинтересован. — Ну, ты идешь? — выжидающе смотрит на Чонгука девушка, выгибая свою изящную бровь. Парень отрицательно качает головой. — Тогда, я должна ударить его? — спрашивает светловолосая. Один из ребят утвердительно кивает. — Прости за это, но правила есть правила. — Чон закрывает глаза, ожидая шлепка. Девушка уже заносит руку, но кто-то останавливает ее прежде, чем она успевает навредить брюнету. — Погоди, — слышится обеспокоенный голос Чимина, после того, как он схватил ее за руку. — Может, ты ударишь меня вместо него? — Хах? А ты разве фанат такого? — дразнится девушка. Они, кажется, довольно близки. — Конечно же нет, но Чонгук слишком… драгоценный, чтобы быть избитым твоими дьявольскими ручонками, — они оба говорят нахально и явно в шуточной манере, тем самым заставляя младшего покраснеть. — Все окей? — блондинка смотрит на парня, который составлял правила. — Если Чимин так сильно этого хочет, то да. — Чтобы там ни было, я не отступлю, — она не проявляет милосердия. Раздается громкий звук удара, и на слегка пухлой щеке старшего остается красный след от чужой ладони. — Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Чонгук и протягивает руки к Чимину, чтобы прикоснуться к его пылающей щеке. Последний слегка вздрагивает. — А Сучон не церемонится, — отзывается Пак, ощущая острую боль. — Все нормально, это просто пощечина. — У тебя слезы на глазах, — смеется Сучон. — Прости, ты… не обязан был делать это для меня, — извиняется брюнет. — Чушь, я хотел сделать это, — ласково улыбается Чимин. — Эм, не особо, на самом деле, но это лучше, чем смотреть на то, как бьют тебя. — Если вы двое закончили свои сюси-пуси, мы хотели бы продолжить игру, — недовольно говорит Хосок, закатывая глаза. Когда все расселись обратно по своим местам, бутылку снова раскрутили. В этот раз она указала на двух девушек. Весь народ задорно хлопал, пока они шли в сторону кладовки. Их стоны были очень громкими и, честно говоря, звучали немного наигранно. Не то, чтобы Чонгуку было дело. Барышни, наконец-таки, выходят, и на одной из них нет рубашки. Она выглядит пьяной. — Что скажете, если мы сделаем нашу игру более интересной? — интересуется у всех присутствующих парень, который объяснял правила. — Как? — спрашивает Джун. — Следующая парочка, на которую укажет бутылка, вместо того, чтобы просто пойти в кладовку и поцеловаться… — ухмыляется юноша, — один из них должен будет привязать руки другого к чему-нибудь и завязать ему или ей глаза. Разве это не сделает игру более захватывающей? — Я готов, — уверенно говорит Хосок. Остальных, похоже, тоже устраивает эта идея. — Но, связывание может занять какое-то время, поэтому давайте вместо семи минут, дадим следующей паре десять, — все соглашаются. — Тогда, погнали, — парень снова раскручивает бутылку. Вот так сюрприз-сюрприз, она указывает на Чимина и Чонгука. Младший может поклясться, что на долю секунды его сердце перестает биться. — Ооо, наша недопарочка, — дразнится Чон-старший. — Что ж, малыш, откажешься от человека, который спас тебя от праведного гнева Сучон? — задает вопрос Намджун, смотря прямо на брюнета. Тот отрицательно качает головой. — Отлично! — в предвкушении голосит Хо. — Думаю, Чимин будет связывать Чонгука, вот тебе шарф, чтобы привязать руки. Что касается глаз, можешь завязать их его галстуком. Выглядит так, словно он готовился специально для тебя, — подмигивает парень и, больше ничего не сказав, толкает их в кладовку. Они стыдливо сидят на полу, пытаясь немного расслабиться. — Чонгук, послушай, — начинает Пак. — Знаю, что по-свойски распускал руки и предлагал подобное, когда мы были в прихожей, но сейчас совершенно другая ситуация. Если ты не хочешь делать это, то мы можем просто притвориться. — Н-нет, все нормально, — нервничает Гук, развязывая свой галстук. — Уверен? — спрашивает Чимин. Парень ни в коем случае не хочет давить на младшего. Слабый кивок — это все, что он получает в ответ. — Хорошо. — Пак забирает из рук брюнета галстук и завязывает им его глаза. — Здесь нет ничего прочного, к чему бы я мог привязать твои руки, кроме дверной ручки, — старший подталкивает юношу назад, пока его спина не соприкасается с деревянной дверью. — В какой позе тебе будет удобней сидеть? — Я-я не знаю… как ты посчитаешь лучше, — тихо бормочет Чон, одновременно тревожно и возбужденно выдыхая. — Можешь сесть ко мне на колени? — просит Чимин. Чонгук коротко кивает, и старший тут же хватает его за сочные бедра, перемещая их на свои колени. Брюнет обвивает ногами чужую талию так крепко, что его туфли касаются паковской прямой спины. — Подними руки, — Гук подчиняется и чувствует, как его запястья привязывают к дверной ручке. Это немного странно; его итак короткая белая блузочка задирается, оголяя плоский живот. На несколько секунд воцаряется мертвая тишина, а потом младший ощущает ладонь Чимина на своей щеке и его мягкие, чертовски соблазнительные губы на своих собственных. Он изумленно вздыхает, и Пак незамедлительно использует появившуюся возможность, проталкивая свой язык в чужой горячий рот. Чонгук очаровательно хнычет и чувствует, как другая рука старшего настойчиво поглаживает его бок. Он мелко дрожит и выгибает спину. Их языки сплетаются, и брюнет несдержанно стонет, поджимая пальцы на своих ногах. Чимин, как и ожидалось, невероятно целуется. Поцелуй продолжается намного дольше, чем может вынести младший. Его легкие не выдерживают, немедля требуя отдалиться от Пака. Он не знает, как подать сигнал парню, чтобы тот остановился, ведь его руки привязаны к ручке, а рот занят чужими пухлыми губами. Брюнет начинает стучать своей ногой по спине старшего. Чимин отстраняется, не понимая, почему Гук неожиданно стал сопротивляться, пока не замечает, как тот тяжело дышит, сидя с раскрасневшимися щеками и опущенной из-за сильного головокружения головой. — Прости, я забыл дать тебе подышать, — приглушенно хихикает старший, кропотливо выцеловывая щеку и линию челюсти Чонгука, и опускается ниже, прямо к его точеной шее, оставляя на ней алый засос. — У тебя такая тонкая талия, — подмечает Пак, прикасаясь к ней своими пальцами. Все пуговицы на блузке брюнета расстегнуты, и он чувствует себя сейчас таким открытым; пульс, буквально, долбит по вискам. Чимин оставляет поцелуи на его ключицах, а после переключается на затвердевшие соски. Брюнет от этого вздрагивает, нетерпеливо двигая молочными бедрами и настойчиво пытаясь освободить руки, чтобы хоть как-то прикоснуться к себе. Благодаря такой бурной реакции Пак понимает, что у младшего необычайно чувствительные соски. Он довольно ухмыляется, хоть Чонгук и не может видеть это, и начинает посасывать один, параллельно играясь с другим. Тихие стоны брюнета становятся в разы громче, но он изо всех сил пытается сдерживать свой голос. Парень слышит, как люди по ту сторону двери довольно свистят, и это до жути смущает его, но в то же время ему сейчас настолько хорошо, и Чимин тот, кто заставляет его чувствовать себя так. Старший скользит рукой под чонову короткую юбку, с силой сжимая его задницу. — А-ах, Чимин оппа, — несдержанно выпаливает младший и тут же застывает. Он понятия не имеет, откуда взялось это «оппа», но оно прозвучало так естественно, что аж трудно поверить. — Что ты только что сказал? — похоже, Пак удивлен не меньше брюнета, однако пока еще здраво соображает. Он до чертиков перед глазами хочет услышать это от Чонгука снова. — Н-ничего, — заикается парень. Чимина такой ответ не устраивает. Он запускает руку в шелковые трусики младшего и обхватывает его колом стоящий член. — Ну же, Куки, сотрудничай со мной, и я сделаю тебе приятно, — Пак начинает медленно водить рукой по чужому стояку, заставляя итак уже запыхавшегося Чонгука вновь задыхаться. Старший, словно издеваясь, проводит своим большим пальцем по покрасневшей головке. — А теперь, что ты сказал? — Ч-Чимин оппа, — жалобно хныкает Чон, все его тело пылает, а член болезненно стоит. — Время вышло, — стучит в дверь Намджун. Парни переглядываются, они были так погружены друг другом, что даже не заметили, как пролетели десять минут. — Э-эм, окей, дай мне секунду, чтобы развязать Чонгука, — говорит Пак, вынимая руки из нижнего белья брюнета; на них осталось немного предэкулята. Он быстро застегивает пуговицы на блузке младшего и пытается отвязать его руки от дверной ручки. — Давай же, — злобно рычит парень, когда у него ничего не получается. — Шустрее, другие тоже хотят поразвлечься, — ворчит Хосок. — Еще секунду, — отзывается Чимин. — Блять, я не могу развязать узел. — Он подумывает о том, чтобы разорвать этот несчастный галстук к хуям собачим, но чуть успокаивается и решает просто снять его с ручки. И в тот же момент дверь резко открывается, и прижатый к ней Гук падает на холодный пол, а старший неуклюже наваливается на него сверху. — Смотрю, вы двое повеселились на славу, — вставляет свои пять копеек кто-то из присутствующих. Глаза Чонгука все еще закрыты (а руки связаны), поэтому парень, слава богу, не видит всех этих дразнящих взглядов, направленных прямо на него. Но, несмотря на это брюнет все равно жутко смущается. Чимин лишь отмахивается от ребят и встает. Он поднимает младшего и несет его, держа лишь одной рукой, словно он простой мешок картошки; виднеется стояк. — Сори, что так рано оставляю вас, но я пойду домой и заберу Чонгука с собой, — к большому счастью, зад брюнета прикрыт курткой Чимина, поэтому, когда старший тащит его, одетого в эту дебильную короткую юбку, к выходу, никто ничего не видит. — Увидимся завтра, — вот так они и уходят из дома Намджуна. Пак живет рядом с Кимом, так что он просто идет прямо по улице и доносит Гука до самого порога. Свободной рукой парень достает ключ из своего кармана и открывает им входную дверь. Он входит внутрь и идет в спальню, осторожно кладя Чонгука на мягкую кровать. — Х-хен, где мы? — заикается младший; сейчас он возбужден еще сильнее, чем раньше. — Хен? — Чимин запускает руку в чужие темные волосы, нежно пропуская пушистые прядки сквозь свои пальцы. — Кажется, я просил называть меня по-другому. Чон задыхается, чувствуя, как старший задирает его юбку и обхватывает рукой твердый член, даже не сняв с него кружевные трусики. — О-оппа, — выдыхает парень. — Мы у меня дома, солнце, — мягко говорит Пак, посасывая внутреннюю сторону бедра брюнета, в опасной близости от его стояка. — И оппа хорошенько трахнет тебя, — он низко рычит прямо в красное ушко младшего, из-за чего по позвоночнику последнего начинают бегать мурашки. Чимин хватается за обмотанный вокруг запястий парня шарф и привязывает им его к спинке кровати, чтобы еще больше ограничить движения. Он почти что разрывает белоснежную блузку брюнета и, чтобы немного его подразнить, медленно ведет языком вверх, от живота к затвердевшим соскам. Чонгук возбужденно вздыхает, поддаваясь бедрами вперед, пока его пах не касается паха старшего. — Не терпится, да? — Пожалуйста, не дразни… — умоляет Чон, его голос мелко дрожит. — Только потому, что ты так очаровательно просишь, — ухмыляется Чимин, стягивая с младшего запачканные предэкулятом трусики, и разводит его стройные ноги в стороны, удобно устраиваясь между ними. Он решает сжалиться над брюнетом, поэтому берет в рот его истекающую смазкой головку, получая в ответ громкий протяжный стон. Настоящая музыка, не иначе. Пак заглатывает член целиком. Его рот влажный и чертовски горячий, из-за чего у Чонгука сносит крышу. Младший хочет свести бедра вместе, но Чимин властно хватается за них, оставляя на его нежной коже багровые отпечатки от кончиков своих пальцев. Он слегка качает головой, обводя языком головку и идущую вдоль всего члена вену, и упивается звуками, которые издает брюнет. Громкие стоны вперемешку с судорожными всхлипами и вздохами буквально прямым текстом кричат о том, чтобы старший ускорился. Но он наоборот не торопится, желая продлить удовольствие до тех пор, пока не чувствует, как дрожат чужие упругие бедра. Парень отстраняется, приближаясь к лицу брюнета и кусая его за мочку. — Хочешь, чтобы я трахнул тебя, малыш? — горячо шепчет Чимин. Чонгук нетерпеливо кивает. — Скажи мне, как сильно ты этого хочешь. — Пожалуйста, оппа, пожалуйста, вставь мне, — заикается Чон. Он адски смущен, но так же и сильно возбужден, поэтому беспрекословно подчиняется. — Я хочу, чтобы твой большой член был внутри меня. — Блять, — низко рычит Пак и затягивает младшего в страстный поцелуй, остервенело кусая его за нижнюю губу до тех пор, пока там не остается синяк. Он скидывает с себя рубашку и расстегивает кожаный ремень, отбрасывая их куда-то в сторону. Чимин тянется рукой к выдвижному ящику, едва успевая взять баночку со смазкой. Его собственный член болезненно упирается в ширинку узких джинсов. Прежде, чем что-то сделать, он снимает с глаз брюнета галстук. Тот часто моргает, пытаясь привыкнуть к тусклому свету в комнате. — Хочу, чтобы ты смотрел на меня, когда я буду трахать тебя, — говорит Пак, снова целуя Чонгука и кайфуя от того, как его собственные пухлые губы ощущаются на обкусанных губах младшего. Брюнет очень хочет ухватиться руками за шею юноши, но не может, ведь тот отстраняется и выдавливает немного холодной смазки себе на пальцы, обводя указательным его вход. Чимин медленно проталкивает в Гука первый палец, осторожно двигая им по кругу и наблюдая за выражением его лица, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Чон выглядит хорошо, даже больше, чем просто хорошо, словно он уже занимался чем-то подобным сам. Пак отбрасывает такие мысли куда подальше, фокусируясь на своем пальце внутри брюнета. Спустя какое-то время он добавляет второй, а потом и третий, раздвигая их внутри парня на манер ножниц, пока не чувствует, что тот уже достаточно растянут. Чимин расстегивает свои джинсы и снимает их вместе с боксерами. Чонгук пялится на хорошо сложенную фигуру старшего, и сейчас он больше всего на свете хочет провести языком по этим рельефным кубикам пресса или хотя бы просто потрогать такое нереальное тело. Он замечает приличный стояк Чимина и возбужденно прикусывает свою нижнюю губу, находясь в экстазе от чужого размера. Брюнет заворожено наблюдает за тем, как старший смазывает свой член, нетерпеливо хватается за его молочные бедра, прижимая их к груди, и, вроде как, хочет уже толкнуться внутрь, но… Сначала он бросает хитрый взгляд на Чона, сверкая своей блядской белоснежной ухмылкой, а потом резко входит в него сразу на всю длину. — Ах, черт, — плачет одновременно и от боли, и от наслаждения младший. — Ругаться не хорошо, Чонгуки, — смеется Чимин, стальной хваткой держась за чужие крепкие бедра и начиная медленно двигаться. Брюнет жалобно хнычет, отчаянно сражаясь со своими связанными руками и подмахивая тазом навстречу старшему. Пак не торопится, размерено входит в разомлевшего парнишку, чувствуя, как тот сжимает его член в себе. Внезапно, Чимин ускоряет темп, а мышцы его сочных загорелых бедер красиво перекатываются, когда он нацеливается прямо в заветный комок нервов брюнета. Чонгук сжимается вокруг него, и старший низко мычит, замедляясь и приподнимая парня вверх. — Х-хен, быстрее, — Чон не знает, что ему делать. Он не получает того, чего так сильно желает. Парень пытается надавить на жалость. Когда он чувствует, что Чимин отстраняется, то понимает, что сделал что-то не так. — Я просил тебя только об одном, Куки, — старший выглядит слегка разочарованным. На самом же деле, он просто притворяется. — Ты собираешься подчиняться или нет? Помни, твой ответ повлияет на мои дальнейшие действия, — он играючи трется членом между ягодиц младшего и ухмыляется, когда видит, как тот начинает недовольно дуть свои припухшие после жарких поцелуев губы. — Мне так жаль, оппа, я не это имел в виду… я был не прав, пожалуйста, не останавливайся, — Чонгук почти что задыхается. Если он думал, что Чимин невероятно целуется, то в постели старший просто выше всяких похвал. — Как ты докажешь мне, что действительно сожалеешь? — Пак звучно щелкает языком, поглаживая член брюнета в качестве наказания. — Я-я сделаю все! — сдавленно всхлипывает Чонгук. Его влажная дырочка то сжимается, то разжимается вокруг пустоты. — Оседлаешь член оппы? — старший вопросительно приподнимает бровь, протягивая руки к шарфу, который удерживает чужие тонкие запястья. — Да! Да! Я заставлю оппу кончить от этого, только, пожалуйста… — Чон, наконец-таки, освобожден, поэтому Чимин пересаживает его к себе на колени. — Тогда, займись делом, — старший смачно шлепает брюнета по заднице, раздвигая его ягодицы в разные стороны для более легкого доступа. Чонгук сам опускается на толстый член парня, чувствуя, как глубоко он проникает в него, растягивая нежные стенки настолько хорошо, настолько горячо. Младший начинает подпрыгивать вверх вниз, хватаясь за Чимина и запуская руку в копну его мягких волос для поддержки. — Скажи оппе, каково это. — Т-так х-хорошо, блять, ах, — брюнет громко стонет; липкое чувство стыда уже давно покинуло его. Сейчас он полностью заполнен большим членом старшего и не знает, есть ли в мире ощущение лучше этого. Не знает до тех пор, пока Чимин не начинает быстро водить рукой по его истекающему смазкой стояку, смешивая все чувства воедино. — Вот так, стони для меня, — облизывает красное ушко Чонгука Пак. — Такой узкий и прекрасный малыш. — О-оппа, я сейчас кончу, — тягуче воет брюнет, впиваясь короткими ногтями в чужие плечи. — Кончи для меня, — рычит Чимин, чувствуя приближающийся оргазм. Он начинает быстрее надрачивать младшему, наблюдая за тем, как все его тело сковывает от непередаваемого удовольствия, когда он обильно изливается, пачкая их обоих спермой. Пак толкает брюнета вниз, продолжая размашисто вбиваться в него до того момента, пока сам не кончает прямо внутрь. Он довольно вздыхает, осторожно выходя из парня и смотря на то, как его белесое семя вытекает из чужой аппетитной задницы. Основательно оттраханный и до смерти уставший Чонгук тяжело дышит. Он прикрывает глаза всего на секунду, но сознание мгновенно покидает его. Последнее, что он помнит, так это заботливо вытирающего с него пот и сперму Чимина.***
Когда Чон просыпается, то понимает, что находится в теплых объятиях старшего. — Встал? — бормочет Пак, чувствуя копошение под боком. — Хмм… — мычит брюнет, смущаясь слишком сильно. Они оба голые, и его поясница адски болит, напоминая о событиях их довольно горячей ночки. Чимин помогает младшему подняться с кровати и дает ему свою одежду. Они вместе не спеша топают на кухню, где Пак разогревает им остатки трехдневной пиццы. — Что ж, эм, прости, что так вышло в наше первое времяпровождение вместе, — говорит старший. — Я, ах, хотел пригласить тебя куда-нибудь, но похоть затмила мой разум. — Ты хотел пригласить меня куда-нибудь? — Да. И довольно-таки давно, — признается Чимин. — Но, я понятия не имел, нравлюсь ли тебе, потому что ты всегда вел себя немного отстраненно рядом со мной. Ты — та единственная причина, по которой я пришел на вечеринку. — Ч-что? — Я правда не выношу их, они всегда слишком громкие и действуют мне на нервы, но я заявился туда, ведь Тэхен сказал мне, что и ты придешь и будешь выглядеть просто невероятно, и я ни в коем случае не должен это пропустить. Когда я вчера наткнулся на него, он сказал, что ты ждешь меня на кухне, — нервно проводит по своим мягким волосам Пак. — Как только я увидел, как ты одет, и что ты пытаешься убежать от меня, то подумал, что Тэ, вероятно, просто-напросто издевался надо мной, и ты совсем не хочешь меня видеть. Однако, я все же попытался сделать шаг навстречу. И ты, вроде как, выглядел довольным, вот я и подумал… подумал, что тоже нравлюсь тебе, — вздыхает Чимин. — Но, если это был всего лишь секс, то давай просто забудем о том, что произошло. Мне очень жаль, я не был достаточно рассудительным вчера. Это совсем не то, чего бы я хотел между нами. — Н-нет, не надо ни о чем забывать, — тихонько говорит Чонгук. — Ты… ты мне очень нравишься, Чимин хен, пожалуйста, не думай так. Я бы никогда не переспал с тобой забавы ради… — он робко протягивает руку к старшему, сладко улыбаясь. — Признаюсь, секс — это не то, с чего бы я хотел начать наши отношения, но так уж получилось. Давай просто проигнорируем это и начнем сначала; поработаем с тем, что уже имеем. — Звучит прекрасно, кроме… — внезапно замолкает Пак. — Кроме? — брюнет поникает. Он боится, что ляпнул что-то не то. — Ты не назвал меня оппой, — Чимин настойчиво прижимается своими пухлыми губами к чужим, лишая младшего дыхания и еще раз показывая, насколько хороши его натренированные продолжительными танцами бедра.