День выдался пасмурным. Тучи заволокли небо, спрятали солнце, желая накрыть грешную землю серой пеленой мрака. «Один Бог знает, что преподнесет нам судьба» думала девушка, безразлично сверля взглядом прогибающиеся под сильными воздушными потоками деревья. В парке не осталось почти никого, кроме неё. Лишь дедушка с собакой да одна молодая пара разделяли атмосферу полузаброшенной парковой зоны с Гон Минзи. Ветер безжалостно растрепал её идеально уложенные волосы – теперь они хлестали и без того раскрасневшиеся от слёз щёки девушки. Она подняла голову и осмотрелась. «Вот я и осталась одна» последовал вздох, когда Минзи не увидела ни пожилого мужчины с его лайкой, ни девушки с парнем.
- Во всём мире у меня был только ты… - Шёпот разносился по парку печальной молитвой. Девушка медленно ступала по выложенной камнями дорожке, направляясь к огромной арке – выходу из парка, - но даже ты оставил меня.
Вместо воспоминаний о том, как она добралась домой, в голове была неразбериха. Стоя посреди крохотной съёмной комнаты, Минзи понимала: это конец. Какое может быть продолжение у сказки, когда у главной героини не остаётся ничего, кроме горстки воспоминаний и жгущая изнутри боль? Даже ощущение тепла бережных рук единственного, кто держал весь спектакль жизни Гон Минзи, почти исчезло. Ей понадобилось лишь одно прикосновение к плечу, чтобы в полной мере ощутить пустоту.
- Почему… Почему, Кан Дэсон!? – Раздаётся пронзительный крик.
Из глаз Минзи крупными гроздьями падают слёзы. Она, правда, не понимает, почему и за что. Безжалостность и равнодушие добрались даже до сердца её возлюбленного – кто знает, за какие грехи Господь ниспослал ей такие муки. То ли грех, то ли испытание лежит на её жизненном пути. Что-то впереди, что-то позади. Сейчас перед глазами не более чем смутное осознание своих страданий. Вдруг сознание прорезает чьё-то мягкое и тёплое прикосновение. Кто-то сзади обнимает девушку, прижимая к себе, утыкаясь носом в всегда пахнущие виноградом волосы, пальцами трепетно проводя по запястьям. В темноте ничего не видно, маленькое окошко даёт ровно столько света, сколько дал бы сверчок в этой комнате, но Минзи не нужен свет: даже дыхание вдруг показалось знакомым. Сомнений не было – сзади стоит именно тот, ради которого она до сих пор видит восход и заход Луны и Солнца, ради которого сердце отбивает свой бешеный ритм, ради которого она вдыхает кислород. Девушка отклоняет голову немного назад, чуть влево и кладёт её на плечо сзади стоящему. Он же нежно утыкается ей в шею носом и проводит линию: вверх-вниз, иногда оставляя совсем лёгкие, почти неощутимые поцелуи.
- Я боялась, что ты ушёл и больше никогда не придёшь…
- Я поклялся, никогда не оставлять тебя, Минзи, - голос Дэсона звучит приглушённо. – Я всегда буду с тобой.
Невероятная радость и облегчение охватили Минзи, отчего она, как мотылёк из рук, выскочила из объятий парня, весёлым тоном велела ему сесть за небольшой столик и подождать немного. Сама метнулась на маленькую кухню, витая лишь в мыслях о возвращении любимого и о том, какие счастливые дни их ждут впереди.
«Праздничным» ужином были всего лишь лапша, содовая и немного фруктов, но это был максимум. Парень с девушкой еле-еле сводили концы с концами, поддержкой им была лишь их пылкая любовь и необычайно сильная страсть к жизни и безоблачному будущему. Начало было поистине замечательным, как в сказке: две богатые семьи, двое обручённых, дворцы и прислуга, роскошь и богатство. Увы, райское время длилось недолго. В один снежный день всё было уничтожено, выжжено с памяти человечества, стёрто с лица Земли, лишь двое влюблённых выиграли в рулетке Госпожи Судьбы свои жизни. С тех пор Кан Дэсон и Гон Минзи опустились с садов Эдема в преисподнюю нищеты и голода. В то же время, привязанность их с каждым днём становилась всё сильнее. Они будто спали на розах: шипы пронзают их кожу, кровь сочится по их телам, но мягкие лепестки и неземной запах не покидают влюблённых.
Вечер проходил мирно, смех и радость пребывали в комнате. Минзи и Дэсон болтали о всякой чуши, не достойной, казалось бы, внимания человека, но они были счастливы. Они слышали смех любимого человека, они видели его счастливые глаза. Зачем ещё нужна им жизнь, если не для этого?
Стояла тишина, впервые за весь вечер, потому что оба принялись уплетать уже подстывшую лапшу. Вдруг Дэсон прорезает тишину своим слегка дрогнувшим голосом с едва заметной хрипотцой:
- Минзи, мне нужно кое-что тебе сказать…
- Нет! – Девушка прикладывает палец к губам парня, её брови гневно сошлись вместе. – Прошу тебя, не говори ничего. Давай в этот вечер просто радоваться, как дети. Как раньше.
Дэсон выглядит побледневшим, но противиться милому и искреннему желанию возлюбленной не смеет. Тоненькой иголочкой впивается в душу Минзи совесть: «Он что-то хотел мне сказать…Наверняка, важное…Но я не выдержу ещё печальных вестей».
После скудного, но приятного и вкусного ужина, было принято решение лечь спать. Оба устали, а завтра с самого раннего утра на изнуряющую работу. Когда Минзи уже тихонько сопела, парень открыл глаза. Сомневаясь какое-то время, он всё же одолел себя и аккуратно вылез из-под одеяла, пытаясь не разбудить девушку. Клочок бумаги и ручка оказались под рукой как нельзя кстати. Почерк у Дэсона слегка неразборчивый, но его загогулины милые – так говорит Минзи. Он улыбнулся, вспомнив про любимую, и обернулся, чтобы посмотреть на неё, но девушка повернулась к нему спиной. Дэсон снова улыбнулся, снова посмотрел на листок и поставил последний знак. Забравшись обратно под одеяло, он обнял со спины Минзи, как час назад, и канул в царство сон. Но она не спала. Минзи терпеливо ждала, пока парень вернётся в кровать и уснёт. Услышав уже его, точно неподдельное сопение, девушка тихонько выползла из объятий и подошла к столу, на котором лежала записка.
«Доброе утро, милая.
Я никогда тебе не лгал, а если и лгал, то только по мелочам и ради твоего же блага.
Мне больно делать это снова. Но… я хотел сказать…Впрочем, даже хорошо.
Хорошо, что ты не знаешь и сладко спишь, роза моя. Я так тобой дорожу.
Меня ты не увидишь утром, потому что я уйду на гонку. Ребята, у которых я брал в долг, сказали, что если я не буду участвовать, то они заберут тебя.
Мне плевать на себя, но ты – моё сокровище, мой мир. Зачем мне жизнь, если в ней нет тебя?
Я не знаю, получится ли у меня, но ради тебя я стану первым.
Я люблю тебя. Дождись меня, Минзи.
Кан Дэсон"
Бумага беззвучно упала на пол, беззвучными были также слёзы и безмолвный крик. Минзи зажала рот рукой и, содрогаясь, глотала слёзы. Обернувшись, она увидела мирно спавшего Дэсона, тёмные волосы которого прятали его красивые глаза и лоб, спадая на лицо. Он любил спать, уткнувшись лицом в подушку.
Девушка больше не медлила ни секунды. Как назло, она не помнила, где лежат ножницы, на глаза всё время попадался только нож. «Нож, так нож» с холодной решимостью сказала себе Минзи и схватила нож, спеша в ванную.
Комнатушка, меньше в два раза основной комнаты, была покрыта плиткой какого-то болотного света, над компактным умывальником висело зеркало с красивыми завитушками на краях. Девичье лицо выглядело действительно ужасно: распухшее лицо, красные глаза, дрожащие, искусанные за две минуты до крови губы, густые ресницы с крошечными каплями слёз на них, словно с росой. «Больше медлить нельзя». Нож был наточен, он мог бы разрезать даже летящую в воздухе нитку, поэтому хватило одного взмаха, чтобы обрезать часть волос, которые Минзи держала в руке. И так по всей длине волос. Красивые русые волосы, которые всегда так хвалил Дэсон, осыпались на пол. Спустя какое-то время в зеркале отражалась женская копия Кан Дэсона. Различие было лишь в форме носа, лица и немного глаз. «Если надеть капюшон, то никто ничего не заметит. В кромешной темноте всем будет всё равно».
Мягкотелость и хрупкость уступили место холодному разуму и решимости. Осторожно, чтобы не разбудить спящего парня, Минзи взяла его одежду и переоделась в ванной. Сняла все серьги, застегнула молнию на толстовке до конца, вздохнула. Сердце трепетало, конечно, было страшно. Но ещё больший страх охватывал её душу, когда она думала о том, что этот вечер мог быть последним вечером, проведённым вместе с любимым. Перед тем, как выйти из помещения на улицу, девушка положила сверху на записку, написанную Дэсоном, свою любимую заколку.
-Прости меня, - прошептала Минзи в пустоту, еле сдерживая снова слёзы, и вышла, тихонько открыв и закрыв входную дверь.
«Думай, думай! «Ребята, у которых я брал в долг», значит…» размышления прервали голоса впереди. Девушка и не заметила, как вышла к дороге. Подняв голову, она не поверила своим глазам. Гоночные машины, стаи обнажённых девиц и азартных парней, доска для записи ставок. «Значит, Госпожа Судьба, ты решила привести свою рабыню к месту конца спектакля» горько усмехнулась Минзи и ступила шаг вперёд.
Увидев знакомую одежду, один из «ребят» окликнул «Дэсона» и показал ему его машину. Минзи совершенно ничего не понимала в гоночных машинах, да и машинах вообще, поэтому единственное, что она отметила про себя о машине: она яркая и с большим количеством заворотов. Когда-то давно она садилась за руль и очень даже неплохо водила машину. Но о других характеристиках машины она не знала.
Девушка ни на что не надеялась. «Второй раз чудо не произойдёт». Она просто думала о дороге и о Дэсоне. Об ушедшей в рай семье, о былом счастье. Медленно сменялись цвета: красный жёлтым, жёлтый постепенно мерк. Загорелся зелёный – машины рванули со старта.
Это был спринт. Нужно было проехать совсем небольшой участок дороги, но выжимать из машин нужно было всё, что в ней есть. Не зная, как ей это удаётся, Минзи вырывалась вперёд, просто нажимая на две кнопки и ловко обходя автомобили противников. Лишь когда осталась одна машина впереди, раздался взрыв. Взорвался баллон с азотом, как установили потом. Бедной неосведомлённой девочке об этом никто не сказал.
Велико горе того, кто не познал счастливого конца существования.
Кто не познал счастливой жизни.
Кто терял близких, любимых.
Сколько таких влюблённых на свете было, есть и будет? Неизвестно никому.
Беспечная Гон Минзи, посчитавшая, что она сможет обмануть судьбу,
и познавший боль в полном её объёме, Кан Дэсон.
История, которую мир забудет, так и не узнав.
О них будут помнить лишь звёзды и небо.
Навечно укрепившиеся в сердцах влюблённых Луна и Солнце станут Хранителями их памяти.
