Rub Your Feelings Down My Spine

      — Сока, мне нужна твоя помощь.       Хосок оглядывается на него с кровати в гостиничном номере, на которой он сидел, отрывая взгляд от телефона в своих руках. Его глаза расширяются, когда он видит Юнги.       — Что случилось? — спрашивает он, резко поднимаясь с кровати.       — Не знаю. Я уронил мыло, нагнулся, чтобы поднять его, и спину прихватило, — отвечает Юнги. Он стоит, наклонившись вбок, одной рукой он придерживает поясницу, а вторая сжата в кулак. — Дай мне обезболивающее.       — Тебе нужен мануальный терапевт*, а не обезболивающее, — произносит Хосок, подходя к Юнги.       Волосы старшего влажные. Все его тело влажное на самом деле. Юнги рад, что вообще повязал полотенце на бедра прежде чем вышел из ванной. Это мог бы быть одним из самых смущающих моментов в его жизни, если бы он стоял в ванной и не мог надеть белье.       — Ну, сейчас час ночи, так что просто дай мне таблетку, — говорит Юнги. — Лучше позвать доктора утром.       — Нет, утром тебе станет хуже, — настаивает Хосок, вставая за спину Юнги. — Где болит конкретно?       — Тут, — Юнги проводит рукой по пояснице, — Болит не так сильно. Только, когда я двигаюсь.       — Тут болит? — Хосок касается поясницы старшего, слегка надавливая.       — Немного, — отвечает Юнги.       — Ладно, не все так плохо, — говорит Хосок. — Ложись на кровать.       — Что? — Юнги трясет головой. — Просто дай мне таблетки.       — Нет, тебе нужно лечь на кровать, я надавлю тебе на спину и все исправлю, — говорит Хосок.       — Ты не будешь никуда давить, — протестует Юнги.       — Я знаю, что делать.       — Ты знаешь, как вправлять людям спины? — спрашивает Юнги. — Ты просто навредишь мне.       Хосок закатывает глаза.       — Ты помнишь, когда у Чимина была спинная инфекция? Когда нам пришлось вызвать врача, чтобы тот вправил ему спину? — спрашивает Хосок.       — Конечно помню.       — Ну, тогда я попросил его обучить меня. Просто на случай, если это вновь повторится, но его не будет поблизости, — говорит Хосок.       — Ты когда-нибудь делал это раньше? — спрашивает Юнги.       — Пару раз, — отвечает Хосок. — Я все еще не настоящий врач, конечно, но могу помочь.       Юнги вздыхает, глядя на младшего.       — Ладно, хорошо, — говорит он. — Просто будь аккуратнее.       — Конечно, я буду аккуратен, — Хосок отходит от старшего.       Юнги пытается выпрямиться, но потом ругается себе под нос, когда спину простреливает боль.       — Не… — Хосок сразу становится рядом с ним, тряся головой. — Не напрягайся.       Он принес еще одно полотенце из ванной.       — Что ты делаешь? — спрашивает Юнги, когда Хосок обвивает полотенце вокруг его спины.       — Вытираю тебя, — отвечает Чон.       — Зачем?       — Потому что ты мокрый.       — Кстати об этом, — говорит Юнги. — Извини, что заявился к тебе в одном полотенце.       — Да ладно, — фыркает Хосок. — Будто я никогда не видел тебя голым.       — Я просто пытаюсь сохранить хоть какие-то остатки своего достоинства, — говорит Юнги, а Хосок принимается вытирать его волосы.       — Тебе нечего стесняться, — отвечает Хосок.       — Ой, прекрати, — Юнги краснеет, а Хосок смеется.       Хосок еще пару раз вытирает его волосы, а затем бросает мокрое полотенце на стул рядом с кроватью.       — Ладно, теперь ляг на кровать лицом вниз, — говорит он. — Сможешь выпрямиться? Сделай позу понатуральней.       — Боюсь с натуральностью будет сложно*, — отвечает Юнги.       — Серьезно? — спрашивает Хосок, абсолютно не впечатленный шуткой. Юнги все равно слегка улыбается.       — Цени мои каламбуры, черт возьми, — произносит Юнги, и Хосок фыркает. — Нет, я не смогу выпрямиться.       Хосок кивает, а затем заходит за его спину.       — Ладно, — он хватает старшего за плечи. — Я выпрямлю тебя. Если для тебя так важно полотенце, то придержи его. И сделай глубокий вдох.       Юнги хватает полотенце одной рукой и делает вдох. Когда Хосок резко тянет его, он пытается сдержать болезненное хныканье.       — Дыши, Юнги, — говорит Хосок.       Он осторожно вдыхает и выдыхает.       — Хорошо, отлично, — шепчет Хосок и обхватывает его торс ладонями.       Юнги продолжает медленно дышать. Его немного трясет, а голова откинута на плечо Хосока. Он определенно сейчас намочит его футболку своими волосами.       — Думаю, мне уже лучше, — выдыхает он. Он слышит, как Хосок хихикает.       — Давай, на кровать, — говорит младший.       Он не отпускает Юнги, продолжая обнимать его, пока они идут до кровати.       — Сядь на колени для начала.       — Могу сперва надеть трусы? — спрашивает Юнги.       — А ты правда сможешь наклониться, чтобы надеть их? — парирует Хосок.       — Нет… — отвечает старший. Он понимает, что есть другой вариант, при котором Хосоку придется помочь ему надеть белье, но он бы хотел не ставить себя в еще более смущающее положение.       — С каких пор ты такой стеснительный? — подразнивает Хосок, пока Юнги ставит колено на кровать.       — Да я не стеснительный, — протестует Юнги. — Я не против ходить рядом с тобой в нижнем белье, но знаешь, размахивать голым членом уже звучит не особо привлекательно.       — А тебе и не надо никого привлекать здесь, — Хосок смеется, помогая старшему забраться на кровать полностью и сесть на колени.       — Ой, завали уже хлебало, — отвечает Юнги.       Хосок придерживает его руками, чтобы ему было легче лечь на кровать.       — Нормально? — спрашивает Хосок.       — Да, — произносит Юнги, лежа на подушке лицом.       Когда Хосок усаживается на него, расставив ноги по обеим сторонам его бедер, Юнги думает, почему никогда не позволял ему делать себе массаж.       Он не против, чтобы младший прикасался к нему, и никогда не был. Ему нравится быть с ним, нравится обниматься, держать его за руку. Но массаж. Вся проблема в массаже. Юнги очень нравятся массажи. Слишком сильно. Он всегда пытается всеми силами избежать их. Что-то в этом есть. Давление, та уверенность, с которой человек делает массаж. Просто… ладно, это чем-то напоминает ему секс. И его тело… реагирует на это, как бы реагировало на секс. И да, он не против, чтобы Хосок прикасался к нему, но против сидеть рядом с ним со стояком.       Он не думает о массаже. Когда руки Хосока ложатся на его спину, он слишком сосредоточен на боли. Не то чтобы он так сильно переживал о боли. Но все же. Он не чувствует, будто это массаж. Хосок очень осторожен, очень нежен. Младший водит ладонями, прощупывая мускулы. И тело Юнги слишком напряжено, чтобы возбудиться.       — Твои мышцы напряжены не только в районе поясницы. Как ты вообще двигаешься? — голос Хосока звучит удивленно.       Его ладони опускаются ниже по обе стороны от позвоночника, останавливаясь на кромке полотенца.       — Есть место, где болит больше всего? — спрашивает он.       — Да, — выдыхает Юнги, сжимая пальцы на ногах.       Хосок снова водит ладонями по его спине, и Юнги не понимает, зачем он вообще это делает, пока не чувствует, как расслабляются его мышцы. Странное чувство, потому что он все еще чувствует боль, но все равно расслабляется.       Его глаза начинают закрываться.       — Выдохни, — командует Хосок, останавливая движения своих рук на его пояснице. Юнги выдыхает. — Три, два, один.       Щелчок.       — Блять! — вырывается у Юнги, глаза тут же распахиваются.       — И еще раз, — говорит Хосок, его голос совершенно спокоен. — Выдыхай.       Юнги снова выдыхает, на этот раз более подготовленный к дальнейшему развитию событий. Хосок поднимает руки выше на несколько дюймов, останавливается, давит на кожу и…       Щелчок.       — Боже мой! — Юнги сжимает ладони в кулак.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает младший.       — Как я себя чувствую? — кричит Юнги. — Блядски б… — он осекается. — на самом деле. Не так уж и плохо.       Хосок снова оглаживает его спину.       — Немного полегче? — мягко спрашивает Чон.       — Мм, — выдыхает Юнги. — Да.       — Звучишь удивленным, — говорит Хосок, снова помещая руки по обе стороны от его позвоночника.       — Да, на мгновение было больно, но сейчас… — его веки снова закрываются.       — А сейчас, сядь снова на колени.       Юнги хочется возразить. Ему сейчас хорошо, но Хосок тянет за его бедро, и он подчиняется.       Все еще немного болит, он оглядывает себя, поправляя полотенце.       Хосок с довольной улыбкой смотрит на него.       — Ты теперь можешь выпрямиться, — говорит он. — От одного до десяти, на сколько все еще больно?       — Ну, один? Может два, — произносит старший и расправляет плечи. Вроде все нормально. — Не больше, чем обычно.       — Хорошо, — Хосок кивает. — Встань и попробуй пройтись.       Юнги слушается, встает с кровати и ходит по комнате какое-то время. Он очень впечатлен.       — А ты хорош, — хвалит он Хосока.       — Спасибо, — младший улыбается. — Завтра может снова начать болеть. Но даже если и нет, то тебе все равно лучше сходить к врачу.       — Хорошо, — соглашается Юнги.       — А сейчас, ложись на спину, — говорит Хосок.       Юнги медленно ложится, пока Хосок подходит к ящику рядом с кроватью и начинает в нем рыться.       — Что ты делаешь? — спрашивает Мин.       Хосок выпрямляется и кладет что-то в карман, прежде чем Юнги успевает разглядеть что, а затем подходит к кровати и седлает бедра старшего.       — Что ты делаешь? — повторяет Юнги, сжимая полотенце, чтобы оно не разошлось. — Что ты взял?       Он пытается подняться, но Хосок давит ему на плечи, опуская на кровать.       — Я собираюсь сделать тебе массаж, — произносит младший будничным тоном.       — Мне уже лучше. Тебе не нужно, — возражает Юнги.       — Но я все равно хочу.       — Почему?       — Потому что ты никогда не позволял мне, — отвечает Хосок. — и потому что мне нравится делать это.       — Как это не позволял? — Юнги краснеет. — Я точно позволял тебе.       — Ты разрешал мне размять твои плечи и шею. Но никогда не нормальный массаж.       Юнги не знает, что на это ответить.       — Другие разрешают мне, но не ты, — говорит Хосок. — Скажи хоть почему, и я отстану.       Юнги открывает рот, но потом закрывает. Его глаза встречаются с хосоковыми. Хосок выглядит уверенным и расслабленным, но Юнги видит в его глазах обиду или даже печаль? Юнги чувствует вину за это.       — Дело не в тебе, — Юнги вздыхает. — Просто мне очень нравятся массажи.       Хосок хмурится.       — Не понял, — отвечает младший.       Юнги снова вздыхает.       — Мне правда нравятся массажи, — повторяет Мин, выделяя каждое слово. Ему должно быть понятно, да? — Типа очень сильно.       Хосок отпускает его плечи. Он щурит глаза, наклоняя голову вбок. А потом черты его лица смягчаются, и он… смеется. Почему он смеется?       — Почему ты смеешься? — спрашивает Юнги, стараясь не покраснеть.       — Ты боишься возбудиться? — спрашивает Хосок. — Поэтому ты не позволяешь мне?       — Не смешно, — Юнги скрещивает руки на груди, а младший продолжает смеяться.       — Вообще-то смешно. Думаешь, другие не возбуждались, когда я делал им массаж? Да брось ты.       — Серьезно?       — Конечно! Это нормально! От массажа тебе хорошо, и должно быть хорошо, — Хосок улыбается. — Твое тело реагирует на это. Особенно, когда тебе комфортно от моих прикосновений.       — Ну… — Юнги моргает, опуская руки на кровать. — И что ты с этим делаешь?       — Ничего, — отвечает Хосок. — Игнорирую. С Чимином, который возбуждается буквально каждый раз, когда я делаю ему массаж, я просто шучу или что-то подобное. С Чонгуком мы останавливаемся, и он уходит. В основном, чтобы подрочить в ванной. Не говори ему, что я знаю.       Юнги смеется.       — Так тебя это не беспокоит? — спрашивает он.       — А почему должно? — Хосок улыбается. — Это скорее комплимент. Так твое тело говорит мне, что я хорошо постарался.       Юнги чувствует себя глупо теперь.       — Я собираюсь все-таки сделать тебе массаж. — объявляет Хосок, и Юнги не спорит.       Хосок сует ладонь в карман и вытаскивает маленькую пластиковую бутылочку. На мгновение Юнги чувствует, будто весь мир перевернулся с ног на голову, но потом наконец-то осознает, что нет, блять, это не смазка. Почему это вообще должна быть смазка? Это просто масло.       Просто масло.       — Нет, — говорит Юнги.       — Что? Почему? — стонет Хосок.       — Я только что из душа. Не хочу снова возвращаться туда в час ночи, просто потому что ты решил использовать масло.       — Лааадно, — Хосок откладывает бутылек на кровать. — С маслом было бы лучше.       — Почему с маслом было бы лучше? — спрашивает Юнги.       Хосок кладет руки на его грудь чуть ниже ключиц.       — Легче двигаться, — отвечает младший, оглаживая его плечи. — А еще масло разогревается от тепла рук и помогает телу тоже дольше оставаться разогретым.       — Она выглядит полной. Ты вообще пользовался ей?       — Однажды, — Хосок улыбается. — Чимин позволил мне растереть его спину.       — Ладно, еще вопрос, — говорит Юнги.       — Что? — Хосок ведет ладонями к центру его груди, а затем вниз к животу.       — Почему ты массируешь перед? Моя проблемная зона — это спина.       — Хочу, чтобы ты полежал на спине. Дал ей отдохнуть, — поясняет младший.       — Мне уже лучше, — говорит Юнги, но Хосок не отвечает. Юнги делает глубокий вдох и пытается расслабиться.       Ему становится спокойнее. Возможно разговоры о его нервозности по поводу стояка заставили его чувствовать себя менее нервным? Да и Хосок не сильно массажирует его. Он слишком нежный. Его движения уверенные, но слишком нежные. Возможно поэтому ему комфортно сейчас. А может, потому что это просто Хосок.       Понятно, что младший делает это не в первый раз. Его руки двигаются уверенно и легко. От ребер Юнги до центра груди, на плечи, вниз по его рукам, а затем снова к центру груди. Юнги не может перестать смотреть на его лицо. Чон выглядит таким сосредоточенным, закусив губу. Возможно поэтому Юнги комфортно, ты просто не можешь сфокусироваться на удовольствии, когда отвлекаешься на хосоково лицо.       — Знаешь, — произносит Хосок. — Когда ты сказал, что любишь массаж, я ожидал более бурную реакцию. А ты выглядишь безучастным. Я должен быть оскорблен?       — Нет, все нормально.       — Просто нормально? — Хосок щурит глаза, его руки останавливаются на плечах Мина.       Прежде чем Юнги успевает ответить, Хосок ведет руками к его груди сильнее. Юнги выдыхает.       — То-то же, — отвечает Хосок. Юнги чувствует, что краснеет. — Тебе нравится жестче.       Это не вопрос, и Юнги не может не думать об этом предложении, но уже в другом контексте. Да, он любит жестче. И Хосок теперь знает это. И похоже, что он не против воспользоваться этими знаниями.       Он не прекращает, его ладони давят сильнее. Он проводит по коже Юнги ребрами ладоней. Старший пытается насильно контролировать свое дыхание, но Хосок все равно видит его насквозь.       Именно поэтому Юнги не просит делать массаж.       Юнги закрывает глаза, он не хочет видеть усмешку, что появилась на хосоковом лице. Это так глупо. Его самоконтроль будто отсутствует. Когда Хосок разминает место, где соединяются шея и плечо, он чувствует, как кровь направляется прямо в пах. Он не может это контролировать.       Юнги протягивает руку и хватает Хосока за запястье. Его глаза все еще закрыты, дыхание тяжелое. Он знает, что краснеет, и Хосок видит это, видит, как он возбуждается.       — Боже, — шепчет Чон.       — Что? — резко спрашивает Юнги, но знает, что его голос никак не вяжется с выражением его лица в данный момент.       — Отзывчивый, — отвечает Хосок.       Юнги открывает глаза. Хосок намного ближе к нему, чем до этого. Улыбка исчезла с лица. Вместо этого младший восхищенно смотрит на него.       — Блять, заткнись, — шепчет Мин.       — Нет, это… — Хосок не знает, что хотел сказать.       Он смотрит вниз, и Юнги точно не хочет смотреть туда же, куда и младший.       — Хмм.       — Что? — снова шепчет Мин.       — Он становится больше, — отвечает Хосок.       — Блять, просто заткнись, — громче повторяет Юнги.       Хосок смеется. Юнги отпускает его руку и прикрывает свое лицо ладонями.       — Другим требуется больше времени, чтобы возбудиться, — дразнит Хосок, и Юнги стонет.       — Обещаю, если ты продолжишь говорить, я просто уйду, — грозится Мин.       Хосок убирает его ладони от лица и прижимает их к кровати.       — У тебя что кинк на то, чтобы прижимать людей? — спрашивает старший.       Хосок не отвечает, но и не отпускает его.       — Как твоя спина? — вместо этого спрашивает он.       — Смена темы, — поддевает Мин.       — Я меняю тему для твоего же блага, — говорит Хосок.       — Для моего же блага? — фырчит Юнги. — Как только мы начали говорить о твоих кинках…       — Прости, ты хочешь поговорить о том, что возбуждаешься от силы? — прерывает его Хосок.       Юнги осекается.       — Моя спина в порядке, — произносит он, и Хосок усмехается. — А теперь отъебись.       — Нетушки, — говорит Хосок, наконец отпуская его запястья. — Ты теперь даже менее расслаблен, чем раньше. Я отказываюсь, чтобы твой первый массаж закончился так плохо.       — Я не расслаблюсь, если ты продолжишь смотреть на мой член! — возражает Юнги.       — Ладно, — Хосок поднимает взгляд на него. — Разворачивайся.       Дрожь пробегает по позвоночнику старшего. Да, блядская дрожь. Всё из-за чертового Хосока. Юнги знает, что тот не имел ничего такого ввиду.       — Не могу, — говорит Мин.       — Нет, можешь, — отрезает Хосок. Юнги в шаге от того, чтобы рассмеяться.       — Я буквально не могу, — повторяет он. — Ты забыл, что сидишь на мне?       — Ой, — Хосок слезает с него.       Юнги колеблется.       Он может сказать нет. Хосок не будет заставлять его, если он не захочет и пойдет спать. Спасет себя от смущения. Но он видит, как младший закусывает губу, его пальцы подрагивают, пока он ждет, когда старший примет решение. И, если он перевернется на живот, то Хосок больше не сможет видеть его эрекцию. И все будет не так плохо.       Юнги вздыхает и, придерживая полотенце, переворачивается.       Когда он смотрит на младшего через плечо, то видит, как тот улыбается. Ладно. Если это делает Хосока счастливым, то он сможет это вытерпеть.       Ему пришлось приспустить полотенце, чтобы прикрыть себя лучше. Его член рядом с его животом, и он рад, что тот стал мягче. Он знает, что Хосок наблюдает за ним, поэтому прекращает какие-либо действия.       Хосок снова седлает его бедра, придерживая его полотенце, чтобы оно не задиралось вверх. Мило с его стороны. Особенно, учитывая его прошлые поддразнивания.       Он ожидает, что Хосок продолжит с силой массировать его кожу, но тот нежно касается его волос.       — Я понимаю, что тебе нравится жестче, — говорит Хосок, перебирая пальцами его волосы. Юнги не может сдержать мурашек. — Но я собираюсь начать с медленного темпа. Скажи, если будет слишком больно, хорошо?       — Хорошо, — Юнги кивает в подушку.       Хосок ведет пальцами по его волосам, вниз к шее, по спине, слегка надавливая. Очень медленно. Затем его руки возвращаются на плечи. Он постепенно начинает давить сильнее, а Юнги не хочется, чтобы он останавливался, ведь даже начиная медленно, его прикосновения становятся более грубыми.       Он даже немного жалеет, что перевернулся.       Да, Хосок теперь не видит его эрекцию, но сейчас его член трется о ткань чертового полотенца, что может заставить его кончить. Будет болезненно. Как физически, потому что ткань полотенца — это явно не та поверхность о которую хочется тереться, так и эмоционально. Если он кончит, пока Хосок делает ему массаж, то Хосок никогда не забудет этого. Чёрт возьми, Юнги сам никогда не забудет. Просто нужно контролировать свои бедра и не двигаться.       — Ты все еще напряжен, — произносит Хосок.       — Прости, — извиняется Юнги.       — Тебе не за что. Лучше скажи, как сделать лучше.       — И так очень хорошо, — отвечает старший. Не нужно делать лучше. Если сделать лучше, то будет слишком хорошо.       — Тогда расслабься, — Хосок сжимает ладони в кулаки и с силой ведет ими по его бокам.       Юнги судорожно выдыхает. И не перестает хватать ртом воздух, когда руки Хосока достигают его шеи. Тогда он уже задерживает дыхание. Пальцы на ногах поджимаются. Он не должен двигаться. Не должен. У него же все еще есть остатки самоконтроля.       — Выдохни, — командует Хосок, снова опуская руки к спине.       Юнги выдыхает, но его дыхание снова прерывается, когда Хосок давит на его поясницу.       — Болит? — спрашивает младший, нажимая на кожу.       — Немного, — Юнги сжимает подушку рукой. — Но это хорошая боль.       — Точно? — Хосок давит снова.       Бедра старшего непроизвольно дергаются.       — Да, — наконец вырывается из его рта.       — Хорошо, — произносит Хосок и убирает руки. Юнги не знает, что происходит. И он точно не уверен надо ли ему что-то делать или нет. Ему нужно бы что-нибудь сделать.       Он слышит шорох ткани позади, а затем краем глаза видит, как Хосок кидает свою футболку на пол.       — Ты что, только что снял футболку? — спрашивает Мин.       — Стало жарковато, — отвечает Хосок. И прежде чем Юнги успевает задать вопрос, руки младшего возвращаются на его спину.       Ему хочется спросить что-то вроде «почему тебе стало жарковато?» или «почему это звучит так неприлично?» или может «почему мой член дергается от этого?».       Ладно, точно не последнее.       Юнги сосредотачивается, чтобы не издать ни звука, пока руки Хосока разминают его кожу. Он ненавидит, что теряет контроль.       Это нечестно. Он возбужден и не имеет возможности что-либо сделать с этим, пока Хосок просто… вероятно действительно получает удовольствие от процесса. Даже если и не в сексуальном плане, но по мнению его эго, он сейчас получает лучший массаж в своей жизни, потому что у Хосока очень умелые руки.       Агх. Ему точно не следует думать о том, что Хосок еще может делать своими руками с ним.       — Прекрати думать, — говорит Хосок.       — Не могу, — отвечает Юнги.       — Ну так расскажи мне, о чем ты думаешь, — младший нажимает на его поясницу.       Он думает о том, что Хосок мог бы быть хорошим домом в постели.       — Я думаю о новой лирике к песне, — бессовестно лжет Юнги.       — Ага, конечно, — отвечает Хосок. У него явно талант, ведь мысли в голове Юнги крутятся с бешеной скоростью, но мышцы все равно расслабляются под прикосновениями.       — Ты думаешь о сексе.       Он прав.       Юнги ничего не говорит.       — Почему массаж заставляет тебя думать о сексе? — спрашивает Хосок.       — Что это еще за «почему»? — спрашивает Мин. — Это же массаж. Разве не все думают о сексе во время массажа?       — Может быть. Но твоя реакция более очевидная, чем у других.       Юнги надеется, что его спина не покрылась красными пятнами от смущения.       — Просто… — выдыхает Юнги. — Это все прикосновения и… уверенность и… власть.       — Власть? — повторяет Хосок, руки скользят на бока.       — Да, власть у человека, который делает массаж, над человеком, которому делают. — объясняет Юнги.       — Не, я понял, о чем ты, просто не думал, что тебя заводит такое.       — Не думал, что и тебя это заводит, — Юнги снова краснеет.       — А кто сказал, что меня это заводит? — пальцы младшего впиваются в его плечи.       — Тебе и не нужно говорить.       Хосок не отрицает, Юнги принимает это за маленькую победу на свой счет. Пока Хосок не обхватывает ладонями его бока в районе поясницы и не давит большими пальцами на кожу. Он невольно снова дергает бедрами вверх.       Его бедра буквально приподняты над кроватью, и, когда Хосок снова переводит руки на поясницу, они опускаются. Хосок прекращает массаж, а Юнги дышать. Когда его бедра опускаются, член неприятно проезжается по ткани полотенца, но от этого он негромко стонет и краснеет, утыкаясь лицом в подушку.       — Прости, — произносит Юнги через несколько секунд. Хосок все еще не двигается.       — Всё… — шепчет младший. — всё нормально.       — Мы можем прекратить сейчас.       — Почему?       — Потому что все становится странным, — Юнги сглатывает.       — Не становится, — произносит Хосок.       Юнги хочется возразить, но потом что-то упирается ему в бедро. Сначала он думает, что это бутылочка с маслом, но она все так же лежит на кровати.       — Такое случалось, когда ты делал массаж другим? — тихо спрашивает Юнги.       — Что? — Юнги точно знает, что младший понял, о чем он спрашивал.       — Что ты возбуждался сам. — отвечает Мин.       Никто из них не произносит ни слова добрые десять секунд. И тяжелое дыхание Юнги очень хорошо слышно в этой тишине.       — Нет, — наконец отвечает Хосок.       Теперь все по-другому.       Юнги больше не смущен своим стояком, но спокойнее от этого не стало. Хосок сдвигается с его бедер, пересаживаясь на лодыжки.       Это странно. Знать, что Хосок тоже возбужден. Какие бы мысли сексуального плана не крутились в голове у Юнги до этого, сейчас их стало больше. Неуместно фантазировать о чем-то таком сейчас, но он не может прекратить.       — Я собираюсь массировать твои бедра, — говорит Хосок.       Он точно не может прекратить поток грязных фантазий.       — Всё нормально? — спрашивает младший, когда Юнги не отвечает.       Он знает, почему младший спрашивает. Если Чон собирается приступить к его бедрам, значит нужно сдвинуть полотенце выше. Он не совсем понимает, что творит сейчас, но…       — Да, — тихо отвечает он.       Он не думает, что Хосок снимет с него полотенце полностью, и оказывается прав. Юнги приподнимает бедра, и Хосок вытаскивает ткань из-под его ног. Простыни ощущаются намного мягче, когда он снова опускается на кровать.       Хосок поднимает полотенце выше, обнажая его бедра, но прикрывает его задницу. Его руки мягко касаются задней стороны его коленей. Он знает, что кожа у Мина в этой области чувствительная, ему даже скорее щекотно тут, так что его прикосновения становятся сильнее.       Тишина.       И напряжение.       Юнги не знает, что делать.       Хосок двигает руки выше, а Юнги снова начинает тяжело дышать, комкая пальцами подушку.       Он представляет, насколько высоко руки Хосока будут подниматься по его ногам. Они останавливаются, лишь немного не доходя до его задницы, большие пальцы надавливают на внутреннюю сторону его бедер, очерчивая дугу.       Он физически борется с тем, чтобы не выругаться и не начать двигать бедрами. Вверх и вниз, невзирая на смущение. Он не помнит, когда в последний раз был настолько возбужден. Не помнит, когда в последний раз его касались так.       Это было так давно. Так, блять, давно чужие пальцы дотрагивались до него в таком ключе. Годы назад. И боже, как он скучал. Он чувствует себя таким ошеломленным, таким чувствительным, как гребанный девственник.       Его член дергается, а дырочка непроизвольно сжимается, и он все-таки стонет.       — Всё хорошо? — спрашивает Хосок.       — Да, — проговаривает старший.       Хосок не глуп. Он знает, что делает с ним сейчас, должен знать. Он знает, что Юнги возбужден уже очень долго. И он не останавливается. Его руки лишь нажимают сильнее, проходясь выше, а пальцы доходят до задницы Юнги. Юнги ведь не один такой, да? Хосок тоже возбужден. Что-то происходит между ними сейчас, но в то же время ничего не происходит дальше, и Юнги чертовски зол на это.       В следующий раз, когда пальцы Хосока снова сжимают внутреннюю сторону его бедер, Юнги прикусывает губу и приглушенно стонет. Плевать на смущение.       Он не знает, чего ожидал после этого, но Хосок не останавливается. Он поддевает большими пальцами полотенце и ныряет под него, касаясь кожи.       Полотенце ползет вверх. Не полностью, но достаточно чтобы Юнги почувствовал холодный воздух на своих яйцах и крае своих ягодиц. Хосок останавливается, Юнги знает, что он рассматривает его, но не может сказать ему, чтобы тот прекратил.       — Нормально? — шепчет Хосок.       Юнги кивает в подушку.       Они могут прекратить, отнести этот массаж к случаю, в котором два парня у которых не было секса несколько лет, чувствуют сексуальное напряжение друг к другу и забыть об этом. Просто физическая реакция на человеческие прикосновения. Ничего более. Возможно будет неловко какое-то время, но они переживут. Будто ничего и не было.       — О чем ты думаешь? — мягко спрашивает Хосок.       Он думает о том, как сильно не хочет прекращать все это.       — Секс, — шепчет он.       — Прошло уже несколько лет, — говорит Хосок. И это не вопрос.       — Да, — все равно отвечает Мин.       — Скучаешь? — пальцы младшего снова на границе его задницы, полотенце съехало выше на поясницу.       — А ты?       Он чувствует будто сейчас взорвется.       Он думает, видит ли Хосок, как сжимается и разжимается его дырочка.       Хосок снова опускает руки чуть ниже, разминая мышцы.       — Да. Чертовски скучаю.       Есть что-то особенное в том, чтобы слышать, как он произносит эти слова. Отчаяние в его голосе. Тело Юнги мелко дрожит.       Хосок двигается выше по его ногам, снова седлая бедра. Юнги чувствует, как чужой член прижимается к его заднице.       Пальцы младшего оглаживают кожу на ягодицах и переходят к пояснице. Когда они возвращаются назад, то Юнги чувствует, как близко они к его дырочке.       Юнги выдыхает, комкая подушку сильнее.       Руки проходятся вверх, а потом снова вниз. Они останавливаются, раздвигая ягодицы совсем чуть-чуть, просто чтобы Хосок точно мог увидеть его. Юнги закусывает губу, насильно заставляя свои бедра прижаться к кровати.       — Юнги? — спрашивает Хосок. — Скажи мне остановиться.       Тон голоса Хосока такой настойчивый, будто он отчаянно желает, чтобы Юнги ответил ему. Но Юнги тоже отчаялся, так что он не говорит ничего.       Он не может сдержаться и приподнимает бедра. Пальцы Хосока наконец-то достигают его входа, Юнги стонет так разбито, уткнувшись лицом в подушку.       Его бедра двигаются в такт касаниям. Младший одной рукой оттягивает его ягодицу, открывая лучший доступ, а второй касается входа. Слишком сухо, не получится войти, но Юнги все равно двигает бедрами вверх и вниз, насколько это возможно с сидящим на нем Хосоком.       В следующий раз, когда его мышцы снова сжимаются и разжимаются, он бы засмущался, если бы не почувствовал, как Хосок надавливает кончиком пальца на сфинктер.       Хосок тяжело дышит, и Юнги бы очень хотелось посмотреть на него сейчас. Ему хочется знать, о чем он думает. Его палец оглаживает кольцо мышц, но не проникает внутрь. Юнги не может перестать дергаться под ним.       Когда кончик пальца все-таки слегка проникает внутрь, Юнги перестает двигаться. Он не подается навстречу, потому что знает, что без смазки будет больно, но боже, как же ему хочется этого. Он вынимает одну руку из-под подушки, слепо водя ей по простыням, пока не находит то, что искал.       Не смазка. Масло. Но тоже подойдет.       Он протягивает бутылочку Хосоку, надеясь, что тот поймет его. Он стонет, когда младший убирает руки с его кожи.       Мин так бесстыдно потирается о простыни, скидывая полотенце. Он прекрасно знает, что Хосок смотрит на него сейчас, но они уже оба все для себя решили, так что плевать. Хосок возвращает ладонь, прижимая его бедра к матрасу, а потом Мин чувствует влажность. Холодное масло течет по его ягодицам, стекая вниз к яйцам. Он чувствует, как поджимаются пальцы на ногах.       Хосок разводит его ягодицы двумя руками, от чего у Юнги по коже бегут мурашки. Он издает нетерпеливый стон и прогибается в пояснице. Это так отчаянно и непристойно, что он краснеет, но, когда Хосок надавливает пальцем на дырочку, он понимает, что это того стоило.       Его тело так легко раскрывается на встречу, что он удивляется. Хосок тоже, если выдох, который тот издает, это реакция на него. Юнги приподнимает бедра, насаживаясь сильнее, и только после этого Хосок сам начинает двигать пальцем, будто наконец налюбовался и вспомнил, что нужно делать.       Он двигает пальцем медленно, и, даже когда он полностью внутри, это все равно кажется обычным поддразниванием. Жестче, черт возьми. Разве он уже забыл, о чем они разговаривали?       Юнги стонет и пару раз сам двигает бедрами. Когда Хосок наконец-то осознает, чего хочет Мин, то движения его пальца становятся такими же, как во время массажа. Уверенными, твердыми, глубокими.       — Еще, — шепчет Юнги.       — Что? — выдыхает Хосок.       — Еще один палец, — громче повторяет Мин.       Спустя мгновение, Хосок почти полностью вынимает палец, но грубо проникает уже двумя. Юнги сжимается от того, насколько ему хорошо.       — Хорошо? — спрашивает Хосок.       Юнги может только простонать в ответ.       Хосок двигает пальцами еще несколько раз, и Юнги думает, что он намеренно избегает простату. Ему все еще хорошо, так что он даже не злится. Но начинает, когда Хосок вынимает пальцы, и протяжно скулит.       Он поворачивает голову, пытаясь разглядеть младшего, но не может. Всё, что он знает, так это то, что Хосок слезает с него, и это заставляет его запаниковать, но младший быстро возвращается на место, но в этот раз без своих штанов. Ладно. Так даже лучше. Его член лежит прямо рядом с ягодицами старшего. Да. Так определенно лучше.       Проходит еще секунда, прежде чем Хосок возвращает пальцы, но на этот раз на них еще больше масла. Его руки такие скользкие, что теперь ему нужно вцепиться в задницу Юнги одной рукой крепче, чтобы развести половинки в стороны. Он скользит большим пальцем второй руки внутрь, а затем добавляет еще один палец. С большим пальцем его стенки растягиваются сильнее, и он ловит ртом воздух.       — Блять, — шепчет Хосок.       Юнги не может не согласиться с ним.       — Блять, — повторяет младший.       Он вынимает пальцы, и Юнги чувствует, как прогибается кровать по обеим сторонам от него там, где Хосок опирается руками о матрас. Младший прижимается членом к его заднице и тихо стонет.       Так скользко. Член Хосока скользит по коже его задницы. Он пытается сделать так, чтобы он был между его ягодиц. Все тело Юнги горит, но Хосок отстраняется, и Юнги отчаянно стонет.       — Дерьмо, я вставлю пальцы назад, — выдыхает младший. Это не то, что имел в виду Мин под своим стоном, но он хочет пальцы назад, так что не спорит.       Хосок потирается о его ягодицы пару раз, но потом нерешительно останавливается. Это смешно. Неужели он решил прекратить? Сейчас? Юнги поднимает бедра, пытаясь потереться самому, но Хосок снова отстраняется.       Это расстраивает. Юнги тянется руками назад, пока не хватает младшего за бедра и не прижимает ближе к себе. Он двигает бедрами пару раз и всхлипывает, когда Хосок все еще не двигается.       — Сока, — стонет он.       И это действует.       Хосок впивается пальцами в его плечи, снова прижимаясь членом к ложбинке между ягодиц. Они оба стонут. Руки младшего проходятся по его рукам, пока не достигают запястья, а затем он направляет их к заднице старшего.       — Держи себя открытым, — говорит он и хватает Мина за талию.       Проходит секунда, прежде чем мозг Юнги перезагружается, и он исполняет сказанное. Он раздвигает половинки достаточно сильно, чтобы член Хосока упирался прямо в его дырочку.       Каждый раз, когда член проезжается по колечку мышц, но не делает никаких попыток проникнуть внутрь, заставляет Юнги хотеть большего. Это лишь поддразнивания и все. Глупый. Господи, она же прямо перед твоим членом.       Он хватает рукой член Хосока, касаясь головки и направляя. Хосок замедляет движения бедрами. Головка его члена упирается прямо во вход Юнги, и они оба стонут.       — Юнги, — произносит Хосок, и Юнги слышит сомнения в его голосе.       — Немного, — шепчет Мин, чувствуя себя будто пьяный. — Давай, немного.       — Нет презерватива, — выдыхает Чон. Они оба чисты. Это последняя линия обороны.       — Не ебет, — выкрикивает Юнги.       Они оба выдыхают, когда головка члена проникает внутрь. Юнги сжимается, а Хосок впивается пальцами в его талию так сильно, что почти больно. Но эта боль отвлекает Юнги от жжения внутри.       Требуются обоюдные усилия, чтобы заставить его войти глубже. Хосок медленно входит, пока Юнги подается ему навстречу. Юнги опускает руки и сжимает пальцами простынь. Он уже забыл, каково это быть заполненным.       Это еще не конец. Хосок движется все глубже, а в этот момент, Юнги понимает, что даже не видел его член. Они даже не целовались, но Хосок сейчас глубоко внутри. Он не уверен, как такое вообще произошло.       Они оба прекращают двигаться и просто дышат.       Хосок наклоняется к нему, его предплечья прижимаются к рукам Юнги.       — Ты в порядке? — выдыхает он.       Он накрывает своими руками, подрагивающие ладони Юнги.       — Да, просто дай мне секунду, — отвечает Юнги. — Это было блядски давно.       Юнги не уверен, почему так удивляется, когда младший целует заднюю сторону его шеи. Хосок продолжает оставлять поцелуи на его коже. Это отвлекает. И это мило. Юнги переплетает их ладони вместе.       Хосок начинает с медленного темпа, давая Юнги привыкнуть. Юнги чувствует себя будто в клетке, прижатый телом младшего, и не в состоянии свободно двигаться. Он такой горячий, и Хосок тоже. Он сдавливает его пальцы.       Хосок выдыхает его имя ему в шею, и Юнги не понимает, когда все это стало казаться таким личным.       — Сильнее, — шепчет он.       — Да? — Хосок набирает скорость, снова целуя его шею.       Возможно все было личным с самого начала.       — Трахни меня жестче, — повторяет Юнги.       Хосок с силой двигает бедрами, так что Юнги больше не может думать ни о чем другом.       Его глаза закатываются. Каждый раз, когда Хосок двигается так сильно и глубоко, и звук шлепков кожи о кожу, заставлял бы Юнги покраснеть, если бы ему не было так хорошо. Он стонет, получая удовольствия от хосоковых «блять» и «о боже» и «Юнги».       Его бедра буквально вбиваются в кровать от того, как сильно Хосок двигается внутри, а член трется о ткань. Простыни не такие мягкие, как он думал изначально, но эта небольшая боль уберегает его от того, чтобы кончить слишком рано. Но чем больше Хосок трахает его, тем больнее становится.       В тот момент, когда он шипит от боли, он чувствует, как паникует Хосок.       — Слишком сильно? — спрашивает он, замедляясь.       — Нет, боже, хорошо, — голос у Юнги хриплый. — Но я думаю, что еще немного и натру себе член.       Хосок вздыхает и выходит. Юнги протестующе стонет, поднимая бедра.       — Ш-ш, все нормально, — говорит Хосок. — Я просто переверну тебя.       Тело Юнги немного онемело из-за этого положения, но идея наконец-то не тереться о простыни звучит отлично. Так что, когда Хосок слезает с него, Юнги приподнимается на локтях и медленно переворачивается на спину.       Он уже ни о чем не жалеет, потому что наконец-то видит Хосока полностью. Абсолютно обнажённый, со спутанными волосами, грудь широко вздымается и опускается, а на коже капельки пота. Его член твердый и влажный, с темно-бордовой головкой. Юнги никогда его таким не видел. И понимая, что это он является причиной такому внешнему виду, он без раздумий раздвигает ноги.       Хосок пристраивается между ними, Юнги откидывает голову на простыни, когда Чон снова входит. Хосок не двигается, а лишь наблюдает за его реакцией. Он убирает несколько прядей со лба старшего и опускает руку на его грудь. Они встречаются взглядами, и это как вспышка понимания. Они были друзьями много лет, но сейчас они здесь, и Юнги не уверен, может ли он поцеловать Хосока.       Он вплетает пальцы в волосы младшего и обнимает ногами его талию, придвигая ближе. Когда Хосок наклоняется к нему, опираясь на руку рядом с головой Юнги, Мин думает, что тот собирается поцеловать его. Он приоткрывает рот и закрывает глаза. Он готов. Но в конце концов открывает глаза, когда Хосок прижимает его запястья к кровати.       А затем целует.       И это так горячо. Хосок целует его так жадно. Это не нежный и мягкий поцелуй. Они оба этого хотят. Они сталкиваются зубами, когда Хосок начинает двигаться, но это абсолютно не важно. И наконец-то! Наконец-то, он находит его простату.       Юнги снова сплетает их пальцы вместе, когда Хосок отпускает его запястья.       Он выгибается и выдыхает прямо в хосоковы губы, откидывая голову назад, он даже не успевает предупредить Чона, что кончает. Его спина выгибается дугой, а изо рта вырываются проклятия вперемешку со стонами.       Его мышцы сжимаются вокруг Хосока, а тело так сильно трясёт, что он даже рад, что Хосок удерживает его на кровати. Его член пульсирует, но не становится мягче. Когда Хосок медленно двигается назад, выходя, Юнги сжимается сильнее.       — Боже, нет, не останавливайся! — выдыхает он. — Пожалуйста, продолжай.       Он умудряется высвободить ладонь из хватки Хосока и обхватывает свой член. Хосок утыкается лицом ему в шею, тяжело дыша и начиная снова двигаться. Юнги такой чувствительный, его простата безумно чувствительная, но он не касался своего члена, и теперь надрачивать себе просто потрясающе.       — Юнги, — стонет Хосок, предупреждая. Он снова собирается выйти, но Мин скрещивает ноги у него на пояснице сильнее, не позволяя.       — Не останавливайся, — выдыхает он.       И Хосок не останавливается, он сбивается с ритма, начиная двигаться более хаотично, но Юнги абсолютно не против. Он двигает кулаком по члену быстро, сжимая пальцы плотнее, и чувствует приход оргазма.       Он не уверен, кто кончает раньше. Всё что он знает, что у него кружится голова, и он кончает во второй раз всего за несколько минут.       Он роняет ноги на кровать, а Хосок наваливается на него сверху, упираясь на руки. Лампа на потолке кажется ему немного смазанной, потому что перед глазами все еще плывет.       Хосок отстраняется от его шеи и обхватывает ладонями лицо.       — Тебя трясет, — говорит он.       — Не знал, что могу так, — произносит Юнги. Его горло пересохло.       — Как?       — Кончить так. Дважды. Так быстро, — Юнги сглатывает.       Хосок улыбается.       Искренне, не насмешливо. И Юнги не может сдержать улыбку тоже.       — Я сейчас выйду, — шепчет Хосок.       Он выходит, а Юнги делает вдох.       — О вау, — шепчет он.       — Что? — спрашивает младший.       — Я просто… — Юнги трясет головой. — чувствую, как она вытекает.       Хосок бросает взгляд между его ног.       — Ты не позволил мне выйти.       — Я знаю, я и не хотел, — Юнги краснеет. — Я просто… никому не позволял делать этого раньше.       Хосок проводит ладонью по его волосам и выпрямляется. Юнги видит, как он тянется за полотенцем со стула, которым вытирал Юнги до этого. Забавно, чувствуется, будто прошла целая вечность с того момента.       Он снова устраивается между его ног, начиная вытирать его грудь и живот. Они не говорят ни слова. Ни когда Хосок прекращает вытирать его живот, ни когда переходит на зад, его член. Ни когда вытирает свой собственный.       Юнги видит, как младший колеблется, когда бросает полотенце обратно на стул, так что тянет младшего на себя, укладывая рядом. Он кладет ладонь на его живот, а голову пристраивает на его грудь.       Хосок смеется, когда обнимает Юнги в ответ двумя руками.       — Что? — спрашивает Юнги, оглядываясь на него.       — Не думал, что ты любишь обнимашки, — говорит Хосок, улыбаясь.       — Да, люблю обниматься после… — Юнги улыбается. — не говори никому.       — Об обнимашках или о… — Хосок не договаривает, но Юнги понимает.       — Об обнимашках, — уточняет Мин.       Он слегка приподнимается, чтобы быть лицом к лицу с Хосоком, все еще обнимая его рукой.       — Хочешь обсудить это? — спрашивает он.       — Нам точно следует, — отвечает Хосок, выводя пальцами круги на его пояснице. Она немного болит.       — Не знаю, что сказать, — говорит Юнги.       — Я тоже.       — Ты знаешь, я люблю тебя, — произносит Юнги.       — Да, — ему не нужно произносить этого же в ответ.       Они тихо лежат какое-то время. Рука Хосока двигается от его спины к предплечью, а затем на плечо. Его взгляд спокоен, волосы в беспорядке, губы распухли от поцелуев. Губы Юнги очевидно такие же. Он на самом деле никогда раньше не смотрел на губы Хосока. Они красивые. И мягкие. Хосок проводит пальцами по его предплечью, не возражая, чтобы Юнги разглядывал его. Он красивый.       — Поцелуй меня, — говорит Юнги. И Хосок обхватывает ладонью его шею и целует, будто делал так уже тысячу раз.       Они целуются медленно, и этот поцелуй так отличается от их первого. Их губы мягко двигаются навстречу друг другу. Юнги обнимает младшего за шею, прижимая ближе к себе. Он не углубляет поцелуй. Они сохраняют медленный темп, целуясь пока хватает воздуха.       Хосок прижимается своим лбом к его, и Юнги медленно открывает глаза.       — Я думаю, мне нравишься т… нравится целоваться с тобой, — Юнги прерывается, сердце бешено стучит.       — Ты мне тоже нравишься, — улыбается Хосок.       Юнги смущенно улыбается в ответ и снова целует его.