Почему ты меня так сильно ненавидишь?

Йеллоу не знала что ей больше всего нравилось в сожительстве с Блю. Был ли это её кроткий нрав, некая застенчивость и скромность, или вытекающий из этого всего факт того, что она никогда не тревожила первую без надобности, тем самым избегая лишних скандалов? Неважно. Вообще, иногда создавалось ощущение, будто они даже не знакомы. И правда, их диалоги можно было пересчитать по пальцам. Как Йеллоу, так и Блю предпочитали сидеть по комнатам, словно поругавшиеся между собой подростки. Первая всё время решала какие-то деловые вопросы, а вторая занималась бог весть чем, по крайней мере Йеллоу было не до выяснения этого, как она считала, бреда. В целом их диалоги были на уровне «привет, пока», хотя даже здоровались они не слишком часто, а незатейливые беседы, которые Блю старалась время от времени заводить за столом, почти всегда быстро обрывались односложными или даже грубыми ответами Йеллоу. Казалось, что сам факт присутствия беловолосой в доме раздражал её. После таких «бесед» Блю чаще всего хмыкала и растягивала губы в такой неестественной, будто та вот-вот хотела заплакать, но через силу выдавливала её, грустной улыбке. Йеллоу видела это, однако ей было всё равно. Всю жизнь она была увлечена лишь двумя вещами: работой и собой. Так зачем ей сейчас обращать внимание на кого-то другого?       Однако бывали и такие моменты, когда Йеллоу видела, как Блю плакала. Однажды, когда первой нужно было в срочном порядке уйти по делам, та спустилась вниз в прихожую и застала её сидящей за обеденным столом. Тогда он сидела, оперившись локтями на стол и уткнувшись лицом в смуглые ладони, в то время как её тело содрогалось от тихих всхлипов. При тусклом освещении Йеллоу показалось, что весь дом в тот момент пропитался этой горькой и тоскливой атмосферой. Эта атмосфера буквально давила на неё, словно на душе внезапно появился тяжеленный камень. От такого душевного груза самому хотелось зарыдать и от безысходности лезть на стену, но в тот момент светловолосая лишь сочувственно посмотрела на сожительницу, вздохнула, и быстрым шагом направилась к двери. В тот вечер Йеллоу возвращалась домой поздно, было уже около десяти часов вечера. На улице дул прохладный весенний ветерок, а в воздухе летали разнообразные запахи цветущих деревьев и кустарников, то и дело смешиваясь друг с другом, образуя всё новые и новые ароматы. Это был один из тех немногих моментов, когда на душе у Йеллоу было спокойно. Она не сердилась, не волновалась. Ей хотелось, чтобы это умиротворение и счастье никогда не покидало её. В тот момент ей хотелось поделиться этой радостью с кем-то. Внезапно, вспомнив произошедшее днём, она подумала, что было бы неплохо поговорить с Блю о том случае, узнать причину её беспокойства, чтобы впредь такого больше не повторялось. Поднявшись по трехступенчатой лестнице и дважды провернув ключ в замочной скважине, та распахнула входную дверь и такими же быстрыми шагами, как и когда уходила, практически забежала внутрь. Внутри горел свет, а сама Блю стояла у плиты, явно что-то готовя. На её плечи был накинут тёплый тёмно-синий плед, по которому, словно водопад, стекали белоснежные волосы. Услышав звук захлопнувшейся двери, та резко обернулась, взглянула своими щенячьими глазами на Йеллоу, после чего не задумываясь сказала «привет», явно без надежды получить в ответ то же самое. — Да, здравствуй. — слегка торопливо бросила в ответ Йеллоу. Несмотря на то, что она пыталась быть искренней и дружелюбной, привычная строгая и слегка грубая манера говорить не покидала ее ни на секунду. В то время Блю уже отвернулась от собеседницы, скорее всего снова погрузившись в свои мысли. Честно говоря, в тот момент она не имела ничего общего с той девушкой, которую видела коротковолосая сегодня днём. На её приятном личике не было ничего, что могло бы напоминать о случившемся, а среди эмоций даже проглядывалась слабая ухмылка. Заметив это, Йеллоу не захотела нарушать эту прекрасную идиллию резкими расспросами, поэтому приняла решение оставить этот диалог на потом. Далее вся жизнь пошла как обычно. Вскоре Йеллоу даже и думать забыла о произошедшем.

***

      Был пасмурный октябрьский день. Ещё с самого утра на бледно-сером небе сгустились грозные тучи, из которых нещадно шёл холодный ливень, больно режущий кожу при каждом прикосновении. Ветер сильно бил по оконным рамам, будто то и дело намереваясь разбить стёкла домов вдребезги. В такие дни работается плохо, сосредоточиться на чём-либо просто нереально, собственно этим и можно было объяснить не особо хорошее расположение духа Йеллоу. Днём та торопливо возвращалась домой, стараясь не наступить в лужи, разбрызганные, точно краски на картине художника, повсюду. И вот наконец спасительное тепло. А вместе с ним и гробовая тишина. Было очевидно, что светловолосая сейчас в доме одна. Захлопнув входную дверь, она шумно выдохнула, облокотившись на стену. Ей было очень интересно куда же запропастилась её сожительница в столь отвратную погоду, однако мысль эта исчезла уже через пару минут, уступив место более важным в тот момент мыслям о незаконченной работе. Тогда на часах было около пяти вечера. За окном всё также бушевала стихия, теперь уже в паре со сгущающимися сумерками. Йеллоу как всегда расположилась за своим рабочим столом, который, казалось, ломился от тонны бумаг, давящих на него. Закинув ногу за ногу, та то и дело бегала глазами от одного документа к другому, то ли сверяя их, то ли проверяя правильность заполнения. Внезапно, среди всей этой рабочей обстановки раздался звук, прозвучавший словно гром среди ясного неба. Дверной звонок. Жёлтая недовольно обернулась к дверному проёму комнаты. «И неужели она не могла взять ключи?» — пронеслось у той в голове. За этой мыслью раздался ещё один звонок. Йеллоу встала, обречённо вздохнула и направилась вниз по лестнице. Менее чем через десять секунд она уже отпирала дверь, отведя взгляд куда-то в сторону и задумавшись о чём-то. Наконец дверь открылась, но вместо обычного приветствия Йеллоу лишь сказала холодное и строгое: «Ключи взять не могла?», только после этого подняв глаза на приятельницу. Её взору предстала слегка покачивающаяся из стороны в сторону, а так же насквозь мокрая Блю. Она прятала лицо за капюшоном длинного тёмного плаща, всё не решаясь сделать шаг вперёд и продолжая мокнуть под дождём. Йеллоу была удивлена такому виду длинноволосой, так что ничего не говоря инстинктивно сделала шаг назад, дабы дать ей пройти. Блю сделала аналогичное действие, но только шагнула она наконец внутрь дома, захлопнув за собой дверь. Жёлтая всё ещё слегка ошарашено смотрела на неё, но не решалась что-либо говорить. Внезапно в нос ударил резкий терпкий запах. Что это? Неужто перегар? Йеллоу скривила лицо в гримасе гнева, отвращения и жалости одновременно, после чего слова произнеслись будто сами собой: — Где ты вообще была?! — гнев в её голосе был настолько ярко выражен, что не ощутить его на себе было просто невозможно. Однако в ответ последовала лишь тишина. Коротковолосая продолжала смотреть на собеседницу гневным взглядом, в надежде, что та даст ей ответ на вопрос. Так прошло ещё секунд 5, в гробовой тишине было слышно лишь постукивание дождя по крыше. Йеллоу прикрыла глаза и вздохнула, поняв, что вероятно это бесполезно, так что было бы логичней оставить её и вернуться к работе, и уже начала разворачиваться чтобы уйти, как вдруг Блю сделала пару шагов вперёд, сократив расстояние между ними до минимума, и следом бросилась ей на шею, уткнувшись в неё носом и перекинув руки через плечи Жёлтой. Капюшон упал с головы девушки, открыв шелковистые, белоснежные локоны. В первые моменты Йеллоу не знала что и делать. Злость мгновенно исчезла с её лица, уступив место смущению и непониманию. Она лишь недоумённо смотрела на Блю, уткнувшуюся в неё, словно маленький обиженный ребёнок. — Блю, что происходит? — лишь смогла вымолвить та с дрожью в голосе. Она всё ещё хотела казаться строгой, чтобы не выдать своё смущение. В ответ беловолосая лишь всхлипнула, слегка вздрогнув и уткнувшись в шею подруги ещё сильнее. Тогда Жёлтая посмотрела на неё точно так же, как и в тот раз. С сочувствием и жалостью, но вместо того, чтобы снова торопливо уйти, она слегка приобняла её в ответ. — Тише, тише, всё будет хорошо, ты меня слышишь? — уже более нежно, чем раньше сказала та. Они простояли так ещё секунд 20, не говоря ни слова. Вскоре Йеллоу прикрыла глаза, положив голову на плечо приятельницы, обняв её еще сильнее. — Почему ты меня так сильно ненавидишь? — расстроенный и неуверенный голос прервал тишину. Блю внезапно подняла голову, отстранив от себя коротковолосую и посмотрев на неё глубоким и печальным взглядом, — Я каждый раз стараюсь заговорить с тобой, но всё, что ты делаешь — это наплевательски относишься ко мне. — из глаз девушки потекли слёзы. После этих слов Йеллоу опешила. Нет, вовсе не из-за того, что ей внезапно открыли глаза на её собственное поведение. Она была удивлена, что Блю всё это время так страдала от этого, при этом не делая ни единой попытки обговорить эту ситуацию с ней. Хотя и сама она была не лучше. А сейчас та опять плакала, и смотреть на это было крайне больно. Больно, прямо как в тот раз. Снова вернулось то чувство тяжести на сердце, снова появилось ощущение безнадёжности. — Послушай, Блю. — Жёлтая выпрямилась, неуверенно вздохнула и приподняла левую руку, будто протягивая её к плачущей, — мне жаль. Мне правда жаль. Ответа не последовало. Вместо него раздались лишь приглушённые всхлипы. Синяя закрыла лицо руками, сделав два шага назад по направлению к стене. Несколько секунд Йеллоу мешкалась, не решаясь что-либо сделать. Спустя пару мгновений она вздохнула, сделала несколько шагов навстречу Блю, снова сократив расстояние между ними, затем аккуратно взяла одну из рук за запястье, слегка отодвинула её, стараясь не причинить боль девушке, после чего неуверенно накрыла губы собеседницы своими. Блю резко распахнула глаза. Уже находясь в опьянённом состоянии, она будто снова опьянела, настолько нереальной казалась ей эта ситуация. Недолго думая, та неумело начала отвечать на поцелуй. Вся эта внезапно накалившаяся обстановка дурманила, сводила с ума. Было ощущение, что в один момент в помещении стало слишком душно. Они сами не заметили того, как сползли вниз по стене, теперь сидя на холодном полу. И правда, в тот момент это их абсолютно не волновало. Вскоре Йеллоу отстранилась от беловолосой, заглядывая в глаза тяжело дышащей девушке. — Мне действительно жаль, извини меня. — Она отвела взгляд в сторону, будто больше не в силах смотреть в эти нежные голубые глаза. В ответ Синяя лишь улыбнулась, вытерла рукавом слёзы, а следом снова притянула к себе Жёлтую. — Я тебя прощаю. — раздалось вместе с горячим дыханием над ухом Йеллоу.