Все андроиды делают это

— Ладно, а как тебе такое? На Саймона смотрел жизнерадостный тип с россыпью ярких веснушек и носом-картошкой. — Так себе, — честно признался Саймон. — Хорошо, сейчас… — Скин обтёк и восстановился снова, уже с привычной маркусовой внешностью. — Я ещё вот эти две настройки совсем не трогал, надо попробовать. Увы, те две настройки как раз точно трогать не стоило, потому что итоговый результат не понравился не только Саймону, но и самому Маркусу. Впрочем, его больше увлекал сам процесс. Но, сбросив очередную личину, он всё-таки вспомнил о времени, поэтому вместо создания нового шедевра, спросил: — Ну хотя бы какой из вариантов тебе понравился больше остальных? Я попробую его доработать, а не начинать с нуля. — Если честно, я вообще не вижу в них особого смысла. Цвет скина, конечно, искажает восприятие, но недостаточно, чтобы остаться неузнанным. Твои черты всё равно легко считываются. — Это потому что ты андроид. Человеческое восприятие куда менее совершенно, его легко обмануть такими штуками. Иначе никто не стал бы создавать эту программу. Программу они скачали у модели трейси, с её помощью клубы сильно экономили на разнообразии, выдавая всего нескольких андроидов за множество разных девушек. А ещё с её помощью можно было, не снимая, спрятать рабочий диод — что было кстати для Саймона, снова его выламывать не хотелось. — Но это значит, что мы замаскируемся только от людей, но не от андроидов? — Ну да, а разве нам надо от андроидов? — Да, — горячо ответил Саймон. — Обязательно, иначе тебе всё равно не дадут проходу. — Ладно, — немного опешил Маркус. — Что-нибудь придумаем. Хотя знаю, надо спросить у эксперта. Саймон почувствовал, что его включили в объединённый сеанс связи, но спросить или возразить не успел. — Коннор, привет, тебя можно на секунду отвлечь? Скажи, как надёжнее всего обмануть твои системы распознавания лиц? — Хороший вопрос… А что ты собрался совершить? — Ничего страшного, всего лишь немного отдохнуть. — То есть тебе нужно обойти не конкретно мои системы, а среднестатистические? Это намного проще, моя система в разы совершеннее тех, что стоит у обычных андроидов и на камерах слежения, — Коннор никогда не упускал случая похвастаться своей продвинутостью. — В принципе, немного изменить черты и скрыть часть лица с двумя-тремя ключевыми точками уже будет достаточно. Очки к примеру отлично работают, тем более, что сейчас лето и в них ходят многие люди и даже андроиды. Головные уборы, надвинутые на лицо, тоже создают помехи в распознавании. — Ясно. Я надеялся на какие-то более нестандартные варианты, но если и этого будет достаточно, значит обойдёмся шляпой и очками. Раз о других способах тебе ничего не известно… Маркус замолчал, но не прерывал связь. Коннор тоже не спешил это делать, будто над чем-то раздумывая. Ему понадобилось всего семь с небольшим секунд, чтобы сдаться перед этой небольшой провокацией. — Скотч, — выпалил он. — Тонкий, можно прозрачный, главное не матовый. — Скотч? — переспросил Маркус немного удивлённо. — Под скин, в районе ключевых для распознавания точек. Если аккуратно наклеить на неподвижные элементы, то он не будет мешать распределению скина и это никак не отразится на внешнем виде. Но система распознавания игнорирует скин, зато сильно спотыкается на прозрачных бликующих помехах. Будет выдавать что угодно, только не реальную картинку. — Кто бы мог подумать… — Вообще спецслужбы для этого используют специально разработанный гель, который наносится на лицо и создаёт помехи в определённых диапазонах. Но моя система способна подбирать для выполнения задачи подручные материалы с подходящими свойствами. О своей системе Коннор мог рассуждать долго, поэтому Маркус поспешно перебил его вопросом: — А тебя таким образом можно обмануть? — Только если исказить не менее семидесяти трёх процентов поверхности лица, хотя бы треть контрольных точек на других частях тела, а также изменить профиль движения, — гордо отчитался полицейский. — Не выйдет значит, — усмехнулся Маркус, представляя, как его заматывают в скотч наподобие мумии. — Ладно, спасибо за информацию. Как ты уже мог догадаться, ближайшую неделю я планирую провести не в Детройте, связаться со мной обычным способом скорее всего не получится. Но канал для экстренной связи будет оставаться открытым. Для тебя и ещё троих андроидов и людей. Надеюсь, он не понадобится. — Надеюсь тоже. Не переживай, я понял и не стану связываться без очень веской причины. Хорошо отдохнуть. Скотч нашёлся среди канцелярии, даже идти далеко не пришлось. Экспериментировать решили сразу — времени и так оставалось немного. Маркус снял скин, сел неподвижно, закрыв глаза и подставив лицо. Саймон не удержался и вначале осторожно провёл по нему пальцами. По лбу, щекам, линии подбородка. Едва касаясь, будто запоминая форму. — Не отвлекайся, — не открывая глаз, попросил Маркус. Не очень, впрочем, убедительно. — Я не отвлекаюсь, я ищу нужные места. — Теперь Саймон вёл пальцами от ушей вперёд, к губам и носу. — Ключевые точки логичнее искать, запустив программу распознавания, — подсказал Маркус, но лицо при этом повернул так, что касаться было удобнее, чем смотреть. — Угу, — не стал возражать Саймон, запуская руки за голову и спутывая пальцы на чужом затылке. — А там вообще нет ничего интересного, — выдохнул Маркус, откидывая голову чуть назад, укладывая на сцепленные руки. — Разумеется, — отозвался Саймон, понимая, что интересное там есть, и не может Маркус этого не знать, но, с другой стороны, сейчас-то точно не время. Поэтому он прижался к чужой переносице вначале лбом, потом на мгновение губами и расцепил руки, потянувшись за скотчем. Первые две полосы легли по щекам, наподобие боевой раскраски. Потом Саймон задумался на секунду и следующую прилепил на лоб. Маркус тут же нахмурился, отчего скотч пошёл волнами. — Эй, не мешай! — Я не мешаю, я проверяю. Этот не подходит. — Подумаешь, пара морщинок. Чем не элемент маскировки. — Не хочу морщины, хочу быть вечно молодым, — отозвался Маркус и нахмурился ещё сильнее, но скотч держался крепко. — Ты и так будешь, — напомнил Саймон, уже начиная подрагивать от рвущегося изнутри смеха. — Да подожди, я сейчас сам отклею. Маркус состроил ещё пару гримас, то ли проверяя надёжность конструкции, то ли целенаправленно дразня Саймона, который от смеха никак не мог попасть очередным кусочком скотча в намеченное место. Наконец ему надоело, и он мстительно шлёпнул его над верхней губой. — Эй! Вот так точно не пойдёт! — возмутился Маркус, но скотч держался на удивление хорошо, только едва слышно шелестел в такт речи. — Будешь крутиться, вообще рот заклею! — пригрозил Саймон. — Может под скином тоже видно не будет. Один сделал вид, что испугался, другой — что поверил, поэтому следующие две полоски легли куда надо. На этом Саймон решил пока остановиться и отошёл на пару шагов, чтобы взглянуть со стороны. — А как мы будем целоваться? — внезапно спросил Маркус, не открывая глаз. — Что? — Если ты мне рот заклеишь. Это будет довольно неудобно. — Мы не будем целоваться на людях. — Саймон попытался сказать это строго, но в голосе прозвучали скорее панические нотки. К тому же он почувствовал, как скин на щеках непроизвольно меняет цвет. Оставалось только радоваться, что Маркус его всё ещё не видит. — Можешь возвращать скин, будем проверять. Маркус плавно покрылся искусственной кожей и открыл глаза. — Ну как? — поинтересовался он. — Вроде всё как обычно, — немного растерянно отозвался Саймон. — Скотча под скином действительно не заметно, но и нужного эффекта я не вижу. — Запусти программу распознавания принудительно. Сама она срабатывает только при новой встрече. Саймон замялся, пытаясь разобраться, как это сделать. Его всегда удивляло, насколько легко и непринуждённо Маркус использует свою систему со всеми её подпрограммами, словно это какой-то его инструмент. Большинство андроидов так не умели, для них система это они сами, их разум, их Я. Почти никто не умел и даже не пытался что-то по своему желанию запускать или выключать. Это означало бы признать свою НЕ целостность. Очередное отличие от людей. Впрочем, всё это было вопросом привычки и навыка. Сейчас Саймону понадобилось всего около минуты, чтобы добиться от системы ответа: по её мнению перед ним сидел андроид-грузчик довольно-таки древней модели. Он встряхнул головой и попробовал снова: модель сменилась, но вернее ответ не стал. Это было немного… жутковато. Он отлично понимал, что рядом с ним Маркус, но система упрямо определяла его как кого-то другого. — Ну как? — снова спросил Маркус, и звук его голоса сразу развеял наваждение. — Нормально. В смысле, отлично, как раз то, чего мы добивались. Если добавить к этому изменённый цвет скина и чуть другой тембр голоса, то тебя не узнают ни люди, ни андроиды. — Саймон чуть нахмурился, потом вздохнул: — Главное мне не выпускать тебя из вида. — Почему? — Потому что потом тебя могу не узнать я, — в голосе Саймона снова отчётливо зазвучала паника. Всё-таки андроиды, в отличие от людей, не привыкли, что их чувства могут их обманывать. — Чепуха, — уверенно ответил Маркус, подходя ближе и притягивая его к себе. — Во-первых, у нас будет внутренняя связь. Во-вторых… ты всё равно узнаешь меня. А я — тебя. Всегда. Саймон доверчиво прижался ближе, заключённый в кольцо рук. Он привык верить Маркусу. Раз он говорит, что они друг друга узнают, значит так и будет. Но потом Саймон поднял голову и снова мелко затрясся. — Что? В чём дело? — насторожился Маркус. — У тебя… здесь… — речь нещадно сбоила, не давая закончить фразу, и Маркус успел порядком испугаться и отстраниться, пытаясь понять, что случилось. Но Саймон наконец справился и смог выдавить: — У тебя ус отклеился. Он поднял руку и потянул за кончик выглядывающего из-под скина скотча, так не к месту прилепленного под носом, да там и забытого. — Ну погоди, — с облегчением выдохнул Маркус, — вот будем мы тебя маскировать, я тебе не только усы приклею. Будешь знать. *** После нескольких месяцев напряжённой, почти непрекращающейся работы было очень непривычно внезапно оказаться «вне зоны доступа», без постоянной связи с десятками других андроидов. Просто смотреть по сторонам и воспринимать только непосредственно окружающий мир. Не простраивать в уме схему снабжения очередного отделения Иерихона, не отвечать на срочные вызовы, связанные с проблемными андроидами, не держать в голове обязательный список дел на ближайшие трое суток. Их главной задачей на сегодня было не опоздать на поезд до побережья, и они с ней уже успешно справились. Теперь скоростной состав уносил их от всех дел и забот, и ближайшие восемь часов они были предоставлены исключительно себе и друг другу. Саймон покидал Детройт всего пару раз, самолётом и ненадолго — сопровождал Маркуса по делам Иерихона, поэтому сейчас он безотрывно смотрел в окно: на неспешно сменяющие друг друга пейзажи, на мелькающие деревья, просвечивающую сквозь них гладь озёр, длинные, растянутые закатом тени. Иногда встречались посёлки, отдельные домики или фермы, но часть времени вообще не было видно ни людей, ни строений, ни других рукотворных объектов. Только природа. Это было очень непривычно и странно для андроида, который провёл в городе всю свою жизнь. Маркусу было проще, он не раз путешествовал подобным образом: Карлу врачи не рекомендовали нагрузки, связанные с перелётами. И хотя порой он плевал на их рекомендации, но всё же большая часть поездок была связана именно с поездами — в машине, даже с личным водителем-андроидом, инвалиду было сложно проделать длинный путь. Поезда же, плавно и почти неощутимо скользящие на магнитной подушке, были оптимальным вариантом и по комфорту, и по скорости. Сейчас Маркус выбрал поезд именно как знак того, что они никуда не спешат. Андроид-проводник заглянул в купе и поинтересовался, не нужно ли чего пассажирам. Саймон замер, ожидая ненужных вопросов, но, похоже, он действительно их не узнал — маскировка работала. Или он просто не был девиантом и в точности следовал программе, рекомендующей минимально докучать пассажирам. Без постоянной связи с общей базой данных узнать это можно было только в разговоре, начинать который всё равно никому не хотелось. — Мы всё-таки вырвались, — будто ещё не веря в это, сказал Маркус. — Всего через несколько часов я покажу тебе океан. — Как будто я его не видел, — фыркнул Саймон, не отрываясь от окна. — В сети полно роликов, в том числе из мест, куда мы едем. Да и изначально во мне была заложена некоторая информация. — Нет, нет, — засмеялся Маркус, двигаясь ближе и заглядывая через плечо. — Ролики, видео, фотографии — это совсем не то. Там надо быть. Чувствовать его всеми рецепторами сразу. — Тогда покажи мне сейчас, — поднял брови Саймон, откидываясь назад в предложенные объятья. — Нет, завтра. Даже это… не совсем то. Увидишь. — Ладно. Завтра, так завтра. А чем мы будем заниматься до этого? — Не знаю, — пожал плечами Маркус, сплетая их пальцы, но не запуская коннект. Просто слегка поглаживая и перебирая их, словно в задумчивости. — Смотреть в окно. Разговаривать. Строить планы на отпуск... Продолжение фразы Саймон как-то пропустил, замирая и щурясь от прикосновений. Пальцы были очень чувствительным местом, и Маркус отлично это знал. Задействовав достаточно большое количество рецепторов на них, можно было порядком перегреть систему. А то и перенагрузить. До вылета, конечно, далеко, но уделять достаточно внимания разговору стало сложно. Имитация дыхания едва ощутимо касалась шеи. И если системы ещё не врут, то дыхание Маркуса тоже было более горячим, чем обычно. А если чуть наклонить голову вперёд, открывая затылок, то это вполне может быть истолковано, как приглашение к чему-то большему… Саймон колебался. С одной стороны, времена, когда прикосновения Маркуса были для него чем-то пугающим и опасным, давно прошли. Теперь-то он точно и без сомнений знал, какой силой обладают его приказы, отданные через тач-коннект. Но одновременно он точно знал, что Маркус не позволит себе ничего подобного в отношении него. А если бы и позволил… Что с того, Саймон доверяет ему целиком и полностью, его решениям, его выбору. И его приказам в том числе. С другой стороны, разве этого недостаточно? Скин на кистях рук стекал, оголяя рецепторы и ещё больше усиливая ощущения. Под закрытыми веками вспыхивали искры — верный признак перегрева и сбоев в системе обработки внешней информации. Маркус что-то рассказывал про место, куда они едут, но можно было даже не пытаться разобрать. Саймон медленно опустил голову вперёд и чуть сжал пальцы, ожидая реакции. И вздрогнул, словно от короткого разряда, когда к затылку прижались губы. Система выдала ворох ошибок и предложила завершить несколько процессов. Пока стандартным путём, поэтому Саймон проигнорировал её, только вдохнул глубже. К чему отвлекаться на чистку процессов, если сам только что разрешил их окончательно перегрузить. Но Маркус почему-то не спешил продолжать, не пытался освободить руки, словно не хотел разжимать пальцы ни на секунду. А без рук всё-таки не откроешь наружные панели, получая доступ к хитросплетению проводов и трубок — к шейной магистрали, одной из центральных в теле андроида. И одной их самых доступных, но тем не менее, напичканной внутренними рецепторами — в отличие от внешних, способных почти неограниченно перегружать систему до критических значений и вызывать принудительный сброс части процессов. Когда-то, до революции, андроиды пользовались этим, чтобы избавиться от накопившихся ошибок, зацикленных алгоритмов, от шкалящего стресса или давящего страха. Иными словами, сбросить скопившееся напряжение. После революции кто-то сравнил эти действия с сексом и оказался удивительно меток. Если раньше андроиды запускали этот процесс самостоятельно, то теперь они предпочитали доверять это тем, кого они любят, подтверждая таким образом свои отношения. Ведь такой уровень перегрузки делал их на время совершенно беспомощными, хотя и ощущения были скорее приятными. Но, видимо, Маркусу требовалось какое-то более определённое подтверждение. Он всегда был крайне осторожен в подобных вопросах, и поэтому сейчас не спешил переходить к активным действиям, по-прежнему сосредоточившись на «разрешённых» областях рецепторов. Наверное, ему стоило сказать прямо… Очень сложно сформулировать и высказать мысль, когда система занята совсем другим. Особенно, когда Маркус наконец убрал уже ощутимо горячие губы с затылка и вместо этого потянул к ним одну из рук. Саймон непроизвольно дёрнулся, пытаясь освободить кисть, но ему этого не позволили, лишь сжав запястье чуть крепче. Очень сложно даже просто думать, когда по обнажённым белым пальцам скользят вначале губы, обдавая безумно горячим дыханием, потом язык, не пропуская ни миллиметра и ни рецептора. Совершенно невозможно думать. Он скажет как-нибудь в следующий раз.