Все андроиды делают это

Маркус решил, что им обязательно надо покататься на корабле. И нет, не на катерках, что сновали вдоль пляжа, вывозя туристов на совсем короткие прогулки, и не на новеньких яхтах, что красовались у причала и уплывали сразу на несколько часов, а то и дней. Его устраивал только один корабль во всём порту, к счастью, всё-таки совершающий подобные прогулки. Это был старый и скрипучий, полностью деревянный парусник, увешанный маленькими флажками и ленточками и качающийся на лёгкой волне так, что Саймон поначалу даже не захотел лезть на борт. Но, конечно, Маркусу удалось его убедить. — Чем тебя не устраивают более современные катера?! — тихо, чтобы не услышала команда, возмущался Саймон. — Чем тебя не устраивает этот? — Он деревянный! — Дерево, как мы оба знаем, отлично плавает. Так что это не аргумент. — Он наверняка не оборудован спасательными средствами. — Тогда его не выпускали бы с туристами в море. И скажи… ты серьёзно опасаешься утонуть? Тут крыть было нечем и Саймон, поворчав ещё немного, успокоился. Тем более, что корабль неспешно отошёл от берега, развернул парус и… Он был далеко не так быстр, как его собратья с мощными моторами, но он будто бы дышал вместе с ветром, чувствовал его движение, приплясывал на небольших волнах, трепетал всеми этими флажочками и ленточками. Корабль говорил с океаном на одном языке и, в отличие от новеньких яхт, не пытался навязать ему свою волю. Если для людей качка ещё могла быть проблемой, то для андроидов она была всего лишь параметром, под который они легко подстроились и могли вовсю наслаждаться прогулкой. Берег медленно отдалялся, превращаясь в узкую полоску на горизонте, а вода у борта приобретала всё более глубокие и фантастические оттенки. Маркус вглядывался в них, почти не отрываясь, словно пытался запечатлеть в памяти. С одной стороны, для андроида-то в этом не было никакой сложности, ограничивал только объём свободной памяти, с другой… Даже на собственном, записанном с живых впечатлений видео всё казалось совсем не таким, каким оно было здесь и сейчас. Саймон больше смотрел вверх. Кораблик сопровождали несколько птиц, увязавшихся с ними ещё от берега. Они скользили совсем рядом, особо не обгоняя, но и не отставая, иногда даже садились на оснастку и наблюдали оттуда. Непонятно, чего они ждали, наверное путали их судно с рыболовным — это около них всегда есть, чем поживиться. Три часа прогулки пролетели незаметно, теперь Саймон даже жалел, что всё кончилось так быстро. Пока они плавали, на город легла дневная жара — над водой она не ощущалась, там было куда прохладнее. А улицы дышали жаром, и людей вокруг почти не было. — В номер? — спросил Маркус. — А уже вечером на пляж? — Да, наверное, — согласился Саймон, которому тоже не слишком нравилось раскаляющее пластик солнце. — Мы и в номере найдём, чем заняться. *** Маркуса нельзя было назвать особо аккуратным, но, как любой андроид, предназначенный для помощи по дому, вещи он держал почти в идеальном порядке. За одним исключением: в принадлежностях для рисования всегда царил некоторый хаос. Не полный, но… Саймону казалось, что это то ли наследие его «приёмного отца», то ли дань его привычкам. Обычно он даже не пытался приблизиться к заветному ящику, не то чтобы там прибраться. Но сейчас он осторожно тронул край походного набора и спросил: — Можно? Маркус удивился, но не подумал возражать. — Конечно. Тебя вдруг заинтересовало рисование? — Не совсем. Саймон перебрал пальцами охапку кисточек и вытащил из неё пару вроде новых на вид. Повертел в руках, провёл по щетине, проверяя, не торчат ли отдельные волоски. Слегка пощипал, убеждаясь, что они крепко держатся на своих местах. Потом убрал ту, что потоньше, и закрыл чемоданчик. — Пошли на кровать. Маркус смотрел заинтересованно, но прежде чем опуститься на покрывало, напомнил: — Если ты собираешься на мне рисовать… ну или хочешь, чтобы я рисовал, то нужны ещё краски. — Я знаю. Но рисовать, пожалуй, ещё не готов. Сними рубашку и ложись. На живот. Сам он опустился рядом, чуть нависнув над Маркусом и опираясь о кровать с другой стороны от него. Расположение было привычным… только внизу всегда лежал он. А Маркус рисовал. Скользя кистью по телу, лишённому скина и оттого чувствительному, и Саймон не раз гадал, догадывается ли он об ощущениях, которые вызывает. Пришло время проверить. Он ещё пару раз провёл щетиной по собственным пальцам, потом опустил на тёмную кожу. — Скин снять? Саймон на секунду задумался. — Пока — как хочешь. Можно и позже. Маркус обтёк лишь частично — широкой полосой у лопаток — и пояснил: — Хочу понять разницу. — Экспериментатор, — фыркнул Саймон, но тут же провёл кистью поперёк открытой полосы, захватив и пластик, и скин. — И как? — Не знаю, — Маркус чуть поёжился. — Щекотно, наверное. В смысле, мне не с чем сравнить, но по описаниям похоже на щекотку. Саймон улыбнулся и проложил два длинных мазка вдоль позвоночника. Потом коротко «поштриховал» по плечам и несколько раз совсем легко проскользил кончиком кисти по голому пластику, пытаясь повторить те движения, которые обычно использовал для рисования Маркус. Тот снова ёжился и вздрагивал, вдыхая чуть глубже, чем требовала температура в номере, но в остальном вида не подавал. «Упрямится», — подумал Саймон и переключился на руки. Ничего, у него в запасе есть совершенно особые приёмы. Впрочем, пока хватало и этих: Маркус задышал ещё чаще, а когда кисть начала обводить по одной костяшки пальцев, непроизвольно сжал в ладони покрывало. Тут же отпустил, но всё и так было ясно. Саймон спрятал улыбку, перевернул его руку и наклонился, целуя внутреннюю сторону запястья. — Снимай скин, — он повёл кистью вслед за сбегающей тёмной кожей. Вот теперь Маркус тихо застонал, но тут же, сбиваясь с дыхания, засмеялся: — А я думал, почему ты всегда так охотно соглашаешься. — Проверить не догадался? — Совсем не то, — отмёл Маркус. — Потому и удивлялся. — Ещё и скин, небось, забыл снять, — усмехнулся Саймон, щекоча кисточкой между пальцами. — И это, ош-ш-ш… тоже. Желание поиздеваться ещё немного было весьма сильно, но, в конце концов, он не за этим всё затеял. Саймон с лёгким сожалением отстал от уже начавших подрагивать рук и вернулся к спине. Но в этот раз вначале провёл по ней пальцами, отыскивая нужные стыки, и поднял узкую пластину, идущую поверх позвоночника. Обычно следом за ней поднимались две панели по бокам, но сейчас они Саймона не интересовали — и так должно хватить. Маркус напрягся, догадываясь, что условия игры изменились, но подготовиться всё равно не смог: застонал, вжимаясь всем телом в матрас, словно пытаясь увернуться от едва касающихся позвоночного столба волосков. Конечно, никаких позвонков в этом «позвоночнике» не было: по строению он был очень схож с шейной магистралью, являясь её продолжением. Только чувствительность, теоретически, ниже. На практике Саймон не знал — самому туда было не дотянуться. Но по его расчётам, для таких мягких, скорее дразнящих прикосновений — в самый раз. И судя по звукам, всё он правильно рассчитал. Он продолжил водить кисточкой вверх и вниз, хотя велико было желание отложить её и коснуться пальцами. Или языком… как открыл ему вчера Маркус, это тоже было отличным вариантом. Но он старался держать себя в руках. Раньше Маркус не раз доводил его почти до безумия своими не переходящими границ нежностями, и за это требовалось как-то отомстить. — Дай руку, — внезапно позвал Маркус, чуть приподнимая свою ладонь. — Нет, — тут же категорически отказался Саймон. — Почему? Мы как раз в «запертой комнате». — Я… не уверен. — В чём? — Что смогу продолжать. — Всё не так страшно, — сдавленно рассмеялся Маркус. — И отключаться я пока точно не собираюсь — немного не те ощущения, — он чуть запнулся и добавил: — Хотя я уже наверное не отказался бы… от тех. Саймон отлично понял его намёк, но следовать ему пока не собирался. Зато он всё-таки накрыл рукой ладонь Маркуса, переплёл пальцы и запросил коннект. Ощущения окатили волной, но они были не такими острыми, как собственные. Какое-то время для того, чтобы привыкнуть и совладать с ощущениями всё равно понадобилось, но потом Саймон даже оценил удобство: теперь он точно знал, что какие ощущения приносит, и мог легче удерживать Маркуса именно в том состоянии, в котором хотел. От собственной перегрузки спасало как то, что опосредованные ощущения из другой системы были слабее, так и знание, куда сейчас придётся прикосновение и каким оно будет — система адаптировалась и подстраивалась, пытаясь снизить нагрузку. Так, стоп. Но Маркус же тогда тоже знает! — Эй, ты подглядываешь! — возмутился Саймон, но не разрывая контакт, а напротив, сильнее сжимая руку. — Так нечестно. — Я не специально, — оправдался Маркус, но, благодаря всё тому же коннекту, Саймон сразу понял — врёт. Он задумался: при определённом опыте даже глубокий коннект можно сделать односторонним, получая информацию из чужой системы, но не допуская в свою. Он это тоже умел — приходилось, иначе любая эмоциональная помощь неопытному девианту оборачивалась бы утечкой закрытых данных. Но провернуть подобное с Маркусом вряд ли бы кто-то смог. Наоборот, это он умел врываться в любые системы без спроса, даже когда сам этого ещё не осознавал. Поэтому Саймон не стал и пытаться, только чуть расслабил держащую кисть руку, делая её движения менее точными и хуже предсказуемыми. И отклик на это в системе Маркуса ему вполне понравился. Удивительно всё-таки, насколько она у него была устойчивее к нагрузкам. Рука, которую сжимал Саймон, мелко и безостановочно подрагивала. Остальной корпус тоже то и дело пробивало волной дрожи. Дыхание было глубоким и частым — человек бы схватил гипервентиляцию, но андроиду отравление кислородом не грозило — и очень-очень горячим: система охлаждения работала на пределе. Но несмотря на всё это, Маркус ещё что-то вполне соображал. Ясным его сознание сложно было назвать, но коннект подсказывал Саймону, что его действий всё-таки ещё недостаточно, чтобы заставить Маркуса потерять связь с реальностью. Значит, придётся расширять поле действий. Он поднял кисть и неловко, одной рукой нащупал защёлки на шейной панели. Подумал, и поднял сразу затылочную. Иначе потом он с ней попросту не справится, если и этого окажется мало. Конечно, так он рискует совершенно проиграть их соревнование — сдавая по несколько секретов за раз, но сейчас это уже не казалось важным. Теперь по белому корпусу перед ним проходила узкая раскрытая полоса: слитная от поясницы до затылка. Чем выше, тем больше кабелей от разных компонентов и подсистем сливалось с основной магистралью, делая её толще и, в теории, чувствительнее. Саймон начал снизу. Неспешно, то покачивая кистью из стороны в сторону, то прокручивая её вокруг себя: он обнаружил, что это движение отзывалось в сознании Маркуса особенно яркими искрами. На уровне лопаток его самого уже начало потряхивать, заставляя кисть плясать ещё сильнее. А когда он дошёл до плеч — где проходили особенно крупные магистрали плечевого пояса — систему прошибло такой яркой вспышкой, что он ненадолго потерялся в пространстве. Нет, с коннектом пора завязывать, иначе он быстрее Маркуса отключится, вот это будет фокус. Да и всю его реакцию сейчас пропустил. Он с сожалением распутал пальцы, вместо этого охватив ладонью его запястье — чтобы Маркус, даже непроизвольно, не смог снова запустить коннект, а то с него станется. Как ни странно, даже после отключения он не слишком-то пришёл в себя, только мыслить стало немного проще, и эхо от новых прикосновений больше не оглушало. Но напряжение, скопившееся в системе, никуда не делось, застилая весь остальной мир, кроме них с Маркусом, плотной пеленой. Впрочем, он сейчас и неважен. Саймон повторил последнее движение, заскользив кончиком кисти от точки между лопатками к плечам и к самому основанию шеи. Маркус выгнулся, вжимаясь в кровать, и… можно сказать, застонал: звук отдавал металлом, но означал он явно именно это. Вот значит как это выглядело со стороны. А в системе — как яркая вспышка, ослепляющая, но очень приятная. Оставляющая за собой ощущение пустоты и невесомости. Саймон переключился на корпус, водя кистью по плечам и давая Маркусу прийти в себя. Потом повторил… и снова переключился на плечи. Впрочем, он не был уверен, что эти прикосновения система вообще сейчас хоть как-то распознаёт — после такой-то встряски. Его бы не смогла. Когда он снова опустил кисть на магистраль, Маркус собрался с силами и выдохнул: — Может, подключишь пальцы? Мне бы ещё совсем немного… Саймон улыбнулся, прикусывая губу, но сделал вид, что не слышал. Даже наоборот, чуть замедлил движение. Зато и протянул его выше — почти по всей шее. Вначале ему показалось, что он таки перестарался и Маркус отключился, но нет, только застыл на десяток секунд, а потом снова часто задышал. — Ты специально? — не поднимая головы от матраса, торопливо спросил он, когда перестал захлёбываться вдохами. Саймон снова его проигнорировал, щекоча кистью мочку уха, линию челюсти, боковую поверхность шеи и снова подбираясь по белому пластику к лопаткам. — Ну Сай… Новое движение прервало его попытку заговорить, но Саймон нахмурился. Как-то не дело, что у него вообще получается — речевому блоку давно уже пора было отдыхать. Поэтому в этот раз он не стал давать передышку, а вместо этого наклонился и таки коснулся магистрали языком. Оказалось очень прикольно: гуляющие по её поверхности импульсы странным образом пощипывали язык. Это было и просто приятно, и создавало целый ворох ложной информации на рецепторах, которые были у всех андроидов с кулинарными возможностями. Пытаясь хоть как-то интерпретировать эти данные, приложения забросали систему какофонией разнообразных «вкусов» в самых диких сочетаниях. К счастью, даже очень странные не могли вызвать отвращение у андроида, зато любопытство — вполне. Поэтому Саймон немного увлёкся, совсем ненадолго, и упустил контроль за ситуацией. А когда спохватился, то говорить Маркус уже точно больше не мог, хотя звуки всё равно были красноречивые. Как и скомканное в руках покрывало — казалось, вот-вот затрещит под белоснежными пальцами. Собственную систему у Саймона тоже вело уже очень сильно: того и гляди, сама схлопнется под градом ошибок и запустит сброс программ — даже прикосновений не понадобится. Но получится довольно жестоко, учитывая, сколько времени он будет приходить в себя, и то, что Маркус сейчас вряд ли сам на что-то способен. Поэтому Саймон попытался взять себя в руки, успокоить дрожь в пальцах, осторожно опустил их и медленно заскользил вдоль магистрали. Маркус замер, и только сведённые напряжением искусственные мышцы выдавали то, что он ещё не отключился. Будь у него диод — он бы сейчас заходился красным от рушащих систему сбоев. Но всё-таки она не сдавалась, тогда Саймон отпустил его запястье и потянулся к раскрытому затылку, которого ещё ни разу не коснулся. Никогда не знаешь, какие воспоминания связаны у андроида с подобными прикосновениями, но Саймон надеялся, что у Маркуса особо не должно было быть неприятностей с подключением к стенду и вынужденной неподвижностью. Судя по его рассказам, Карл был очень внимательным к таким вещам. Но всё равно, для начала он мазнул вокруг контакта пальцем и тут же его убрал. Маркус дёрнулся, почти как от удара, но это было обычной непроизвольной реакцией. Больше он ничем не выдал своё отношение, и Саймон засомневался, стоит ли продолжать. Проверить был только один вариант: поколебавшись, он всё-таки запустил коннект. Совсем короткий, на долю секунды, хотя его всё равно успело порядком оглушить. Но главное, он понял, что, хотя Маркус и ошарашен эффектом, но точно не против продолжения. Поэтому он перенёс вес тела так, чтобы немного прижимать его к кровати, одной рукой снова повел по магистрали, а пальцами второй уже смелее накрыл контакты. Маркус снова задёргался, но в этот раз Саймон не убрал пальцы, наоборот, плотнее прижал их, чтобы не скользили от рывков. И через несколько секунд Маркус расслабился, отключаясь. Саймон подрагивающими руками по одной закрыл панели и почти рухнул сверху, утыкаясь лбом Маркусу куда-то между лопаток. Сил не было совсем. Спустя пару минут Маркус под ним пошевелился, но вставать не спешил — чему Саймон был только рад — вместо этого он нащупал его ладонь и сжал её. — Ты садист, ты знаешь? — С чего это? — улыбнулся Саймон ему в спину. — Ты ведь специально тянул. Я чуть с ума не сошёл. — Ничего не знаю, я уже сколько раз с тобой чуть с ума не сходил… — Маркус ощутимо напрягся под ним, но Саймон не стал затягивать паузу: — Но мне же нравилось. Решил вот и тебя познакомить с ощущениями. Маркус с облегчением рассмеялся, но потом добавил: — Извини. Я не знал. — Я не говорил, — возразил Саймон. — Идиоты, — подытожил Маркус, наконец чуть приподнялся, чтобы оглянуться. И тут же заворчал: — И тем не менее, ты опять молчишь. Иди сюда. По глазам что ли количество ошибок угадал? Он перевернулся под Саймоном и втянул его в поцелуй, проводя руками по бокам, прямо поверх скина, да ещё и рубашки. На Саймоне было возмутительно много всего, и совершенно не было сил хоть что-то с этим сделать. — Ну, — спросил Маркус, отрываясь, — как хочешь? — Быстро, — признался Саймон жмурясь, но тут же прикусил язык. Лишь бы Маркус не решил «отомстить» прямо сейчас — он не выдержит. К счастью, Маркус и не подумал: чуть замешкался, потом накрыл ладонью затылок: — Так? Саймон кивнул. Да, наверное так будет проще всего. Маркус наощупь поднял панель и снова поймал его губы, не давая отвлечься. Целовал до тех пор, пока система не взвыла от перегрева, требуя срочно оторваться и сделать хоть несколько вдохов. И как раз тогда опустил на контакты пальцы. Саймон застонал ему в рот, непроизвольно вздрогнув всем телом, но его не отпустили и дыхание перевести тоже не дали: скользя языком по языку, а пальцами — по оголённым стыковочным контактам, и от каждого касания словно током прошибало. Система, едва успевшая хотя бы начать разгребать ошибки, не стала даже сопротивляться. Просто сообщила, что на этом она умывает руки, и погасила мир вокруг. *** Саймон очнулся от того, что по его груди лениво и неспешно скользили пальцы, и, не открывая глаз, улыбнулся. Вставать не хотелось, шевелиться тоже. И они вполне могли себе это позволить. После нескольких сбросов системы проблемы, оставшиеся в Детройте, казались такими далёкими. И, наверное, немного переоценёнными. Саймон поймал себя на мысли, что ему даже не особо интересно, как там на Иерихоне идут дела, укладываются ли в сроки, справляются ли с проблемами. Конечно справляются. А они могут спокойно отдыхать. Он всё-таки повернулся, но только чтобы уткнуться в Маркуса носом и закинуть на него руку. Чтобы никуда не убежал: вот уж кого непросто долго удерживать на одном месте. — А у тебя тоже от прикосновения к контактам на затылке такие странные ощущения? — спросил Маркус, подтверждая его мысль, что он просто так валяться не сможет. — Что вот прям… по всему телу пробирает. — Ну да… — ответил ему Саймон, чуть отодвигаясь, чтобы было удобнее говорить. — Как и у всех. — У кого это — у всех? — Маркус едва заметно напрягся. — Ты на ком-то ещё проверял? Саймон фыркнул и поспешил развеять это напряжение: — Какие ещё могут быть ощущения: это контакты для подключения к аппаратуре на стенде, завязанные на всю систему. Всем знакомо их действие. К счастью, от простого прикосновения ощущения куда более приятные, чем от самого подключения. Саймон поёжился. Разряд, волной проходящий по телу и «дёргающий» на мгновение каждую мышцу и каждый рецептор, а потом полная блокировка подвижности — необходимая для удобного ремонта, но несущая ощущение беспомощности и, нередко, паники. Ремонтные стенды не любил никто, а многие, кому сильнее досталось в прошлом, попросту их боялись. Даже когда это были «свои» ремонтники и техотдел Иерихона. — Я не знал, — перебил его мысли Маркус. — Ну… этого эффекта. — Тебя что, никогда к стенду не подключали? — от удивления Саймон даже приподнялся на локте. Невозможно быть настолько везучим и ни разу всерьёз не ломаться, даже в идеальных условиях. Маркус же не только с конвейера — ему немало лет. Да и ремонтники-люди не учитывают этот эффект и используют стенды, когда без них можно обойтись, даже при обычном обслуживании — это куда удобнее. — Просто у Карла был один хороший знакомый… Он разбирался в андроидах и всегда чинил меня сам, чаще прямо на месте, у нас дома. Пару раз в своей мастерской, но обходился без стенда. — Повезло… — Саймон всё равно не мог поверить, что такое возможно. — Но, значит, ты серьёзно никогда и не ломался, раз этот знакомый справлялся своими силами. — Да, наверное. Хотя он действительно хороший спец. И знаешь… — Маркус замялся, раздумывая. — Пожалуй, я дам тебе его контакты, пусть будут. И если со мной что-то случится… — Если с тобой что-то случится — в нашем распоряжении целый техотдел Иерихона, — заверил его Саймон. — Весьма хорошо оснащённый, я за этим слежу. Это лучше, чем чья-то домашняя мастерская. — Пусть будет, — качнул головой Маркус. — Всякое бывает. Я понимаю, тебе не слишком нравится, что это человек, но в этом вопросе я ему доверяю. Он лучше всех знает именно мою систему и, в случае чего, будет понимать, что делать. Он сбросил скин на руке и протянул её Саймону. Передал один лишь телефонный номер: ни имени, ни адреса, никаких других данных. Это не прибавило доверия. Да, система Маркуса — вопрос особый, и здорово, что у кого-то есть о ней более полная информация. Но лучше бы этот «знакомый» просто ею поделился.