Рисунок

      Заводить друзей в раннем, таком юном и счастливом, возрасте, когда весь мир кажется просто огромным и необъятным, а все взрослые люди великанами, когда ты можешь просто взять и мечтать, думая о том, как будешь спасать прекрасную принцессу или ожидать принца на белом коне, крайне просто. Для всех это простая истина. Вы можете поговорить о чём угодно, обнимая своего огромного белого медвежонка, громко смеясь, не заботясь ни о чём; можете показывать всем, удивляя, как долго вы можете прыгать на скакалке и не упасть, запинаясь о неё; можете громко и выразительно читать стихи, получая похвалу от всех. Но, знаете, во всём же бывают исключения, верно?  Какёин Нориаки грустно повертит головой, ища место, где бы сесть сегодня, чтобы к нему снова не пристали хулиганы, сжимая крохотными пальцами тетрадку с причудливыми рисунками и пачку карандашей, прижимая всё это к груди, стараясь не заплакать. Он и был тем самым исключением. Пришёл в этот сад спустя пару месяцев от начала набора, когда все друг друга уже давным давно знают, когда дети расформировались по группам, не впуская туда никого. Мальчишка с яркими волосами был один. К нему не подходили, как бы воспитатели не старались. Лишь иногда какие-то парни в рваных джинсах подбегали, корчили рожи и рвали рисунки, заставляя проглатывать ком в горле. Он слышал ото всех лишь "Рёва", "Плакса", "Слабак" и "Тряпка", поэтому больше просто не мог показывать эмоции другим. Засмеют. А может сделают и что похуже, кто их знает.       Карандаши спокойно лежат на столике. Он рисует зелёным, поджав губы, стараясь успокоится. Сегодня к нему не так сильно приставали, лишь подставили подножку и откинули в девочек розовый мелок, точно попадая в игрушечную чашку. И, знаете, сейчас даже как-то приятно, слышать громкий визг девчонок, а не шёпот с их стороны, говоря о том, какой-то же он странный. Сейчас они собрались у входа, окружая ещё одного ребёнка. Нориаки не хотел знакомится. Совсем. Однако, детское любопытство было намного сильнее его самого, поэтому он повернул голову в сторону входа, замечая одного мальчика с грозным, даже сказать, злым взглядом. Будто бы его уже задолбали все. Будто бы он хочет побыть в одиночестве, не бывая под пристальным надзором взглядов девчонок. Этот мальчишка выглядит... Прекрасно. Пусть и немного злобно, однако же весь его внешний вид умилял. Особенно тёмные кудряшки, что спадали на лицо, но не закрывали обзор.       Какёин заинтересовался парнем. Поэтому начал вслушиваться в разговоры других, понимая, почему тот уже полторы недели, как он здесь, не появлялся в саду(тот сильно заболел, как сказала одна блондинка в джинсовой юбке с кармашками и нашивкой бабочек на них), вырисовывая на белоснежном листе бумаги фигуру мальчишки. Воспитатели говорили, что у него талант. Что он рисует очень милые картинки, и что в будущем он может прославится, если будет продолжать этим заниматься. И он собирался, ведь просто обожал это дело. В груди паренька тлело яркое пламя надежды, что хотя бы этот парень захочет с ним поговорить и, может быть, подружится.       Рисунок не удаётся отдать весь день. То другие ребята начинают к нему приставать, просто не давая проходу к Джотаро(имя тот услышал из тех же разговоров, что громко звучали в комнате), то на прогулке темноволосого окружали, стараясь урвать хотя бы минутку времени. Он нравился всем, и, знаете, Какёин даже завидовал этому. Хотел, чтобы с ним хотя бы обращались по-нормальному. Хотел, чтобы с ним разговаривали, а не обижали. Просто хотел... Хотел, чтобы его любили. Но, всё-таки, ему удаётся пробиться. В самый последний момент дня, когда тот сидел на лавочке, снимая с себя белые гольфы, он незаметно подходит к Джотаро, тихо, но всё таки, начиная говорить.       - П-привет. Я совсем недавно перешёл сюда, но никто не хочет со мной даже нормально разговаривать. Но тут пришёл ты, и я... Я подумал... Я просто хочу стать твоим другом! Не для того, чтобы иметь какой-то статус или типо того. Не потому, что хочу, чтобы от меня отстали. Нет, это, естественно, будет очень хорошо, но... Но я хочу именно дружить!       Какёин отдаёт рисунок и смотрит в пол, сильно зажмурив глаза, вцепившись пальцами в края шорт. Он боялся что сейчас снова будет всё плохо. Что он, как и все, посмеётся над мальчишкой, да и, в придачу, за волосы, что вились длинной прядью перед лицом, дёрнет. Но ничего из этого не произошло. Первые пару секунд Джотаро просто молчал, а затем, развернув лист бумаги, что был сложен вдвое, мягко улыбнулся. Рисунок покорно забирают, кладя в карман, а щёчки мило алеют, давая понять, что он согласен.       - Меня зовут Куджо Джотаро. Извини, но сейчас мы не сможем нормально поговорить, моя мама уже ждёт меня за дверью, но... Но, я хочу быть твоим другом, Какёин. Я узнал о тебе немного из сплетен других, однако, совсем не думаю, что это так. Ты очень милый. В общем, тогда... До завтра?       Лицо Нориаки буквально светится. Он кивает, прощаясь, убегая обратно в комнату, ожидая свою маму, что уже совсем скоро должна была забрать его домой, отдавая ему коробку с вишнёвой жвачкой. Сам же Джотаро показывает Холли этот милый, местами может и корявый, рисунок, а та радуется, что Джотаро нашёл ещё одного друга.

***

      - Джотаро, Какёин, будьте, главное, осторожны!       Время летит крайне быстро. Не успеешь и моргнуть, как настанет такое жаркое, но просто прекрасное лето. Ещё одно лето. Семьи Какёин и Куджо вместе уже год, а их дети ни в какую не хотят расставаться друг с другом. Слишком сильно они сдружились. И, знаете, это очень даже неплохо. Маленький любитель вишни нашёл себе первого, настоящего друга, а мальчишка, что держит дома в аквариуме маленьких рыбок и просто мечтает побывать в дельфинарии, стал более счастливым, проводя время с другом. Им обоим было прекрасно вместе. Они постоянно гуляли, шутя и смеясь, рассказывая различные истории из жизни. Джотаро очень много говорил про мир животных, особенно в морской среде, а Какёин же ведал ему об интересных растениях.       И вот сейчас они снова вместе. Решили попробовать что-то новое, научиться чему-то. А именно роликам. Куджо уже когда-то катался (дед, когда приезжал, обожал показывать и рассказывать ему что-то ранее не изведанное, и вот, однажды, тот просто взял и привёз роликовые коньки, уча на них сначала стоять, а затем более менее кататься на недалёкое расстояние), а вот Нориаки не умел ничего, от слова совсем. Однако просто горел желанием научится. Именно поэтому они вдвоём сейчас стояли на площади. Кроссовки охраняли говорящие друг с другом матери, что сидели на лавке, оставляя их наедине с собой, а они сами уже были переобуты.         Они учатся. Джотаро объясняет, а Какёин слушает внимательно, качая головой вверх и вниз, словно болванчик, на каждое вопросительное "Понял?". Затем идёт практика. Темноволосый находится рядом, когда тот делает первые шаги, когда катается первый круг и становится опорой, когда тот начинает падать. Всё проходит очень хорошо, пока они оба, громко говоря друг с другом, не замечают, как на полной скорости едут, а затем спотыкаются о камни, что лежат на дороге. Они не успевают сделать ничего и поэтому с криком падают. Оба. Вот только с Куджо ничего не случилось, а вот Какёин... Ему больно. Он разодрал себе коленку в кровь, и еле сдерживал себя, чтобы не заплакать. Губы дрожали, а каждый вздох был всё труднее. И Джотаро это видел. Поэтому, до того, как матери прибежали, он срывает у ближайшего бордюра подорожник, дуя на рану, прикладывая его к ране, а позже вытащил из кармана пластырь (Холли специально положила его туда) клея его на больное место. А затем, чтобы уж совсем прошло, целует его в коленку, говоря о том, что мама научила его, что так всё проходит намного быстрее.       Слёзы всё ещё текут по щекам, но Какёин улыбается, утирая их, немного краснея. Мамы прибежали уже после, когда всё было уже относительно в порядке. Когда они снова могли кататься вместе, но, теперь, под полной страховкой Джотаро. Тот крепко-крепко сжимал чужие запястья, а Нориаки лишь смеялся, ведь был совершенно не против.

***

      Его будит громкий звук звонка в дверь в час дня (отстаньте, летом в такое время спать можно). На пороге стояла женщина с чертовски беспокойным взглядом и телефоном в руке, который она сжимала так, словно бы это было самое дорогое, что есть у неё в жизни. Это была миссис Какёин, а телефон её сына.       - Нориаки не у вас? Он ушёл в магазин без телефона с час назад и всё ещё не вернулся. Я... Я начинаю волноваться.       Холли отрицательно качает головой, стараясь успокоить женщину, которая вот вот могла расплакаться. Пыталась сказать, что это всего лишь час и тот вернётся, хотя сама понимала её. Как и Джотаро, что стоял в дверном проёме в одной пижаме и слушал всё это. Сердце начинало ныть. Седьмое чувство подсказывало, что что-то тут неладно и поэтому парень резко убегает в комнату, крикнув матери друга "Подождите, я скоро!". Сейчас нужно всё делать максимально быстро. Не медлить. Казалось, словно бы каждая секунда на счету. Почему-то именно сейчас Куджо впервые волновался за кого-то настолько сильно без какой-либо явной причины. Тот ведь не потерялся, верно? Его же не украли, так ведь? Не избили и увезли в лес? Хах, кажется, он становится слишком похожим на мать сейчас, что было не очень хорошо. Он правда старался отогнать от себя эти мысли, но не получалось. Волнение всё нарастало.       Его, естественно, отпускают. Миссис Какёин уходит в одну сторону, спрашивать людей, видели ли они мальчишку лет тринадцати с серьгами в виде вишенок и ярко-рыжими, хотя, чуть более даже с отливом алого, волосами, а Куджо бежал к близлежащим переулкам. И был абсолютно прав, что первым делом направился именно туда. Ведь спустя минут пять бега он всё таки видит одну картину, что ввергла его в неконтролируемую злость. Какая-то банда взрослых, лет по пятнадцать, парней избивает мальчишку. Его мальчишку. Его друга. Понял он это по знакомым всхлипам, а также рюкзаку, полностью заполненными милыми значками с вишней, пони и девочек из аниме.       - Чего стоишь, пацан? Хочешь присоединиться? Ну, что ж, давай, разрешаю. Избей этого чудика и пидора до крика, соплей и обморока.       Самый старший темноволосый парень, видимо, зачинщик всего этого кошмара, наступает на белую футболку ботинком, проводя носом из стороны в сторону, нажимая на живот а затем ударяя беззащитного сейчас Какёина ногой в бок. Джотаро сжимает кулаки и смотрит так грозно, как только может. Из его глаз буквально сыпятся искры ярости. Было похоже, что он готов убить этих моральных уродов. Хотя, что ж, было бы за что. Заходить Куджо настолько далеко, конечно, не будет, но вот только бить он будет также, как били Нориаки. Больно. Жестоко. Заставляя есть уличную грязь с ног кроссовок.       Парень безжалостен. Избивает всех троих, уже совсем не соблюдая меры, получая в ответ синяки. У одного из банды, самого живучего, уже выбит зуб и он плюётся кровью, но не отступает. Двое напарников же с криком убежали, получив лишь пару синяков. Свиньи. Даже другу помочь не в состоянии. Что ж, это ему даже на руку.       Они оба на земле. У Куджо сломан нос, из которого струйками течёт кровь, однако тому плевать. Он бьётся до последнего. Теряет меру и ударяет настолько сильно, как только может. С особой жестокостью за такую подлость. Словно бы хочет прибить как надоедливую муху. Того уже явно положат в больницу. И всё было бы хуже если бы не тихий голос Какёина, что просто словно бы одним щелчком вправил Джотаро мозги, заставив вернутся в реальность.       - С-стой, Джотаро. Прекрати. Я... Я уже в порядке. Пошли домой.       Парнишка в синяках и ссадинах. Его одежда и щёки грязные, а волосы полностью растрёпанные, глаза красные. Однако тот улыбается держа в руках рюкзак, желая поскорее оказаться дома, а не здесь, завернувшись в одеяло, трясясь как осенний лист на ветру, вспоминая всё это. Его коленки и сейчас дрожали так, что словно бы тот и ходить не в состоянии. Именно поэтому Джотаро встаёт, последний раз с презрением смотря на хулигана, а затем, с лёгкостью взяв Нориаки на руки (который с минуты две ещё брыкался, прося о том, чтобы его поставили на землю) и уходя в дом к самому ДжоДжо.       Позже Холли, всё таки, звонят матери ярко-волосого, оповещая, что её сына нашли и он, по крайней мере сейчас, в относительном порядке, пока эти двое сидят у Куджо в комнате, обрабатывая раны друг другу. Какёин смеётся и мажет Джотаро зелёнкой, называя его инопланетным далматинцем, целуя каждую его ссадину, как сам темноволосый когда-то на площадке, тихо смеясь, дурачась, видя как тот наигранно хмурится. Позже они лежат в чужой кровати в объятиях друг друга. Потрёпанные, в пластырях, но такие счастливые. Мальчишка с глазами, цвета весенней сирени прижимается к другому, тихо, шёпотом благодаря за спасения, рассказывая насколько же ему было страшно. Страшно, что его убьют за то, что он не такой как все. Страшно, что никто не придёт. А потом страшно за самого Куджо, когда того били. Да и, собственно, когда бил он тоже. Впервые за всё время он видел, чтобы тот был зол на кого-то настолько сильно, что даже по глазам можно было понять, что он разорвёт всех, кто будет с ним драться.       - Ты мой герой, Джотаро...       Это произнесено с улыбкой. Благодарной и преданной. Нориаки утыкается носом в мужскую грудь, чувствую полное спокойствие на душе, прикрывая глаза, и позже, естественно, оба засыпают, в обнимку, даже не подозревая о Холли с фотоаппаратом, что решила запечатлеть этих милашек двоём, и просыпаются только под вечер, видя на кухне сидящих родителей, что преспокойно пили чай и разговаривали о какой-то книге Достоевского. Кажется, сейчас всё было хорошо.       Прощаются они долго. Джотаро начинает замечать за собой, что засматривается и буквально утопает в омуте чужих ярких глаз, что хочет поцеловать мягкие губы своей принцессы (называть его так после того, как он нёс парня на руках официально можно). Вот только уже не в шутку. И это даже пугало. Ведь он впервые подружился с кем-то настолько сильно, что готов был, буквально, жизнь ради него отдать, а сейчас, чувствуя тепло в своей груди, понимал, что всем этим он может разрушить их дружбу. Чего он и боялся сейчас больше всего. Потерять это маленькое, плаксивое солнышко.

***

      Домашка на лето - это всегда не круто. Да и домашка в принципе, но вот делать её в каникулы, когда тебе либо настолько жарко, что хочется содрать с себя кожу, лишь бы не чувствовать себя словно в полыхающей огнём бане, либо же ты просто не хочешь читать эту чёртову литературу (и даже любимую биологию!) потому что тебе уже ничего не хочется. Тело и душа желает спокойствия, комиксов, что прямо сейчас валяются на кровати вместе с телом пятнадцатилетнего анимешника с косплеерским гримом на лице (вот ему заняться нечем). Какёин сделал уже то, что ему надо было, поэтому сейчас преспокойно читает, с интересом всматриваясь в каждую главу, иногда жалуясь Джотаро на то, какие главные герои тупые, а позже визжа на моментах их поцелуев, откидывал книжку в конец кровати, к ногам, бурно рассказывая другу о том, как же всё это случилось. Да, им обоим были интересны романы и манги про любовь, в этом нет ничего такого, однако... Однако у каждого ещё не было ни одной девушки. Ни у популярного Куджо, ни у милого Нориаки. Что было странно, но обоих это вполне устраивало. Хотя оба задавались одним и тем же вопросом: "Почему?" Нет, не почему именно у самого парня нет девушки, а почему её нет у друга. Все такие мысли, особенно в голове у рыжика, приводили ситуацию к не очень хорошему концу. Признание в чувствах, отказ, потеря дружбы, позже и самоубийство какое-нибудь. Да, всё заходило и настолько далеко. Единственное, что говорило Какёину, что всё это - выдумка его же воображения, и что Джотаро так никогда бы не поступил - это тёплое отношение и постоянное внимание с его стороны. Забота и долгие ночные разговоры по телефону. Всё это было так прекрасно и заставляло верить, что, может быть темноволосый и ответит ему взаимностью. Хах, хотелось бы. Очень. Но, увы, нет.       Куджо откидывает голову назад, прижимаясь спиной к кровати, прикрывая глаза. Боги, как же он устал! Устал читать эту нудятину, а позже по этому же надо и писать сочинение. Бесит...       Тяжёлый вздох слетает с его губ, а Нориаки подхватывает это настроение, откладывая комикс на живот, прикрывая обеми руками лицо, неожиданно, усталым вздохом, начиная говорить то, чего боялся сказать очень долгое время:       - А знаешь что, Джотаро? Ты мне нравишься.       - Ага, ты мне тоже, - говорит Куджо неосознанно. Совершенно. И ведь только потом до него доходит, что, во-первых, сейчас сказал кое-что необдуманное, а во-вторых что чёрт возьми только что сказал Какёин! Оба вылупились друг на друга. Молча. Это самое молчание продолжается с парочку секунд, пока Нориаки привстаёт на локтях, смотря на чужое лицо так, словно бы призрака увидел, да и пока сам Джотаро поднимается, присаживаясь на кровать рядом.       - То есть ты... Типо... В романтическом плане? Ох, боги, Джотаро! Ты мне нравишься эм... Как парень. Да, именно это я и имел в виду. Прости, что говорю это, ведь, может быть тебе не приятно, ведь я оказался по уши в тебя влюблённый... Просто... Просто...       Парень сильно краснеет, заикается и не знает куда себя деть. Руки теребят концы длинной белой футболки, с вишней на кармашке. Глаза бегают по любым поверхностям, по столу с книгами, новым носкам с бананами или на книгу, что теперь лежит у самой пропасти, что из-за любого резкого движения в каждую секунду может просто упасть, но никак не на парня. Ему... Стыдно? Да, возможно.       - Я не хочу из-за этого отдаляться от тебя. Просто... Просто что б ты знал.  Не мог хранить эти чувства в себе так долго, так что, извини? Да, именно, прости, я...       Договорить тот не успевает. Вернее, наверное будет сказать, ему просто не дают продолжить говорить все эти глупые извинения ни за что. Мальчишку буквально затыкают. Нежно и ласково, но всё таки именно затыкают. Хах, а ведь Джотаро так и думал, что губы у этого парня мягкие и даже на вкус похожи на вишню. Вероятно, это всё гигиеническая помада с таким вкусом, ну и пусть. Ему всё равно хорошо.       На первом поцелуе они не останавливаются. Кровь бежит по венам, в ушах звенит, но они продолжают. Какёин оказывается прижатым к кровати чужими сильными руками, что крепко сжимая запястья, словно бы на случай, что тот решит сбежать. Глупенький. Нориаки от него не уйдёт. Никогда.       Куджо улыбается, сверху вниз смотря на смущённое, красное лицо (маленькая помидорка) своего... Друга? Хах, нет, сейчас уже вряд ли. Парня? Во-о-от, уже близко и хорошо. Верно. Они смотрят друг другу в глаза и снова тянутся за поцелуем, но вдруг в комнату врывается Холли в тарелкой печенья. Боже, эта женщина умеет приходить вовремя! И уходить, сначала с тихим "Ох, простите, не буду мешать, мальчики", а через полминуты за дверью с криком "Ты не представляешь, что случилось только что! Я выиграла, буду ждать коробку конфет, милая!" Так, погодите, они что, спорили?.. Спорили на то, как быстро они сдадутся и примут свои чувства и эти же самые чувства друг к другу? Вот сволочи! Однако Какёин на всё это лишь тихо смеётся, целуя его в щёку, невинно и по-детски, утаскивая за собой на кровать, обнимая, мило жмурясь. Хах, что ж, наверное именно сейчас Джотаро Куджо впервые почувствовал себя настолько сильно счастливым.

***

      Сегодня Джотаро восемнадцать. "Совсем взрослый! А ведь я только недавно привезла его из род.дома, а ведь вы так недавно познакомились друг с другом, Какёин!" - как говорила его мать. И ведь действительно. Время летит крайне быстро, так, что и глазом моргнуть не успеешь, как тебе уже под семьдесят, есть жена, дети и внуки, как любил выражаться его дед, который, боже, уже стоял в дверях, налетая на темноволосого с жаркими объятиями. Да даже не чисто  объятиями! Он просто взял и поднял его на руки, а Куджо старался не упасть, держась за его голову. Его дед просто ребёнок...       - Ох, Нориаки! Ты так вырос с нашей последней встречи. Похорошел-то как! Ну и, как у вас там с моим внуком? Было уже что-нибудь? Ох, я уверен, было! Ох, я привёз вам смазку. С вишней, ты её лю...       - Боже, дед!       Какёин краснеет, однако же тихо смеётся, смотря на такого же смущённого Джотаро, что пытается прикрыть своё лицо кепкой, произнося лишь привычное для него "Ну и ну". Восемнадцать лет, а привычкам не изменяет.       День проходит достаточно весело. Школа, множество подарков от одноклассниц, немного грозный взгляд Какёина, что наблюдал за всем этим с другого конца коридора (только давайте мы ему не скажем, что его спалили), а позже семейный ужин дома. Дома... Да, дом Джостаров для Нориаки стал именно таким местом, куда хотелось и можно было возвращаться. Где жил его любимый, прекрасный, просто очаровательных человек, которого тот любил... С самого детства? С того первого дня, когда увидел его и нарисовал его портрет, подарив только вечером? С тех самых прогулок по паркам, с совместного катания на аттракционах или же всё сразу? Может быть. Всё может быть. Сейчас главное то, что они были вместе и были абсолютно счастливы друг с другом, нехотя прощаясь, целуясь на крыльце, смотря на звёздное небо. Для Какёина именинник был маленькой (хотя ладно, этого шкафа маленьким по росту явно не назовёшь) звёздочкой. Манящий взгляд, словно бы такой далёкой и недосягаемой. Но такой прекрасной.       И вот он вечер. Вроде как они должны проводить его вместе просто отдыхая, однако школу ни один послать не мог. И завтрашний тест по алгебре тоже. Хах, даже день рождение, такой праздник, не спасёт тебя от математики. Увы. Она беспощадно бьёт тебя линейками за забытый в уравнении минус. Как любил говорить Какёин: "Один прогиб и ты погиб". Математика - это страшно. Однако даже это не мешает этим двоим наслаждаться друг другом. У них даже существует договор: одна правильная задача или же номер = один поцелуй. Выгодно обоим. Однако сегодня что-то пошло не так. Они слегка увлеклись, начиная утопать друг в друге. Холодные руки Джотаро проскальзывают под футболку мальчишки, гладя кожу, что в тот же момент покрылась армией мурашек, и они понимают, что хотя к чёрту эту вашу алгебру.       Губы проходятся мокрой, но такой чертовски приятной, дорожкой поцелуев по тонкой шее, оставляя там алый засос, что словно бы обозначал, что этот мальчишка полностью и бесповоротно его и ни чей больше (хотя, это и так было уже давно доказано. Какими, так и самим Какёином, что позже в школе наслушался от учителей о том, что засосы это плохо. Да уж, тот день был не таким уж и долгим, рыжий просто свалил, послав всех. Джотаро на него плохо влияет) и Куджо слышит тяжёлый, немного рваный вздох со стороны Какёина и радуется смотря на зажмуренные от наслаждения глаза и откинутую назад голову. Нориаки сейчас выглядел просто до безумия сексуально. Именно поэтому с него слишком быстро слетела верхняя (да и не только) одежда, а эти двое утонули в страстном наслаждении, в том самом коктейле боли и райского удовольствия.       Подарок Джозефа Джостара, всё таки, оказался крайне полезным.

***

      - О, Господи, Джотаро, посмотри, что я нашёл!       Рыжеволосый парень выходит из зала, стараясь не свалить пакеты с мусором, что накопились при этой генеральной уборке, с маленьким, сложенным в два раза листком бумаги, что выглядел слишком уж старым. Его сразу же можно было откинуть куда подальше, однако, всё же, по какой-то причине тот заглянул в листок, мягко улыбаясь крича своего мужа. Рисунок. Действительно старый, переживший очень и очень многое. Боже, было правда приятно осознавать, смотря на детские, кривые каракули лица Куджо, что этот рисунок остался, его не выкинули, а сохранили. Да-да-да, кстати, это был тот самый рисунок, благодаря которому они и познакомились. И то, что Джотаро хранил его всё это время - так мило. Он уходит на кухню, встречая мужа в кухонном фартуке с дельфинами (а что, он взрослый мужчина, может себе позволить), который просто стоял и мыл посуду в наушниках, наблюдая за тем, чтобы их обед случаем не сбежал с плиты. Тот, естественно, отвлекается, с улыбкой смотря на картинку с тщательно и аккуратно прорисованными глазами и таким грозным взглядом, огромными бровями и прекрасной кепкой.       - В детстве ты был само очарование.       - А сейчас что, нет?       Какёин наигранно надувает губы, вставая на носочки, несильно ударяя любимого по макушке, а позже, не выдержав и минуты в образе "Не подходи ко мне, я обиделся", заливисто смеётся, рассматривая рисунок, подмечая, что тот и правда был похож на оригинал. И Джотаро улыбается так нежно-нежно, приобнимая своего мужа за плечи, зарываясь носом в яркие волосы, спокойно, прикрыв глаза, стоя. Тому же ничего не остаётся, кроме как самостоятельно не забраться пальцами в чужие волосы, перебирая их, даже слегка играясь, массажируя.       - Я люблю тебя, Куджо Джотаро.       - Я тоже обожаю тебя, Куджо Нориаки.