Would you be my little quarantine?

      В голове неразбериха. Мир вообще сошёл с ума. Становится всё сложнее и сложнее. Я так себя не ощущала с тех самых пор, как мы начали встречаться. Помню, как первое время вообще не могла поверить в происходящее, ведь давно забыла мечтать о взаимности. О любви в принципе. Я успела смириться с тем, что проведу всю жизнь в одиночестве и умру в пустом доме. Но Том подарил мне веру в то, что истинные чувства существуют, что это доступно мне. И он не устаёт доказывать, что я не неудачница, что я достойна любви.       Я помню, как после нашей прогулки по парку развлечений мы неспешно шли по практически пустой улице. Уже давно стемнело, так что нас освещал лишь тусклый тёплый свет старых уличных фонарей. Весенний ветер тихо покачивал ветви деревьев, где листья начали проклёвываться из почек. Мы шли и придумывали всё новые и новые описания к нашей фотографии с американских горок и смеялись так, что у обоих уже болели животы и скулы. Обожаю это чувство. Том, успокоившись, внезапно прикоснулся к моей руке, в которой была фотография, что я показывала ему, и слегка сжал. Мой приступ смеха отступил мгновенно, и я подняла на него глаза: на его лице была нежная улыбка, от которой на душе всегда словно расцветал сад. Большим пальцем второй руки он провёл по моей щеке, смотря прямо в глаза. Я готова была растаять на месте. А потом его губы коснулись моих. Волна незнакомых ранее эмоций накрыла с головой. Поцелуй был такой сладкий и лёгкий, словно сладкая вата, которую мы ели в парке. Рука Тома, что держала мою, переместилась на талию, и я, воспользовавшись моментом, переместила свои руки на его шею. Такого исхода событий я точно не ожидала, но определённо была им довольна.       И после этого мы начали встречаться. Всё было настолько прекрасно, что каждый день меня мучил страх того, что это всё закончится. А если бы это закончилось, то я просто не знала бы, как мне жить дальше. Эти мысли и сопровождающие их эмоции давили с такой силой, что я в какой-то момент просто не смогла совладать с ними. Том увидел моё подавленное состояние, когда решил сделать сюрприз, наведавшись ко мне без предупреждения. Он успокоил меня, убеждая в искренности своих чувств, и впервые признался в любви. Именно любви.       И любовь его по сей день сопровождается не только словами, но и действиями: он всегда, даже когда находится на съёмках, старается заботиться обо мне во время болезни, он забирает меня с работы, когда я остаюсь допоздна, он даже обошёл со мной врачей, когда у меня были проблемы со здоровьем.       И сейчас, когда правительство призвало соблюдать режим самоизоляции, Том сразу же выразил желание переехать на время к его семье вместе со мной. Сначала ситуация в мире вообще казалась каким-то сюжетом романа-антиутопии или фильма о конце света. Но, к сожалению, мы столкнулись с реальностью. И порой страх охватывает меня, когда я думаю о том, что нас ждёт дальше. Что ждёт мир в принципе.       Тем не менее, мне повезло, что я провожу карантин не в одиночестве, а в самой лучшей компании. С ними правда не соскучишься. Вот, например, Тома отправили в магазин за яйцами, а он вернулся с курицей! Боже, что творится в этой кудрявой голове? Сказать, что я была, мягко сказать, удивлена – ничего не сказать:       - Том, зачем ты принёс курицу? – спросила я его, так и оставшись стоять столбом у входной двери.       - Ну, нет нигде яиц, милая. А возвращаться с пустыми руками – не про меня, - на лице Холланда красовалась самая весёлая улыбка. Он определённо был доволен своей смекалистостью. – Знакомься Хищница - это Т/И, - он указал свободной рукой на меня.       Я лишь закатила глаза, на что послышался звонкий хохот. Такое сотворить мог только он.       - Стоп. Хищница? Ты серьёзно, Том? – я наконец-то двинулась во двор, к парню.       - Да. А вот это – Рейнджер, - он указал на коричневую курицу, что была в руках у Гарри и стремилась вырваться на свободу.       - Ясно. Актёрством теперь не заработать, так ты решил в фермеры податься? – я скрестила руки на груди и с ухмылкой посмотрела на Тома.       - А почему нет? Представь: мы с тобой в старости сидим на веранде деревянного домика в креслах-качалках, - он отпустил Хищницу, что стремительно понеслась по саду, отряхнулся и подошёл ко мне. – Недалеко лес: птички поют, ветер шумит, - приобнял за плечи. – А в курятнике мило кудахчут куры.       Я невольно хихикнула, представляя данную картину.       - Что ж, ладно, не самый худший расклад событий, - согласилась я и положила руку ему на талию, а он поцеловал меня в висок.       И это было только начало нашего карантина.       Том не даёт мне надолго задерживаться на своих мыслях и старается всячески отвлечь: мы пьём практически каждый день. Конечно, я люблю отдохнуть с бутылочкой чего-нибудь горячительного, но иногда у меня складывается ощущение, что Холланды просто хотят меня споить.       - Опять пить? – спросила я, войдя в гостиную, когда все дела с дистанционной работой были закончены.       - Не опять, а снова! – задорно ответил Харрисон и демонстративно отпил из своего стакана.       - Ох, не думала я, что мне суждено умереть от цирроза печени в таком раннем возрасте, - я села на мягкий ковёр между Томом и Сэмом.       Обычно наши посиделки сопровождаются какой-нибудь развлекательной программой. И эта не была исключением: мы собирали большой пазл. Последний раз я занималась этим в детстве. И тёплые воспоминания заполнили моё сознание: я сижу с родителями на полу, и мы вместе ищем подходящие детальки, из которых в конце получается какая-нибудь картина. Затем папа волшебным образом переворачивает собранный пазл обратной стороной вверх, что меня постоянно поражало, скрепляет скотчем и вешает на стену.       И вот, спустя столько лет, я сижу над кофейным столиком в компании своего парня и его близких, и мы весело общаемся, выискивая нужные детали из огромной разноцветной кучи таких же деталей. Пока Харрисон собирал рамку картины, мы с Томом работали над частью с домиком, а Сэм и Гарри – над ранчо. Алкоголь приятно согревал, а задорные смешки от того, что Сэм с минуту усиленно пытался скрепить два неподходящих друг другу пазла, заполняли гостиную. Атмосфера была такой уютной и домашней, что я ощущала себя частью этой большой и дружной семьи. Да мне и не давали чувствовать себя изгоем: Сэм и Гарри старались дружески подколоть меня как можно чаще, а я отвечала им тем же самым, Падди предлагал поиграть с ним в какие-нибудь игры на Нинтендо, а вместе с Томом мы вечером могли сидеть за столиком на заднем дворе с Николь и Домиником и, попивая вино, обсуждать какие-нибудь житейские вопросы. Словом, скучать мне было некогда.       Так и прошёл наш вечер. Когда пазл был завершён, мы все поднялись с пола и с гордостью оценили проделанную работу.       - И что с ним делать дальше? – грустно спросила я.       Мне не хотелось разбирать его. Я хотела, чтобы он остался таким: с пропущенной деталькой в уголке, которую мы так и не смогли отыскать в комнате – незаконченный, но собранный нами.       - Склеим, - спокойно ответил Том, приобняв меня за талию и оценивая масштаб работы.       - Как ты склеишь такой огромный пазл? – я подняла на него удивлённый взгляд.       - Сейчас увидишь, - он ухмыльнулся и удалился из комнаты.       Я же присела на колени, чтобы полюбоваться картиной ещё раз: красивый светлый деревянный домик красовался на переднем плане, в его окнах стояли яркие горшки с различными цветами, а нежно-голубой тюль создавал для них прекрасный фон. Чуть поодаль от домика виднелось ранчо, где разгуливали лошади гнедо-пегой и соловой масти, которых охранял гордый белый алабай. Также можно было разглядеть берёзово-дубовый лес, что загадочной зелёной стеной стоял на заднем плане. Вот бы очутиться там.       Тут вернулся Том: в его руках был прозрачный скотч, ножницы и большая картонка. Он продиктовал парням план, который состоял из того, что Сэм и Гарри должны держать картонку, пока они с Харрисоном будут переворачивать стол, а мне наказали держать скотч и ножницы. Когда пазл был перевёрнут, настала моя с Гарри очередь: он держал конец отрезанного куска скотча и медленно опускал его, пока я аккуратно склеивала им детали картины. Спустя три минуты всё было готово. Мы без проблем перевернули уже склеенный пазл лицевой стороной вверх.       - Я думаю, можно купить рамку и повесить его. Как раз не будет видно потерянной детали, - высказал свою идею Том.       Мы все согласились, так что уже на следующий день благодаря быстрой доставке сайта наш пазл красовался над широким серым диваном в гостиной.       Да, я безумно счастлива, что мы каждый день чем-нибудь занимаемся вместе, но, как бы я их всех не любила, в последнее время мне катастрофически не хватает возможности остаться наедине со своими мыслями. Бывают такие периоды, когда хочется посидеть в тишине, чтобы ничто не отвлекало. И дом, безусловно, большой, но каждый норовит заглянуть в комнату, где я удобно устроилась с книгой или ноутбуком. Не буду же я их выгонять, когда они приняли меня в свою семью так тепло. Поэтому я забываю о своих потребностях, и мы снова устраиваем совместные посиделки. Но я нашла другой выход: сбила свой режим. Уже несколько дней я бодрствую до пяти утра, что позволяет мне побыть наедине с собой несколько часов. Конечно, Тому это не особо нравится, и он одной ночью даже не понял, где я. Когда он нашёл меня сидящую на полу в гостиной за чтением книги, то немного удивился:       - Т/И, ты чего не спишь? – спросил он своим сонным голосом.       - Читаю, - я осмотрела парня с ног до головы: взъерошенные кудри, красные пижамные штаны и голый торс. Такой домашний.       - Но сейчас три часа ночи.       - Да? Я не заметила, - невинно сказала я и всё-таки закрыла книгу, предварительно положив закладку на нужной странице.       И мы вместе поднялись на второй этаж, где уснули в объятиях друг друга.       Тем не менее, следующие дни я всё равно не спала до утра. Мне нравится делать что-то ночью: читать, смотреть, слушать музыку, танцевать. Всё приобретает новые краски в это время суток, заставляет задуматься над тем, что не смогло бы прийти в голову утром или днём. А ещё больше мне нравится приходить в спальню на рассвете, когда солнце начинает заглядывать в окна и играться лучами на кудрях Тома, его ресницах и родинках на теле - он выглядит так, словно вышел из картины эпохи Ренессанса. И я аккуратно, стараясь не разбудить его, ложусь на кровать и какое-то время просто не могу оторвать от него глаз. Я просто не понимаю, как можно влюбляться в него с каждым днём всё больше и больше, когда мы уже три года вместе. Но это происходит, и я просто обнимаю его, утыкаясь в шею и вдыхая родной запах, а он во сне притягивает меня к себе.       Конечно же, из-за моей ночной жизни я просыпалась поздно, когда все уже давным-давно переделали кучу дел. И каждый мой поход на кухню в час или два дня для завтрака сопровождался комментариями от парней: «Не может быть, Т/И проснулась!», «Кто же это одарил нас своим присутствием!», «Петухи уже давно пропели, Т/И» - на что я просто закатывала глаза и проходила к холодильнику.       Но это пробуждение было совсем другим. Я была глубоко во сне, который начинал отступать из-за постороннего голоса, что звучал откуда-то издалека. Постепенно я осознала, что это голос Тома, звучащий где-то у меня над ухом, и лишь прогундела что-то невнятное, зарываясь лицом в подушку, когда остатки сна меня окончательно покинули.       - Просыпайся, милая, - нежно шепчет он, оставляя лёгкий поцелуй у меня на щеке.       - Сколько времени? – сонно спрашиваю я.       - Одиннадцать, - поцелуй на плече.       - Так рано? Ты издеваешься надо мной, - я устраиваюсь удобнее, желая досмотреть свой сон.       - Ну ладно, сам выпью твой кофе, - беззаботно отвечает Том, отстраняясь от меня.       - Ты принёс мне кофе в постель? – я тут же разворачиваюсь к нему лицом.       Он кивает, показывая на маленький деревянный столик, где стоят моя любимая кружка и кружка Тома, тарелка с круассанами и лимонный тюльпан в небольшой вазочке.       - Вау, и чем же я заслужила завтрак в постель? – я прислоняю подушку к изголовью кровати и принимаю сидячее положение.       - Просто решил порадовать тебя. Нам практически не удавалось побыть наедине этот месяц.       А ведь правда. Единственная возможность побыть вдвоём у нас только ночью в спальне, когда дом наконец-то засыпает. И до того как я решила посвятить себе поздние часы, мы с Томом вдвоём пересматривали Гарри Поттера, обсуждая различные моменты, просто разговаривали на какие-то простейшие темы, целовались и дарили друг другу тепло и любовь.       И вот мы сидим на кровати, оперев телефон Тома о вазочку, и смотрим Ночное шоу с Джимми Фэллоном. Я уже и забыла, когда мы последний раз могли спокойно приготовить завтрак и насладиться им вдвоём, что было нашей традицией по выходным. Обычно у себя дома мы первым делом долго лежали в кровати, вместе листая ленту в Инстаграме, обнимаясь в тишине, что могла нарушаться лишь звуками лёгких поцелуев. Потом мы вместе готовили то, что первым придёт на ум: омлет, оладьи, блины или сэндвичи – конечно же, под музыку. А завтракали мы в гостиной, удобно устроившись перед телевизором. Казалось бы, такая мелочь, а её так не хватает.       Когда с завтраком было покончено, я ложусь Тому на грудь, приобняв одной рукой за талию. Том же погружает одну руку в мои волосы, приятно поглаживая, а вторую кладёт на мою, которой я вывожу узоры на его животе. Из приоткрытого окна доносится пение птиц, что устроились на ветке дерева. Солнце уже перебежало на другую сторону дома, не мешая нашему просмотру. Сердце Тома размеренно стучит в груди. Я переплетаю пальцы наших рук и смотрю на парня:       - Я так тебя люблю, - с восхищением говорю я, переместив руку ему на грудь.       - Я тоже тебя люблю, милая, - он берёт мою руку в свою и подносит к губам, нежно целуя. – На самом деле у меня для тебя есть ещё один сюрприз, - в его кофейных глазах загораются игривые искорки.       - Сюрприз? Ты что, прокопал тайный ход в лес, и мы сможем наконец-то погулять?       Том хихикнул.       - До этого я не додумался, но мой сюрприз можно назвать свиданием, - на его лице появляется хитрая улыбка.       - Ты предлагаешь нарушить режим самоизоляции? Преступник! – я бросаю на него шутливо-недовольный взгляд.       - Нет, мы не будем выходить из дома.       - Ты запер всех в подвале что ли? – мне уже страшно строить догадки.       - Нет, все в доме, - видно, что Тому нравится моё замешательство и попадания мимо.       - Ничего не понимаю, - я слегка прикусываю губу, пытаясь разгадать его сюрприз.       Том снова хихикает, заметив моё выражение лица, и оставляет поцелуй между сведённых бровей, где образовалась небольшая морщинка от усиленных раздумий.       - Не напрягай так свой мозг, а то он взорвётся. Лучше собирайся. Это же всё-таки свидание! Дресс-код: парадно-выходной, - с этими словами Том начинает подниматься с кровати.       - В смысле парадно-выходной? Ты издеваешься? Я не брала с собой ничего такого! - недовольно говорю я.       - Я тоже. Будем импровизировать! – весело отвечает он, забирая столик с грязной посудой.       Когда Том вышел из комнаты, я с тяжёлым вздохом поднимаюсь с кровати. Что он придумал? Мы мило устроимся в курятнике, разделяя крошки с Рейнджером и Хищницей? Мы на дереве будем распивать вино? А может в сыром подвале устроим свидание при свечах? Всё же гадать нет смысла.       Я возвращаюсь из ванной в спальню, открываю шкаф и начинаю разглядывать его содержимое в надежде придумать какой-нибудь подходящий к карантинному свиданию наряд. Останавливаюсь на длинной чёрной толстовке, что Том подарил мне на нашем первом свидании. Тогда он тоже решил устроить сюрприз, не сказав, где мы будем проводить время. И в итоге это оказалась вечерняя набережная, к которой я с моим внешним видом не была готова: тонкая блузка и кожаная юбка совершенно не защищали от прохлады, что приносила река. А Том не мог ничего мне одолжить, так как на нём была только тёмно-синяя рубашка с коротким рукавом и брюки – чувствовал он себя совершенно комфортно. Но, как истинный джентльмен, он завёл меня в магазин одежды, на который мы наткнулись во время прогулки под предлогом согреться. Там я заприметила чёрную длинную тёплую толстовку с белой аккуратной надписью “this is home”, расположенной слева сверху. И я уже собиралась её купить, на что Том выразил свой протест и сказал, что заплатит сам, так как отчасти это его вина. Я же не видела его вины в том, что замёрзла, но спорить с ним было бесполезно. В конце концов он расплатился, вручил мне «подарок», и я, поблагодарив его и поцеловав в щёку, натянула толстовку, длина которой почти прикрывала юбку, а рукава доходили до середины ладони. Оставшуюся часть нашего свидания Том периодически обнимал меня со словами: «Ты выглядишь так уютно, что мне не хочется тебя отпускать».       Я провожу рукой по рукаву толстовки, вспоминая это всё, и окончательно убеждаюсь в своём выборе. Скажу, чтобы он представил её в качестве платья. На ноги я натягиваю тёплые бежевые гольфы, что достают до середины бедра. Потом достаю косметичку и решаю сделать лёгкий макияж. Волосы оставляю распущенными.       Том входит в комнату в тот момент, когда я делаю свой привычный пробор. Как ни странно, он уже одет: на нём зауженные светлые джинсы, расстёгнутая старая рубашка цвета морской волны в бело-чёрную полоску, что немного жмёт ему в рукавах и которую он, судя по всему, отыскал в далёких уголках гардеробной комнаты, и белая футболка под ней.       - Прекрасно выглядишь, - первым делом говорит он мне, подходя.       - Ты тоже ничего, - отвечаю я, проводя руками по его предплечьям и разглаживая рубашку.       Затем я аккуратно тяну его за подбородок и накрываю его губы своими. Том кладёт руки на мою талию, притягивая как можно ближе к себе, а я зарываюсь пальцами в его каштановые кудри. Поцелуй нежный и лёгкий, но при этом всё равно окрыляющий и сладкий. Мы отрываемся друг от друга, Том проводит большим пальцем по моей щеке и оставляет последний невесомый поцелуй на моих губах.       - А теперь мне надо будет закрыть тебе глаза, - он достаёт из заднего кармана джинсов жёлтую бандану.       Я даю ему завязать мне глаза и полностью вверяю навигацию: левой рукой он крепко сжимает мою талию и в правую берёт мою руку. Когда мы выходим из спальни, он прокручивает меня, и я вспоминаю, как мы делали подобное во время игры в салочки в детстве. Теперь я не имею понятия, куда именно мы направляемся. Он проводит меня на третий этаж, но я не знаю, по какой из лестниц. Затем мы проходим по коридору, и Том говорит мне аккуратно подняться по следующей лестнице. Но, стоп, этажа же только три. Он кладёт мои руки на ступеньки, которые очень походят на ступеньки какой-нибудь стремянки, и я медленно поднимаюсь наверх и делаю два аккуратных шага вперёд. Том встаёт сзади, положив две руки на мою талию, и говорит развязать повязку. Я ненадолго щурюсь, привыкая к яркому солнечному свету.       - У вас в доме есть чердак? – удивляюсь я.       - Да.       Я оглядываюсь: всё помещение обито светлыми деревянными панелями, из-за чего пространство, кажется залитым заходящим солнцем, что заглядывает в широкое окно напротив меня. На примыкающих к нему стенах прибиты тёмные полотна ткани со звёздочками. А у голых стен стоят шкафы с книгами и старые, но вполне пригодные для пользования, плетёные садовые кресла. На пол постелен мягкий плед, на котором раскиданы подушки различной величины, а рядом с ним стоит тот самый столик с бутылкой вина, двумя бокалами, свечами и белоснежными тарелками, поднос с фруктами и несколько коробок с пиццами.       - Здесь так уютно, - шепчу я, рассматривая всё.       Том лишь улыбается и жестом приглашает меня на наш импровизированный ужин. Я сажусь на одну из подушек, поджав ноги, Том располагается напротив меня. Он быстро что-то ищет в телефоне, и до моего слуха доносится тихая музыка. Я улыбаюсь.       Отложив телефон подальше, Том открывает вино, разливает его по бокалам и вручает один мне. Мы чокаемся, и, сделав по глотку, ставим их обратно на столик.       - Я помню, что ты недавно очень хотела пиццу, поэтому решил, что она будет лучшим главным блюдом для нашего ужина, - говорит Том, притягивая коробки.       - И ты чертовски прав, - я тянусь за кусочком ещё, как бы странно это ни было, горячей пиццы.       Так мы и сидим: попиваем вино, едим пиццу и просто наслаждаемся временем в компании друг друга. Мы вспоминаем какие-то смешные истории, что произошли с нами за эти три года, строим шуточные планы на конец карантина. Мы решили, что первым же делом рванём в нашу любимую кофейню, закажем самые большие порции кофе и купим кучу пончиков. А потом пойдём в кино на какой-нибудь старый фильм на последний ряд. И завершим это всё прогулкой по ночному Лондону. А ещё заглянем в аквапарк. И заблудимся в лесу.       Когда солнце окончательно заходит, Том зажигает свечки и включает гирлянды, что висели на окнах. И в этот момент я замечаю, что звёздочки на тёмном полотне светятся, создавая имитацию ночного неба. Я встаю, чтобы лучше рассмотреть их и размять ноги. Пока я стою напротив полотна, Том подходит ко мне и обнимает сзади, и я слышу заигравшую песню Руперта Холмса “Speechless”. Я с улыбкой на губах разворачиваюсь к Тому, не разрывая объятий, и мы начинаем медленно двигаться в такт мелодии. Мои руки лежат на шее парня, а его – на моей талии. В его глазах отражаются огоньки гирлянд и звёздочек, из-за чего я просто не могу оторвать от них свой взгляд. Том начинает тихо подпевать словам песни, продолжая смотреть мне в глаза, от чего я не могу перестать улыбаться:

*There is nothin' I can say Except I am speechless at the sound of your voice I am so speechless and since I have no choice I keep smilin' like a cat whose caught a bird

      Мы продолжаем легко танцевать под эту прекрасную мелодию, и Том продолжает шептать слова песни. Я слушаю только его голос. Для меня он поёт в сотни раз лучше. Я стараюсь запомнить каждую его интонацию, каждое его движение и момент в целом. Оставьте меня здесь. Мне больше ничего не нужно.

And just keep smilin' If I dared to say a word, you'd find me mindless And I don't really mind, love is blindness And my mind is resigned to the kindness you keep pourin' on me Can it be? Can it be? Can it be all for me?

      После этих слов Том останавливается, чуть отстраняется от меня и говорит:       - Мне правда иногда тяжело связать два слова, когда ты рядом со мной, - начинает он, продолжая смотреть мне в глаза и держать руки на талии. – Особенно когда ты так смотришь на меня, - мы оба тихо хихикаем, прикрыв глаза.       Том глубоко вздыхает, и мы снова начинаем смотреть друг на друга.       - Бесспорно, сейчас не самое простое время, - продолжает он, - и я рад, что ты со мной. Не знаю, как это описать… Просто мне хорошо, когда ты рядом. Когда ты вот так обнимаешь меня. Когда ты издеваешься над Харрисоном, – я улыбаюсь. – Словами не передать, как я счастлив, что ты с моей семьёй в таких тёплых отношениях. Ты словно всегда была частью нас.       Том внезапно убирает левую руку с моей талии, заводит её за спину и чуть отходит, из-за чего мы разрываем наши объятия, но всё равно стоим достаточно близко. Он берёт мою левую руку своей правой рукой и продолжает:       - Всё-таки есть положительные моменты в этом карантине, ведь он оберегает нас и сближает. И в связи с этим я хочу задать тебе один важный вопрос, - он встаёт на одно колено, - ты будешь моим маленьким карантином?       Он протягивает левую руку ко мне, и я вижу в этом нежном полумраке аккуратное кольцо. Всё на мгновение словно останавливается. Я не могу поверить своим глазам. Внутри всё трепещет, а земля словно уходит из-под ног. Теперь и я теряю дар речи и поэтому начинаю активно кивать, а потом шепчу тихое: «Да». Улыбка Тома, казалось, может осветить всю комнату. Он поднимается, надевает на безымянный палец моей левой руки кольцо и, убрав большими пальцами дорожки скатившихся слёз счастья, льнёт ко мне с чувственным и полным любви поцелуем.       Всё-таки самоизоляция может подарить самые счастливые моменты в жизни. *Rupert Holmes - Speechless: Я не могу ничего сказать, Кроме того, что я теряю дар речи, когда слышу твой голос. Я теряю дар речи, и с тех пор как у меня нет выбора, Я продолжаю улыбаться словно кот, поймавший птичку. И просто продолжаю улыбаться. Если бы я решился сказать хоть слово, ты бы посчитала меня дураком, И я действительно не против, любовь слепа, И я смирился с той добротой, которой ты продолжаешь одаривать меня. Может ли? Может ли? Может ли всё это быть предназначено мне?