1 ноября
Стоило Николасу открыть глаза на утро следующего дня, как он сразу же начал вспоминать вчерашний вечер. Парень вздохнул, проматывая воспоминания одно за другим. Сабрина веселилась. И уже в следующий момент он вынужден обрабатывать её рану, полученную не без помощи посторонних. Скрэтч вновь и вновь слышит этот глухой стук её головы в момент падения. Перед глазами лужа крови, в горле ком. Хочется кричать. Колдун думал, что он потерял её, пока не услышал глухие удары сердца. Настолько глухие… Настолько редкие… Но они были — это главное. Николас был пьян — это ещё больше усугубляло ситуацию и звон в его голове. Он хотел навестить её. Хотел ещё раз взглянуть на неё. Единственное, что сдерживало — это осознание того, что лучше ему не станет. И ей тоже, если она заметит его или узнает о его визите. Но вот бы хоть одним глазком… Всего лишь мгновение… Николас встал с кровати и, быстро надев свою повседневную одежду, а именно черные брюки и водолазку того же цвета, заправленную в них, и вышел из своей комнаты, направившись к соседке. Остановившись у двери, Скрэтч засомневался. Он бился в сомнениях. Не хотел навредить или сделать больно ещё раз. — Сейчас или никогда, — прошептал парень, наконец-то постучав в дверь. Но ответа не последовало. Он ещё раз стучит в дверь. И вновь ничего. Не долго думая, он решает открыть дверь заклинанием. Надавив на ручку все той же двери, второкурсник мог наблюдать очень интересную картину. Почему-то стало до невозможности гадко, а в горле нарастал ком. Почему-то стало страшно настолько, что Николас начал паниковать. — Спеллман? — шепчет он, чтобы убедиться. Как и ожидалось, ответа не последовало. Куда она, черт возьми, делась? Все, что осталось от Сабрины это вода и тряпка, которую колдун вчера прикладывал к её ране. Подушка, на которой лежала девушка была запачкана кровью. Тряпка тоже. И красная вода. Все это придавало комнате не самый лучший вид. В голову пришла страшная мысль, от которой внутри все сжалось и хотелось бежать, не оглядываясь. Но вместо этого, Ник, пытаясь держать себя в руках, аккуратно закрыл дверь и направился к фельдшеру, надеясь найти одногруппницу там. С каждой секундой та ужасная мысль, которая, казалось бы, промелькнула в голове, все больше казалась явью. И это вызывало страх. Мысленно Скрэтч уже начал готовиться к наихудшему. Он уже сто раз пожалел о своих словах и поступках, сто раз проклял самого себя. Он не должен был делать поспешных выводов. Не должен был верить тому, кого едва знает, и кто его ненавидел всей душой. И хотелось бы оправдать себя количеством выпитого алкоголя, но Ник не может. Он полностью осознавал свою вину. Он на месте. Заходит в кабинет без стука. — Николас, какими судьбами? — улыбаясь, спрашивает ведьма, работающая в Академии фельдшером. Парень пропускает её слова мимо ушей, тщательно оглядывая каждую койку. В этом не было надобности. Занята не была ни одна из них — все пустые, а значит, её здесь. — К вам не приводили Сабрину? — протараторил колдун. — Сабрину Спеллман, — поправился он. Фельдшер тут же поникла, и от улыбки на её лице даже тени не осталось. — Да… Она была в очень тяжелом состоянии, мне пришлось сразу сообщить её тетушкам об этом. У меня не получилось ничего сделать… — старушка делала большие паузы между предложениями, будто пытаясь подобрать нужные слова. — Она мертва? — вырвалось из уст парня. Картинка в его глазах начала мутнеть, а держаться на ногах было все тяжелее и тяжелее с каждой секундой. — Нет! Конечно нет… — фельдшер посадила парня на кушетку, чтобы он не упал. Она улыбнулась ему, думая, что это даст ему надежду и покой. — Она в тяжелом состоянии, как я уже сказала. Её тетушки решили, что сами позаботятся о своем племяннице, поэтому она сейчас у них дома. Ник тут же поднял голову. — То есть… Она жива? — с надеждой в голосе, спросил парень. Ведьма кивнула и студент тут же выдохнул. — Спасибо. Огромное, — улыбнулся он и, не дожидаясь реакции фельдшера, тут же выбежал из её кабинета, на выход.[Low Roar — Help Me]
Он бежал настолько быстро, насколько мог. Хотелось быстрее увидеть её. Узнать, всё ли хорошо. Взять её за руку. На улице было ужасно холодно. Шел снег. Он укрывал голые деревья и когда-то зеленую травку своим белым одеялом, скрывая их наготу. Снег падал и на волосы Николаса, который продолжал бежать, сокращая расстояние до особняка Спеллманом с каждой секундой все больше и больше. Он оказался на месте в самые короткие сроки. Судорожно стуча в дверь, он ждал пока ему не откроют. — Я и не сомневался, — вздохнул Эмброуз, пропуская одногруппница своей кузины внутрь. Он выглядел поникшим… Очень поникшим. Никто его таким ещё не видел. — Где она? — спросил Ник, пропустив мимо ушей слова Спеллмана. Парень головой указал на второй этаж. — Я проведу тебя, — сказал Эмброуз и начал подниматься в комнату девушки. Ник шел за ним. Идя по узкому коридору, он мечтал как можно быстрее увидеть девушку. И вот, её кузен открывает ему дверь, сам при этом оставаясь в том же коридоре. Николас заходит внутрь. Вот она. Лежит на своей кровати. Сначала показалось, что она спит. Её глаза закрыты. Но она не дышит… — Эмброуз… — тихо зовет Ник колдуна, пытаясь сдержать бурю эмоций внутри. Но в гробовой тишине, которая настигла это дом этой ночью, даже этот шепот было слышно. Спеллман зашел в комнату. — Что с ней? — спросил Ник, не открывая от девушки глаз. Он встал на колени около её кровати, держа её за руку. Холодная. — Она… Без сознания. Но жива, — ответил парень. — Смертные называют это комой. Она спит, но при этом не дышит. Николас кивнул. Она жива — это главное. Но если бы не его слова… Сейчас бы все было по-другому… Мысленно он извинился перед Сабриной уже миллион раз. Он целует её руку и, наконец-то, смотрит в сторону Эмброуза. — Когда она очнется? — Никто не знает. Сейчас она находится между жизнью и смертью. Возможно, ищет путь. Но куда ведет этот путь неизвестно. Возможно, она попадет в Ад… Возможно обратно к нам. Скрэтч зажмурился на пару секунд, пытаясь оставаться как можно спокойнее. Мельком он увидел ещё одно лицо. Лицо, закрытое кудрями. Калибан сидел на кресле с другой стороны кровати. Он спал, поэтому его голова смотрела вниз. — Что он здесь делает? — пытаясь переключиться, начал расспрашивать Ник. Его голос срывался. Эмброуз прекрасно понимал его состояние. Он, конечно, не знал, что вчера произошло между ним и Сабриной, но от этого не стало бы легче. Сейчас больно было всем. Никто не знал, услышат ли они голос Сабрины в будущем или следующая их встреча состоится в Аду. — Он отнёс её к фельдшеру, когда понял, что кровь вновь начала течь, а её количество увеличиваться с огромной скоростью. При этом, её дыхание вновь почти остановилось. Фельдшер не дала хорошего прогноза, поэтому он перенес Сабрину сюда и сидел с ней всю ночь, надеясь на то, что ей станет лучше, — объяснил кузен девушки. Николас кивнул. Он ещё раз вспоминал все произошедшее после того, как Сабрина потеряла сознание. — Почему никто не мог найти тебя и Пруденс? спросил парень. — Мы были здесь. Сюда нас телепортировала Сабрина. Мы не видели ничего, поэтому не знали о том что произошло, не стали возвращаться. Мы думали, что вечеринка просто закончилась. Ник кивнул. Он ещё раз взглянул в сторону Калибана, сидящего на кресле. Он отметил, что его рука свисает с подлокотника так, что почти касается руки Сабрины. Стало хуже. В голове прозвенели слова Кинкла:— Она не любит тебя, решила поиграться, а сама в это время встречалась с Калибаном!
— Было больно. И больнее всего то, что из-за всего этого они даже не могут поговорить об этом. Все стало бы на свои на места… Будь она в сознании. Руки сами собой сжимались в кулики, стоило только подумать о том, что она действительно была с Калибаном. Что они встречались. Что он целовал её. — Я должен был прийти раньше, — Ник винил себя даже за это. Он говорил шепотом. Голос его дрожал. Эмброуз похлопал его по плечу. — Все нормально, Ник. Иди в Академию. Я позабочусь о твоей девушке и своей сестре, — грустно усмехнулся Эмброуз. «Твоей девушке» Именно эта фраза послужила неким триггером для Николаса. Причиной, из-за которой он перестал держать себя в руках. Именно после этих слов его глаза заблестели из-за слез. — Мы расстались. Прямо перед тем, как она… — Ник не смог закончить предложение. Он легонько сжал ладонь Сабрины в своих руках. Эмброуз был удивлен. Новость о расставании Ника с Сабриной его шокировала. — Но… Почему? — спросил он. Догадаться об этом было невозможно. Ник так волнуется за Спеллман. Он с ней настолько нежен… Это просто невозможно. — Кинкл сказал, что Сабрина изменяла мне с… ним, — парень кивнул в сторону Калибана. Эмброуз ещё больше удивился. Не-ет… Она не могла. Это же Сабрина, она и мухи не обидит. Она бы не стала так относиться к своему парню. Она слишком сильно им дорожила. — Они, конечно, были очень близкими друзьями, но… Мне кажется, этого просто не могло произойти. Может быть… Тебе стоит поговорить с ним? — поделился своими мыслями Эмброуз. Ник усмехнулся. — Ты думаешь, я стану с ним разговаривать? Нет. Ни за что. Он неприятен мне с того самого момента, как появился в Академии, — прыснул колдун. Внезапно он понял, что Калибан даже не позвал его, когда состояние Сабрины ухудшилось. Он посчитал, что ему не стоит об этом знать? Полный придурок. Лицемер.***
[Cage The Elephant (𝒊𝒅: 𝒐𝒛𝒛𝒛𝒅𝒐𝒆) — Trouble (𝐬𝐥𝐨𝐰𝐞𝐝 + 𝐫𝐞𝐯𝐞𝐫𝐛)]
Сабрина очнулась в лесу. Своем родном лесу. Снег был везде. Все такое белое… И наряд Сабрины тоже был белый — платье. Она лежала на поляне, где была рождена. Девушка подошла к камню, где проходили её крестины. Она не понимала, почему все было так плавно и медленно… Будто все, что она видит было результатом замедленной съемки. Девушка посмотрела на свои ноги. Она была боса, без обуви. Но холода не чувствовала. Ничего не чувствовала. Сабрина коснулась камня. Она это сделала, потому что почувствовала, что так надо сделать. Будто ей кто-то шепнул это. И в эту же секунду она пришла в себя. Она по прежнему не чувствовала холода, не помнила последний час своей жизни, но зато теперь у неё ничего не плывет перед глазами и картинка четкая даже во время движения. Коснувшись камня, девушка почувствовала что-то невесомое, по телу будто прошел заряд. И тут же в глазах все побелело настолько, что казалось, Спеллман сейчас ослепнет. А в следующую секунду все было нормально. Вот только теперь оан стояла пред особняком тетушек. Внимание привлекла корзинка с ребенком на пороге. На одеяло было вышито имя. Сабрина… Похоже на то, что девушка видит очень далекое воспоминание со стороны. Нынешняя Сабрина продолжила наблюдать за происходящим. Вот она видит как тетушки выбегают на порог. Они были очень удивлены видеть свою племянницу на пороге. На их глазах тут же появились слезы, видимо их предупредили о том, что Эдвард и Дайана погибли. И видя слезы на глазах пока ещё незнакомых ей женщин, маленькая Сабрина тоже начинает рыдать. Настоящая Сабрина подошла ближе к тетушкам, чтобы увидеть своё лицо… А может она просто надеялась на то, что они почувствуют её и увидят. Но этого не произошло. Для них семнадцатилетняя Сабрина была призраком, которого они не могли ощутить ни физически, ни на энергетическом уровне. Хильда берет малышку на руки и, понимая, что та замерзла, смотрит на Зельду. В то время, пока они переговариваются, старшая Сабрина хочет дотронуться до себя же, но маленькой. И как только она это делает, перед глазами вновь все белеет. А когда девушка открывает глаза, она понимает, что сидит за столом со своей семьей. Смотрит налево — Хильда выносит торт с четырьмя свечами. Рядом сидит маленькая белокурая девочка. Очевидно, Сабрина переместилась в день своего четвертого рождения. И вот, малышка-Бринс задувает все свечи. Все ей хлопают: и Зельда, и Хильда, и Эмброуз. Старшая версия полукровки захотела остаться в этом воспоминании подольше, но не получилось. Торт, который испекла Хильда специально для торжества, был покрыт белой глазурью. Эмброузу дали нож, чтобы он отрезал первый кусочек виновнице торжества. И как только острое лезвие коснулось лакомства, перед глазами вновь все побелело. В следующем воспоминании Сабрине уже шесть. Лето. Она бегает за Эмброузом, громко смеясь. Колдун делает вид, что кузина настолько быстра, что смогла догнать его и вот, она уже прыгает в его объятия и он, обнимая её, тоже начинает смеяться и кружить сестренку, пока та крепко держится за его шею. Их смех сливается в веселую мелодию и и менно в этот момент старшая Сабрина вновь перемещается. Ей уже девять. Она идет по лесу, держась за одной ручкой за Хильду, а другой за Зельду. Хильда и Зельда между собой переговариваются и тут, наконец-то обращаются к Сабрине: — Тебе понравится быть ведьмой. Главное — не бойся. Страху нет места во время занятий колдовством, будь то зельеварение, вызов какого-либо существа или обычное заклинание, — начала говорить старшая Спеллман. — И ещё не надо бояться ошибаться. Если что, ты всегда можешь обратиться к нам с тетей Зи, мы всегда тебе поможем и будем на твоей стороне, — улыбаясь, добавляет Хильда. — Я поняла, — кивает маленькая Сабрина. И они продолжают идти по тропинке, даже не подозревая, что с ними идет четвертый человек — семнадцатилетняя Сабрина, наблюдающая за всем происходящим. Зельда оглядывается по сторонам и через пару секунд останавливается. — Помнишь, тетя Хильда учила с тобой названия растений? Ты же все выучила? — спрашивает она, смотря на племянницу. Та кивает и выжидающе смотрит на старшую тетушку. — Тогда подскажи мне, пожалуйста, как называется это растение? — Зельда указывает на зеленое травянистое стелющееся растение. — Манжетка-а! — протягивает маленькая Сабрина название растение и попадает прямо в цель, за что Хильда гладит её по голове, а Зельда довольно улыбается, кивая.***
Проснувшись, Калибан вздыхает. Он надеялся, что все произошедшее за эту ночь окажется плохим сном и он проснется в Академии и, выйдя из общей мужской комнаты в коридор, пересечется с Сабриной. Но этого не произошло. Он проснулся у её кровати, смотря на «спящую» подругу. И неизвестно — проснется она или нет… Казалось, что все это кошмар, от которого колдун вот-вот очнется и все будет хорошо, как прежде. Ничего не будет как прежде. Рука девушки свисала с кровати, напоминая о безвыходном её положении. Парень укрывает Сабрину одеялом и спускается в гостинную комнату, которая по совместительству является столовой и кухней. По пути на первый этаж, он обратил внимание на время. Три часа дня. Калибан заходит в комнату, чтобы попрощаться со Спеллманами. — О, дорогой, ты наконец-то проснулся! — Хильда пытается быть позитивной даже в такое тяжелое время для её семьи. Держится даже когда опоры, кажется, нет. — Извините, если предоставил неудобства, — парень трет рукой глаза. Хильда махнула рукой, продолжая улыбаться одногруппнику племянницы. — Ничего страшного! Наоборот, я рада, что ты сидел с ней, как бы эгоистично это не звучало. И мне, и Зельде, и Эмброузу было намного спокойнее, — успокаивает колдуна тетушка. — Никто больше не приходил? Пруденс или Ник? — только сейчас до Калибана дошло, что вторая рука Сабрины когда он проснулся тоже «свисала» с кровати, хотя когда он засыпал, она лежала на животе девушки. Эмброуз, который тоже сидел в этой комнате, кивнул. — Ник приходил. Он мне кое-что рассказал… Что между вами тремя вчера произошло? — решил тут же задать вопрос Эмброуз, пока тот не ушёл. Калибан усмехнулся. — На самом деле, это очень безумная история… — Калибан не знал, как отреагировала бы на этот рассказ Сабрина, Николас… Он не знал, стоит ли ему раскрывать события той ночи. — Мы её семья, Калибан. Мы не узнаем как помочь ей, если не будем знать что именно с ней произошло, понимаешь? — голос Эмброуза иногда срывался из-за всего произошедшего. Калибан кивнул. — Об этом не должна знать ни единая живая душа. Я не знаю, что сказала бы Сабрина, если бы узнала, что я рассказал вам всё… это, — он поднял свой взгляд на кузена подруги, а потом взглянул на Хильду. — Все началось на вечеринке… — начал говорить парень. — Она чувствовала себя просто прекрасно, я думал, что все пройдет гладко… И все было гладко, пока Пру не вынесла её торт. Мне кажется, Сабрина вспомнила о чем-то… Возможно, что кто-то подействовал на неё с помощью заклинания, но… — колдун пожал плечами, устремив свой взгляд в пол. — Она просто выбежала на улицу. Она разрыдалась из-за того, что осознала некие свои ошибки… Это касательно Ника… В общем, пока я пытался её успокоить выбежал Харви, он хотел, чтобы Сабрина бросила Николаса, но она просто не могла так с ним поступить. Она хотела возразить, но тут на улицу выбежал сам Ник… — Калибан поднял свой взгляд на Эмброуза. В этот момент в комнату тихо вошла Зельда, которая до этого притворялась, что ничего не слышала, будучи в коридоре. — Сабрина ничего не успела сказать, Харви уже успел наплести ему о том, что мы с ней, эм… Встречались, пока она была с Ником в отношениях. Скрэтч просто не хотел слышать Сабрину, поэтому он тут же бросил её, а когда она побежала за ним, Харви схватил её за руку так, что она упала на землю… А потом… — колдун покачал головой, прокручивая в голове произошедшее. — Я начал разбираться с Харви, с Сабриной был Ник, он тут же побежал к ней, когда услышал, что она упала. Поверьте мне, это было очень хорошо слышно… — Калибан остановился. — Дальше вы все знаете, я полагаю, — он закончил свой рассказ. Слушая все это, Спеллманы удивлялись все больше и больше. Глаза Хильды вновь наполнились слезами — это был тринадцатый раз за последние десять часов. Эмброуз не верил во все происходящее, он качал головой. А Зельда просто внимательно слушая, позабыв о горящей сигарете в её мундштуке. После рассказа Калибана все молчали ещё несколько минут, обдумывая услышанное. — Я понимаю, что возможно, я только запутал вас. Я знаю, что вы её семья, но не уверен, что она бы поощрила этот рассказ. Думаю, когда Сабрина поправится, она сможет сама все рассказать вам, если захочет, — Калибан не стал упоминать о возможности смерти девушки, дабы не усугублять и так подвешенное состояние присутствующих в комнате. Он не хотел добивать их своими рассказами. — Да, конечно, — Зельда кивнула. Она устремила свой взгляд куда-то вниз. — Спасибо, — тут же подхватил Эмброуз, кивая в знак согласия с тетушкой Зи. — Надеюсь, этот разговор останется между нами, — подытожил Калибан. Хильда, вытирая набежавшие слезы, закивала. — Конечно, дорогой. А теперь беги… Ты не должен опаздывать на занятия, — она попыталась улыбнуться. Калибан попрощался со Спеллманами и тут же покинул их дом. Обычный для этого дома запах смерти ощущался больше обычного. Заметив это лишь на выходе, колдун вздрогнул. Проходя мимо кладбища, парень поймал себя на мысли, что он не переживет его пополнение на ещё одну могилу.***
Неделя. Трудно сказать, что она просто прошла. Казалось, она длилась вечность. Николаса не хватило надолго. Он был морально истощен, на душе скребли кошки. Он буквально просыпался от удушья и кошмаров. Каждый день видел её смерть своими глазами. И каждый день хотел отвернуться, закрыть глаза, лишь бы не видеть эти страдания. Её страдания. Он слышал в этих кошмарах её голос, кричащий, зовущий и заблудший. И самое мерзкое, от чего было противнее всего — Николас никак не мог помочь ей. Он просыпался в холодном поту. Винил себя каждую секунду каждого дня за произошедшее. Он не мог смириться с тем, что случилось. Колдун буквально не знал куда себя деть. Не знал. Не знал, что он может сделать для того, чтобы она встала на ноги. Не знал, встанет ли она вообще. И эта неизвестность давила. Она буквально перекрывала доступ к воздуху, из-за чего иногда Николасу казалось, что он сам умирает. И на секунду он порадовался этому, думая, что в Аду он позабудет о произошедшем. А в следующую секунду уже проклинал себя за то, что так легко хотел отделаться, что так легко готов был сдаться. Казалось, его испытывают. Больнее всего было проводить каждый день с ней, сидя около кровати. Николас, держа Сабрину за руку, шептал молитвы для ей скорейшего выздоровления. Он верил, что это поможет ей найти путь быстрее. Он разговаривал с ней сутками, не желая уходить, потому как чувствуя руку девушки, становилось легче. Немного, но легче. Он шептал заклинания, каждый раз продолжая слепо верить в их действенность. Эмброузу, стоящему за дверью, было бесконечно больно из-за того, что он мог случайно услышать. Толком ничего разобрать нельзя было — Скрэтч тараторил и делал это шепотом, будто был в бреду. Однако, обрывки фраз, изредка доносящиеся до ушей кузена Сабрины, били прямо в сердце. На третий день Спеллман не выдержал. Он очень тихо постучал в дверь и зашел в комнату. — Николас… На минуту, — он указал в сторону коридора. Тот кивнул и, поцеловав Сабрину в лоб, вышел из комнаты. — Ты делаешь себе только больнее, Николас. С каждым днем я вижу, что тебе становится только хуже. Мы все боимся за тебя. Ты не выходил из комнаты Сабрины уже девять часов, разговаривая с ней, — Эмброуз пытался подбирать слова как можно мягче. — Я думаю, что… Что тебе стоит сделать перерыв. Мы позаботимся о ней, не волнуйся. Но если ты продолжишь мучаться… Никому сейчас не нужны такие жертвы, понимаешь? Ты только сведешь себя с ума. Надо прекращать, даже Калибан волнуется за тебя, — Спеллман говорил тихо и медленно. — Я не могу! Не могу жить спокойно, зная, что она лежит здесь, при смерти. Зная, что в любой момент она может уйти навсегда, понимаешь? — Николас, в свою очередь, не мог говорить тихо. Эмоции в ней бушевали, словно буря. — Я не могу думать о том, что она мертва. И только чувствуя её рядом мне становится спокойно. Я слышу, что ей сердце бьется, когда сижу с ней. Очень-осень редко. Но оно бьется. Я не могу просто перестать навещать её. Я боюсь потерять её, понимаешь? К горлу начал подступать ком, слезинки застыли в глазах. Николас мысленно добавил к своим словам фразу, которая заставила его пошатнуться. Он понял, что уже потерял её. — Это для твоей же сохранности. Я вижу, что тебе только хуже после визитов к ней. Зельда видит. Хильда видит. Мы все сейчас на грани срыва, пойми. Я не хочу сказать, что мы не рады тебе здесь. Я хочу сказать, что тебе пора отпустить чувство вины. И для этого хотя бы несколько дней не появляться здесь. Чтобы попробовать порассуждать над произошедшим, будучи с чистой головой, — подытожил Эмброуз, опустив свой взгляд. Он не хотел ранить чувства Николаса. Но тот буквально сходил с ума… — Хорошо. Я тебя понял, — кивнул колдун. — Могу ли я… Попрощаться? Эмброуз кивнул. Он запустил бывшего парня Сабрины в её комнату и вновь прислушался: — Возвращайся ко мне, Спеллман, — только и произнес Скрэтч. Ещё две минуты он пробыл в комнате. При этом ни одно слово не вылетело из его уст. А затем он вышел оттуда, опустив голову, и, попрощавшись со всеми Спеллманами, вышел из особняка. Тогда он подумал, что просто мешал всем им. Он зашел в свою комнату в Академии и не выходил оттуда два дня. Он бился в истерике, видел кошмары, вспоминал все, что связано с Сабриной. Сам Николас не ожил от себя такой реакции. Он не думал, что может чувствовать настолько много эмоций сразу. Буквально весь спектор. Выйти из комнаты его заставило только чувство удушения. Он выбежал из Академии, выйдя в лес. ТОлько там ему стало легче. Воспоминания сжирали его изнутри настолько, что хотелось стереть себе память. Он мучался из-за своих слов. Из-за Кинкла. Из-за всего. И если Харви завтра будут судить, то исправить то, что сейчас происходит с Сабриной… Один Сатана знает как можно. И то маловероятно: был бы способ — она бы уже давно вернулась, все это понимали. И это вызвало целую волну сплетен в Академии — кто-то считал, что Темный Повелитель просто не знает об этом, кто-то считал, что ему плевать на собственную дочь из-за забот в Аду, а кто-то искренне верил, что он просто ищет способ вернуть единственную наследницу в живые. Но не учитывая позицию студента, молились Люциферу перед сном все, как и полагается. Десять минут — это норма, установленная в Академии незримых искусств. И лишь молитва Николаса длилась в несколько раз дольше: он повторял каждый вечер одно и тоже. Все, чего он желает — возвращение Сабрины.***
Сабрине уже тринадцать. Она учит своё первое заклинание — заклинание телепортации. «Lanuae magicae» никак не может поддаться маленькой полукровке, несмотря на свою простоту. И вроде она произносит все правильно, но… Просто не получается телепортироваться в другой угол комнаты. — Попробуй произносить слова четче, а не так, будто у тебя во рту жаба, — посоветовала Зельда, внимательно наблюдая за племянницей. Та кивнула и уже, казалось, в сотый раз повторила: — Lanuae magicae! Была ли эта удача или тренировка — неизвестно. Но девочка исчезла, появившись около Хильды. Из соседней комнаты, куда переместилась Сабрина, донеслось довольное и протяжное «Да-а!». И вот, она бежит обратно к Зельде, а та улыбается и гладит будущую ведьму по голове, пока сама Спеллман берет в руки книгу заклинаний и пальцем ведет до следующей строчки с заклинанием. Старшей Сабрине нравилось наблюдать за своими воспоминаниями со стороны, несомненно. Она будто бы проживала свои эмоции во второй раз. Но это ещё цветочки… Девушка даже не знает, что увидит далее… А глаза вновь слепит белый свет и веки прикрываются, перемещаясь в следующее воспоминание…