Ромашки

Слэш
PG-13
Завершён
211
автор
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
211 Нравится 4 Отзывы 34 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Ойкава не хотел быть заменой. Ива никогда бы такого не сказал, конечно, но чтобы догадаться, много ума не надо. У Тоору же его было хоть отбавляй. Юноша отлично понимал, что в таком возрасте нормально, чтобы парня привлекали симпатичные девушки: они приятно пахли, мило одевались, были мягкими и гибкими, голос их звенел, точно колокольчик. Иваизуми, в свою очередь, имел низкий тембр, обладал точеным профилем и спортивной, совсем не женской, фигурой. У него не было большой груди, а лишь мышцы, рельефом тянущиеся по всему телу. Но пах он очень по-особенному, лаймом, мятой и... Свободой. Ойкава не знал точно, как понимают, что нашли того самого человека. Рядом с Ивой его сердце не заходилось в бешеном ритме, напротив, он вдруг успокаивался, ему начинало казаться, что в этом мире попросту не существует чего-то, что было бы ему не по силам. А это... Было ошибочное убеждение. Есть стены, которые не разрушить в одиночку. И даже вдвоём преодолеть их крайне сложно: общественное мнение, собственные страхи и сомнения, и еще.. Безответные чувства. Ойкава не желал быть странным. Но почему-то когда люди говорили о "доме", в представлении Тоору появлялось не место, а вполне конкретный человек. Понимание безнадежности ситуации пришло к шестнадцати годам - когда появились первые цветы. Ромашки не растут зимой, да и откуда бы им взяться на постели буйного подростка. Капитан Сэйджо поначалу не мог смириться с мыслью, что таковы его чувства на самом деле. Или просто не хотел признать, что глубоко в душе уже давно об этом знал. Иваизуми Хаджиме был из тех людей, кто не любит выделяться. В отличии от Тоору, он предпочитал находиться в тени и не отсвечивать, но если вдруг лидеру нужна была помощь, тут же подставлял свое надёжное плечо. Без него не существовало бы того уверенного в себе капитана лучшей по сыгранности команды. Говорят, каждому нужен свой компас, чтобы не потеряться на дороге жизни. Ива был компасом Ойкавы. Первое время болезнь не казалась чем-то ужасным. Да, было весьма неприятно каждую перемену выходить в туалет, отплевываться от цветов, плюс, скрывать это от Ивы оказалось несколько сложнее, чем парень мог себе представить. И все же - терпимо. Не так, как описывали. Все изменилось, когда у Хаджиме появилась первая девушка. Этот день Ойкава помнит до сих пор и, может, не забудет никогда. Ее невинный смех, тёплая, ласковая улыбка Ивы, адресованная не ему, не Ойкаве. Злость, боль, разочарование и ненависть - Тоору чуть ли не захлебывался в эмоциях. Ненависть к любимому человеку. Ненависть к себе. Ойкава, едва завидев их, идущих под руку, позорно сбежал тогда. Потому что чувствовал: еще немного, и он не выдержит. Вечером того же дня у него случился первый серьёзный приступ. Непрекращающийся кашель не позволял сделать ни единого вздоха, лёгкие жгло огнём, вся ванная и раковина были наполнены отвратительными белыми цветами, обагренными кровью. В третьем часу ночи боль отступила. Ойкава удивился, что остался в живых. На следующий день, все вновь встало на круги своя. Точнее, Тоору показно вернулся в строй, саркастично поздравив Иваизуми с тем, что "хоть кто-то клюнул на его угрюмое лицо" и получил за это порцию тумаков. Он искренне пытался вести себя нормально. Пытался не дать ему понять. Девушка Ивы была симпатичной, нет, даже красивой. Она готовила ему каждый день бенто и Ойкава, превозмогая желание отвернуться, дабы не смотреть на эту картину счастья, обедал вместе с ними, не в силах отказать прямолинейности Хаджиме: "Ммм, у тебя же больше нет друзей, с кем еще тебе обедать?". Тоору мог с лёгкостью найти себе компанию. Они оба это знали. Но даже от таких жалких крох внимания у Ойкавы против воли щемило в сердце. Хотелось вырезать к черту этот бесполезный кусок плоти, убежать куда-нибудь подальше от этих чувств и вычеркнуть человека из своей памяти... Но при этом сама мысль о мире, в котором Ойкава Тоору не будет влюблен в Иваизуми Хаджиме представлялась абсурдной. На втором году обучения старшей школы парень понял, что продолжаться так больше не может. Приступы участились практически до каждодневных и приносили нестерпимую боль. Тоору стал пропускать тренировки: не мог приходить чисто физически, потому что иначе начал бы задыхаться у всех на глазах, Хаджиме бы точно все понял. Да и состояние, увы, более не позволяло переносить такие нагрузки. На этой почве, между друзьями начались частые ссоры. И во время одной из них, Иваизуми проронил неосторожную фразу, что вдребезги разбила остатки сердца Ойкавы. "Не знал, что ты из людей, которые способны так легко все бросить. Я разочарован". Ойкава не мог увидеть себя со стороны, но по испуганному лицу Ивы понял, что выглядел, должно быть, довольно жалко. Он не нашёлся, что ответить. Да и Иваизуми ничего больше не сказал. Тоору развернулся и просто ушёл. А ночью его госпитализировали.

***

Врачи лишь разводили руками. Пять лет. Таков был вердикт. Для Ойкавы это не было какой-то новостью. Он как никто осознавал плачевность своего состояния. Жаль лишь, что приходилось оставить волейбол. И... Ойкава не ходил больше в школу. Родителей попросил не пускать Иваизуми, не отвечать ему, блокировать сообщения и звонки. Он не хотел вмешивать и без того натерпевшегося от него Хаджиме. "Так будет лучше. Все хорошо". Три года реабилитации пролетели, точно в тумане. Дистанционное обучение - та еще морока, конечно, но выхода не было. Вопреки всем прогнозам, без контакта с объектом невзаимной любви, Ойкаве стало легче. Но жизнь его превратилась в методичное существование. За эти годы Тоору успел привыкнуть к пробуждению в окружении кровавых цветов. Он ненавидел ромашки. Приступы почти прекратились.

***

Ойкава не хотел быть заменой. Правда. Ему не нравилось это мерзкое чувство, которое просыпалось глубоко внутри него каждый раз, когда Иваизуми предпочитал ему хотя бы кого-то. Возможно, Тоору просто привык, что жизнь Хаджиме была сосредоточена вокруг него. Быть может, этим он его и утомил. В нынешних реалиях, время, проведённое с Ивой, ощущалось каким-то ненастоящим, словно чья-то выдумка, сказка, и не более. Однако фотографии в альбомах, переписки и сотни пропущенных вызовов говорили о том, что оно было. И он тоже был. Иваизуми пытался дозвониться каждый день. А Тоору уже сбился со счета, сколько раз едва не поднимал трубку.

***

Жизнь штука несправедливая, вообще-то. Причиняет страдания и боль тем, кто этого совсем не заслуживает. Забирает лучших слишком рано. Ойкава не был на похоронах. Он не знал, что сказать или сделать, как поддержать друга детства, с которым не виделся уже более четырёх лет. И уместно ли будет его присутствие. Она погибла в автокатастрофе. Тоору не представлял, в каком состоянии пребывал Иваизуми, но ему впервые стало по-настоящему страшно, когда на телефон пришло сообщение с коротким текстом: "спаси меня, прошу". Ей-богу, даже тренер их любимой команды не смог бы предположить, что Ойкава умеет так быстро бегать. Погода была отвратительная: ледяной дождь больно хлестал по лицу, ноги скользили по каменным дорожкам, но все это не имело значения. Расстояние в пару кварталов представлялось ничтожным, парень преодолел его за пятнадцать минут, и уже стоял напротив дома с вывеской, на которой давно облупилась краска, но даже сейчас проглядывалось "Семья Иваизуми". Он сидел на крыльце. Весь мокрый и осунувшийся, с какой-то смятой бумажкой в руке. - Ива-чан. Ойкава сам удивился, как хрипло и слабо прозвучал его голос. Точно ему невыносимо больно было произносить это имя. На самом же деле, для Ойкавы нет слова роднее. - Ты пришел. Ответ не заставил себя долго ждать. Иваизуми изменился: вытянулся, стал мужественнее, и только глаза... Взгляд остался тем же: словно он видел Тоору насквозь, но не пытался выведать все тайны, а напротив, уверял в том, что "это нормально". В горле встал ком, слезы уже текли по щекам, и Ойкава тут же попытался смазать их ладонями. Внезапно, их перехватили, прижав к чужим губам. Как бесшумно он подошёл. - Ее больше нет, - надтреснутый голос выбил из Ойкавы последние остатки мужества, и он разрыдался, как маленький мальчик, громко всхлипывая и поскуливая, словно раненый зверь. - Прости, прости меня, Ива-чан, я должен был быть рядом. - Нет. Это моя вина. Мы расстались и... Я.. Не знал, как себя вести, что говорить ее родителям. - хватка на чужих ладонях стала крепче, перед глазами брюнета точно стояла пелена. - Р-расстались? - всхлипы Тоору разносились по округе, вторя дождю. - Да... Я не... Просто не смог полюбить ее так... Как она того заслуживает, - было видно, что каждое слово давалось ему с трудом, - Это моя вина. Я оставил ее одну. Я не мог быть с ней всецело, потому что.. Он ненадолго замолчал. - Я не переставал надеяться, что в один день ты ответишь на мой звонок. Иваизуми отпустил ладони Ойкавы, наконец-то заглянув ему в глаза. - Почему ты исчез? Ничего не сказав, взял и ушёл, не разобравшись. Как ты посмел?! А как же твоя мечта?! А как же волейбол?! ... - А что насчет меня? Обо мне ты подумал? - последние два предложение были сказаны так тихо, что почти растворились в шуме ливня. Ойкава согнулся в приступе кашля, будучи неспособным сказать столько вещей. Четыре крупных бутона упали на асфальт, тут же намокнув и распавшись. Лицо Ивы преобразилось: черты стали жёстче, губы поджались. - Ты... - Я не хотел быть заменой, Ива-чан, - тихо прошептал Ойкава. - Да когда ты ей был, чертов Дуракава?! Ты... Твою ж.. Да ты... - Хаджиме будто не знал, как передать эмоции, бурлившие в нем, и от этого злился еще сильнее. - Прежде чем решать все в одиночку, мог бы поговорить. Эти четыре года... Были невыносимы... Ойкава шумно выдохнул. Из глаз вновь потекли слезы. - Ива-чан, я так люблю тебя.. Я... Прости, - договорить не удалось, собеседник крепко прижал его, обхватив руками. - Если еще хоть раз ты так сбежишь..! - Н-нет, о-общею, я... - Ойкава заикался от обилия воздуха в лёгких. Впервые за четыре года он не чувствовал удушья. Впервые он смог сделать вздох. - Я знаю, Дуракава. И я думаю, ты знаешь тоже.

***

Это обычная история, на первый взгляд, невзаимной любви. Ойкава Тоору был влюблён, кажется, всю свою жизнь. И он готов был пойти ради дорогого человека на что угодно, даже если его собственная душа от этого распадётся на части. Чувства Ойкавы были мощными, словно цунами, и очевидными. И с самого начала - взаимными. Любовь Ивы была спокойной. Он был для Тоору щитом, опорой, каменной стеной. Тенью ослепительно-яркого света. И Хаджиме, кстати... Любил ромашки.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.