***
— Май-крофт, — четко произнес мальчик по слогам, целенаправленно выделяя последнюю букву «т». Он сидел на мягком ковре, который покрывал пол семейной гостиной. Вокруг были разбросаны остатки школьных уроков и маленькие игрушки. Небольшая тарелка с крошкой от печенья лежала на деревянном столе, который стоял рядом с одним из кресел. Малыш, с которым он разговаривал, проигнорировал старшего брата. Пухлые ручки были заняты укладыванием кубиков друг на друга, бровки сосредоточенно нахмурились от поглощенности игрой. Башня выросла до четырех, затем – до пяти кубиков, а потом рухнула. Ребенок в восторге взвизгнул от беспорядка, которые наделали кубики, и вернулся к своей задаче снова сложить их. Майкрофт улыбнулся своему младшему брату, которому было уже почти полтора года. Он ходил и лазил везде. Их мать часто бегала за ним, чтобы спустить его с книжных полок, на которые он пытался взобраться. Он часто забирался очень высоко, прежде чем мама успевала заметить. Однако Майкрофт всегда следил за братом, когда тот залезал куда-то. Он не позволил бы ему упасть. Шерлоку нравилось играть с кубиками, машинками с крутящимися колесами и маленькими деревянными куклами, с которыми играла еще его мама в детстве. Майкрофт сидел и играл с ним всякий раз, когда ему не нужно было делать уроки или практиковаться на пианино. Это была его любимая часть дня. Иногда он зачитывал свои уроки Шерлоку. Его маленький братец часто пытался забраться ему на колени или на спину, как обезьянка, когда он читал ему о Солнечной системе или важности правительства для поддержания цивилизованного общества, но Майкрофт не возражал. Сейчас его цель была проста. — Давай же, Шерлок. Ты можешь сделать это. Повторяй за мной. Май-крофт, — сказал он снова. Шерлок еще не произнес никаких настоящий слов. Как и все маленькие дети, он постоянно издавал бессмысленные звуки: последовательность согласных и гласных, которая не имела смысла ни для кого, кроме говорящего малыша. На этот раз башня достигла высоты в шесть кубиков и опрокинулась, а Шерлок надул губки. Почувствовав нарастающее в малыше недовольство, Майкрофт быстро протянул красную машинку. Шерлок мог устроить огромную истерику из-за такой мелочи, а Майкрофту действительно не нравилось, когда его брат грустил или страдал. — Вот, Шерлок. Как насчет машинки вместо кубиков? Хочешь поучаствовать в гонке? Он улыбнулся, когда брат взял машинку и начал возить ее по полу. Толстый ворс ковра был слишком плотным, чтобы машинка могла нормально ездить, но ребенок, похоже, не возражал. — Врум, врум, — подражал Майкрофт автомобильному мотору, когда толкал синюю машинку вместе со своим братом. Шерлок хихикнул и несколько раз врезался в машину Майкрофта. — Шерлок, ты знал, что наша Солнечная система основана на гелиоцентрической модели? Это означает, что планета Земля вращается вокруг Солнца. Впервые эта модель была предложена Аристархом Самосским еще в 3 веке до нашей эры, но только в 16 и 17 веках она была действительно изучена. Маленький мальчик посмотрел на своего брата с широкой улыбкой, оголив все семь крошечных белых молочных зубов. Он поднялся на ноги и подошел к Майкрофту. Как только Шерлок оказался перед братом, он схватил ручками его лицо и надавил на щеки, пока губы не вытянулись трубочкой. — Май-крофт, — сказал старший, его голос звучал смешно, когда он с усилием произносил слова расплющенным ртом. Шерлок пристально посмотрел на него, яркие серо-голубые глаза были сосредоточены на его рте. Нахмурившись, он поджал губки, а затем ослабил хватку, чтобы щеки брата вернулись к своей обычной форме. Затем он снова надавил на их, и оба мальчика хихикнули. — Май-май, — вдруг сказал Шерлок, когда перестал смеяться. Майкрофт почувствовал, как все его лицо расплылось в счастливой улыбке, и Шерлок отзеркалил ее. — Май-май, май-май, — распевно говорил он, сжимая щеки своего брата при каждом повторении этого слога. Майкрофт думал, что никогда не ощущал себя счастливее. — Ты уже достаточно близок, мой братишка.***
Ветка дерева сломалась прежде, чем любой мальчик смог бы среагировать. Шерлок рухнул и ударился о землю прежде, чем смог бы заплакать от страха. Однако он заплакал от боли, когда воздух пронзил громкий треск его локтевой кости. По щекам мальчика потекли слезы; дыхание стало прерывистым, когда его маленькое тело почувствовало боль. Майкрофт видел, как все это случилось, и в мгновение ока побежал вперед, пытаясь поймать своего брата, но безуспешно. Он громко звал своих родителей, чтобы они шли так же быстро, как он бежал. Он догнал своего брата на клочке мха, который укутал землю под деревом. — Все в порядке, Шерлок, все хорошо. Мама и папа идут. С тобой все будет хорошо, — напевал Майкрофт, изо всех сил стараясь успокоить брата, несмотря на свое собственное внезапное отчаяние. Он нежно погладил темные кудри брата и попытался вытереть его слезы, когда они продолжали падать. Он ненавидел, когда его брат страдал от любой боли, и это был первый раз, когда он увидел его, мучающимся от такой сильной физической боли. — Майкрофт, — всхлипнул Шерлок, его левая ручка обвила правую, — она болит. — Я знаю. Все будет нормально. Мы отвезем тебя в больницу, и ты будешь здоров как бык. Эти слова, казалось, действительно немного успокоили младшего, и он всхлипнул, поднимая взгляд от руки, которая начала распухать на глазах его брата. — Думаешь, мне наложат гипс? Майкрофт улыбнулся, кивнул, а затем вытер рукавом больше слез брата, которые наконец начали падать реже. — Да, я так и думаю. Ты можешь выбрать цвет, а я распишусь им на гипсе. — Что случилось? — раздался сдавленный вопль, когда мальчики подняли глаза и увидели, как их мама бежит к ним по зеленой лужайке. — Шерлок упал с дерева, — ответил Майкрофт. Прежде чем мама осторожно помогла мальчику встать на ноги, она с беспокойством отругала его и потрепала по голове, а затем бережно подняла его, положив одну руку ему на спину, а другую – за колено, чтобы он мог осторожно прижать руку к груди. Майкрофт встал и пошел рядом с ними, когда они направились домой. — Пойдем, мой бедненький! Мы доставим тебя в больницу. Больно? Шерлок шмыгнул носом и кивнул, аккуратно придерживая свою больную руку, пока слезы не высохли. — Майкрофт сказал, что распишется на моем гипсе, — сказал он, а мама посмотрела вниз и улыбнулась ему. — Правда? Так мило, — ответила она, повернув голову, чтобы улыбнуться старшему брату, который слегка улыбнулся ей в ответ. — Майкрофт, дорогой, беги домой и дай знать отцу, что случилось. Скажи ему, чтобы заводил машину. — Да, мамочка, — ответил он, а затем умчался домой так быстро, как мог. Позже, когда Шерлок сидел посередине огромной больничной каталки с накрахмаленным белым бельем и гудящими над головой флуоресцентными лампами, Майкрофт расписался на голубом гипсе. Оба брата улыбались до боли в щеках.***
Во время игры оба мальчика хихикали, и песок летел брызгами из-под их ног. Наступило лето – время каникул, и дети пытались вдоволь наиграться перед учебным годом. Майкрофт действительно был слишком взрослым, чтобы играть в такие игры, но ему трудно отказать своему брату. — Аваст, негодяй! — закричал младший, размахивая деревянным мечом над головой брата, когда он повернулся перед ним. Старший мальчик, теперь уже молодой человек, остановился и поднял черный зонт, который служил его рапирой во время игры. — Вы никогда не остановите меня, капитан Желтая Борода! — произнес свою обязательную строчку юноша. — Вам не сравниться со мной. — Хорошо, что у меня есть верный помощник капитана! — закричал мальчик, снова размахивая деревянным мечом. Однако он остановился, когда его верный помощник капитана еще не появился. — Рыжая Борода! Ко мне, малыш! — крикнул он. Шерлок вытянул губы, пытаясь свистеть, но шипение и немного слюны – все, что у него получилось. Он попытался снова: бо́льшее количество слюны и меньше звука, но несмотря на это, собака ответила небольшим «гав» на его зов. Через секунду из-за одной из дюн, которыми был усеян пляж, появился щенок рыжего сеттера и побежал к ребятам. — Хороший мальчик! — объявил младший с гордостью, а затем снова обратил свое внимание на брата с широкой кривой ухмылкой на лице. — Ты это видел? — восторженно спросил он. — Он пришел, когда я свистнул! Юноша снисходительно улыбнулся своему брату и кивнул в ответ. — Да, молодец. Нам нужно немного поработать над твоим свистом, — сказал он, но Шерлок просто закатил глаза и снова поднял меч. Щенок теперь был занят, бегая между двумя братьями, прыгая на их ноги и лая, чтобы привлечь внимание. — Сдавайтесь! — приказал младший, и Майкрофт уронил свой зонтик, имитируя поражение, поскольку Красная Борода снова шутливо прыгнул на него. — Вы победили меня, капитан. Очевидно, мне не сравниться с Вами и Вашим помощником, —торжественно произнес он. Шерлок засмеялся, демонстрируя отсутствующий передний зуб, на смену которому еще не пришел коренной, и побежал к своему брату. Майкрофт снова бросил на песок зонтик в знак поражения, когда брат налетел на него и они оба упали на землю. Когда мальчики рухнули, Рыжая Борода вскочила и стала бегать вокруг, взволнованно лая. Да, Майкрофт действительно вырос из этих игр, но, когда его брат в очередной раз разразился смехом, он не смог не засмеяться вместе с ним.***
У младшего на белой рубашке с воротником высохла до состояния ржавого пятна багровая кровь. Осколки прилипли под носом. Он стоял, уставившись на свое отражение в зеркале ванной, пальцами нежно дотрагиваясь до набухшей вокруг левого глаза кожи, на которой наверняка появится довольно впечатляющий фингал на следующий день; и он совсем не удивился, когда дверь в комнату распахнулась и вошел его брат. Он на мгновение встретился с ним взглядом через зеркало, пытаясь расшифровать его мысли, а потом обратил внимание на кран и начал пить воду. Он намочил фланелевую рубашку, отжал ее, выключив воду, и начал вытирать засохшую кровь с лица. — Ты в порядке? — услышал он вопрос брата. — В полном, — ответил Шерлок, посмотрев на свое отражение, когда до конца умылся. — Однако я сомневаюсь, что смогу отстирать кровь от нее, — сказал он, указывая на рубашку. — Думаю, придется выбросить. Старший не ответил, его взгляд все еще был прикован к брату. — Что случилось? Майкрофт знал, что случилось. Он знал это в ту же секунду, как его брат пришел домой. На рубашке, брюках и лице помимо пятен крови были еще пятна от травы и запекшейся грязи. Младший был сбит с ног как минимум двумя мальчишками. След от костяшек пальцев на веке, которое начинало чернеть, говорил сам за себя. Шерлок громко выдохнул, бросив рубашку у двери ванной. Он схватился за раковину и опустил голову. Старший посмотрел на кудри на макушке, которая отражалась в зеркале. Он долго молчал, и оба мальчика просто тихо стояли, их дыхание было единственным звуком, заполнявшим комнату. Майкрофт ждал. Он знал своего брата. Знал, что ему нужно время на обработку информации, прежде чем он сможет говорить; и Майкрофт дал ему это время, сохраняя при этом молчание. Через несколько минут мальчик выпрямился и повернулся к своему брату. Он слегка улыбнулся, а потом снова стал выглядеть угрюмо. — Ты уже знаешь, что случилось, братец, — сказал он, — и почему. Старший посмотрел на своего брата и увидел, как у него блестели глаза, но он сдерживал слезы, готовые вот-вот упасть. — Люди – идиоты, — сказал Майкрофт, и Шерлок удивленно рассмеялся, а потом шмыгнул носом, утирая его рукой, и поморщился от внезапно появившейся боли. Старший знал, что это лишь вопрос времени, когда подрастающий парень станет мишенью для тупых фанатиков из их деревушки. Он бы защитил своего брата, но здесь был бессилен: Шерлок не из тех, кто умеет лицемерить и держать язык за зубами. От этого у Майкрофта мучительно крутило в животе и что-то сжималось в груди. — Кто это был? — спросил он, понимая, что это должны быть местные парнишки, вероятно, ненамного старше, чем сам Шерлок. Может быть, одиннадцати или двенадцати лет, судя по размеру следа от костяшек на веке. — Это не имеет значения. Они идиоты, — ухмыльнулся его брат, и Майкрофт ответил улыбкой. — Верно. Надеюсь, они сейчас выглядят так же, как и ты. — Очевидно. Они не ожидали, что я нанесу ответный удар, — снова ухмыльнулся он, а старший не удержался и нежно потрепал брата за волосы. Шерлок увернулся и выскользнул из комнаты. — Он хороший человек, — сказал Майкрофт и повернулся, чтобы последовать за ним.***
Ум юноши работал без остановки. Мысли вихрем кружились у него в голове снова и снова. Даже учебной нагрузки в университете было недостаточно, чтобы заставить его сознание сосредоточиться на чем-то больше, чем на несколько минут. Потом он встретил мальчика. Мужчину. Он помог усмирить мысли ненадолго. Его поцелуи, тело напротив его собственного, их вместе сомкнутые руки, грудь, задница, член. Он дал ему сосредоточиться. Сладкая неподвижность во время постоянного движения. А потом он ушел. Выбросил его, как вчерашнюю еду на вынос. Его сердце было разбито. Взрослый мужчина пришел к своему брату и сел рядом с ним на выцветшем диване в его квартире. Сердце Майкрофта болело. — Неравнодушие – не преимущество, Шерлок, — сказал он, и это была не шутка. Он знал, что любовь не вызывает ничего, кроме душевных страданий, а он сделает все возможное, чтобы спасти своего брата от боли.***
Повсюду была отвратительная и едкая вонь. Из-за нее у Майкрофта подходила желчь к горлу, но он проглотил ее и продолжил поиски. Он знал, что его брат должен быть где-то среди развалин и грязи в этом обветшалом доме. Ну, называть это домом – слишком большое преувеличение. Во всяком случае, на настоящий дом он был похож наличием половины крыши и тем, что большая часть постройки не рухнула. Все свободное место на полу было завалено матрасами, одеялами, мусором и другими обломками веществ, которые были необходимы для того, что здесь происходило. Можно было услышать как мышей, так и крыс, которые, пробегая по половицам и стенам, царапали их острыми когтями. На одеяле лежала кошка, а вместе с ней валялся мужчина в бессознательном состоянии. Кошка была толстая, но, очевидно, никак не влияла на численность вредителей. Майкрофт поднес носовой платок ко рту, пытаясь притупить некоторые запахи, вызывающие у него тошноту; он быстро повернул голову к лежащему на одном из матрасов телу, когда услышал гортанный стон. Он стал пробираться, осторожно переступив через ноги девушки, которая сидела, прислонившись к стене; ее взгляд был расфокусированным и безжизненным, когда он проходил мимо. В затхлом воздухе разразился еще один стон, когда к матрасу и поникшему телу приблизился Майкрофт; он наблюдал, как молодой человек повернулся на бок и схватился за живот. Потрепанный красный джемпер прикрывал верхнюю часть тела мужчины, рукав на левой руке был загнут чуть выше локтя, выставляя напоказ следы от множества игл. Его глаза были крепко зажмурены от боли, а прилипшие к лбу и вискам темные кудри – мокры от пота. С последней дозы прошло некоторое время, и его тело взбунтовалось против него. Майкрофт почувствовал, что опускается на грязный матрас, садясь рядом с головой юноши. Он поднял руку, чтобы убрать влажные кудри с лица Шерлока. Из-за его прикосновения раздался еще один стон. — Отвали, Майкрофт. — Сколько прошло времени с твоей последней дозы? Было очевидно, что прошло какое-то время. Молодой человек находился как минимум на начальных этапах абстиненции. Майкрофт не был уверен, была ли эта завязка сознательной, или все дело в нехватке денег. — Я сказал, отвали! — снова застонал мужчина, ложась лицом в матрас, в который он вцепился руками посередине. — Где список? — спросил старший Холмс со смирением и ноткой страха в голосе. Они дали обещание друг другу с прошлого раза: с тех пор как Майкрофт нашел брата без сознания, почти мертвым. Он до ужаса испугался, что опоздал. Не знал, какой наркотик Шерлок принял. Если бы скорая помощь приехала на несколько минут позже, он бы умер, и ничем нельзя было бы помочь. Шерлок ничего не сказал, но через несколько долгих минут полез в карман своих джинсов и вытащил клочок картонки, который, казалось, оторвали от пачки сигарет. Дрожащей рукой были записаны данные о том, какие он выбрал наркотики, сколько времени принимал их и какую дозу. Судя по времени, он действительно находился на первых этапах ломки. Старший Холмс закрыл глаза, заставляя себя дышать медленно и глубоко. Он ничего не мог сказать своему брату. Шерлок шел по скользкой дорожке уже почти два года. Майкрофт ошибался каждый раз, когда думал, что падать ниже некуда, что Шерлок достиг дна и теперь сможет медленно подниматься наверх. Оказалось, его брат способен вырыть себе яму глубже, чтобы падать все ниже и ниже. И Майкрофт начинал опасаться, что никогда не сможет вытащить брата из нее. Боялся, что потеряет его из-за наркотиков. — Убирайся, — донесся с матраса командный баритон. По крайней мере, это был бы приказ, если бы голос ни был пронизан физической болью. — Я никуда не пойду, — сказал старший Холмс. Он плотнее прижался к матрасу, прислонившись к стене спиной, и почти поднес руку к голове брата, а потом вернул ее на колени. Шерлоку сейчас не грозила смерть, поэтому он будет сидеть и ждать с ним. А потом сделает то, что должен: поможет брату очиститься от любой дряни. Какую бы он ни вколол себе. Юноша ничего не сказал, почувствовав, как его брат растянулся на матрасе рядом с ним. Тело Шерлока болело, мышцы и нервы горели и отчаянно нуждались в еще одной дозе, в еще одном блаженном забвении от семипроцентного раствора кокаина, в еще одном. Только в одном. Одного было бы достаточно, чтобы помочь ему справиться. Он закрыл глаза; когда его тело восстало против него, мозг обезумел. Он почувствовал руку брата на голове, но ничего не сделал. Ничего не сказал. Нечего было сказать.***
Шерлок ледяным взглядом смотрел в синие глаза старшего брата и впервые в жизни испытывал настоящее чувство ненависти. Он думал, что невозможно ненавидеть другого человека так сильно, как он ненавидел Майкрофта. По правде говоря, он ненавидел себя. Но его брат был прямо перед ним, упрятал его сюда, и он с радостью бы выместил свою ненависть на нем. Майкрофт мог прочитать взгляд брата как отрытую книгу. Он подождал, пока его младший брат почувствует себя лучше настолько, что сможет стоять и выйти из дома на своих ногах. Тогда он практически заставил его сесть в ожидающую их черную машину и отвез в реабилитационный центр, который находится в более трех часах езды за городом. Шерлоку не дали выбора. Ему приказали ехать, и у него не было сил, чтобы бороться с братом. Старший Холмс видел страдания и ненависть в глазах брата. Если бы это была цена, которую ему пришлось заплатить, чтобы вылечить его, спасти ему жизнь, то он с радостью заплатил бы ее. Он свыкнется с ненавистью Шерлока в обмен на его жизнь. Он считал это справедливой ценой. Если ненависть к нему дала брату стимул отказаться от наркотиков и прожить невероятную жизнь, так тому и быть. Майкрофт элегантно постучал зонтиком по мраморному полу. — Это шестимесячная программа, Шерлок. Я навещу тебя в следующем месяце. Юноша просто смотрел на него. Не отвечал. Не произнес никакой саркастической реплики. Просто прожигал его полным ненависти взглядом, и старший Холмс почувствовал, как что-то в нем перевернулось и умерло в мучениях. Не выдержав этого пронизывающего взора, Майкрофт наконец отвел взгляд и посмотрел вниз. Он сделает, что должно. Все зашло слишком далеко. Его брат ненавидел его. Он знал и принимал его чувства, но продолжал делать все возможное, чтобы присматривать за ним. Если под этим подразумевалось использование государственных средств и видеонаблюдения для шпионажа, то пусть будет так. Главное – средства работали, и он не чувствовал никаких сожалений. У него была возможность следить за ним, не сталкиваясь лицом к лицу. Майкрофт не возражал против того, чтобы встретиться с братом; он часто виделся с ним, но им было легче общаться на расстоянии. Конечно, его брат знал, что он шпионил за ним. Шерлок был слишком умен, слишком много понимал об окружающем мире. Благодаря именно видеонаблюдению старший Холмс обнаружил, что его брат постоянно оказывался на местах преступлений. Было совсем не сложно узнать имя инспектора, к которому Шерлок, казалось, все время подходил и обращался. Считая себя ни в чем невиновным, Майкрофт не хотел называть свое знакомство с Грегори Лестрейдом «похищением». Что было, то было; главное – он смог встретиться с инспектором и узнать, в каких отношениях он состоял с Шерлоком. Однажды Шерлок, будучи под кайфом, наткнулся на место преступления и решил дело за пять минут. Тогда инспектор заключил с ним сделку: если Шерлок не будет принимать наркотики, он позволит ему помогать раскрывать преступления. Майкрофт пошел еще дальше: если его брат останется чистым, он сделает так, что Лестрейд сможет получить доступ к архиву мест преступлений. Ничего официального, конечно, но столичная полиция выглядела бы иначе, если бы с ней за одно работало «правительство». Майкрофт был доволен этой договоренностью: она, казалось, хорошо мотивировала и удерживала его брата от вредных привычек. Было также полезно иметь рядом другого человека, который, похоже, действительно заботился о его брате. Майкрофт не шпионил за инспектором и не отчитывался перед ним, но они оба стремились держать Шерлока подальше от наркотиков и занимать его работой. Майкрофт почувствовал нечто похожее на благодарность за присутствие Грегори Лестрейда в их с братом жизни.***
— Вы его брат. Когда Вы сказали, что беспокоитесь о нем, Вы действительно это имели в виду? Джон Уотсон был интригующим человеком. Если на него взглянуть первый раз, он покажется заурядным и все же заслуживающим того, чтобы взглянуть на него второй раз. А со второго взгляда Майкрофт обнаружил в нем нюансы и черты характера, которые часто трудно отыскать. Важнее то, что его брат что-то в нем нашел, и эти двое, казалось, магическим образом притягивались друг к другу. — Да, конечно, — ответил он, небрежно опираясь на зонтик, хотя явно не был спокоен. Он нервничал и ненавидел это чувство. Но ему нужно было держать лицо. — Мне нужна Ваша помощь, Джон. Мой брат бросается в омут с головой, не задумываясь о своей безопасности. Он безрассудный, инфантильный и невозможный. — Что именно Вы хотите от меня? — спросил доктор, и Майкрофт почувствовал призрачную надежду, расцветающую в груди. Он не отвергает его. — Мне нужно, чтобы Вы присмотрели за ним. Держите его в безопасности. Мне нужен союзник. — Я не буду шпионить за ним для Вас, — ответил Джон с легким гневом в голосе. — Конечно, нет, — ответил Майкрофт. Он и не ожидает, что Джон согласится шпионить. Он уже знает, что предложение денег будет оскорбительным, поэтому ничего не предлагает. Двое мужчин уставились друг на друга на несколько секунд. В конце концов, Джон немного кивает. — Я буду прикрывать его спину, но не ради Вас. Майкрофт просто кивает, не доверяя своему голосу. Это было даже больше, чем то, на что он надеялся. Он почувствовал, как с его плеч упал груз. Заботиться о Шерлоке Холмсе в одиночку было очень тяжело. Его выражение лица и поза, конечно, не выдавали его чувства. — До свидания, Джон, — сказал он своим самым пренебрежительным тоном, когда развернулся и ушел, небрежно вращая в руках свой зонтик.***
— Как он? — спросил молодой мужчина, и его брат решил проигнорировать, как его голос дрогнул на этом вопросе; как его пальцы сжимались в кулаки. — Он... справляется, — ответил старший брат, внимательно наблюдая за его глазами и даже за голосом. Шерлок медленно кивнул. Майкрофт ненавидел видеть брата страдающим. Он хотел накричать на него, напомнить ему еще раз: «Неравнодушие – не преимущество, посмотри, куда это привело тебя!». Но он не стал этого делать. Было слишком поздно для этих напоминаний. Его брат никогда не был равнодушным, он всегда сильно заботился о людях, а о Джоне больше всех остальных. Никакие слова не изменят этого сейчас. Прошло более восьми месяцев с тех пор, как братья виделись лицом к лицу. Они связывались друг с другом через зашифрованные электронные письма в интернет-кафе, одноразовые телефоны и случайных агентов, но ни разу по-настоящему не встречались друг с другом. Майкрофт смирился с внешним видом брата. Его волосы стали длиннее, лицо вытянулось, а в глазах появился призрачный блеск. С него спадала одежда – явный показатель потери веса. Шерлок не был одним из тех, кто считал еду приоритетом в лучшие времена, а нынешняя ситуация уж точно далека от этого. Майкрофт записал себе напоминание, чтобы не забыть убедиться, что его брат поел, прежде чем он сядет в самолет, который должен отвезти его в следующее место. — Грегори Лестрейд и миссис Хадсон в порядке, — заверил он, и его брат немного кивнул, не поднимая глаз. Они оба знали, о ком Шерлок действительно беспокоился. Он колебался. Не быть полностью уверенным в своих действиях – непривычное чувство для старшего Холмса, но его брат всегда был тем, кто мог заставить его задуматься. Он не был уверен, помогут ли его слова или только ухудшат ситуацию. Конечно, когда он спорил сам с собой, на его лице ничего не отражалось. Искусанные ногти брата – то, что в конце концов его поколебало. Это была старая нервная привычка, которую его брат давным-давно победил, но она, кажется, вернулась. Он не был уверен в том, вызвана ли эта тревога его текущей миссией или мыслью о том, что и кого он оставил позади, но ему в голову пришла одна идея, как облегчить волнение брата. Он достал файл из портфеля и передал его Шерлоку. Тот взял его в руки, глаза стального цвета удивленно взглянули на название сверху, прежде чем посмотреть содержимое. Очевидно, он не ожидал получить документы. Длинные пальцы открыли папку, и Майкрофт наблюдал, как его брат смотрел на фотографии и бумаги внутри. — Я знаю, что это не так уж и много, но это лучшее, что я могу сейчас дать, — сказал он в качестве извинения. Брат посмотрел на него со странным выражением лица. Майкрофт знал, что он пытался прочесть его, узнать, почему он дал ему этот файл, с какой целью сделал это. — Возможно, напоминание о том, за что ты борешься? — спросил он, и брови Шерлока приподнялись в удивлении, когда он прислонился к спинке стула и снова посмотрел на бумаги. Майкрофт наблюдал, как его брат долго смотрел на одну из маленьких фотографий, прикрепленных к верхушке файла, его длинные пальцы застыли над лицом мужчины, прежде чем он ловко достал фотографию и засунул ее в карман своего пиджака. Майкрофт задумался о том, чтобы рассказать брату больше, но потом решил не делать этого. В данный момент это не имеет значения, информация может принести больше вреда, чем пользы. Поэтому он сменил тему. — Твой самолет улетает через 2 часа. Антея должна ввести тебя в курс дела перед поездкой. И убедись, что ты поел, братец. Я не уверен, когда мы снова встретимся, и я бы предпочел, чтобы ты не тратил время впустую. Пронзительный взгляд брата устремился на Майкрофта, и старший Холмс знал, что Шерлок увидел что-то, что ему не нравилось. Он знал, что его брат видел, что он что-то скрывает. Он также знал, что его брат решил не бороться с ним. Возможно, Шерлок понимал, что происходит и не хотел об этом слышать. Двое мужчин смотрели друг на друга несколько секунд, и Шерлок в конце концов встал. Он стоял прямо перед Майкрофтом, лицом к нему, не отводя взгляда. — Спасибо, брат, — сказал молодой мужчина, и Майкрофт наблюдал, как ладонь его брата переместилась к внутреннему карману и накрыла собой фотографию, которая, как они оба знали, была там. Майкрофт кивнул, затем протянул руку и мягко положил её на плечо брата. Он считал небольшим чудом то, что Шерлок не дрогнул и не оттолкнул его. Он сжал плечо в приободряющем жесте, затем повернулся на каблуках, схватил портфель и зонтик с пола и вышел из ветхого номера отеля.***
Он пытался предупредить своего брата. Предупредить его, что Джон больше не живет на Бейкер-стрит; что он продолжил жить своей жизнью. Прежде всего он пытался предупредить брата, что Джон Уотсон не оценит какой-либо безрассудный план, который он придумает, чтобы раскрыть свое возвращение из мертвых. Судя по впечатляющей ссадине на губе и посиневшему глазу, он решил не слушать его. Тем не менее он был до сих пор несколько удивлен тем, что Джон Уотсон, очевидно, ударил его, не поговорив по душам. Он не мог не признать: было много раз, когда он сам хотел ударить Шерлока и по гораздо менее серьезным причинам. Но это желание никогда не могло погасить пламя братской любви. Шерлок должен был сделать шаг назад и подождать, пока он встретиться с Джоном Уотсоном на их еженедельном ужине. Он почти посмеялся над этой мыслью, но вместо этого спрятал её за своей холодной маской. Когда он сказал Шерлоку, что встречается с Джоном каждую пятницу за рыбой и чипсами, он знал, что Шерлок ему не верит, да и с какой стати ему верить? Они не всегда ели рыбу и чипсы. Иногда просто пили кофе с булочками. Он приглядывал за Джоном Уотсоном с тех пор, как его брат спрыгнул с крыши больницы. На самом деле он несколько раз почти раскрыл Джону правду, но это был секрет Шерлока, поэтому вопреки здравому смыслу он молчал. — Нашел достаточно большой торт, чтобы выскочить из него, братец? — спросил он, на этот раз позволяя уголкам губ изогнуться в ухмылке. Брат прожигал его взглядом полным такой ненависти, что, казалось, он был совсем другим человеком, насколько сильным и глубоким был накал эмоций; но все потухло, и то, что осталось, было эмоцией, которую Майкрофт с трудом мог расшифровать. — По-видимому во всем городе не осталось тортов. Надеюсь, тебе понравилось его есть, — ответил Шерлок, пытаясь оскорбить, но потерпел неудачу. Молодой мужчина потряс головой, вспышка раздражения отразилась на его лице, прежде чем он заставил себе надеть маску безразличия. — Почему ты ничего не сказал? — Кажется, я говорил тебе, что он продолжил жить своей жизнью. — Это не... — Он сделал паузу, снова качая головой. — Этого не было в файле, который ты мне дал. Я знал, что ты мне что-то не сказал. Почему? — Что бы я сказал? Что бы я мог сделать, чтобы что-то изменить? У тебя была своя миссия. Ты был близок к финишу, когда он встретил ее. Мне следовало сказать тебе, что Джон Уотсон встретил кого-то и… — Он отвернулся и закатил глаза. — Влюбился? Это бы что-то изменило или просто отвлекло тебя? Шерлок молчал. Они оба знали, что у него нет ответа на вопрос. Такого ответа, который он осмелился бы произнести вслух. Тишина между ними растянулась на несколько минут, и никто не хотел заговорить первым. — Что ты о ней знаешь? — Не лучше ли спросить Джона? — Я не думаю, что Джон хочет сейчас со мной говорить. Это было робкое признание того, что он выбрал неправильный подход к раскрытию себя. — Да, я тоже так думаю,— согласился он. —Он захочет говорить с тобой еще меньше после этого. Шерлок взглянул на него, бровь приподнялась в молчаливом вопросе. — Боюсь, эта женщина, эта Мэри Морстен, не такая, какой кажется на первый взгляд. — Пожалуйста, сделай из этого еще больше драмы. Я весь дрожу от напряжения. Майкрофт едва сдержался и не закатил глаза, когда потянулся к портфелю у своих ног и достал файл, а затем передал его своему брату. Он приглядывал за Джоном Уотсоном. Когда Джон встретил Мэри, он, конечно, все о ней изучил. И ему не понравилось то, что он узнал. — Похоже, паутина Мориарти не так разрушена, как хотелось бы надеяться. Там все еще сидит один маленький паук. Глаза Шерлока просматривали страницы документа со скоростью молнии, запоминая и связывая воедино детали, которые даже он, вероятно, упустил. — Джон знает об этом? — Нет. Его брат пронзительно посмотрел на него. — Ты знал, что у него были отношения с этой женщиной, этой «Мэри»; ты знал, кем она была на самом деле, и ты никогда не говорил... Ты никогда не говорил ему или мне! — закричал его брат, и Майкрофт приподнял брови. — Я приглядывал за ним. Она не сделала ничего опасного. Но теперь, когда ты вернулся, я не хочу признавать, что я не знаю, какова ее конечная цель, — признание обжигало, словно кислота во рту, но это нужно было сказать. Прижавшись к креслу и скрестив ноги, Шерлок посмотрел на папку и ухмыльнулся. Большой палец левой руки постукивал по нижней губе, когда он думал. — Тогда еще одна игра.***
Люминесцентные лампы придавали лицу молодого мужчины почти болезненный цвет, пока монитор стабильно пикал в качестве доказательства того, что он жив, хотя и не показывал то, насколько близка была его жизнь к концу. Майкрофт наблюдал за своим братом, сидящим рядом с доктором, который лежал на больничной койке. Наблюдал за ритмом его дыхания, когда его голова лежала на сложенных на кровати руках рядом с Джоном Уотсоном, глаза были закрыты, лицо расслабилось во сне. Майкрофт внезапно вспомнил о маленьком мальчике, который когда-то спал у него на руках, будучи младенцем. Возможно, он и вырос, но Майкрофт часто видел в своем брате этого маленького мальчика. Он был движущей силой его жизни с семи лет. Этот маленький мальчик, его безопасность и, да, счастье, хотя он никогда не признается в этом вслух, были его приоритетом, так как он обещал всегда заботиться о нем. Неважно, что обещание было дано в детстве. Майкрофт сдерживал свои обещания, даже когда они так часто приводили к тому, что его брат отталкивал его дальше и ненавидел все больше. Они чуть не опоздали. Жизнь Джона Уотсона была почти потеряна из-за пули, которую его жена всадила в него, прежде чем власти смогли удержать ее. Конечно, так не должно было случиться. Джон Уотсон не должен был быть в опасности, но она угрожала Шерлоку, и это оказалось большим, чем мог вынести доктор. Он погнался за Мэри, а она всадила в него пулю. Майкрофт был благодарен, что они смогли добраться до него вовремя. Он знал, что Шерлок никогда бы не простил его, если бы Джон умер. Честно говоря, он не был уверен, что Шерлок смог бы пережить смерть доктора, если бы дошло до этого. Он заблудился в этих мыслях, когда услышал мягкое "спасибо", доносящееся с другой стороны комнаты. Он моргнул и переключил свое внимание на кровать, где увидел, что его брат проснулся и смотрел на него. У него на лбу был уродливый фиолетовый синяк с той стороны, где Мэри ударила его и вырубила во время драки, которая закончилась ранением Джона. Майкрофт приподнял брови в немом вопросе, а брат оказал ему честь, закатив глаза в ответ. — Ты слышал меня, — сказал он, прозвучав не так угрюмо, как он ожидал. — Да, но я не понимаю, почему ты благодаришь меня. Его брат вздохнул, перевел взгляд на мужчину, который лежал на кровати, а потом посмотрел на брата. — Ты спас его. За это я тебя и благодарю, — произнес он тихо. От всего сердца. Майкрофт подумал, что не слышал, как его брат говорил с ним таким мягким тоном с детства. Майкрофт долго молчал. Он изучал своего брата, который обратил свое внимание на доктора и взял одну из его ладоней в свою. Да, у него была машина скорой помощи в режиме ожидания на случай, ели что-то подобное случится, хотя, если честно, он намеревался сделать так, чтобы спасти жизнь женщине, известной как Мэри Морстан, если придется стрелять на поражение. То, что это оказалось необходимым для спасения Джона Уотсона, не было его намерением или случайностью, к которой он подготовился, но он был благодарен за то, что это сработало. — Не за что, брат, — сказал он искренне, а его брат кивнул в знак признательности. Наблюдая за своим братом еще какое-то время, наблюдая за тем, как он опускает голову на кровать рядом с доктором, за тем, как он держит его руку, Майкрофт еще больше убеждается в том, что он говорил своему брату правду на протяжении десятилетий. Неравнодушие не было преимуществом. Оно заставляет тебя делать нелепые вещи, глупо рисковать, вести себя абсолютно нелепо, делать бессмысленный выбор. Это больно. Тем не менее, его брат сильно заботился о докторе. А доктор сильно заботился о его брате. Ну, это была не просто забота, правда? Это были сантименты. Это была любовь. Нет, забота не была преимуществом. Но он любил своего брата, и он сделает все, чтобы защитить его, включая заботу.