Не жди

Прошло уже несколько лет как они расстались. Несколько мучительных лет сначала в туре, затем порознь. Луи уже не помнит, когда он последний раз говорил с Гарри. Год назад? Может, пять лет назад? Не было повода даже написать спросить, как у него дела. Как идет работа, доволен ли он своей музыкой? Луи просто не может смотреть даже на его контакт в телефоне, он не знает, как будет чувствовать себя, если напишет ему. Как он будет чувствовать себя, если Гарри ему ответит? Да и ответит ли он вообще. У Луи были отношения до и после встречи с Гарри. Но ни одно расставание он не переживал так остро как это. Он был таким милым, таким чистым и так сильно любил его. О, наверное никто и никогда не посмотрит на него так, как смотрел на него Гарри. Почему он вообще поддался на эту дешевую провокацию? Почему он решил, что совершенно чужие люди знают лучше, с кем ему быть, а с кем не быть? Все эти вопросы мучают его и не дают спать по ночам вот уже несколько лет. Он скучает. Черт возьми, как же сильно он скучает. С глаз долой – из сердца вон? Тот, кто это придумал, наверное, величайший идиот во вселенной. Все, чего он хочет сейчас – это вернуться назад и дать себе пощечину. Такую сильную, чтобы зазвенело в ушах и на глазах навернулись слезы. Ему хочется накричать на самого себя, объяснить ему, вбить в его идиотскую голову, что он не может его потерять. Он не может, просто не имеет права, причинять такую боль человеку, которого он, наверное, никогда не сможет разлюбить. Он не имел права так поступать с Гарри. Сейчас два часа ночи и ему снова не спится. В последнее время ситуация ухудшилась, он почти не спит. Сердце ноет так сильно, что ему кажется, что он слышит, как оно кричит в тишине пустой квартиры. Все это так неправильно. Все должно быть совсем по другом. Должно было быть. Сколько песен он написал, находясь в таком состоянии? Сколько песен он написал, доставая из себя свои самые глубокие чувства, раз за разом вскрывая раны на сердце, которые никогда не переставали кровоточить. Сколько из них увидят свет? Две, может, три. Это было слишком личное. Он тянется за телефоном, который лежит на прикроватной тумбочке. Разблокирует экран, открывает сообщения, находит контакт Гарри, но не решается. Опять. Сколько раз он так делал? Это, в каком-то смысле, уже похоже на ритуал. Открыть, посмотреть, закрыть. И так каждый раз. Он такой слабак. И он ненавидит себя за это. Ненавидит себя за все, что сказал ему, за все, что сделал и что не сделал. Луи встает с кровати, накидывает на себя свитшот, валяющийся рядом на полу, и идет на кухню, чтобы сделать себе чай. «Привет.» Отправить? Луи смотрит на экран и не решается нажать никакую кнопку. Почему он думает, что может все исправить? Может, Гарри сам не хочет ничего менять. Может, у него все хорошо и Луи ему не нужен. Он такой эгоист. Отправить. Он должен попробовать. Он больше не может выносить этого. Луи не надеется, что Гарри ответит. Сейчас два часа ночи, он наверняка спит. Луи со вздохом блокирует телефон и кладет его на столешницу, когда чайник закипает. Он наливает кипяток в кружку и кидает в нее заварочный пакетик. Забавно, он всемирно известный певец, но чай пьет пакетированный. Этот пакетированный чай для него своеобразный символ того, что даже на вершине мира ты можешь находиться на самом дне. Луи делает глоток чая и старается не думать о том, что будет делать дальше. Это было совершенно необдуманное решение. Что он будет делать дальше? Зачем он вообще отправил это сообщение. «Привет. Не спится?» Сообщение, высветившееся на экране выбивает Луи из калии. Он некоторое время не решается взять телефон в руки, не в силах поверить, что это не сон. Экран погасает, сообщение исчезает, оставляя Луи в темноте. У него трясутся руки, кружку с чаем приходится поставить, чтобы ничего не пролить. Он берет телефон в руки и открывает диалог. «Да. Бессонница. А ты почему не спишь?» «Смотрю кино, очень интересно, не могу остановиться.» Как он может так просто с ним говорить? «Можно я приеду?» Боже, Луи, какой же ты идиот. Самый тупой человек на планете Земля. Он бьет себя рукой по лицу, осознав, что он только что написал. Проходит минута, две, три и Луи осознает, что он самый настоящий идиот. Действительно, после стольких лет молчания спрашивать такое? На что он надеется? Луи уже допивает чай, когда на экране высвечивается: «Конечно» Уже через 20 минут Луи стоит у двери Гарри. Он даже подумать не мог, что зайдет так далеко. Столько лет собираться с мыслями, столько раз стирать сообщения, не решаться позвонить, чтобы в одну секунду оказаться у его двери и не решаться постучать. Луи страшно. Страшно увидеть его снова. Страшно увидеть человека, с которым связано так много счастливых воспоминаний и столько боли одновременно. Ему страшно, потому что он не знает, что чувствует. Он не знает, что чувствует Гарри. Он даже не знает, что будет делать, когда дверь откроется. – Боже, что за хуйню я творю, – вздыхает Луи и потирает лицо. Он разворачивается и собирается уходить, когда входная дверь приоткрывается. – Лу? Сердце сжимается от боли и звуков знакомого голоса. Луи боится повернуться, боится взглянуть. Он, черт возьми, только и делает, что боится. Его уже тошнит от этого. Его тошнит от себя. Он медленно поворачивается, каждое движение дается ему с трудом, как будто все тело налилось свинцом и не слушается. Поднимает взгляд и встречается глазами со взглядом Гарри. Он сильно вырос, то ли физически, то ли морально. Может и то и другое. Перед Луи на крыльце сейчас стоит не маленький Хазза, а взрослый Гарри Стайлс. Он кажется ему таким чужим и таким родным одновременно, что Луи не знает, что чувствовать. Сердце болит так сильно, что глаза наполняются слезами. – Я… Увидел тебя в окно. Зайдешь? Голос Гарри даже не дрожит, а вот Луи не может сказать ни слова, так что просто он молча кивает и медленно поднимается по ступенькам, заходя в дом Гарри. Они проходят на кухню и Гарри предлагает ему чай. У Луи уже в печенках сидит этот чай, но он соглашается. – Так, что случилось? Столько лет от тебя ни слова не слышал, а тут ты в один момент просишься приехать, – Гарри улыбается, ставя перед Луи кружку. – Я не знаю, – честно отвечает Луи. Он не может сказать ничего больше, да, наверное, и не нужно. Он уже много чего наговорил в свое время. Они некоторое время молча пьют чай. Луи думает о том, что Гарри все-таки совсем не изменился за это время. Да, его черты лица стали мужественнее, на лице легкая щетина, а тело стало крепче, но в целом он смотрел на все того же Гарри. Это все еще тот самый мальчик которого он полюбил когда-то и вряд ли сможет когда-нибудь вычеркнуть из своей жизни. Ему было достаточно просто смотреть на него, чтобы унять метания в сердце. Сидя на этой кухне в 3 часа ночи он наконец-то чувствовал себя спокойно. Он любит его. Боже, как же сильно он его любит. – Луи я… – Я скучал. Вот. Он сказал это. Гарри все понимает, Луи видит это по его глазам, которые прикованы только к нему. Луи хотел бы, чтобы эти глаза всегда смотрели только на него. Он до отчаяния хочет все исправить и надеется, что еще ничего не решено. Спустя столько лет он снова смотрит в зелёные глаза напротив и чувствует, что ему снова восемнадцать. Гарри тот человек, в которого с каждым днем разлуки он влюблялся по новой все сильнее, пока это не дошло до абсурда. Он хотел бы забыть все, что было между ними, так, наверняка, было бы легче. Жаль только, что еще не изобрели волшебную пилюлю от любви. Легкая улыбка касается губ Гарри. Он как будто ждал этого. Ждал, пока Луи признается ему, а, самое главное, себе. Гарри наклоняется вперед и невесомо касается губ Луи, оставляя самый легкий поцелуй. Они оба все понимают. Они всегда все понимали.